По материалам, опубликованным в Интернете:
http://gisc.ie/glenans-sc/content/view/118/84/ (2011 - ссылка неактуальна),
http://www.boatingoz.com.au/site/misc/boatingoz/oldsite//news05/0124a.htm (2011 - ссылка неактуальна),
http://www.sailspeedrecords.com/
Перевод Г.Шмерлинга
Май/июнь 1987 г. статья более не издавалась.
Мы опубликовали эту историю в HOBIE HOTLINE по двум причинам.
Прежде всего, это одно из самых невероятных плаваний, когда-либо предпринятых на Hobie Cat. Было бы непростительно не написать о нем. Читатели почувствуют остроту ощущений моряков и оценят их удивительное достижение, ставшее вехой в океанских пересечениях.
Во-вторых, это предупреждение. Hobie HOTLINE не пропагандирует плавания на Hobie в открытом море. Катамараны Hobie Cat спроектированы для прибрежных плаваний в виду берега, неважно на озере или в океане. Некоторые особые регаты, например Hog's Breath 1000, включали переходы на большом удалении, но при этом применялись экстраординарные меры по обеспечению безопасности
Тони Лорент, о котором мы рассказывали в выпуске за январь-февраль 1987 - один из самых опытных в мире парусников, ходивших на Hobie. Француз Дэниел Прадль - закаленный ветеран с богатым гоночным опытом, включая многие регаты на Hobie.
Они решили, что готовы для подобного дела. Надеемся что те, кто задумает подобную авантюру, учтут их опыт.
...Они оставили Дакар утром 12 ноября, в 8:30 утром.
Через 18 дней, в погожее, но ветреное воскресенье работавший на своей лодке в марине Бэйсс Терр на Гваделупе г-н Гуджин увидел входящий в порт катамаран с экипажем из двух измотанных яхтсменов. О предстоящем появлении катамарана объявляли по французскому радио, так что Гуджин понял, кто это. Спросив, не нужна ли какая-нибудь помощь, он услышал слабый голос:
— Мы чертовски голодны...
Этой фразой был закончен переход, который многие считали невозможным — пересечение Атлантики на открытом 18-футовом катамаране.
Оба яхтсмена, бывшие постоянными соперниками, задумывались о пересечении Атлантики на катамаранах. Однажды в июле, коротая ночь в одном из марсельских ресторанчиков, они завели разговор. Лорент сказал, что у него есть один "сумасшедший проект". - И я подумываю кое о чем сумасшедшем... - ответил Прадль. Ну, кто первый? Сказаны были только два слова: Атлантический океан.
Пересечения Атлантики на яхтах обычное дело, но Тони Лорент и Дэниел Прадль собирались идти на Hobie 18 Magnum.
Они выбрали конец осени и трассу от Сенегала до французской Вест-Индии. Этот путь имеет репутацию "легкого". По нему в 17-18 веках шли в Америку корабли с рабами. Постоянные Trade Winds — "торговые ветры" и относительно спокойные воды делали движение быстрым и надежным.
Стоит пройти Острова Зеленого Мыса, и вы увидите что море успокоится и волны понесут вас по назначению — говорили друзья. Занимаясь последними приготовлениями лодки на пляже N'Gor в Дакаре, яхтсмены надеялись на ровный ветер, который понесет их к Гваделупе.
Названный в честь главного спонсора похода FUJICOLOR, катамаран стал главной достопримечательностью пляжа и отеля Meridien. Были установлены балки и крылья, между корпусами натянут двухслойный трамплин, в который как в бутерброд уложены заламинированные карты. В кормовой части находился радиобуй АРГОС. Поперек катамарана прикрепили надувной матрац и пластиковый лист, образующий укрытие для отдыха. Множество зевак щелкали фотоаппаратами и одолевали вопросами. Общее внимание привлек опреснитель, приобретенный у Пьера Фехльманна, победителя последней гонки Around the World по абсолютному времени. Аппарат мог выдавать шесть литров пресной воды в час, для чего требовалось просто прокачивать через него морскую воду.
В 8:30 утра от 12 ноября под приветствия гостей и обслуги отеля Лорент и Прадль появились у катамарана и стали готовиться к отплытию. В корпуса были уложены гермоупаковки с продуктами. Запасы включали калорийные галеты из смеси злаков, сухофрукты, сливки, мед; белковый напиток, марокканский рис couscous, немного хлеба, масла и даже красное вино.
