Катера и Яхты, № 4 (80), 1979 г., с. 10-14
Н.Н. Головин
фото А. Антипина
Заметка «Трое на льдине», напечатанная 26 сентября 1978 г. в «Советском спорте», вызвала в Новосибирске нешуточный переполох. В ней сообщалось:
«Около полуночи в нескольких милях от острова Фаддея с палубы замыкающего караван дизель-электрохода «Наварин» заметили странную вспышку огня на плавающей льдине. Когда атомоход «Сибирь», верный правилу — не проходи мимо, присущему мореплавателям, подошел к ней, то обнаружил на этом 15-метровом ледяном островке трех человек и резиновую лодочку. Как оказалось, это были В. Костарев, В. Фадеев и В. Александров из Новосибирска. Они входили в научно-спортивную группу ДСО «Водник». Молодые исследователи, обогнув мыс Челюскин, намеревались достичь Хатанги. Но случилась неудача: ветер оторвал льдину, на которой находились новосибирцы, и унес ее в море Лаптевых. Полтора суток в белом безмолвии полярных льдов дрейфовала тройка спортсменов»...
Итак, троим участникам оказана помощь. Но ведь их было шестеро. Где же еще трое? Что произошло? Вот этот вопрос и встревожил общественность города на Оби, в котором снаряжалась научно-спортивная экспедиция Вячеслава Костарева.
Расскажем все по порядку.
Мысль совершить поход в Арктике появилась у питомцев Новосибирского института инженеров водного транспорта В. Костарева, В. Фадеева и В. Церра уже давно. Все трое — опытные туристы. На их счету пройденные маршруты по Алтаю и Тянь-Шаню, по таежным тропам и бурным потокам Саян, по пескам Каракумов, по своенравному Аральскому морю: за три недели друзья пересекли его на надувном плоту под парусом с юга на север.
Еще в 1974 г. были разработаны первые наметки 2400-километрового арктического плавания, одновременно была составлена и поэтапная программа подготовки этой экспедиции под флагом НИИВТа. Впоследствии к основной группе — трем энтузиастам — присоединились еще трое: молодой врач А. Антипин, мастер ОТК судоремонтно-судостроительного завода МРФ В. Александров и студент (сейчас он третьекурсник) А. Махов.
Было намечено в середине лета добраться до Норильска и здесь собрать свое судно — 6-метровый катамаран собственной конструкции, оснащенный веслами и парусами (вооружение — шлюп), поднимаемыми на мачте-треноге. Далее предполагалось спуститься по р. Пясине до рыбацкого поселка Тарея, перетащить судно (волок 25 км) на р. Луктах, впадающую в Верхнюю Таймыру, по ней достичь оз. Таймыр — в самом центре одноименного полуострова, войти в вытекающую из этого озера Нижнюю Таймыру и уже по ней дойти до Карского моря. Затем, следуя вдоль побережья на восток, надо было обогнуть легендарный мыс Челюскин, являющийся самой северной точкой Евразии, и, если позволят ледовая обстановка и погода, завершить маршрут в Хатанге.
По поручению Сибирского филиала АМН СССР участники экспедиции должны были проводить опыты по выявлению возможностей организма при тяжелых физических нагрузках в условиях Крайнего Севера. Этой научной частью работы руководил А. Антипин, получивший соответствующее оборудование и инструкции.
При окончательном распределении обязанностей главой научно-спортивной экспедиции, посвященной 60-летию ВЛКСМ, единодушно признали В. Костарева как наиболее опытного мореплавателя и полярника: после окончания в 1974 г. института Вячеслав уже в качестве инженера-гидротехника много плавал по малым рекам Севера, был участником экспедиции па Гыданский полуостров. Летописцем назначили Владимира Фадеева, кинооператором — Владимира Церра. Хлопотные обязанности боцмана достались Виталию Александрову.
Задолго до старта началась тщательная подготовка. Шефы — комсомольская организация города и ДСО «Водник» — помогали чем могли. Нашли материалы для постройки катамарана. Родной институт выделил навигационные приборы, помог средствами для приобретения снаряжения. 1 Все шестеро усиленно занимались физической подготовкой, включая ежедневные многокилометровые пробежки по пересеченной местности.
