Индийский океан и завершение пути
Рогов Д.К. преподаватель Московской Яхтенной школы
Для того, чтобы человек стал настоящим яхтсменом, он должен помимо всего прочего получить много того, что нельзя перечислить и внести в графу зачетной книжки – того, что называется морской культурой. Элементами такой культуры могут поделиться с нами люди интересные, скорее даже замечательные во всех отношениях.
Сегодня у нас в гостях Евгений Александрович Гвоздёв. Человек, который дважды обошел вокруг света в одиночку и собирается сделать это в очередной раз. Представлять его довольно несложно. Дело в том, что он не отягощен никакими регалиями, наградами, званиями и степенями. С одной стороны, это проще, а с другой стороны, согласитесь, здесь есть эффект несправедливости.
Дело в том, что общее время, которое он потратил в конце семидесятых-восьмидесятых годов для того, чтобы получить паспорт моряка и выйти за пределы территориальных вод – оно превышает то время, которое он провел в плавании. Поэтому можно говорить о прошлых временах с ностальгической грустью, а можно порадоваться, что сейчас и он, и многие из нас, имеют такие возможности ходить по мировому океану.
И поэтому я, предваряя само выступление, немного расскажу о нем. Вопрос об отношении государства - уже решенный вопрос. Он уже вышел раз, вышел два, собирается выйти в третий раз и, в общем-то, никому до него интереса особого нет. То есть те документы, которые у него есть, достаточны, чтобы пересекать границу во всех направлениях - и на этом контакты с властями, в общем-то, заканчиваются. Интересно же то, каким образом человек дошел до такой жизни. Он сказал мне: «Ты только не говори, что герой, не надо этих слов. Ты только скажи – мол, старый чудак». Я говорю: «Ну, старым вы не всегда были». Он: «Старым не всегда, а чудаком всегда».
Все мы пришли к парусам разными путями, но в основном это было связано с какими-то традиционными знакомствами. Кто-то сам вышел на яхте, кого-то пригласили, кто-то вырос в яхтенном окружении, но все эти пути нас не уводили в сторону от парусов. Евгений Александрович в возрасте двадцати лет не имел ни опыта плавания на морях и океанах, ни опыта выхода на парусной лодке, да и вообще никакого «водяного» опыта.
Он по происхождению белорус, во время войны его семья была эвакуирована в Киев, где они думали отсидеться, но через несколько недель Киев был сдан - и они оказались в Дагестане, в Махачкале, потом в русском городе Петровске. Так вот, в возрасте двадцати лет к нему попала в руки газета, из которой он вычитал, что какой-то француз построил сам яхту и обошел на ней один вокруг света. Ну, казалось бы, мало ли что в газетах пишут, на все внимания не обратишь.
Но эта мысль настолько запала ему в душу, настолько его поразила, что он немедля бросился в образовательную библиотеку - искать все по этому поводу. Выяснилось, что десятки людей из разных стран уже сделали это, но с нашей части земли, с великой морской страны России - этих попыток не было, нет и не предвидится.
И вот это стало началом его пути – с двадцати лет он мечтал о кругосветном плавании.
Но у меня был к нему еще один вопрос. Я понимаю, что были большие трудности с документами, но в конце концов с ними все решилось. Другая трудность — может держать работа на берегу, нужно добывать кусок хлеба. Но Евгений Александрович пошел тогда, когда он уже был пенсионером. Он мне говорит: «Ты знаешь, тяжело, конечно, было, денег у меня не было, продуктов не было – но ведь у всех пенсионеров условия были не сахар, так мне было не хуже других».
Но как же с семьей, говорю я — ведь у вас жена, ребята. «Ну», говорит он, «ребята уже большие, а что касается жены, так я ведь на самом деле дипломат был, я ведь знал, как поступать – мало-помалу. Вот надо мне через год выходить, и я загодя начинаю капать. Смотрим картинку какую-нибудь, город. Эх, говорю, хорошо бы посмотреть. Она первый раз этак косо на меня глядит, потом сурово, в упор. Потом начинаются скандалы, потом... эта полоса прошла, она устала и сказала: черт с тобой, катись. И вот здесь я понимаю, что меня семья благословляет в кругосветное плавание».
Итак, слово Евгению Александровичу Гвоздёву.
Е.А.Гвоздёв: Ну, во-первых, я хочу поблагодарить всех тех, кто пришел сюда, нашел время для этого. Второе. Мне хотелось бы поблагодарить руководство Яхтенной школы за организацию этой встречи. Спасибо вам. Я сейчас немного расскажу, а потом будете задавать вопросы.
Плаваний действительно было два. Первое - 1992-96 год на яхте "Лена", о нем писали, и второе с 1999 и до конца этого, 2003, года. Очевидно, более всего речь пойдет о втором плавании.
(реплика, вероятно Д.Рогова) — Я думаю, что интересно все!
В 92-м году, а точнее в 91-м в программе "Поле Чудес" показали яхту фирмы Совмаркет инкорпорейшн, которую фирма выставила в качестве приза. И мне в голову втемяшилась такая мысль: - а что, если фирма выставила яхту в качестве приза, значит, это солидная фирма и нуждается в солидной рекламе. Я подумал: что если предложить им такой вариант: они дают мне яхту, два комплекта парусов, оформляют заграничный паспорт, который я в течение пятнадцати лет до этого момента не смог получить, и я иду на «Колумб-92».
Естественно, что как участника меня и близко никто туда не подпустит. Яхта пять с половиной метров, обыкновенный прогулочный швертбот, на котором можно ходить по внутренним водным путям. Думалось так: если я покручусь около них, журналисты обратят внимание, для фирмы будет реклама. Ну что за реклама, если, скажем, так: «Если вы настоящий мужчина, покупайте яхту фирмы Совмаркет Инкорпорейшен». Это, в моем понимании, не реклама.
Но когда яхта, прогулочный швертбот, перейдет через Атлантику, тогда можно будет говорить о серьезной рекламе. С этим предложением я обратился к руководству фирмы, и они предоставили мне яхту.
В 92 году я добрался до Новороссийска, шесть месяцев просидел в Новороссийске - ждал, пока мне оформят паспорт. Первого декабря получил паспорт, третьего декабря - продукты на три месяца и четырнадцатого декабря ушел в плавание. Тяжело было. Холодно. И когда я через восемь месяцев пришел на Канары в Лас-Пальмас, двадцать два килограмма - как не бывало. Мне помогли... Там была СовИспан компания, которая нас обслуживала, и я обратился к директору Хосе Гонсалес, и с нашей стороны был Петр (...) - они мне помогли продуктами, подкормили, подлечили, и через Атлантику я переходил 55 дней. Плавание было рассчитано на то, что я перейду только через Атлантику – и руководство фирмы дало мне яхту на три года, в мое распоряжение. И мы договаривались как: я ухожу до Стамбула, в рекламных так сказать целях. В Стамбуле я даю телеграмму фирме Совмаркет Инкорпорейшен о том, что я беру на себя полную ответственность и иду дальше. На тот случай, если со мной что-то произойдет, чтоб потом руководство фирмы, как говорится, «не привлекали» и не ругали.
Когда я уходил с Лас-Пальмаса, мне ребята сказали: Евгений Александрович, будь добр, верни яхту назад. Потому как Россия тогда начала рассыпаться, перестройка, верни яхту назад. Добрался я до Сан Хуане Корте Вико, и тут зима. Возвращаться назад через северную Атлантику - это значит стопроцентная гарантия, что не дойду. Но там оказались наши иммигранты из Штатов и Канады, которые мне помогли продуктами, и, поскольку яхта в моем распоряжении на три года, я принял решение идти через Панамский канал, вдоль экватора через Тихий океан. Вдоль экватора тепло, проблем нет.
Через Панамский канал, Таити, Новую Каледонию и Брисбен в Австралии, потом вдоль Большого барьерного рифа. Шесть месяцев в Австралии - влюбился в эту страну. Сказочно красивая страна. Далее через Торресов пролив, Дарвин, Кокосовые острова, архипелаг Чагос, Сейшельские острова - и уже тут на прямую к финишу выхожу.
Иду в Джибути. И тут двое суток штормовая погода, ветер около тридцати метров в секунду. Двое суток не спал, вымотался. ветер южный, я пошел повыше — и тут полоса: мыс, деревня. Я зашел за мыс и вечером встал на якорь. Ну, думаю, слава тебе, Господи. Живой.
На следующий день, 5 августа - восемнадцать ребят. На яхту. Народ очень гостеприимный, сомалийцы. Меня в буш, яхту всю подчистую. Один стоит – «исполнитель» с автоматом, жует кат, наркотик, пена изо рта падает, глаза (постучал по столу, тук-тук...) абсолютно ничего не выражают. И у них демократия естественно, проголосовали: шесть человек за расстрелять, восемь оставить в живых. Потом один, по английски разговаривает, подходит и говорит:
— Ты американец?
— Да нет, русский.
Между собой по-арабски переговорили.
— Англичанин?
— Нет, русский.
— Француз?
Ну что тебя, подальше послать чтоб ты понял что я русский...
Ну, хорошо, расстреливать не будем. Я говорю, спасибо, мол. Он мне: — За тебя и за твою яхту выкуп — и пишет мне на песке 200 000 долларов. Я понял, что у парня с юмором все в порядке, и говорю ему: «Моя яхта старая, my boat - old boat. Поэтому цена ее четыреста долларов максимум» - и пишу ему на песке. А шкура моя еще старее, максимум цена один цент. Если ты нуждаешься в четырехстах долларах и одном центе, пожалуйста – давай позвоним в Москву, тебе деньги пришлют и вся проблема решится. В Сан-Мари на тысячу миль вокруг меня ни одного телефона нет.
Ну, они между собой переговорили... отпустили меня. Сорок литров воды, двенадцать килограмм риса, ничего не тронули. Двенадцать килограмм риса, карты, компас, дневники. Все. Ни газа... Ни часы, ну ничего больше. И даже плитку забрали.
Очень добросовестно люди работали. Я уж об этом говорил, и видимо писали об этом — все подчистую. Ключи от моей квартиры забрали, очки мои забрали. Ну, ключи понятно, украшение, вот, в ухо вставил и пожалуйста. - но брюки, шестидесятый размер, ватные брюки, на экваторе кому они понадобились?
Короче, отпустили меня, и четыр-на-дцать суток от Капра-Сапура до Джибути. Огромная проблема. Берега агрессивные, я имею в виду народ агрессивный. Август месяц, днем температура в каюте 44-46 градусов, ночью 36 градусов.
