Нас четверо. С нами четыре тюка с «Салютами», свертки с мачтами и парусами, канистры, палатки, рюкзаки, орущая «Спидола» и непомерное количество прочей клади. Все свалено в живописном беспорядке на самом видном месте территории пансионата, расположенного на азовском берегу неподалеку от Геническа. Напоминает это цыганский табор и слет туристов одновременно. Мы нервничаем. Вещи сгружены «на часок», но дует сильный ветер и, узнав, что мы собираемся выйти в море, директор пансионата заявляет: «Только не с моей территории!»...
Пришлось искать грузовик и перебазироваться на пустынный берег, подальше от цивилизации. Теперь директор может спать спокойно, мы тоже. Начинаем собирать байдарки. Еще пара часов — и на ветру полощутся белоснежные паруса. Байдарки у нас разные — двух¬местная и трехместная, а вооружение примерно одинаковое с площадью парусности около 6 м2 (как оказалось, маловато!) и подъемной стеньгой. Меньшую байдарку из предосторожности мы превратили в тримаран, приспособив два надувных цилиндра-поплавка, купленных в магазине. На поперечине, к которой они закреплены, сделали два маленьких сиденья, чтобы удобно было откренивать.
Автор этой конструкции — опытный яхтсмен Константин Маньковский, капитан первой байдарки. Опытный, поскольку он с женой уже один раз плавал по Азовскому морю под парусом. А вот второй экипаж — я и моя жена — в этом смысле новички.
Краткий курс обучения, и вот мы отплываем. Весла убраны. Подбираем шкоты — и наши парусники несутся вдоль Арабатской стрелки куда-то на юг — юго-восток. Говоря по-морскому, курс проложен на Соляное. Один за другим остаются позади пионерлагеря и пансионаты, кончаются обжитые места. Слева по борту открытое море, справа — бесконечной лентой, уходящей за горизонт, тянется пляж не хуже знаменитой Капакобаны. И ни души — ни в море, ни на суше.
Байдарки буквально взлетают над волнами, уносимые ветром. А ветер постепенно свежеет. Вот уже настоящий «шторм» силой в три-четыре балла обрушивается на наши утлые суденышки. Стакселя спущены, гроты зарифлены до предела, но «большая» байдарка опасно кренится. Каждая крупная волна кажется последней, но «Салюты» бодро всходят и на нее. Вторую байдарку не видно, только парус торчит из-за пенных валов...
Подходим ближе к берегу. Здесь волны круче - нас несколько раз захлестывает. Делать нечего — быстро выбрасываемся на берег. Как ни странно, ничего не поломалось. Вот что значит песок! Сразу же оттаскиваем лодки подальше от прибоя. Кстати говоря, мы нескоро привыкли к тому, что набегающих на берег волн нужно «опасаться»: в тот день они смыли оставленные без присмотра ласты, маску и трубку, в другой раз — посуду.
Плыть дальше нельзя — море разыгралось пуще прежнего. Зато для купанья нет ничего лучше. До посинения ныряли, пока не проголодались. Осматриваем берег. Стрелка здесь заметно сузилась, ширина ее каких-нибудь 100—150 метров. С одной стороны море, с другой — Сиваш, а между ними чистые озера с соленой водой. Почва — ракушечник. Животный мир — суслики, змеи, птицы и настоящее проклятье Арабатской стрелки — божьи коровки. Тысячи, нет — сотни тысяч! В лодке, в палатке, в чае, в каше и т. д. Мы буквально возненавидели этого симпатичного жучка. Наглядная иллюстрация перехода количества в качество! Выяснилось, что божьи коровки пребольно кусаются (к счастью, довольно редко), а вот имеющие дурную славу мокрицы, или уховертки, каждую ночь наполнявшие наши палатки, оказались совершенно безобидными насекомыми...
На стрелке хорошо, но нужно спешить, ибо запасы пресной воды на исходе. Шторм утих, и мы снова в море. Первая настоящая стоянка в Соляном. Это небольшой поселок в конце Арабатской стрелки. В прошлом жители его занимались добычей соли. Но вот производство прекратилось, и теперь на всем лежит печать запустения. Ржавые рельсы узкоколейки ведут к аккуратным квадратам соляных озер, наполненных почему-то красной водой с белым осадком солей на дне. Пресная вода в поселке привозная. Дальше наш путь лежит в Каменку; до нее 18 км. Берег постепенно повышается. Это уже Крым.
От Каменки берем мористее. С воды берег кажется совершенно неприступным. Волны с грохотом разбиваются о скалы. В наступившей темноте — мы впервые плывем после захода солнца — становится даже немного жутко. Особенно, когда идущая впереди байдарка скрывается за очередным мысом. За одним из таких мысов, под скалистым обрывом раскинулся небольшой и очень уютный пляж. Однако мы и здесь не задерживались. Отдохнули денек — и дальше: некогда, надо пересекать Арабатский залив.
Полный штиль. Идем на веслах, удаляемся все дальше в море. Двигаться вдоль берега просто не имеет смысла — он слишком изрезан. Море словно выутюжено. Вокруг резвятся дельфины. То и дело слышится их похожее на поросячье хрюканье дыхание. Дельфинов на Азове несметное количество. Они сопровождали нас во время всего плавания, иногда выскакивая из воды в нескольких метрах от лодки. Морды у них дьявольски хитрые и в то же время добрые. Много птиц. Чайки и нырки большими стаями проносятся над нами, иногда кружат над лодкой, очевидно, принимая паруса за крылья огромной птицы.
Ветры перестали нас баловать, хуже того — задули навстречу. Плывем медленно, все чаще отсиживаемся на берегу, о чем мало сожалеем. Места здесь чудесные. Невысокие, сильно, размытые морем скалы образуют живописные бухты, каких не сыщешь на черноморском побережье Крыма. Хорошо ловится бычок, встречаются крабы и, что менее приятно, змеи. Змеи заплывают далеко в море. Пересекая Казантипский залив, мы встретили одну из них по крайней мере в 10 км от ближайшей суши. Кстати говоря, в этом заливе нам пришлось бороться с сильным ветром и большим волнением. Но страха не было: мы уже уверовали в мореходные качества «Салютов». А вот местные рыбаки байдарки всерьез не принимали вообще, всячески отговаривали от выхода на них в море. С единственной лодки, встреченной нами за время плавания, поинтересовались — не надоело ли нам жить?...
За Казантипом начались такие места, что хотелось здесь поселиться или, по крайней мере, остановиться надолго. Но время отпуска истекало. Мы спешили в поселок Курортный (в прошлом именовавшийся Мама Русская), где планировали закончить плавание и паковать байдарки, однако, причалив к берегу, узнали, что отсюда трудно добираться до Керчи. И вот мы снова в море. Курс на Юргаков Кут. Последний день плавания и, под занавес, последнее приключение: в сумерках у входа в бухту потеряли друг друга; половину ночи и утро следующего дня мы провели в лихорадочных поисках, пока, вконец обессиленные, не встретились... у причала в Юргаковом Куте.
Последнее купанье — в сильно разбавленной мазутом воде. Прощай Азовское море! Мы надолго запомним твои ветры и волны. Мы заболели парусной болезнью, а от нее, как хорошо известно, лекарства нет.
КАТЕРА И ЯХТЫ, 1973, № 1 (41), с.20-21