При выборе типа судна в основу были положены два условия: возможность передвижения по льду и транспортабельность — малый вес, приспособленность к разборке, перевозке и даже переноске. Остановились на варианте разборного катамарана. Многое пришлось конструировать самим, хотя и стремились максимально использовать уже отработанные и испытанные узлы. В конечном варианте получилось судно с габаритными размерами 6х3 м, имеющее грузоподъемность около 3 т при собственном весе порядка 210 кг. Теперь, когда плавание уже «стало историей», можно сказать, что на плаву это сооружение очень напоминало знаменитый «Кон-Тики». Только в «арктическом варианте» основу «плота» составляли не бальсовые бревна, а два надувных поплавка диаметром 0,7 м; каждый из них представлял три 2-метровых баллона в общем чехле из брезента. На поплавки укладывалась дюралевая рама, покрытая фанерной палубой.
На носу был закреплен надувной плот «ПСН-10» со штатной палаткой, служащей каютой; естественно, он мог использоваться по прямому назначению — как спасательное судно. Для вспомогательных целей имелась еще и 3-местная надувная лодка «ЛАС-3».
На 7-метровой дюралевой мачте-треноге можно было нести паруса общей площадью до 24 м2 (нормальная рабочая площадь грота — 7,5 м2, стакселя — 9,5 м2). Для уменьшения бокового дрейфа имелись два швер-та; осадка с ними составляла 0,7 м, а без них судно практически осадки не имело — сидело не глубже 15 см. Уключины крепились на двух выносных кронштейнах.
Поздней осенью 1977 г. на Обском водохранилище провели мореходные испытания судна, затем общими силами устраняли выявленные недостатки. Наконец, после долгих согласований, получили и разрешение на рискованное плавание далеко за полярным кругом.
Наступило лето. 7 июля «великолепная шестерка» прибыла в Красноярск. Ребята торопились пополнить снаряжение, закупали недостающие продукты. Снова и снова проверяли багаж по многочисленным спискам. Любая упущенная мелочь могла перерасти в неразрешимую проблему там — в долгом, рассчитанном на 61 день, автономном плавании по ненаселенным районам. К ужасу путешественников вес багажа достиг чуть ли не тонны!
Теплоход за четыре дня доставил их в Заполярье. Но и на всем пути по Енисею любоваться проплывающими пейзажами времени не оставалось. В распоряжении экспедиции была предоставлена служебная палуба теплохода. Расположившись на ней, завершали то, что не успели сделать на суше: клеили, упаковывали, подгоняли — занимались той «черной» работой, без которой невозможен выход на любой маршрут.
«Академик Киренский» отдал якорь на рейде Дудинского порта 12 июля. Несмотря на поздний час, вовсю светило солнце. В поисках транспорта для перевозки багажа на вокзал ребята разбрелись по городу, и тут произошла неожиданная, а потому вдвойне приятная встреча с бывшим выпускником НИИВТа А. Г. Кизимом — человеком, влюбленным в спорт. Приветственные возгласы и рукопожатия понемногу перешли в деловой разговор. А кончилось тем, что ребятам удалось избавиться от мучительного волока по тундре: весь путь из Норильска до самого устья Луктаха проделали они за четыре часа — на вертолете.
В конце дня 14 июля «МИ-8» приземлился как раз в том месте, где Луктах впадает в Верхнюю Таймыру. Сразу же разбили лагерь, принялись за сборку катамарана.
Из дневника экспедиции: Волнения, связанные с выходом на маршрут, позади. У всех радостное настроение. То, к чему так долго готовились и стремились, стало действительностью. Незаходящее солнце, россыпи ярких цветов в тундре, комариный звон, сопровождающий каждое движение,— вот впечатления первого «рабочего» дня. Во время перекуров ловим рыбу — руками: крупные хариусы так и выскакивают на перекатах. Зайцев и птицы великое множество. Чтобы разнообразить меню, Вячеслав по заказам кока достает двустволку, отходит от палаток и тут же возвращается с парой-другой уток, а то и гусем.
На третий день—17 июля — в 23 часа, но опять-таки при ярком свеге солнца, пошли вниз по Верхней Таймыре: взялась за весла первая вахта из двух человек. Шли круглые сутки. Днем на веслах сменялись через час, ночью — через два. Течение практически не чувствовалось, так что грести пришлось по-настоящему. Река очень мелкая, ширина — метров сто. Дно топкое. Уже на глубине 20 см — вечная мерзлота. Ветер дул северный, парусами воспользоваться так и не удалось. Часто приходилось тянуть катамаран волоком, заходя по пояс в ледяную воду (разумеется, предварительно натягивали теплое белье и гидрокостюмы).
500 км пути до озера преодолевали неделю. Руки покрылись кровавыми волдырями, ломило спину. Хотелось все бросить и лежать, не шевелясь. Но время поджимало: лето в Арктике короткое, солнце уже заметно стало «оседать».