Короче, пришел в Джибути. Там наш консул. Очень хорошо французы встретили. Секретарь меня — в душ, новую одежду мне, мыло, полотенце... тут же меня в ресторанчике покормили. Тут же позвонили в наше посольство. Приехал Борис Михайлович, консул, он сам москвич. Привез мне денежку. Я ему написал и объяснил все. Ну, короче, мои проблемы кончились.
Дальше Красное море. От Джибути до Суэца восемьдесят шесть суток. Ветер встречный, берега – камень, песок. Жители... а тогда в Адене там бои были, и у всех оружие, и у рыбаков...
Суэцкий канал, Лимассол... В Лимассоле мои проблемы закончились.
Закончилось первое плавание, сижу дома, смотрю телевизор. Политика - футбол, политика - футбол.
Надоело. Решил следующее плавание совершить.
С Олегом Анатольевичем, это мой друг, журналист профессиональный, обзвонили весь Советский Союз. Бывший. Те заводы, которые строили когда-то яхты, яхт клубы, которые когда-то занимались этим. Нигде ничего не нашли. В Питере, правда, нашлись те, которые сразу предложили мне фантастические условия. Дают яхту 9,5 метров. "Золотая книга Санкт-Петербурга". Взяла полностью на себя... вернее, пообещала взять полностью на себя финансирование. Составили акт, подписали, поставили печать.
Моя задача: отдал концы, отошел, прошел, вернулся – вот моя работа закончилась. И шесть месяцев Санкт-Петербург держал меня как червячка на крючке.
Правда, были ребята, которые действительно поверили в эту затею. А плавание должно было быть посвящено трехсотлетию Санкт-Петербурга. ГУНИО — там есть отличные моряки, они сразу поняли, о чем идет речь, и обеспечили меня полностью картами. Фирма Каруна, частное предприятие, полностью снабдила меня одеждой. Я им единственное, что сказал: «Ребята, мне не нужен ни Адидас, ни другие фирмы. Сделайте пожалуйста одежду для меня – и пусть она будет Скороход, или еще какая-нибудь, но пусть будет наша, чтобы все русское было».
Фабрика канатов: женщины работают с утра до ночи, они от себя оторвали для этого плавания полторы тысячи метров веревки.
Уже кончается август, шесть месяцев прошло с той поры, когда я туда приехал готовиться к плаванию. И я понял, что плавание не состоится. Оказывается, меня просто-напросто за нос водили.
Я не буду вдаваться в подробности. Вернулся назад. У меня на балконе свой собственный мини-крейсер. Заканчиваю (постройку). Олег Анатольевич отснял яхту – и отправил фотографию в Нью-Йорк друзьям. Там Лидия Яковлевна Кунявская, журналист, она из Москвы, она поняла, о чем идет речь, и в Cruising Magazine. Oни там опубликовали фотографию, и через некоторое время в Канаде, в Ванкувере, один состоятельный мужчина, деловой человек, увидел эту яхту в статье и по емайлу отправил в редакцию такое письмо: «Дорогой Евгений. У меня есть яхта под названием Баккарди, семь с половиной метров длина, новая мачта, новый корпус, паруса, GPS, радиостанция, мотор». Яхта семь с половиной метров — моя мечта, яхта.
Две недели голова кругом. Ну, соберу денег, друзья помогут, прилетаю в Канаду. Прилечу в Канаду. Стартую из Ванкувера на яхте Бакарди под канадским флагом. И буду канадцем русского происхождения. Как угодно можно расценивать этот поступок, я сказал: принцип таков – яхта должна быть спроектирована нашими мозгами, построена у нас, стартовать из нашего порта, под нашим флагом и желательно б еще чтобы были наши спонсоры... и вернуться в наш порт.
Вот пожалуйста: яхта спроектирована нашими мозгами, построена на судоверфи "балкон", из материалов, которые я нашел на мусорной свалке. До сих пор еще жена не знает о том что я от пенсии отрывал деньги на эпоксидку и стеклоткань.
В девяносто девятом году яхта спущена на воду. 17 марта стартовал из Новороссийска, дошел до... Планировалось так: яхту с балкона погрузить на машину, довезти до Новороссийска и оттуда стартовать в океан. Но наше руководство сочло, что будет неплохо, если я буду стартовать из Махачкалы – и я стартовал из Махачкалы. Центральное телевидение было, попрощался. Ну, они сочли нужным, бог с ним.
Второго июля... С Астрахани привезли яхту машиной в Новороссийск. Второго июля девяносто девятого года я вышел из порта.
Стамбул, Босфор, Дарданеллы, Греция, Италия, Сардиния, Испания и Гибралтар. Штормовая погода — два дня штормовал я на Черном море, яхта очень хорошо вела себя, и 4 дня в Средиземном море.
Что удивительно: когда я пришел в Сардинию, встал — а ветер встречный. Там небольшой городок (Калаверди?) и марина, ну, 70-80 плавсредств. Подхожу, становлюсь на якорь. Я в марину не иду, естественно. Российский флаг. Смотрю, подходит моторная лодка.
— Синьор, вы откуда, с России?
— Да, с России.
— Давай, пожалуйста, заходи в марину, — говорят.
Я отвечаю, что у меня с финансами не все в порядке. "Нет проблем — заходи в марину. Я, говорит, директор марины. Ну, раз директор марины пригашает, я якорь быстренько поднял, второй раз не стал упрашивать себя — и туда. Не успел я еще встать, мой паспорт в компьютер – пять минут, и все мои проблемы закончились. Ни customs, ни immigration, ни пограничники, ни таможенники... Все проблемы закончились.
Если поинтересуетесь, как встречают и как провожают у нас – вон Николай Литау сидит – он вам расскажет. Или, во всяком случае, не даст соврать. В Новороссийске меня трое суток наши доблестные карацупы - пограничники - не выпускали. На лодку пришли, таможенники сначала, женщины. Тут же, буквально в считанные минуты, дали мне все документы, еще и ужин принесли, чтобы я не скучал.
А пограничники узнали, что у меня ТРИСТА ДОЛЛАРОВ в судовой кассе... Ну, короче трое суток держали. Кстати, директор яхт клуба в Новороссийске обещал, что памятник будет стоять мне, если я не заплачу сто долларов за отход. Я не заплатил ни цента и надеюсь, он свое слово сдержал, памятник мне там должен стоять.
Гибралтар. Подхожу к Гибралтару, ветер стих, мотора нет, вынужден был встать на якорь. Проходит яхта под английским флагом – огромная яхта, двое человек на борту. Я им веревку показываю, мол, давайте ребята, подтяните, тут до Гибралтара осталось двести-триста метров. Прошли мимо. Я такой злой - думаю, англичане ведь порядочные моряки, яхтсмены, а они сволочи так со мной поступили. Злой такой... Смотрю — возвращается яхта, меня на буксир, привели. Подошли — оказывается, работали в Средиземноморье все лето для телевидения Би Би Си. В Лондон, на телевидение отправили двадцать три кассеты, и тут подвернулся я.
Как таможенники со мной поступили? Виза? Нету визы. Да, проблема. У меня проблема: мне нужно запастись водой, продуктами, поднять яхту, подкрасить. Спрашивают: «Сколько ты будешь здесь стоять?». Я говорю: максимум две недели.
Служащий позвонил в вышестоящую организацию - там разрешили. Хотя Гибралтар очень строго к этому относится, без визы туда нельзя. Они как решили этот вопрос? Взяли мой паспорт, положили в сейф, дали мне номер своего телефона и сказали: «Если кто-нибудь будет спрашивать у вас паспорт, дайте им номер нашего телефона, пусть звонят, мы подтвердим, что паспорт у нас». И я две недели там сидел. Закончился мой визит, я подошел, взял свой паспорт – и пошел дальше.
АтлантикаКанарские острова отлично меня встретили. На Канарские острова мне прислали денег, пошел в супермаркет, закупил продукты. Но тут проблема. Яхта длиной 3 метра 70 сантиметров, ширина метр сорок шесть и вес яхты 350 килограмм. Киль 110 килограмм свинца. И вот на триста пятьдесят килограмм разместить груз - семьсот килограмм. Я восемьдесят килограмм, спальные принадлежности, одежда, компас, секстан, веревки, якоря, вода, продукты – и когда я все это посчитал, примерно семьсот килограмм.
Ребята, очень сложная проблема. Но, тем не менее. Когда я все это разместил, ко мне пришли друзья и девять человек стояли на палубе. Девять человек! Вы представляете, какая остойчивость? Ну, 110 кг свинца, и все тяжелые вещи ниже ватерлинии.
Атлантика. Первое мое плавание уже было через Панамский канал. Я подумал – какого черта я попрусь опять через Панамский канал? Не интересно. Тем более, там у меня еще долг остался сорок один доллар за прохождение. Пойду через Магелланов пролив. Рио-де-Жанейро. Ну, кто не знает Рио-де-Жанейро? Голубая мечта великого русского мыслителя Остапа Ибрагимовича. Через три месяца прихожу.
Здесь переход трудностей не составлял. Погода довольно-таки хорошая. Вышел я перед Новым Годом, встречал в океане. Захожу в Рио-де-Жанейро, а мне в Лас-Пальмасе ребята дали рекламные проспекты от Атлантического яхт клуба и так далее и тому подобное: где можно остановиться, где что можно купить.
И вот там яхт-клуб так и называется Рио-де-Жанейро, самый-самый-самый-самый великий яхт клуб во всей Южной Америке. Действительно, я спросил - там примерно тысяча сто плавсредств стоит. Крупные катера, крупные яхты, не считая мелочи.
Захожу, пришвартовался. Только я успел концы закрепить – «Синьор русо навиганто и т.д. и т.п. – с документами в администрацию». Я, законопослушный, документы под мышку, прибегаю. Менеджер яхт-клуба посмотрел паспорт, ничего не сказал. Паспорт серпастый, молоткастый. Ничего не сказал. Потом:
— Яхта маленькая?
— Маленькая.
— Яхта плохая?
— Плохая — я не возражаю.
— Давай уходи отсюда.
Я не понял. — Я сказал, уходи. Я его спрашиваю: «Это марина или яхт клуб?» А в рекламном проспекте написано: стоянка в яхт-клубе трое суток бесплатно. А в марине с первого дня за двенадцатиметровую яхту десять долларов. Ну, думаю, сэкономлю, пока буду три дня стоять в яхт-клубе, закончу свои проблемы, оформлю документы и так далее. Я его спрашиваю: — Так это яхт клуб?. — Яхт клуб.