Оборудование (секстант, две УКВ рации в пластмассовых коробках, сигареты, зажигалки и прочее) было помещено в другой мешок, привязанный к трамплину напротив надувного матраца. Лорент и Прадль не спеша укладывали вещи, прислушиваясь к шуму прибоя. Затем они облачились в белье из полара и сухие костюмы с неопреновыми манжетами на шее, лодыжках и запястьях. Трапеция со страховочным линем. Спасжилет. Неопреновые ботинки. Солнечные очки. Перчатки.
Прадль попросил помочь, и 20 человек подхватили катамаран на плечи. Медленная процессия направилась к кромке прибоя, и вот корпуса коснулись воды. Вместе с катамараном с пляжа отошла рыбацкая лодка, которая должна была показать путь через рифы. Взмахи рук на прощание, и команда запрыгивает на борт.
Лорент сел за румпель, и они ушли в океан.
Лорент:
—...Третья ночь как мы прошли Острова Зеленого Мыса. Теперь ясно что дело выходит гораздо труднее чем казалось. Похоже что это будет пытка, но пути назад уже нет. Штормит, нет никакого шанса на возвращение. Но мы не думаем об отказе. Стоило нам уйти с пляжа, как море стало очень неспокойным. Сильные ветры, высокая волна, раздутая с севера. В первую ночь волны были со всех сторон, управлять трудно. Ночь настолько черна, что не видно накатывающей волны в трех метрах впереди. Постоянное напряжение — откуда ударит следующая. Вдалеке видели грузовое судно, я направил фонарь на парус. Это был единственный корабль, увиденный нами за весь переход. Кроме этого видели "дрейфующую" старую бочку, вот и все.
Как только ни пытались устроиться поспать. Так и этак вертели матрац, надеясь спрятать голову под прикрытие. Невозможно. После трех ночей мы были настолько утомлены, что засыпали несмотря ни на что. Это уже предельное истощение сил. Каждый раз когда накатывает волна, тот кто пытался отдохнуть оказывается утоплен на метр, и это продолжается несколько секунд.
В конце первой недели мы стали спать вертикально, действительно не просыпаясь, держась за снасти и хватая воздух. Даже между волнами было ощущение что сидишь в барабане по которому кто-то колотит. Катамаран перегружен, трамплин так низко что волны бьют и сверху и снизу с невероятной мощью. Спать по 10 минут, привязавшись к мачте... такой сон не очень освежает.
Тем временем друзья во Франции и на Гваделупе следили за продвижением катамарана, отслеживая сигнал АРГОСА. Скорость продвижения составляла семь узлов, что маловато для Hobie 18 с опытной командой. Неделя тяжелой штормовой активности в Северной Атлантике достала маленький катамаран и на расстоянии почти в 2 000 миль.
Лорент:
— Волны, казалось, никогда не кончатся. Мы видели смерч, темное как чернила облако над белой колонной поднявшейся из моря. Я просил Дэниела не спать. Потом увидел шедшую на нас волну, никогда не видел ничего подобного. Должно быть, больше десяти метров. Ветер усилился до 60 узлов, мы спустили все паруса. Катамаран несся под рангоутом, и это был сумасшедший серфинг. Управлять было невозможно. Поняли, что ночь будет жестокой. Одна волна залила так, что я вскочил вдохнуть воздух, но был все еще под водой. Фактически вся лодка находилась не меньше чем в двух метрах под водой в течение секунд десяти. Когда я наконец всплыл и стал кричать Дэниелу, ответа не было. Подумал, что его смыло! Но он был рядом в нескольких футах, просто грохот стоял такой что не мог слышать.
Он рулил, сидя на конце крыла нашего Магнума, и то с трудом удержал голову над водой. При таких делах только и можно было спросить - ОК? И услышав в ответ, что ОК, снова "идти спать". На следующий день не было никакого ветра вообще, но волны - по прежнему. Утром я не мог разбудить Дэниела. Потом он сказал что видел сон, как завтракает на террасе бистро в Тулоне.
Мы много говорили о еде, продолжает Лорент. Мы всегда хотели есть. Появилась и другая проблема: жажда. Прокачка через опреснитель требовала сверхчеловеческих усилий. На пляже мы расписывали нашим болельщикам, что может делать этот Seagold... Верно, вода была хороша. Но чтобы нацедить стакан, надо было качнуть 200 раз.