Озеро Таймыр хотя и очень большое— 150 км в длину, но мелкое. Местами даже там, где берега не видно, воды — по колено. По-прежнему все время дул сильный встречный ветер. Берега из низких превратились в высокие. В районе отрогов гор Барранга выходить на сушу оказалось трудно: чтобы забраться на отвесные скалы, приходилось применять альпинистскую технику. Через шесть дней плавания по озеру Таймыр катамаран добрался до следующего озера Энгельгарт, откуда берет начало Нижняя Таймыра.
Из дневника: Течет она быстро — уклон большой. Знай поворачивайся, чтобы не налететь на скалы! Места изумительно красивы. Плывем в глубоком ущелье. Высокие стены его — разных оттенков, от зеленого до небесно-голубого. Их облепляют тысячи белоснежных и удивительно горластых не знакомых нам птиц. Прохладно, чувствуем дыхание Ледовитого океана. Людей нет. На всем пути встретили три-четыре рыбацких избушки.
Рано утром 5 августа открылась перед нами Таймырская губа. Она ото льда свободна. Здравствуй, Карское море! Здравствуй, океан! Итак, экспедиция вышла в море. Два дня спустя встретили первый лед — это произошло у мыса Оскара, на выходе из губы. Обойдя его, взяли курс на восток вдоль берега. Едва вошли в залив Толля, натолкнулись на торосы. Чистой воды практически не было, началась бесконечная лавировка по трещинам и разводьям. Двое суток поистине каторжного труда на веслах понадобились, чтобы добраться до бухты Гафнер-фьорд.
Постояли ребята на высоком берегу, у сложенного здесь из обломков скал гурия. Хотелось думать, что это гурий Руаля Амундсена; ведь именно здесь он зимовал во время плавания 1918—1920 гг. на судне «Мод». Отсюда, с вершины, хорошо просматривалось море с полоской чистой воды. Не сговариваясь, все заторопились вниз: всеми владела одна мысль — успеть, успеть пройти, пока нету льда!
Гребли изо всех сил, опасаясь изменения направления ветра. Если ветер подует с запада, проход между материком и Северной Землей забьет льдами, путь к мысу Челюскин будет отрезан. При малейшей возможности ставили паруса. (Можно сказать, что большую часть морских переходов удалось сделать "под парусами, однако и погрести довелось вдоволь!)
Рано утром Владимир Фадеев услышал в тумане какой-то странный нарастающий шорох. Это его встревожило. Вскоре удалось разглядеть расплывчатые очертания огромной горы, надвигающейся на плот. «Прямо по курсу айсберг!» — закричал вахтенный и вместе с Андреем Маховым бросился к веслам. Айсберг высотой с четырехэтажный дом прошел буквально в десяти метрах. После этого приключения четверо суток шли вслепую — в сплошном тумане. Ориентировались по компасу. Упорно шли на восток, стараясь побыстрее преодолеть пролив Вилькицкого.
11 августа услышали шум гораздо более приятного происхождения: где-то на берегу работали движки. Прошло несколько часов, туман начал редеть, стали видны мачты, строения. Сомнений не было: перед ними — поселок на мысе Челюскин. Ребята бросились обнимать друг друга. С берега тем временем поднялся вертолет и сделал над плотом круг, показывая удобный подход к берегу. Вскоре участники экспедиции стояли в кругу гостеприимных обитателей поселка.
Позади остались 1200 км трудного пути. Экспедиция оказалась на широте 77°43'.
Из дневника: О приближении нашем здесь, в поселке, уже были предупреждены. Самое время отметить, что по стечению обстоятельств мы вышли на маршрут, так и не получив исправной рации. Это, естественно, намного осложнило организацию дела. Была принята разбивка маршрута на не более чем 200-километровые этапы с простановкой контрольных сроков появления на конечных пунктах этапов. В нашу честь был дан роскошный обед. На столе — даже салат из свежих овощей, —пожалуй, редчайшее блюдо для столь высоких широт. После отдыха собрались на совет. Задачу свою мы выполнили — под парусами и на веслах добрались до самой северной в мире точки материковой суши. Вопрос стоял теперь так: нужно или нет огибать мыс Челюскин и плыть к Хатанге? В принципе, погода и ледовая обстановка сделать это еще позволяли.
Единогласно решили: только вперед! Вышли на следующий же день. Туман, полное безветрие, льды. Двигаться можно только по разводьям и только на веслах. В поисках проходов между льдинами пришлось брать все мористее. За сутки прошли всего 30 км, и это было результатом упорного изнурительного труда! В ночь на 13 августа, после подвижки, лед сомкнулся. Оставалось одно — судно разобрать, пешком возвращаться к берегу. Однако стоило приступить к делу, как появилось вселившее надежды разводье, даже подул ветер, так что снова можно было поднять паруса...