Я объясняю, что яхтсмен, пришел с Лас-Пальмаса в Рио-де-Жанейро, у меня проблема: кончилась вода, кончились продукты, я уже двое суток ничего не ел. Мне надо поменять деньги, в Лас-Пальмасе дали мне французы 700 франков французских. Купить продукты, оформить документы, позвонить домой.
— Уходи.
Муча грацио, большое спасибо за помощь. Иду дальше. Прихожу на яхту, концы убираю, злой такой. И какой-то мужик с пирса говорит: «Ты откуда, из России, что ли?» Я — да, из России. Он: А куда уходишь? Да вот, мол, выгоняют, пойду встану на якорь. Он: — кто выгоняет? — Да вот, директор.
Он раз в мобильник... Я, говорит, вице-командор яхт-клуба, сейчас я позвоню командору. Он позвонил и буквально через пять минут подъехал сам командор. Ля-ля, ля-ля. Объяснил я, кто такой. «Стой здесь столько, сколько понадобиться, и бесплатно». Поблагодарил его...
Ну, естественно, директор видимо вздрючку получил. На следующий день – телевидение Сан-Паулу. Тут уже операторы камеры настроили и все такое. Я им: «Одну минутку, тут у меня друг есть хороший, очень хорошо меня встретил, директор яхт клуба. Пожалуйста, позовите его, может, он что-нибудь о клубе расскажет». Он приходит такой насупился, как бык на эту самую красную тряпку, но я говорю - вот, благодаря ему стою тут бесплатно, встретил меня так хорошо, помог и все такое. Он понял, что я всерьез это дело говорю, ну и тут уж стал распинаться, какой яхт-клуб...
Все это дело закончилось и буквально на следующий день я занялся оформлением прихода-отхода. Двое суток. С утра до вечера. Кастомс, иммигрейшн, полиция. И тэдэ и тэпэ. Капитания порта, яхт клуб и так далее... Прошел я только два офиса - кастомс и еще кого-то. Потом плюнул. Ребята, я приехал сюда отдыхать, кушать, слушать вашу музыку и так далее. Желаете оформить документы? — велкам он май бот и оформляйте, добро пожаловать. Простоял я там 8 суток — надоело мне это Рио-де-Жанейро, не знаю, зачем туда Остап Ибрагимович так стремился.
На что, интересно, обратил внимание. Это я к чему. Вот Сардиния: пять минут – и проблемы кончились. И вот Рио-де-Жанейро — двое суток, и так и не закончил оформление документов.
Смотрю, ребятишки тренируются. Да, молодцы, хорошо. "Оптимисты" или "Кадеты", где-то 45-50. И вдруг, словно как током — ни одного черного ребенка. Я у одного спрашиваю, почему только белые тренируются, а черных нет? Традиция, говорит, у нас такая - и ушел. Потом я познакомился через день с одним парнем, спрашиваю его что это у вас за традиции такие, что черных нет. Это расистские традиции, еще с прошлых веков остались. Даже САМ ПЕЛЕ не может состоять членом этого клуба, не говоря уже о каких-то китайцах и японцах. Это дословный перевод.
И мне тут стало ясно, что я тут из голодной России естественно не к месту пришел. Через восемь дней ушел, вдоль берега... В других городах совсем другое отношение.
Дальше Бразилия. Сказочно красивые места.
Вот, Николай, вы же были в тех местах? Н.Литау: — В Ресифи и Рио-де-Жанейро...
— О! Знаете. О чем речь. Сказочно красивые места. Дальше Монтевидео, Уругвай. Вот тут мне понравился город, Буэнос-Айрес. Да, там много промышленности, проблем своих... В Мар-дель-Плата мне подарили мотор. Джонсон. Как произошло?
Стою, приходит друг мой, испанец, мы с ним раньше познакомились в Буэнос-Айресе. Посмотрел. И поехал к директору компании «Навал Мотор». Говорит ему: тут один русский собирается через Магелланов пролив идти на маленькой яхте, и у него нет мотора. Тот на машину, приехал в яхт-клуб, посмотрел. Действительно, яхта маленькая , нет мотора. На следующий день приносят мотор Джонсон и десять литров бензина. Дарят мне. Я говорю — не возьму... — Почему ты не возьмешь мотор? У тебя есть мотор? «Нет». «Но я тебе даю мотор». «Вот давай сюда журналистов, пусть они снимут факт того, что ты мне его даришь, тогда возьму». Ну, так, в шутку... С тех пор я с мотором.
Магелланов пролив. Я влюбился в этот пролив. Дошел до Пунта-Аренас, заправился, купил шестьдесят литров бензина. Через два дня бензин закончился и тридцать шесть суток я проходил Магелланов пролив (показывает рукой галсы лавировки). От Пунта-Аренас до Пуэрто-Наталиас. Там сто двадцать шесть литров бензина купил. Ну, думаю, все.
Пошел отход оформлять, а мне в капитанерии капитан синьор Рохо говорит – проход залива проблема. Я им: «Ребята, это моя проблема. Я турист, очень интересно посмотреть, что там за проблема». Нет, говорят, это проблема Армада де Чили, военно-морских сил Чили. Тут же Сантьяго, столицу, подключили и пошло-поехало. Посольство, все... Короче, личной страховки у меня нет, на яхту страховки нет – и мою яхту грузит кран на пассажирский пароход, а мне билет как пассажиру. И я двое суток отъедался и отдыхал. До Пуэрто-Монт, вот здесь, в этом районе где-то (показывает на карте).
Потом к причалу встаем, иду к капитану и говорю: надо на воду спустить, обещали, так будьте добры, спустите на воду. Они: «Нет, канал Чакао проблема». Там прилив-отлив, скорость течения. Я им: «Ребята, это же моя проблема». «Нет, это проблема Армада де Чили». А тут еще адмирал ихний, командующий, приехал. Здоровается со мной, я ему объясняю, а он не понял видно мой английский. Короче говоря, машину, на трейлер и через канал Чакао перевезли меня, там километров сорок наверное. Спустили, в конце концов, на воду в Порт-Ангут. И оттуда в Вальпараисо, Антофагаста и последний порт Арика. Там загрузился продуктами, денег, правда, не прислали, но я закупился продуктами, ребята помогли.
Стартовал из Арика, Чили - и до Таити. Там примерно четыре тысячи восемьсот миль. Четыре месяца. В чем проблема: яхта маленькая, воды мало. Продуктов мало. У меня автономия максимум четыре месяца. Продуктов сто двадцать килограмм, больше одного килограмма (на день) не могу взять, а воды оказалось очень мало. Я рассчитывал, что будет дождь, но первые три месяца ни капли дождя не упало, хотя первый месяц я не видел ни одной секунды солнца. И вот тут вопрос - как определяться секстаном. Хорошо, что мне подарили вот эти ребята с Би-би-си мне GPS "Магеллан" - и тут, конечно, проблем не было с определением координат.
С водой. Насколько мне известно,для нормальной жизнедеятельности, для меня, моего веса, необходимо - медицинская норма - минимум четыре литра воды. То есть пятьдесят миллилитров на один килограмм веса. Я вынужден был в течение трех месяцев пить и употреблять в пищу один с половиной литр. (в сутки). Это очень мало.
Утром завтрак — рис, вечером макароны. В середине дня небольшая чашечка кофе. Среди ночи небольшая чашечка чая. На все про все полтора литра. То, что не помылся или не постирался - это второстепенная проблема. Все акулы в окрестностях разбегаются от твоего запаха. Первый месяц интересно, второй месяц тяжело, а на третий месяц начинаются проблемы с почками.
На четвертый месяц пошел дождь, и мои проблемы с водой закончились.
Таити, четыре месяца там был. Дальше - Дарвин. Прихожу в Дарвин, а там оказалось что: на Таити я не смог взять визу австралийскую. В первом плавании я визу оформлял на Новой Каледонии. Австралия – это та страна, в которую требуется предварительно оформить визу. Туда нужно приезжать с визой. Это очень строго. В первом плавании у меня не было проблем, а сейчас такая проблема возникла. Мой старый серпастый молоткастый советский паспорт Австралия не признает. И ни в каком австралийском посольстве любой страны мне визу, естественно, никто бы не дал. Тем более: чтобы получить визу, мне нужно обратиться в наше посольство в Австралии. Я должен зайти в Австралию.
Захожу, но прежде чем войти, я попросил, там катамаран проходил, я попросил чтобы они сообщили в кастомс и иммиграционную службу, что я захожу без визы, и пожалуйста, пусть придут ко мне и оформят визу. Они добросовестно пришли ко мне на борт и тут же, в первый час, на три тысячи долларов меня оштрафовали. Как нелегального эмигранта. Я им говорю: «Ребята, я зашел транзитом, мне хлеб нужен, кстати вода кончилась, два литра осталось. Мне надо позвонить в наше посольство, чтобы паспорт продлить». Три тыщи долларов. Потом уж им сказал, через некоторое время: знаете что, я узнал, что у вас здесь в тюрьме хорошо кормят – пожалуйста, посадите меня в тюрьму. Я у вас тут отъемся, поправлюсь, немножко здоровье пошатнулось. А может, если будете на работу гонять, так что-нибудь и заработаю. «Нет, мы вас не посадим». «Ну, а дальше что? Выгоните без продуктов?» «Нет, не выгоним без продуктов».
Тут журналисты подключились, шум поднялся. В Лондоне Би-би-си трезвонит, что такой-сякой разэтакий... Короче, а в Мельбурне русская диаспора, русское радио, они со мной интервью по Австралии. Короче говоря, дали мне временную визу. Яхтклуб, директор там Питер Демоуд снабдил меня продуктами – и я стартовал.
Австралию, Дарвин, Кокосовые острова я пробежал за месяц. За месяц! Для такой яхты это очень здорово. Забегая вперед, могу сказать, что в Атлантике суточный переход равнялся семьдесят пять миль, в Тихом океане восемьдесят пять миль за сутки и в Индийском океане девяноста восемь миль в сутки. Попробуйте вы разогнать такой утюг! Очень сложно. Дошел до Кокосовых островов, почистился, набрал водички и планировал через Реюньон, Маврикий, Кейптаун до Штатов добраться, потом Канада, Европа и домой.