Каждый раз надо было вытащить агрегат из корпуса, установить фильтр, взять трубку в рот чтобы пить, и затем начинать качать. По два стакана воды в день, один утром и один вечером. 800 качаний насосом.
Ещё нам нужна была пресная вода, чтобы развести Substi 500, протеиновый порошок. Пять пакетиков в день. Качал в основном Дэниел. Я попробовал однажды, но это было слишком тяжело для меня, и я сказал что собираюсь бросить питье. Он ждал несколько часов, потом дал мне трубку...
Он разделили работу так — Прадль качал воду, Лорент упорно вел катамаран вперед.
Прадль:
Тони оказался намного лучшим рулевым, чем я. Не знаю больше никого, кто был бы способен стоять на вахте 18 часов в день и гнать лодку вперед по таким волнам.
Мы рисковали опрокинуться, даже когда грот был зарифлен а стаксель скручен. Это было бы катастрофой; лодка перегружена 100 килограммами оснастки, оборудования, продовольствия, инструментов. А ведь даже без груза трудновато было поставить обратно катамаран при тренировках на гладкой воде залива Hyeres во Франции. В океане, было дело, несколько раз мы думали что пришел конец.
Лорент соглашается, что стал ощущать море как врага. - "С самого начала мы столкнулись с бурным, беспорядочным волнением, швырявшим лодку во всех направлениях. Непрерывный рев и грохот, в нем нет никакого ритма и поэтому привыкнуть невозможно. Ночами было тяжелее всего. Когда примерно в шесть наступали сумерки, приходило ощущение подступающего кошмара. Не хотелось бы повторения любой из прошедших ночей. Дэниел, который на суше спал по 12 часов, переносил эти ночи лучше меня - а ведь мне на земле хватает короткого сна. Много мы узнали друг о друге.
Все мысли были о том что надо выжить. Мы не теряли надежду.
Однажды Дэниелу стало совсем худо. Он уронил что-то и стал выглядеть дико. Не мог координировать движения, не понимал то, что я говорил ему, не мог двигаться по трамплину. Я уменьшил скорость лодки и ждал, пока он вернется к действительности...
Морская болезнь сначала достала обоих. Дэниэл чувствовал себя немного хуже; у Тони был scopoderm(?) позади уха, устройство оказалось довольно эффективным. Он больше рулил, и это помогало, так как надо концентрироваться на других вещах кроме тошноты. Прадль качал опреснитель, готовил еду, управлял парусами. Он заботился обо мне, говорит Лорент, и я пытался отвечать тем же. Рулил час за часом, это у меня выходило делать лучше всего.
Продовольствие также вызвало неожиданные проблемы. Лорент говорит, что оба сначала не могли есть концентраты из тюбиков и калорийные галеты. Через четыре дня в океане отвращение к еде прошло, но "сервировка стола" оказалась довольно опасной процедурой. Сначала надо было найти плоскогубцы в мешке, привязанном к трамплину. Стоило открыть его, очередная волна заливала всё водой. Закрыв мешок, между волнами надо было открыть люк корпуса и найти продовольствие. Потом, закрыв корпуса и отложив плоскогубцы, накачать воду для Substi 500. Главной едой был этот соевый порошок - ужасная гадость. Это едят чтобы похудеть.
Он был приправлен тремя ароматами: кофе, овощи и ваниль. Воды никогда не было вдоволь, так что протеиновый напиток был всегда слишком густой. Впрочем, ванильный был не слишком плох. Когда выпадал шанс вытащить ванильный, начинался банкет. Кофейный напоминал о кофе; а вот овощной был просто тошнотворный. Развести эту дрянь тоже было проблемой. Для этого служили шейкеры с завинчивающейся крышкой.
Мы приклеили к ним ремешки самым хваленым клеем, но они все равно оторвались. Пока мы ели, один за другим оба шейкера были смыты волнами, и потеря последнего была просто катастрофой. К счастью, у Дэниела оказался дар гения. Мы взяли корпус от фальшфейера, который по идее был водонепроницаем, но все равно промок, и разводили порошок в нем, размешивая пальцами. Несколько минут, и действительно чувствуешь что в теле начинает циркулировать энергия. Но ее хватает ненадолго. Фактически, у нас выходило всего лишь примерно по 500 килокалорий в день.