На шестой день плавания, несмотря на все трудности, экспедиция все-таки достигла мыса Прончищева. Береговая линия повернула на юг, теперь каждый час пути приближал «к дому». Вышли на чистую воду, повеселели, глядя на наполненные ветром паруса, но радость оказалась недолгой. Случилось то, чего опасались: ветер зашел к юго-востоку — стал встречным, начал крепчать. Шторм обрушился на катамаран. Ударами волн поломало шверты, а без них нести паруса было практически бесполезно: судно стало заметно дрейфовать куда-то на запад. Выгребать против сильного ветра не удавалось.
Во льдах. Впередсмотрящий Владимир Церр отыскивает разводья.
Когда открылся берег — произошло это 18 августа, подтвердились худшие предположения: все увидели, что снова находятся на траверзе знакомого мыса Челюскин. Едва удалось избежать возвращения в Карское море: с великим трудом добрались до берега. Десятидневное ожидание благоприятных условий для продолжения плавания оказалось напрасным: ледовая обстановка нисколько не улучшалась. Снова собрались на «военный совет», обсудили положение. Решили обойти неприступный район моря Лаптевых по берегу.
Чтобы упростить проблему переноски судна по суше, постановили превратить его из 6-местного в 3-местное, соответственно уменьшив габариты и самое главное — вес. Практически выглядело это так: на надувную лодку «ЛАС-3» уложили поперечины из дюралевых трубок, на концах которых закрепили по одной секции бортовых поплавков. Получился остойчивый и легкий тримаран, пригодный для движения под парусами и на веслах.
Разделили и личный состав экспедиции. Штурмовую группу — экипаж тримарана составили Костарев, Фадеев и Александров. Остальные трое стали именоваться группой содействия.
Вездеход довез ребят до залива Терезы Клавенес, где, по словам летчиков, льда не было. Увы, обстановка быстро изменялась к худшему: надежды увидеть здесь чистую воду не оправдались. Дальше пошли пешком, направляясь к заливу Симса. 60 км пути по раскисшей тундре с тяжелыми рюкзаками за спиной показались сущим адом. Наградой был свободный ото льда залив.
1 сентября, сердечно простившись с товарищами, группа обеспечения ушла обратно — на мыс Челюскин.
Из дневника: Девятый круг дантова ада был, наверное, похож на то, что вскоре пришлось испытать нашей тройке. После трех-четырех часов хода тримаран уткнулся в сплошной лед. К берегу прибились лишь к обеду следующего дня. Тащили свое суденышко, разгрузив его, волоком по льду. Затем возвращались обратно за рюкзаками — по 70 кг в каждом! В одну из ночей чуть не потеряли судно, хотя и вытащили его, по крайней мере, на 20 м от воды: льды вылезли на сушу и проползли мимо буквально в нескольких сантиметрах.
Штилевая погода со снегом, который белым саваном покрыл тундру, сменилась мощным ветром. Мы снова в море! 6 сентября прошли мыс Щер-берина. Неожиданно, как это чаще всего и бывает, ветер стих и резко зашел. Шквалистый южный ветер стал сносить нас в открытое море, к островам «Комсомольской Правды». Мы изо всех сил карабкались к берегу, но он не приближался. Волна выбила поплавок из-под каркаса, тримаран наш осел на левый борт. Вышло из строя весло, кое-как удавалось поддерживать курс одним уцелевшим. Нужен был срочный ремонт! Во льдах. Впередсмотрящий Владимир Церр отыскивает разводья. В нескольких километрах впереди виднелось ледяное поле, решили выброситься на него. Сильная волна угрожала разбить суденышко о кромку льда — никак не удавалось подойти к нему. В последний момент заметили чуть притопленную льдинку примерно 5X5 м. Вячеслав с Виталием выпрыгнули на нее, затем все втроем втащили сюда же искалеченный тримаран. Кое-как привели судно в порядок. До основного льда добирались еще около часа. Быстро поставили палатку. Одежда на нас промокла, но все сидели, не раздеваясь, — опасались трещины.
Судно починить сумели, но сходить со льдины смысла не было. Ветер нес ее куда-то мимо островов «Комсомольской Правды», но зацепиться за какой-нибудь мыс было невозможно. Льдина понемногу крошилась, от нее осталось совсем немного.