Но получил телеграмму, точнее, с женой переговорил, она говорит: заканчивай свой вояж, сыну сделали операцию, возвращайся домой. И я без карт, потому как не был готов к этому плаванию, решил пойти на Коломбо (Цейлон), думаю, там цивилизованная страна, помогут с картами. Индия, Цейлон... удручающе. Не хочется даже говорить об этих странах.
Дальше Джибути, Красное море, Суэцкий канал и, в конце концов, Лимассол. В Лимассоле мои проблемы кончились. Родос, Стамбул и домой. В Стамбуле встретился с Виктором Языковым. Удивительный человек, известный не только в России. Мы с ним познакомились, и он предложил мою яхту, поскольку мотор слабенький, на буксир взять.
Да, ведь я же забыл еще рассказать! Из Масао в Коломбо, подхожу сюда вот примерно (показывает на карте). Метров двести до входа осталось в порт, встречают два пограничных катера, внаглую подходят, швартуются и вот этими вот (показывает на слайде ограждения бортов) бьют мою яхту. Наделали мне дыр. Я говорю им: — Ребята, вы если хотите, заведите ее в порт и пожалуйста, обыскивайте, делайте что хотите, но в порту. Нет, начали меня обыскивать там. Залезли в каюту, все выворачивают. Это уже потом командующий их военно-морских сил пригласил меня к себе, я ему там рассказывал, откуда я что – сразу двух автоматчиков поставили, и они охраняли, пока я там находился. Даже нашего консула не пустили на яхту. Вот такой там порядок.
А я потом недалеко от Масала вышел в двенадцать часов ночи, ветер, течение сильное, руль сломался – и я тут попал за борт, а яхта на берег. И вот с двенадцати часов до пяти утра я в воде. В моем возрасте это не так-то просто. Включил радиобуй. Оказывается, радиобуй должен быть зарегистрирован, я этого до сих пор не знал. Включил радиобуй, никто ко мне, естественно, не подошел, я пережег всю свою пиротехнику, ракеты, фальшфейера – никого не было.
А тут уже приходят местные пастухи, верблюдов пасут. Там деревенька не деревенька, какие-то не то домишки не то шалаши. Уже ощупали все веревки, уже распределили – кому что. На сувениры, я так полагаю. А потом подходит три рыбацких баркаса по пять человек. Я тут последний фальшфейер зажег, они сразу поняли, в чем дело. Встали на якорь, попрыгали в воду. Пятнадцать человек с криками: «раз, два – взяли»... Звучит это на эфиопском языке "Хаман дэй", тут я и научился,... яхту затащили в порт Масала.
А там меня тут же доблестные военные силы вместо того, чтобы помочь, посадили в машину с автоматчиком и к начальнику порта, командиру. Привезли, тот разобрался, в чем дело, отпустил меня. Своему подчиненному за сверхбдительность выговор закатал, тот аж прослезился. И один египтянин, механик (там одно судно было арестовано за перевозку наркотиков, его капитан виноват, а механик – нет) он мне помог: вместо руля кусок фанеры выпилили, и вот с этим куском фанеры я и дошел до дома.
Яхту в Сочи погрузил на машину, привез ее в Астрахань, а поскольку я должен в Махачкалу вернуться своим ходом, в Астрахани спустили лодку на воду, и 9 августа пришел в Махачкалу. Плавание закончилось.
Если есть у кого вопросы... Одну минутку. Ну что я могу сказать?
По первому плаванию: хотим мы того или не хотим, это первое в истории и пока единственное одиночное кругосветное плавание на прогулочном швертботе. Не хотел я этого, так уж получилось.
А вот это плавании – думаю, это была самая маленькая яхта, которая прошла через Магелланов пролив. Николай не даст соврать. Сейчас эта яхта стоит в Махачкале, обещали ее поднять в музей. Я думаю, что выполнят, в конце концов, это обещание.
Что же касается первой яхты... ну, как говорится, сел я на своего любимого конька... – вспомним историю. Яхта того, кто впервые где-то прошел или сделал какое-то хорошее плавание, его яхта, как правило, стоит в музее. Вспомним Сержа Теста, который прошел вокруг света на яхте длиной три метра шестьдесят сантиметров. Его яхта стоит в Брисбене, я ее лично сам облазил. Вспомним Вито Дюма, в Буэнос-Айресе в музее морском был - стоит его яхта. Я попросил администрацию, они мне разрешили, я ее изнутри облазил. Был у него дома, познакомился с сыном, с внуком. Это легенда, это история, ребята.
Вспомним нашу Россию. Евгений Смургис — легенда России (в зале аплодируют). Совершенно верно, легенда наша. Погиб человек. Похоронили. В Липецке. А где его лодка? На одной шестой части земного шара не нашлось места для лодки. Я не знаю как вам... думаю, вам тоже не безразлично.
Когда меня ограбили... кушать надо, денег нет. Смотрю, стоит французский фрегат и вспомогательное судно «Жюль Верн». Я по трапу поднимаюсь, вахтенному матросу говорю: мне нужен вахтенный офицер. Пожалуйста. Подхожу к нему и объясняю ситуацию: мол, из России, ограблен и так далее и тому подобное, нужны продукты. «Нет проблем, минут через сорок подойди, мы подготовим пару ящиков, поможем».
И тут Борис Михайлович с нашего посольства. Вот такой мужик, молодец. Я говорю: «Борис Михайлович, я попросил продуктов, только переводчик нужен». А он французским владет. Да, говорит, помогу. Я: «Вас как представить, как консула или просто как знакомого?» «Да ладно, черт с ним, представляй как консула». Приходим, пока туда-сюда, офицеров собралась куча. По-французски ля-ля, откуда, чего, как ограбили, он рассказывает обо мне. И вот задают такой вопрос. Первое. Что намерено предпринять правительство вашей страны в связи с фактом ограбления вашей территории? Яхта, как известно территория России. Консул... (разводит руками). Французы поняли.
Второй вопрос: почему посольство не помогает своему соотечественнику, попавшему в беду? А что может ответить консул, если у нас в консульском уставе нет статьи бюджета, из которой можно списать эти деньги. Я ему говорю: «Борис Михайлович, я не знаю как вы, а я готов сквозь палубу провалиться от стыда. Если бы нечто подобное случилось с какой-нибудь яхтой американской, там бы стоял фрегат и дюжина морских пехотинцев наводила бы порядок такой, что через сто лет они при виде американского флага становились бы на колени и молились».
А мы — великая морская держава... Нашим флагом вытерли ноги, а мы жуем сопли и не можем ничего. Когда я посмотрел в Севастополе на наших моряков, мне стало понятно. Защищать... Флота как такового у нас нет, а те наши сыновья, которые служат там – дистрофики... Я посмотрел на французских моряков, там и девчата служат. Там действительно служат. Не буду больше вас расстраивать.
Что можно полезного взять из этого плавания? Постановка в штормовую погоду на плавучий якорь. Могу поделиться опытом, тут же будущие и уже настоящие яхтсмены. Постановка в открытом океане в штормовую погоду на якорь. Плавучий. Запомните. Советы не даю, опытом делюсь. Площадь якоря или якорей должна быть не меньше одной второй погружной части мидель-шпангоута вашего судна. Если к вас катер или яхта скажем имеет два метра площадь мидель шпангоута погруженную, то якорь должен быть не менее одного метра. Если у вас огромная яхта и огромный якорь конус, вы не сможете его нести – неудобно, можно ставить два или три якоря, гуськом. Но обязательно нужен вертлюг. Веревка не крученая, а должна быть плетеной, как минимум два вертлюга на ней, чтобы проворачивалась.
Глубина постановки не менее двух-трех высот волны. Если волна пять метров, будьте добры - если поставите якорь на пятнадцать, двадцать метров – он у вас будет работать, а если вы поставите плавучий якорь на пять метров, считайте что он у вас не работает. И не будет работать. Длина веревки должна быть не менее полутора длин волны. От одного гребня до другого гребня скажем сто метров - будьте добры полтораста метров вытравить веревки. Это на личном опыте я убедился.
Когда я шел вдоль берега Аргентины, там берег не глубокий, а пологий, я интересовался, как становятся на якоря рыбаки. Десять тонн рыбацкое судно водоизмещением. Они берут якорь и кусок цепи примерно тридцать – тридцать пять килограмм, ну, естественно, веревка длинная. Так можно становиться. Мне за всю свою жизнь приходилось становиться на глубину до ста восьмидесяти метров. И вот представьте себе – я один. Я не говорю о том, когда команда идет, здоровые ребята. Когда у них брашпиль там, электроника. Я говорю об одиночном плавании и особенно для тех, кто идет семейным экипажем: муж, жена, двое-трое ребятишек. Считайте что он один.
Я становлюсь на якорь как. Как только пригреб шторм, вот в районе Аргентины часто бывает памперо, такой ветер - срывается быстро. Я выхожу на глубину двадцать метров, как правило, там ил, песок, а ближе к берегу могут быть кораллы. Якорь и цепь примерно пятнадцать килограмм веса. Веревка двадцать пять – тридцать метров. Ветер сильный – еще одна цепь пятнадцать килограмм. Ветер штормовой – то еще одна веревка двадцать пять – тридцать метров, третья цепь и третья веревка сорок – пятьдесят метров. И что получается? Третья цепь работает в воде одним концом вверх-вниз. Вторая цепь работает в воде вверх-вниз параллельно. А первая цепь с якорем лежит на грунте. И в этом случае якорь работает идеально.
Кончилась штормовая погода – у меня яхта триста пятьдесят килограмм, ну пусть тонна с продуктами, а у меня за бортом якорь сорок пять килограмм. Там на десять тонн тридцать пять килограмм, а у меня на одну тонну сорок пять килограмм за бортом. Кончилась штормовая, пятнадцать килограмм выбрал, для меня это не проблема, можно чай попить, покурить. Потом еще пятнадцать килограмм выбрал, снимаю все цепи, выбираю якорь. Если вы скажите, что для мужика можно и тридцать килограмм, я вам так скажу. По молодости я гирей тренировался, баловался, для меня двадцать четыре килограмма гиря семьдесят один раз правой и семьдесят три левой не проблема была. Но вынуть двадцать четыре килограмма из глубины, скажем, двадцать - сорок метров, да еще в штормовую погоду, когда качает – чрезвычайно сложно.
Я обратил внимание на яхту Виктора Языкова в Сочи. Они построили ее в Италии и перегнали ее для достроя в Лазаревское. Я обратил внимание, у них растянуто по палубе все было: и якорь, и цепь, и веревка, но веревка длинная. Можно так становиться. Но Виктор молодой, здоровый, крепкий мужик. (С другого борта там второй якорь). Но вот та система, которую я отработал для себя, она позволила сейчас мне с вами разговаривать.