Недоедание, физическое и нервное истощение и соленая вода — все было против них. Всякий раз, когда на коже оказывалась маленькая царапина или потертость, соль начинала разъедать ее. Вскоре ранки инфицировались. На руках, ступнях и лодыжках появились язвы. Цена, которую они заплатили за пересечение Атлантики, оказалась велика.
Лорент:
— Хуже всего было то, что и все вокруг и мы сами всегда были мокры насквозь. Всё кроме часов и фонаря Maglite было полно воды. После двух дней пути мы попробовали достать рации — они были уже в ржавчине. А уже через день после старта, когда Дэниел хотел закурить, гребень волны влетел как раз в открытый мешок и затопил зажигалки.
Но это не стало большой бедой, потому что на следующий волна смыла за борт и все наши сигареты.
Когда приходила очередь спать на трамплине, снимался комбинезон (KWay от Helly-Hansen, штука весьма практичная, с застежками - молниями везде где можно) и нижнее белье из полара выкручивалось от воды. Натягивая отжатое белье, мы думали, что это просто роскошь. От сухих костюмов пришлось отказаться — носить неопрен в таких условиях было невозможно. Лодыжки и запястья раздулись как воздушный шар. Ботинки тоже пошли за борт, так как ноги распухли вдвое, а неопрен не давал коже дышать. На ногах пошли язвы, на Дэниела страшно было смотреть... не знал, удастся ли врачам спасти ему ноги. ...Только через пять дней после возвращения во Францию и успешной пересадки кожи его ноги начали заживать.
Под конец доходило до галлюцинаций. Мы чувствовали что приближаемся к земле. Стали ощущаться запахи - цветов и земли. В ночь на субботу 6 декабря Дэниел разбудил меня со словами "Там что-то есть!", указывая в черную как смоль темноту. Долго ничего не было видно, но потом мы увидели свет, а когда рассвело, остров. Это был Ла Доминик, но мы не знали это точно. Ночь прошла на подветренной стороне, мы наслаждались неподвижностью.
Это было счастье. Финиш. Мы поняли, что нам это удалось. Непонятно где именно мы были, но какая разница... По сигналам "Аргоса" наша команда поддержки знала, где мы. Но мы сами - нет. У нас был пластмассовый секстан, но почти невозможно определиться с его помощью, так как лодка слишком низкая и слишком прыгает на волнах.
Мы предполагали, что находимся, возможно, где-нибудь... между Бразилией и Флоридой. Летя в режиме серфинга вниз с волны, заметили трех рыбаков в маленькой лодке. Они были малость удивлены, когда мы, пролетая мимо, спросили — а где тут Гваделупа? Рыбачки махнули — туда! В воскресенье утром мы достигли Гваделупы.
Когда мы добрались до берега, то не могли идти. Я потерял 15 килограммов, Дэниел 17. Но страшнее всего что соленая вода пробирается всюду и разъедает всё. Кожа слезала, выпали ногти и все было сплошной раной. В последние дни мы даже пили немного морской воды, было нестерпимо больно качать опреснитель.
...Когда катамаран вошел в марину, оказалось, что экипаж нуждается в гораздо более серьезной помощи чем еда. Их пришлось занести в ресторанчик Royal. Пока моряки впервые после старта пытались насытиться полноценной пищей, был вызван доктор чтобы оказать экстренную помощь. Ноги Прэдля, который редко рулил сидя на крыле и провел больше времени в воде на трамплине, были одним израненным мясом. Кожа была содрана почти вся. У Лорента несколько глубоких порезов, шрамы, кожа изъязвлена.
Кровообращение нарушено из-за постоянного сидения в одной позе, ноги парализованы. Каждое движение вызывало слезы на глазах, но худшее еще не было закончено. Они почти впали в состояние шока.
Только к вечеру первого дня на земле им стало немного лучше. Лорент спал в номере, а Прадль попросил обед, заказав два больших бифштекса, овощи, лапшу, булки. Но он был слишком уставшим.
На следующий день оба еле могли двигаться. Прадль несмотря на обезболивающие был замучен болью в ногах, которые начали возвращаться к жизни. Три часа он не мог сдерживать слезы и умолял помочь ему. Когда он смог забыться, чувствовал себя на борту, неспособным остановить катящееся движение и грохот волн в голове. Во сне он тянулся за вещами и продуктами, смываемыми волнами.
А за все время плавания, находясь в состоянии инфицированного ожога третьей степени, он пожаловался лишь однажды.