Ночью Виталий заметил в море цепочку огней. Мы поняли, что идет караван судов. Давать или не давать ракету? Продолжать плавание или больше не рисковать? Ветер все крепчал, льдину могло унести далеко в море. И хотя судно наше было теперь в полном порядке, а продуктов оставалось еще на целый месяц, мы решили просигналить.
Атомоход «Арктика», шедший первым, сигнала, очевидно, не заметил. Вслед за ним прошло мимо еще несколько судов. Ребята стали жечь бензин. Предпоследнее судно включило мощный прожектор, палатка попала в его луч. Тогда судно изменило курс, направившись в ее сторону. Дальше все было так, как рассказал В. Назаров в заметке «Трое на льдине».
А что произошло с тремя участниками экспедиции, оставшимися на берегу? Они вернулись в поселок Челюскин и некоторое время отдыхали — ждали прихода каравана. Побывав практически на всех полярных станциях Карского моря, на попутном судне они добрались до Игарки. А 5 октября состоялась долгожданная встреча всех участников экспедиции.
Маршрут научно-спортивной экспедиции к мысу Челюскин
Цифрами обозначены: 1 — Таймырская губа; 2 — путь на вездеходе от пос. Челюскин до зал. Терезы Клавенес;
3 — путь пешком до зал. Симса; 4 — возвращение группы содействия;
5—путь штурмовой группы от зал. Симса в море Лаптевых; 6—точка, в которой был подан сигнал бедствия.
Хочу добавить несколько слов к очерку о нашем плавании, подготовленному сотрудником газеты «Советская Сибирь» Николаем Николаевичем Головиным.
Парус в Арктике — не частый гость. Тяжелые погодные и ледовые условия, короткая навигация затрудняют, а порой делают просто невозможным плавание в этом районе. И потому такие походы тем более интересны. Особенно, если учесть, что здесь очень органично сочетаются спортивные и научные цели молодежных экспедиций, подобных нашей.
История плаваний в высоких широтах судов без механического двигателя заставила нас серьезно задуматься о реальности прохождения планируемого маршрута. Со всей остротой встала проблема обеспечения безопасности: с учетом этого и решались буквально все вопросы подготовки экспедиции. Тщательно отбиралось и испытывалось снаряжение, проверялось судно. Для получения навыков работы па льду в феврале 1975 г. мы прошли 300-километровый маршрут по Оби, а в 1976 г.—• Приняли участие в экспедиции по изучению малых рек крайнего севера. Постепенно приходил опыт, появлялась уверенность в своих силах.
Благоприятный ледовый прогноз на лето 1978 г. заставил нас быстро завершить подготовительную программу. Все было готово к выходу, если не считать осложнения с получением новой радиостанции. Ее отсутствие поставило группу в тяжелое положение. Пришлось заранее назначать контрольные сроки выхода на каждый из населенных пунктов по линии следования, а корректировать эти сроки в зависимости от условий мы уже не могли. Это привело к необходимости выдерживать жесткий график движения, составленный, естественно, без учета многочисленных сюрпризов Арктики. Мы берегли каждую минуту, с полной отдачей сил отрабатывая свою вахту, и всегда были готовы в любой момент прийти на помощь товарищам.
Непрекращающаяся гонка, в которой нельзя отдохнуть, расслабиться, самые что ни на есть «спартанские» условия обитания на судне, два месяца на пределе возможностей — стали тяжелым испытанием. Однако мы выдержали. И главной цели — дойти до мыса Челюскин — достигли. Мы сделали все, что было в наших силах, чтобы выполнить и программу-максимум — пробиться к Хатанге, но тут уж обстоятельства оказались сильнее нас. Арктика остается Арктикой!
В своей заключительной анкете каждый из нас отвечал на вопрос: «Ваши впечатления об Арктике?» Писали о трудностях, о неповторимой красоте Севера, о борьбе и преодолении, но больше всего оказалось сказано о людях. Взаимопомощь и дружба ценятся всегда и всюду, но в тех условиях они приобрели особый смысл. Нет возможности перечислить всех, но как не вспомнить А. Г. Кизима, который помог нам в начале маршрута, Ю. И. Рогочева с Нижней Таймыры, Н. Д. Тюкова и Виктора Шлайфера с мыса Челюскин, моряков с атомного ледокола «Сибирь».
Казалось бы, совсем недавно всеми нами владела одна мысль: скорее «домой»! А не прошло и месяца после возвращения, как мы начали готовиться к экспедиции 1979 г. на Ямальский полуостров.
Руководитель экспедиций В. Б. Костарев.