Как с продуктами. Естественно... Я против одиночных плаваний. Это не очень хороший вид спорта. Если вы обратите внимание, за рубежом на восемьдесят пять, девяносто процентов ходят семейные экипажи. И только какие-то пять процентов одиночные и такие прокаженные команды как вот... Андрей - апостол. То есть ненормальные. А нормальные люди ходят экипажами семейными.
Что касается продуктов, каждый должен выбирать себе тот рацион, к которому он привык, и рассчитывать на тот кошелек, который у него в кармане. Да, мне хотелось бы, допустим... Но я не могу себе позволить больше одного доллара в сутки съесть. Рис, макароны, спагетти, консервы и т.д. и т.п. Чай, кофе, сахар, рыба. Рыба, если идете вы вдоль экватора, это надо умудриться, чтобы ее не поймать. Надо очень захотеть, чтобы ее не поймать. Яхта не скоростная, идет тихо – и она, рыба, рядышком.
Когда я шел из Арика в Чили до Таити, возник вопрос с продуктами. Не могу я рыбу загарпунить и скушать ее, зажарить или уху сварить, потому что газ экономлю и воду. Посолить и провялить не могу, потому что воды нет. И вынужден был сырой питаться. Шкуру снял, разделал, полоски нарезал, вывесил на солнышко и через сутки... там ни микробов.. ну, микробы есть естественно, ни мух, ни комаров, ничего нет. Рыбу буквально через сутки можно кушать. Я питался не тем, что хотел, а тем, что есть.
Что касается бани. Можно мыться морской водой - но поскольку я не морж, в Магеллановом проливе холодина. Но там дожди. Когда я вышел из Арика Чили, три месяца дождей не было, а вода холодная, там южно-перуанское течение. Короче, через две-три недели без баньки ни одна акула к вашему борту не подплывет. И даже гарантирую, когда вы будете в Австралии, и крокодил не подойдет. Стирать – можно. Но опять-таки, морская вода оставляет соль. Вы одеваете постиранное и все у вас влажное.
У меня в Магелланове проливе был холод. Яхта термоизоляцией не оборудована в достаточном количестве. Сыро и так далее. Но продукты у меня упакованы все в пластиковые бутылки. Рис, сахар, крупы и даже спагетти – все в пластиковых бутылках. Если даже яхту залило водой - нет проблем, все плавает, но все сухое. Одежду разделил на несколько комплектов. Один комплект вообще неприкасаем, только на тот случай, когда «или-или». Я как запечатал его в Махачкале, так и распечатал в Махачкале. Остальные: один комплект неприкосновенный, табу, на крайний случай, еще один комплект одежды сменный и один на мне. Все это в пластике. Яхта маленькая, когда штормовая погода, там воды предостаточно. И когда все это мокрое... Достаточно сказать что когда был в первом плавании у меня в каюте бывало минус тринадцать. Вода насквозь промерзает, отопления нет.
Животные: кенгуру, киты, меч-рыба, крокодилы и так далее. Это все очень интересно. Но самое интересное – это встречи с людьми. Я познакомился в первом плавании с Сержем Теста, вот такой мужик. В этом плавании я познакомился с Виктором Языковым. Сейчас я познакомился в Москве с Николаем Литау. Ко всем этим людям можно по-разному относиться. У каждого из нас куча недостатков, о которых мы сами не хотим говорить. Но то, что они делают, вызывает уважение. В Сочи пришли – встречает нас вице-губернатор. Не нас, встречали в основном Виктора Языкова, но и опять мне наши доблестные таможенники тут не понравились. Сейчас объясню. Казалось бы, пришел Виктор Языков. Почетный гражданин города Сочи… И целый день морочили ему мозги с оформлением документов. И кончилось тем, что он вынужден был заплатить двести пятьдесят долларов. Ну ладно, я там иностранец, вроде того что с Дагестана, с меня двадцать пять долларов.
Спонсоров у меня не было - ни в первом плавании, ни сейчас. Меценаты были, то есть люди, которые реально помогали. Например, мэр Махачкалы Саид Джапарович Амиров помогал, и многие помогали. Когда первое плавание закончилось, я сидел дома и пробовал заняться книгой — подсчитал: представители восьмидесяти шести национальностей помогали мне в той или иной мере. Русские, украинцы, латыши, аварцы, калмыки, французы, англичане и так далее. Кто парус, кто мотор, кто GPS, кто продуктами, да и денег давали. И могу сказать, одиночное плавание – дорогое удовольствие для строителя светлого будущего. С солидной пенсией. И не было бы помощи моих друзей и простых людей, не было бы ни первого, ни второго плавания.
Семейный экипаж, если кто надумает идти, подумайте о том что вам надо будет кормить жену и детей. Я могу сидеть неделю голодным, ну, это моя проблема. Но если бы я смотрел, как у меня сын или дочь пяти, или семи, или десяти лет голодные сидят неделю, я бы с ума сошел. И, надеюсь, каждый бы из вас.
Очень много детей. И я всегда так говорю: ребята, сходите. Походите, научитесь. Поймите, как там люди живут. Как мы должны были бы жить... Приедете сюда, может быть, что-нибудь и здесь переделаете.
Ведущий: — Пожалуйста, вопросы. (зал аплодирует).
И вот... Я промолчал про "Лену", когда говорил о музеях. В любой стране у того, кто прошел вокруг света, яхта, как правило, стоит в музее. Вот, это "Лена". Это первый и единственный в мире швертбот, который прошел вокруг света. Один мужик прошел через Атлантику на швертботе, другой мужик прошел через Тихий океан на швертботе – и вот перед вами Лена. Она стоит в «Адмирале». У меня есть друг, москвич сам, тоже собирается в кругосветку, но денег нет – что теперь делать. Он мне прислал фотографии, на которых "Лена" валялась под забором. Это уж сейчас ее на кильблок поставили и вот прикрыли.
Я еще раз повторю – я много раз говорил об этом: древние греки говорили, если мы разучимся шить обувь, ничего страшного не произойдет, эту работу будут делать рабы, если мы разучимся выращивать хлеб, эту работу рабы будут делать, но если мы разучимся воспитывать своих детей, мы исчезнем с лица земли как нация. Похоже, мы разучились воспитывать своих детей. Похоже. Во всяком случае, я так думаю. Дай Бог мне ошибиться.
Прошло пять лет... 2008 г. «Саид» стоит в одной из школ Махачкалы.
Кадр из фильма, посвященного памяти Е.А.Гвоздева.
Вопрос с места: — Что надо для того, чтобы этот швертбот стоял в морском музее?
Вчера я поехал в «Адмирал», вот эта фотография сделана вчера. Попробовал поговорить. Я не буду называть фамилию человека, с которым мы попытались... хотя, в первом плавании он был президентом фирмы Совмаркет Инкорпорейшн, он мне давал эту яхту, и когда плавание закончилось, он прилетел в Новороссийск по своим делам. И вот мы сидим на этой же яхте и я ему задаю вопрос: «Юрий Борисович, как вы намерены поступить с этой яхтой»? «Наша фирма испытывает затруднения, мы ее выставим на продажу». Я ему говорю: «Ради Бога, не делайте этого, она стоять будет сто лет в музее и сто лет будет работать на вас». Ну, молодцы - не продали. Хотя мне там в яхт-клубе друзья сказали: Евгений Александрович, ты не волнуйся. Как только ее начнут продавать, мы ее купим и подарим вам.
Вчера я пришел... с этим человеком мне не удалось встретиться, вышла его заместитель, женщина. Я говорю: «Поскольку я планирую третье плавание и сейчас безлошадный, яхты нет, не могли бы вы подарить мне вот эту яхту? Я ее дооборудую, доделаю и пойду в новое плавание». У нее очень крепкий корпус, хотя сама она дрянь существенная – я имею в виду конструкцию. «Нет», говорит, «мы вам ее не подарим, потому как музейный экспонат». Я говорю: «Насколько мне известно, музейные экспонаты так не хранятся». «Мы вам продадим ее». Я говорю: «За какую цену?» «Ну, вы сами назначайте». Я говорю: «Хорошо, один доллар условно я даю. Если вы дороже хотите, у меня две тысячи рублей пенсия, давайте в рассрочку как-нибудь, я за пять-десять лет с вами расплачусь». «Ну хорошо, мы подумаем, дадим вам ответ». Специально дали мне сим-карту московскую, я сижу с мобильником. Так никто мне и не позвонил.
Речь не идет о Гвоздёве, ребята. Не об Иванове-Петрове-Сидорове, речь идет о наших детях и о наших внуках. Я не зря привел вам (пример) Евгения Смургиса. И то что его лодка стоит в музее во Франции. Они нашли там место. Пожалуйста, вопросы.
С места:
Евгений Александрович, я разговаривал насчет стоимости. Вот которая впереди стоит, белая лодка, она точно такая же, только не оборудована. Слева, вон. Они за нее просят около тысячи долларов. Но там корпус один. Полностью оборудованная лодка у них есть еще одна, они ее сейчас дооборудуют, за нее хотят 6-7 тысяч.
Гвоздев: — ну, вот пожалуйста, Москва... Вот вам.
С места:
Евгений Александрович, я насчет Смургиса, затронутой вами темы. Имею подробности для уважаемых наших гостей. Я десять лет плавал со Смургисом, и со мной товарищ, который (...). Первая лодка Смургиса, на которой он прошел от Балтики до Тихого океана, стоит в подвале краеведческого музея Владивостока. Нет ста рублей на краску, чтобы ее привести в порядок и выставить в зал.
Та лодка, которую мы построили в Петрозаводске, после аварии, после гибели Жени у острова Олерон, в устье Гаронны, лодка стоит в музее города Ла-Трамблада. В этом году с 25-го ноября, был месячник. Отмечали 10 лет со дня смерти Евгения Смургиса. Целый год я долбил администрацию Липецкой области, чтоб прислали хоть кого-нибудь с его родины, где его именем названа улица. Никаких ответов, никаких приветов. Единственно, журнал Катера и Яхты сделал 15 иллюстраций о том как Смургис плыл по Северному морскому пути на гребной лодке (...) послали во Францию. Они увеличили до больших пределов, лодку заключили в стеклянный саркофаг. Это 10 лет. Там Смургис — национальный герой. У нас исполнилось.. мало кто помнит. Я переживаю точно так же за судьбу ваших лодок, у меня нет слов чтобы выразить возмущение равнодушием, которое проявляет наша знаменитая на весь мир (...) теперь уже чиновников.