Кожа Лорента была сожжена меньше, но и его измучила боль. Его самочувствие стало немного лучше после обильного завтрака из бифштекса, помидоров, двух шариков cornflakes с большим количеством сахара, шести йогуртов, толстого ломтя сыра камамбера, четырх ломтей хлеба с маслом, круассанов, других французских пирогов, фруктов.
Однако он с трудом и крайне болезненно шевелил руками и ногами, и по мере того как кровь возвращалась, боль усиливалась. К огорчению Лорента, его парусный идол Майк Бирч, участвовавший в Route de Rhum и отслеживавший продвижение катамарана в последние дни по маяку АРГОС, не приехал в отель Meridien в Saint Francois чтобы их поприветствовать.
— Его рукопожатие помогло бы мне больше всей этой медицины...
Зато в поздравительных письмах, телеграммах и звонках из Европы и Северной Америки недостатка не было.
А FUJICOLOR спокойно ждал на пляже, словно дразня моряков. Он прошел испытание без единого повреждения! Несмотря на перенесенные жестокие удары стихии, катамаран выглядел почти как новый. Даже паруса, пошитый Нейлом Прайдом в цветах французского и австралийского флагов, были в превосходном состоянии. Местные яхтсмены даже покатались на нем в прибое, пока Лорент и Прадль пытались прийти в себя.
Экипаж вынес несколько уроков из этого пересечения.
Главное, говорит Лорент — нечего и пытаться пробовать подобные авантюры. Знай мы насколько это будет жестоко, ни за что не пошли бы на пересечение.
Второе — у нас было уважение и сочувствие. Это необходимо в команде, чтобы пережить тяжелое испытание. Я думаю о Дэниеле, цепляющемся за трамплин, о его руках и ногах в морской воде. Несколько последних дней я не мог унять дрожь, пытался скрывать что меня мутило от одного взляда на его ноги...
Катамаран, вооружение и паруса оказались способны противостоять стихии. Критичными для выживания стали одежда и оборудование. Здесь требовалась гораздо более серьёзная подготовка и тщательное, осторожное обдумывание необходимых усовершенствований.
Оба яхтсмена заявляли, что их никогда больше не потянет на такие подвиги. Но потом Прадль, собиравшийся на Торнадо на Олимпиаду-88, начал поговаривать о гонке Figaro, а Лорент — об оффшорных гонках катамаранов формулы 40. Несмотря на перенесенные лишения и боль, море не потеряло для них своего очарования.
Лорент
— И все-таки... нам очень повезло. Условия были жестокие, мы потеряли большую часть припасов. Это был экстремальный урок выживания. Я узнал силу человеческого духа. Тело не может выдержать, распадается, но воля держится, ведет вас, и это позволяет остаться в живых.
Но не всегда... Экипаж из двух бразильцев погиб при попытке пересечения.
Когда мы подошли к берегу, мы были в очень плохой форме, не могли ходить, нуждались в помощи. И оказались словно у себя дома. У нас стало много друзей, это было прекрасно...
...Через много лет, узнав о попытках повторить их переход и побить рекорд скорости, Лорент сказал в интервью:
— Желаю добра этим беднягам. А я никогда не пойду на это снова, даже за миллион долларов. Когда мы пересекали Атлантику в 1986 г. вдвоем с Дэниелом, то не думали о рекорде. Мы ни с кем не состязались, ведь никто не делал это раньше. Правда, шли как на регате, трижды дневной переход достигал 343 миль - тогда скорость была 14 узлов.
...Четыре попытки улучшить результат были неудачны. Три человека заплатили за них жизнью.
В 1999 г. рекорд пересечения Атлантики из Дакара на Гваделупу улучшили голландец Ханс Бушолт и француз Джерард Наварин на специально приспособленном катамаране Nacra 20. Их результат - 15 дней, 00 часов, 26 минут. При этом еще в начале рейса их катамаран столкнулся с каким-то притопленным объектом, при этом были задеты опущенные наполовину шверты и поднялись оба руля. Перед столкновением не было видно никакого препятствия. Корпуса были повреждены, яхтсменам приходилось откачивать воду.
Nacra Бушолта и Наварина подходит к Гваделупе.
В 2005 г. рекорд снова пал. Итальянцы Андреа Ганчиа и Маттео Мичелли прошли эту 2700-мильную дистанцию на 20-футовом катамаране за 13 дней 13 часов 58 минут 27 секунд.