Гвоздев: — Да. Я согласен с Вами.
С места:
Евгений Александрович, можно мне еще по поводу наших знаменитых яхт. Довольно часто задают вопрос: а вот где, например, яхта Фазиси? Докладываю тем, кто не знает, людям интересно. Яхта Фазиси базируется в городе Санкт-Петербург. Но не тот Санкт-Петербург, который на Неве, а тот который во Флориде. Принадлежит она полякам, живущим в Чикаго, занимающимся изготовлением знаменитой колбасы. Участвует в гонках, иногда сдается в чартер. Люди, занимающиеся лодкой, были очень сильно удивлены ее конструкцией. Но тем не менее они сделали ее капитальный ремонт в 2001 году в Канаде. Вот так вот живет одна из наших знаменитых яхт.
Еще одна знаменитая лодка, Кораанa, на которой плавал в одиночку другой наш известный человек, третий год гниет во Владивостоке, в море не выходит. Ну, вот такие судьбы наших известных яхт, к сожалению.
Еще один можно комментарий, по поводу Ваших слов, что очень понравилась Австралия. Я пытался Вас в Австралии разыскать. И разыскал, но когда дозвонился до марины, мне сказали что Гвоздев два часа назад поднял паруса и ушел.
Меня поразило, как работает австралийская бюрократия. Я написал в австралийский журнал, яхтенный. Послал электронное письмо: не знаете ли что-нибудь о судьбе Евгения Гвоздева, беспокоимся. Через двое суток приходит ответ: - мы позвонили во все морские радиостанции Австралии. Яхта "Саид" на связь не выходила (я не стал объяснять, что у вас нет рации). Но если точно считаете что яхта пришла в Австралию, обратитесь в главное управление полиции, и дают емейл. Делать нечего, я пишу туда. Ответ из Австралийского управления полиции (я писал поздно ночью, а в Австралии был рабочий день) пришел через 15 минут. Ответов было два.
В первом был телефон марины, где Вы стоите в Дарвине. Во втором ответе — чиновник не поленился отсканировать статью с фотографией яхты, с информацией о Вас, приложить к письму и прислать мне. Я позвонил туда, но к сожалению сказали, что Вы уже... Ну, вот так. Друзья, коллеги! Если кто-нибудь из-за рубежа пошлет письмо или телеграмму в МВД, емейл с вопросом... (смех в зале) ... не заходила ли в российские воды такая-то яхта. ... Вот такая деталь.
Гвоздев: — В первом плавании мне встретились двадцать три человека, которые шли, или уже прошли вокруг света. 23 человека, среди них одна женщина. Это я на ваш вопрос, так сказать, который вы еще не задали... Я спрашивал: будут ли они писать книги? Четыре человека ответили что да, напишут. Один — что вполне возможно. И остальные ответили нет. А кого это интересует, это наш образ жизни. Я считаю, что надо написать книгу. И думаю что где-то года через полтора... вполне возможно, появится нечто такое.
Спрашивают меня женщины часто: страшно или не страшно? Конечно, страшно. И если мужчина вам говорит, что ему не страшно, значит, он хочет перед вами похвастаться. А может быть, и головку напекло солнышком. Это нормальное человеческое чувство. А вот преодолеть его, это... тут уже каждый должен сам.
Пожалуйста, вопрос.
— Евгений Александрович, очевидный вопрос. Третье плавание каким у вас будет? Куда?
Гвоздев: — Я понял. Даже... Ну, некоторые могут планировать. У них есть возможность плавнировать: туда, сюда, и так далее, и тому подобное. У меня с этим несколько сложнее. Любое плавание, даже вот отсюда, скажем, с Химкинского водохранилища на Клязьминское... Нужна яхта, нужны хотя бы несколько рублей, нужны продукты, нужна вода. Яхты как таковой у меня нет. Та, которая стоит сейчас у нас в порту, она требует капитальной разборки. Побитая, разбитая. Мне проще построить новую. Денег пока нет. Я думаю, что появятся... ну, и так далее. Года через два. Кстати, мы договорились тут с ребятами на Таити встретиться, тут сидящими. Я не буду на них пальцем-то указывать. Так что в 2006 году, я надеюсь, мы встретимся с ними на Таити.
Д.Рогов: — Я немножко пролью свет на это дело. Дело в том, что перед первым плаванием Евгению Александровичу дали в поход бутылку спирту. Ну, а в одиночку употреблять в рабочих условиях не получается. Поэтому граммов наверное сто было потрачено на... в качестве дезинфицирующего средства, там где-то обтереться. Но когда первое плавание закончилось и он пришел в родной порт, его встретили и он налил каждому по три грамма из бутылки, которая прошла вокруг света. После второго плавания в ней осталось 150 грамм. Тоже было налито по капле. Вот остаток предлагается допить на Таити. Там грамм сто осталось, так что игра стоит свеч. (Смех в зале).
Вопрос: — А вот скажите, ваши впечатления об опреснителе в различных условиях? Необходимая вещь, когда берется 250 килограммов, а тут 2-3 килограмма. И второй вопрос. Чтобы быть свободным, нужно иметь простейшее подруливающее устройство, механическое. Палочка — веревочка. Какие у Вас имеются впечатления и опыт?
Гвоздев: — Я понял. Во-первых, первое плавание. Я получил в Новороссийске 100 долларов. Албанцы их отняли. И вторые деньги я получил только в Австралии. Атлантика, Панама, Тихий океан. Вы понимаете, о каких деньгах речь идет. И что на эти деньги можно построить (....). Первое плавание прошло: секстан, карты. Не все. Компас. Часы, радиоприемник. Ну, и навигационные таблицы. Все. Мотора не было.
Kогда я прихожу в порт, я говорил об этом, никого не удивляет что яхта маленькая. Сразу вопрос: — джипиэс? — но джипиэс. Потому как по нынешним временам без GPS никто не ходит. Я грудь колесом, во — секстан у меня есть! Ну, как если бы вы спросили: секстан у меня есть, — а я: зачем мне секстан, у меня астро-лябия! (смех). Точно так же, когда спрашивали про GPS а я отвечал, что секстан - точно такое впечатление. Аутопайлот? — Но аутопайлот. Мотор? — Но мотор. Ну, они в шоке. я тут еще добавляю: но мани, но вумен... но проблем! (аплодисменты).
Опыт хождения.. Не потому, что я консерватор и категорически против. А тем более если семейный экипаж, тут однозначно надо все приложить — купить, построить, и нужен автопилот, и нужны солнечные батареи, и нужен ветрогенератор, и нужен двигатель. Это все мне понятно. нужно, все это нужно.
В этом плавании — да, тут уже мог шиковать. Мне подарили GPS "Магеллан", подарили мотор, в Буэнос-Айресе паруса пошили, на Таити паруса пошили. Я все это понимаю, но... Да, прошу прощения — насчет опреснителя. В первом плавании никаких опреснителей не было. В этом плавании мне на Таити друзья подарили опреснитель. Познакомился я с ребятами, Жан Франсуа, сам он профессиональный летчик, командир авиалайнера, на пенсии, заразился яхтенным спортом, и вот он там организовал, подбил туристов, и они мне подарили опреснитель. Час работы – два литра воды. Я, честно говоря, не пользовался им.
Почему? А вдруг я пойду действительно в третье плавание, а вдруг у меня не хватит... сейчас мусорные ящики бедные стали, не найдешь ни фанеру, ничего не найдешь — вдруг придется строить меньшую яхту, а на меньшую яхту меньше вместится и воды, вот тут мне опреснитель позарез понадобится. Поэтому я его приберег, он у меня дома лежит. Да, опреснитель нужен. Даже на такой яхте как "Сити оф Сочи". Все нужно – и спутниковая связь, и радиолокатор, но где его достать?
Вопрос:
— А как решалась проблема сна?
— Проблема сна решается очень просто. Неделю ходишь как дурной, через неделю организм адаптируется. Десять-пятнадцать минут поспал, проснулся, головой повертел, нет огней, можешь еще десять-пятнадцать минут поспать. Когда я ходил по Каспию, около 50 раз... 48 в одиночку... отрабатывал такую систему. На горизонте появился огонь. Засекаю время: через 25-27 минут он рядом со мной. Значит, я могу спать 10-15 минут. Организм настолько привыкает, что так оно и есть.
Если я иду вдоль берега, а около Аргентины, Уругвая, Бразилии очень много рыбаков, ночью особенно не приходится спать, поэтому я сплю днем. Вот тут я уже могу аж по двадцать, по тридцать минут спать. Если я в море, днем я могу позволить себе и час и два поспать. А у меня радиолокационный отражатель, я иду от меня шарахаются крупные суда, у которых локатор есть — тем более ночью. Если я в порту, то я по ночам сплю без проблем. Первая неделя очень тяжело, а потом организм привыкает и все нормально.
Морская болезнь. Конечно, все укачиваются. Если я два-три месяца сижу на берегу, а потом выхожу и штормовой погоды нет, то я первую неделю привыкаю постепенно, а потом уже хоть пусть на голову становится яхта, но первую неделю все равно чувствую себя неудобно.
...
В этом плавании на яхте Саид, на подходе к архипелагу Туамоту, примерно около двух недель подряд, утром и вечером во время восхода и захода Солнца рыбы небольших размеров, примерно 20-25 см, чуть поменьше, чуть побольше вплотную прижимаются к корпусу яхты, и тут подходят акулы. Самое многое — насчитал 16 особей. И начинается завтрак или ужин. С полного хода, а скорость огромная, пытаются ухватить эту рыбину, и со всего размаху бьют в корпус. Вот так вот яхту валяет (показывает руками). Неприятное чувство. Очень неприятное чувство. Ну, то что корпус они не смогут пробить это я понял. А вот что руль могут поломать, вот это меня беспокоило.
В конце концов я не утерпел. И ножом ткнул одну под плавник. Нож сломался, вот такой вот, кухонный. И она с этим лезвием как ни в чем не бывало, еще я ее дня два или три видел.
Не люблю я ловить, и рыбу не люблю. Ну, как не люблю. Если я голодный, я могу убить... ну, понятно. И акулу, и дельфина даже могу... хотя, вряд ли. Думаю, что нет, дельфина не убил бы. Но рыбу могу. Почему я говорю "убить" - на крючок не люблю. Яхта медленно идет. Тут дорады, корифены, прочая живность. Я выбираю, которая поменьше, потому что я один, мне маленькой, 50-70 см вполне достаточно. И гарпуном. Гарпуном, это, во-первых, охота. Ну, потом... жарить? Газ экономить надо. Солить? — воду. Сырой.
Второй вопрос какой? (.....)
В первом плавании прошел я Грецию, и от Греции решил пойти на Италию. Там где-то примерно сто миль. Думаю, проскочу за двое-трое суток. Вечер, встречный ветер, дождь, град, гроза. Думаю, надо поворачивать назад. Повернул назад, подошел к берегу и стал на якорь. Думал, итальянский берег. На следующий день двое лезут на яхту, какая-то форма защитная, не понял о чем речь. Откуда вы, спрашиваю, итальянцы? — Ноу Италия, Албания! О, братья, коммунисты, велкам привет. Чай, кофе?
Облазили всю яхту. Такого еще, ну, кроме Сомали, больше нигде нет. У меня в пластиковых бутылках рис, сечка, перловка. Вот он трясет и смотрит на меня. Трясет и опять смотрит. Открывет, насыпал на руку и пробует.
Сокол ты ясный! Да если бы я занимался наркотиками, да при всей нашей соц-продажной системе ты бы стоял со своим автоматом и караулил, чтобы на мою яхту муха не села. А он хочет уличить меня в наркотиках. У меня было сто долларов, и мне ребята говорят — ты знаешь, сто долларов, купюра может быть фальшивой. И, когда таможенники меня проверяли в Одессе, я говорю: мне вот тут дали сто долларов - пожалуйста, проверьте, а то может действительно они фальшивые? Ну, они посмотрели — нет, нормальные. И я возьми и в паспорт это дело положи. Ну а куда деть? В паспорт положил.
Когда эти албанцы пришли — паспорт! Я паспорт. А в паспорте сто долларов. Ну, кто не знает, когда паспорт суют а там сто долларов, что это значит. Они раз и в карман. Я — э, слушай, это же мои последние деньги! — Нет, мы тебя оштрафовали за то что ты пришел в нашу территорию. А я первый раз, не знаю ни английского ни французского ни немецкого. Кроме русского, украинского, белорусского, польского и сербского. Вот так я и лишился 5 тысяч рублей, тогда был обвал... И сто долларов.
Потом через некоторое время прихожу во Францию. В Марселе яхт-клуб на островке, а у меня вода кончилась. Ну, думаю, надо зайти, воды попросить. Захожу, только к причалу — идет какой-то француз. Там огромная яхта стоит. Идет француз, улыбается, концы мои принимает.
Я — ради бога, не надо! Думаю, сейчас привяжет веревку, а потом еще потребует чтобы я платил за это. Я ж не знаю какие там цены. Ну, посмотрел... — мне вот воды бы надо набрать... Он мне шланг принес. Я благодарю, да зачем шланг, я и ведром воды натаскаю. Смотрю, он несет две рюмки какого-то такого желтого напитка. Ну, видимо, коньяк что ли. Несет мне. И я растерялся, не знаю как себя вести в этой ситуации. Бонжур... Албацы меня ограбили, а тут вообще буржуи! И яхту отберут... Он мне дает одну, я попробовал... а перед этим — трое суток... вымотался, не спал. Видимо коньяк, ну такой приятный напиток — как выпил, всю усталость как рукой сняло.
Он пригласил потом к себе на яхту. Они вдвоем, он и супруга. Он бывший офицер, служил в Африке. Окончил службу и построил яхту. Сам. Строил восемь лет ее, из красного дерева. Я когда посмотрел... ее просто взять и в музей поставить. Причем не в краеведческий или морской, а именно в музей изобразительных искусств. Настолько аккуратно, добротно, с такой любовью человек сделал яхту. Вот офицер в отставке такой урок мне преподал.
Много можно рассказывать... За 8 лет плавания... я могу 8 месяцев вам рассказывать. Вы вопросы задавайте.
Вопрос:
— В Красном море вы куда заходили, кроме Суэца и Джибути?
— В Красном море куда заходил? Хорошо. В Красном море Джибути, Асан, Масао. Хотел зайти в Джидду, но меня предупредили, что туда не следует заходить. В Хургаду заходил. Перед тем как меня ограбили, на Сейшельских островах прознакомился с нашими ребятами с посольства. — Евгений Александрович, что тебе нужно... — Все есть, ничего не надо, меня в Австралии снабдили всем необходимым. Вот, если можете, принесите журналы, газеты — все, что на русском языке. Я за четыре года одичал там, надо хоть нормально поговорить. Они мне собрали целую стопку. Открываю журнал "Аэрофлот", там — Хургада. Не буду называть имя этой журналистки. Ах, Хургада, ах, Хургада. Жить не могу без Хургады. Сказка Востока, и так далее и тому подобное.
А после того как ограбили, думаю: вот хорошо, что узнал о Хургаде. Пойду туда. Там наших русских много, туристов. Помогут ребята харчами.
Подхожу к Хургаде. Не успел ошвартоваться, полиция. — Паспорт! Пожалуйста, паспорт моряка. — 15 долларов! Я говорю: нет денег. У меня проблема, вода нужна, продукты. — Но мани? Но фуд, но вотер! Такой гостеприимный народ. Я взбеленился, две канистры взял, даю одному полицейскому - Вода есть? — Есть. — Бежи за водой! (смех).
Подхожу к другим, а их куча там собралась. Другому говорю: у тебя хлеб есть? — Есть. — Давай за хлебом! Вот такое... гостеприимство. А там оказалась наша яхта с Москвы, я сейчас уже не помню фамилии, Виктор и Светлана. Муж с женой, на яхте типа "Гидра", построили сами. Но еще недооборудованная. Решили попутешествовать, и по ходу пьесы, как говорится, закончить оборудование. Прошли Крым, Стамбул, Кипр, Израиль, Суэцкий канал. Добрались до Хургады — деньги кончились. Остановились в Хургаде, у причала. А там, в этих странах, такая традиция, такой закон. Стой пожалуйста, стой, нет проблем! А деньги идут, платить надо за каждый день. Причем сумасшедшие деньги, по снашим советским стандартам, да даже и по теперешним. Денег нет? Через определенное время, когда накапливается определенная сумма, они арестовывают яхту, по дешевке продают ее своим друзьям. Билет на самолет в Россию-матушку и (...). Вот такая система.
У них как раз денег не было и они под такую систему попали. Я говорю: ребята, у вас паспорта с собой? — Да, с собой. — Ради бога, в пятницу, пока они там намаз совершают, пойдите на рыбалку. И давайте к нам в Австралию. Там цивилизованная страна, вас и накормят, и напоят, и помогут. Отремонтируют, и так далее и тому подобное. Как закончилось? думаю, что они... Если увидят или услышат... Не знаю, как закончилось их плавание.
Я бы... Подчеркну - для семейной пары. Я не любитель советов, но все-таки дам один совет.
Если кто-нибудь из вас надумает с семьей, с детьми отправиться в кругосветное плавание, постарайтесь, пожалуйста, чтобы у вас было оружие. Купите, зарегистрируйте на законном основании. И пусть оно лежит у вас под рукой. В цивилизованной стране, во Франции, в Италии и так далее оно вам не понадобится. Но такая страна как Египет, Африка, Индия, Советский Союз то бишь Россия – оно вам пригодится. И постарайтесь стрелять первыми. (Смех, аплодисменты).
У меня не было на борту никакого оружия. Однако, если быть предельно точным, был карабин. В Австралии я познакомился с одним (...). Поляк. Удивительной судьбы человек. В 15 лет он воевал в армии Пилсудского против немцев. Потом, когда наши пришли, он стал партизанить против наших. Низенький, маленький. Хорошо владеет русским, польским, немецким и английским языком. И его наши изловили. Он говорит, после первого допроса я понял что второй я уже не перенесу. Он маленький был, через щелочку в сарае пролез — убежал. Потом мыкался в Германии, Италии и в конце концов добрался до Австралии.
Рыбак, всю жизнь рыбачил. Построил два крупных судна. Работает сам, все такое. Деньги есть, по нашим понятиям, имеет нормально денег. По советским понятиям миллионер. Он говорит: у тебя на борту есть оружие? Я говорю, зачем оно мне? Я еще не знал, что такое Сомали. А он: у меня есть карабин, я тебе его подарю. Я говорю, ты что, спятил? — Нет, я серьезно. И двадцать патронов к нему. Вот когда будет кто-то подозрительный, ты выстрелишь и они поймут, что ты вооружен, к тебе не подойдут. А не понравится, возьмешь и выбросишь.
И когда я шел от Дарвина... Он сам мне принес его на борт. Боевой карабин, даже не знаю какой системы. Когда я шел от Дарвина до архипелага Чагос, постреливал. Баллон вот такой баллон плавал металлический – думаю, надо его расстрелять. Экология! Выстрелил. Потом, еще что-то там... Потом вдруг какой-то баклан, я имею в виду из породы чаек, сел на гик. Иду под стакселем. Я его: кыш! Посмотрел так вот на меня, отвернулся. Никакой реакции. Ну, думаю, сейчас я его испугаю. Бах! Не пойму, то ли он глухой был. (Смех). Опять посмотрел, отвернулся. Я второй патрон! Еще раз, поближе, у самого уха — бабах!, Никакой реакции. Ну, вывел он меня из себя, я его тогда стволом толкнул, и он такой недовольный улетел... Расстрелял все патроны, выбросил этот карабин. (Смех). И думаю что зря выбросил. Потом жалел. Хотя надо бы автомат иметь – имея в виду ограбление в Сомали… А лучше и вовсе не ходить по диким водам – моря-то хватает.
Что меня спасло, потом анализировал — то что ограбили... Там четыре фотоаппарата было, я снимал — первый мой, второй зять в плавание дал и два подарили наши. Первым снимал тему: дети, море, парус. Вторым — марины, яхт-клубы, сфера обслуживания, стоянки, магазины — то есть все, что связано с туризмом и яхтами. Думал, приеду, у нас тут перестройка - вот скажу, ребята, пожалуйста, смотрите, может у нас тут что-нибудь такое... Третий — мои друзья. Четвертый — мир животных. Крокодилы, кенгуру и прочее и прочее. Подарили мне диктофон, тринадцать кассет записано. Я у Сержа Tеста брал интервью на полтора часа. На его яхте. Удивительная кассета. Вот это забрали... (махнул рукой). Не жалко. Но у меня забрали... Сто проявленных цветных пленок. Я четыре года работал. Сто проявленных пленок. И тринадцать кассет. Две тысячи пятьсот фотографий тех, что и со стороны меня снимали друзья. Ничего не жалко, а вот этого материала мне жалко.
И когда после ограбления прошло с неделю в плавании, в Аденском заливе у меня вся левая сторона отнялась. И рука онемела, не шевелится, и нога, и полностью все... Это от нервного перенапряжения.
...Вот стою я перед автоматом, метров 5-6. Стоит исполнитель, жует траву. С нашим "калашниковым". Зеленая пена изо рта падает. Я смотрю ему в глаза — во. (постукивает по стакану). Ребята, ничего взгляд не выражает. Кошке посмотрите в глаза, собаке. Лягушке, змее! Вы что-нибудь там живое увидите. Это — абсолютно... Ему скажут: нажми — он нажмет. Не скажут — не нажмет. После того, как выяснили они, что я все-так русский, один, который по-английски разговаривал, подошел, выдернул у него рожок с патронами. А он как стоял, так и стоит. Минут 20-25 все это длилось. Вот думаю: ну хоть кто-нибудь сейчас скажет, что Гвоздёв прошел два, три океана... практически все уже, закончил. Найдутся, которые... О, мы ж ему говорили! На этом утюге, на "Лене" в 5,5... Мудрец! Умник нашелся!
Вот тут меня спасло то, что у меня на борту не было никакого оружия. Второе — что оказался русским. И третье - абсолютное хладнокровие. Вот когда стоял — абсолютно был спокоен. Знал — что сложная ситуация. Но потом все это мне... и где-то с неделю я не мог ни шевелиться, ничего. Только правой рукой, а левая сторона полностью отнялась. Опять-таки, впереди плавание, будешь тут охать-ахать. Надо брать себя в руки. Очень тяжелая ситуация. Поэтому таких ситуаций не допускайте. А постарайтесь, когда будут подходить... Там удобный момент был, когда они подходили, гребли на лодках... А я еще, вот глупость - да пожалуйста! Чай, кофе! Чем вас угостить? В таких ситуациях самый лучший аргумент, это, конечно, "калашников".
Пожалуйста, еще вопросы. Вы с работы, устали, наверное.
Вопрос:
— Расскажите, пожалуйста, о ваших тренировочных плаваниях по Каспийскому морю.
В первое плавание я когда пошел, на яхте «Гетан», 10-го сентября... Ну, по наивности, как же... А, 12-го я ушел, а 10-го сентября прихожу в редакцию "Дагправды". Дагестанская правда. — Где тут отдел информации? Мне показали. Захожу в отдел информации. Сидит... Ладно, не буду называть его фамилию. Сидит завотделом информации. Я говорю: вот знаете, я такой-сякой, разэтакий, механик. Построил яхту, хочу отправиться по Каспию в плавание. Сейчас осень. Может, для ваших читателей будет что-то интересное, я мог бы вам писать из портов по пути следования... — Вы знаете, у нас серьезная, правительственная газета. Мало ли что с вами случится. Вот когда вернетесь, тогда добро пожаловать в редакцию.
Ну, хорошо. 12-го сентября вышел, и Каспийское кольцо. Вот отсюда на север, пошел вдоль берега, потом на Баку, вот так (показывает на карте). Первый раз. Яхта у меня не поворачивается. А как этот поворот делать, я не знаю. Теоретически я — ха, собаку съел. А когда коснулось практически, ничего не получается. Яхта, оказывается, вообще не разворачивается. Потом, в конце концов, научился. Прошел. Плавание очень тяжелое было. За все плавание, 62 суток, где-то 14 штормовых дней. Когда я говорю о штормах, то имею в виду настоящий шторм. Это ветер 23-25 метров, и выше. Когда я слышу, знаете вот... когда говорят о «5-балльных штормах», мне непонятно. По шкале Бофорта шторм — девять баллов. А когда 5, 4, 3-х балльный шторм... это непонятно.
Очень тяжелое плавание было. Потерял я кучу якорей. В конце-концов добрался домой. Возвращаюсь, иду в редакцию. Смотрю, этот, Генрих... сидит. Я к нему. — О! Евгений Александрович! Садись пожалуйста, рассказывай! Я начинаю: вот тут штормовая погода, тут я отстаивался на якоре, в районе Нефтяных Камней ураган был, 36 метров. С якоря сорвало, понесло на камни, а там вышки нефтяные, ужас! Слышу, храпит. Поворачиваюсь — спит. Завотделом информации. Я встал, спокойно выхожу. Вот когда дверью скрипнул, он проснулся. — Так интересно, пожалуйста, не забывайте нас, заходите! — Хорошо, спасибо, я понял. (смех). И не утерпел, сказал — наступит день, когда вы будете в своей газете заниматься перепечаткой информации из других газет.
Вот такое у нас отношение было по тем временам к тем, кто пытался что-то делать. Сейчас, конечно, все изменилось; сейчас намного проще.
Очень много было друзей, знакомых, встреч. Вот тут, когда я переходил от Красноводска до Баку — так случилось, что трое суток мне не пришлось спать. Точнее, 72 часа. Ни минуты. Первый раз: опыта нет, знаний нет. А тут еще туда-сюда танкера ходят, сухогрузы какие-то там путаются...
(Конец видеозаписи).
...
В первом плавании был задан вопрос: был ли переворот? В первом плавании к Австралии я уже два океана прошел, шел спокойно под одним стакселем, а тут крутая трехметровая волна яхту поставила и перевернула так, что все вылетело за борт. Меня с одного борта перекинуло на другой, я еле уцепился за киль. Почему все произошло? Самая настоящая оплошность, неряшливость. До тех пор, пока не зашел в порт, не пришвартовался, на берег не сошел – должен постоянно помнить, начеку быть…
Вот спрашивают: Евгений Александрович, вы один, не страшно ли? Страшно, конечно, но я всегда так отвечаю то ли в шутку, то ли всерьез: я никогда один не бываю, рядом со мной опасность. Но вот когда вы будете чувствовать это, будете стараться не нарушать правила безопасности. И второе: я для себя решил, что до тех пор, пока я боюсь моря (а я боюсь его по-настоящему), я буду ходить. Как только я перестану бояться, я ни ногой туда не сунусь.
Вопрос:
— Как решались проблемы с оформлением документов, с таможенниками и с другими властями?
— В цивилизованных странах это очень просто делается. Ну, скажем, в Монтевидео прихожу, даю свой паспорт, документы, через пятнадцать минут все мои проблемы закончились. Вот я сейчас могу точно определить степень дурости любой страны. Как только я появляюсь в порту, и вижу, что там нет ни одного иностранного флага – значит, в этом порту или в этой стране дурдом.
В Стамбуле я познакомился с одним английским экипажем: муж, жена, двое ребятишек, шли по Средиземному морю. Нормальные ребята. Виктор говорит: «Я хочу пойти на Украину». А тот ему: «А почему не к нам в Сочи?» Виктор: «Сочи — это же дурдом». И когда они пришли на Украину, оказалось, что там еще похлеще. Они прислали мне письмо: «Евгений Александрович, до чего же нам стыдно – этот англичанин пришел туда, а его даже на берег не выпустили».
А в Сардинии я удивился, такой маленький городок, тут же журналист прибежал, никаких проблем, куда хочешь иди, пять минут оформление документов. И когда мне попала карта острова Сардинии, я поразился: восемьдесят шесть яхт клубов, марин и якорных стоянок, и в каждой марине, в каждом яхт клубе по семьдесят - восемьдесят иностранцев.
И вот я пришел в Бразилию, в Рио-де-Жанейро. Сардинию под микроскопом надо на карте рассматривать, а Бразилия огромная страна. И когда я прошел от Рио-де-Жанейро до Флорианополиса, я видел только четыре яхты. Одна из Канады – шел мужик в одиночку. Вторая яхта из Норвегии, третья яхта из Аргентины и я из России. Вот вам наглядный пример. Там пять минут, тут двое суток.
В этом году мой друг Степанов решил выйти в Атлантику на яхте «Пионер», экипаж три человека. Подготовились, собрали. Добрались до Астрахани — и стоп. Не пустили, как иностранца. Степанов Владимир Вениаминович — иностранец, живет в Казахстане. Оказывается, иностранцам по нашим законам плавание по внутренним путям запрещено. А что такое турист для страны? Это живая копейка, это рабочие места.
Вопрос:
— Существует сайт, на котором жалуются французы-яхтсмены, которые пытались войти в Россию. То есть после того, как в девяносто первом году внутренние воды были открыты, министерство речного флота и какие-то там ведомства, которые к этому причастны, установили норму: порядка ста двадцати долларов на день, которые должны быть на яхте, не считая денег на кормежку. Сумма совершенно сумасшедшая, мы не можем столько платить. Но мы обошли весь мир, нам хочется дойти до Москвы, спуститься по Волге, вроде как можно это делать и фотографировать можно. Мне говорят: вы знаете, мы не против, только оплатите. И показывают, значит: проход под мостами Невы стоит столько-то.
— В цивилизованных странах это не проблема. В диких странах — конечно. В первом плавании, когда я приплыл в Афины, я стоял там где-то больше месяца, ждал, пока на Черном море немножко потеплеет. Когда я прошел вдоль причала, я насчитал примерно около тысячи яхт и крупных катеров на воде. Я не выдержал, пошел к директору и спросил, сколько же судов на берегу стоит. Мне ответили, что где-то полторы тысячи. Итого всего две с половиной тысячи судов. Вопрос: во всем Советском Союзе было столько яхт и катеров? Ответ — нет. Отстали мы в этой области, намного отстали.
Что касается акул. В первом плавании в Атлантике я не видел ни одной акулы. В Тихий океан только вышел, сразу встретилась акула. Если бы я был в воде, то возможно они бы на меня и нападали, но поскольку я за бортом не купаюсь в целях безопасности – не случилось.
Настоящая публикация подготовлена на основе собственной видеозаписи и двух опубликованных текстовых записей выступления: варианта Игоря Холкина, который одно время был доступен на сайте oceansailing.ru, и более точной (без редактирования), но частичной записи Юрия Кузнецова, опубликованной в Gazeta.ru.
В части, попавшей в видеозапись, текст исправлен и значительно расширен в соответствии с ней.
Использованы фотографии, опубликованные в форуме "Катеров и Яхт", а также из других источников.
Г.Шмерлинг