От автора в качестве предисловия:

Как это там у Булата Шалвовича -

- Каждый слышит, как он дышит,
Каждый пишет, как он слышит,
Не стараясь угодить...

Вот и я, не стараясь никому угодить, и не претендуя на признание взял, да и написал сей опус. Конечно же, я хочу извиниться перед Читателем за обилие малопонятной морской терминологии. Но как-то все же я попытался себя реабилитировать, поместив в конце словарь этих самых непонятных слов и выражений. Да и не я один такой - поголовно все писатели-маринисты, не говоря уж о самих моряках, пользуются этим приемом. Как могу, так и пишу. Причем исключительно правдиво и достоверно. Ну подумаешь, приврал пару раз для красного словца... Как раз в традициях людей, употребляющих в быту морскую терминологию. И вообще, если не интересно, то можно и не читать. И даже не нужно...

Зачем же и для кого я все это написал? Наверное для тех, кому это интересно. Для тех, кто сам непосредственно участвовал в этих событиях. Для тех, кто не прочь и сам совершить подобное путешествие. Кроме того, данное повествование содержит ряд интересных и полезных для знающих людей сведений о климате и природе Псковских озер и Московского моря, рецепты несложных, недорогих, но питательных блюд, раскладку продуктов, приемы воспитания детей, да и много чего еще. Стиль я вообще определить затрудняюсь - что это - отчет, репортаж, повесть, мемуары? Да впрочем, какая разница? А если неискушенный в парусных путешествиях Читатель заинтересуется этим процессом и вздумает приобщиться к нему - тогда я буду просто счастлив. Необыкновенно счастлив. Попутного ему ветра и семи футов под килем!

Александр Шапарин.

1992г.

Navigare necesse est...

( плавать по морю необходимо)

 ... Мы хотели уйти от Берега. Идти по Компасу и открывать Белые пятна. Побольше увидеть и узнать, испытать себя - сдать экзамен на Морехода. Думаю, что целей своих мы достигли. Это не начало - начало было положено много лет назад. Это всего лишь развитие нового этапа...

( из размышлений Капитана, высказанных в качестве застольного тоста вечером на берегу речки Псковы при завершении путешествия. )

Отчет - хроника

путешествия по Псковским озерам, предпринятого экипажем парусного катамарана “Петрович” в июне - июле 1992 года.

Разборно - надувной парусный катамаран " Петрович "
Судовая роль

Владелец - Шапарин Александр Юрьевич

Экипаж:

Капитан ( рулевой, штурман, дублер кока и автор настоящей хроники ) - Шапарин Александр Юрьевич, 1960 г.р, военнослужащий ГРВЗ ВС РФ, капитан ВС РФ, г. Тбилиси.

Помощник Капитана ( рулевой, штурман, кок ) - Ларев Юрий Анатольевич, 1960 г.р, программист, г. Москва.

Боцман ( шкотовый, заготовитель дров и мойщик посуды, начальник палубной команды ) - Абашева Анна Евгеньевна, 1982 г.р, школьница, г. Тбилиси.

Матрос ( шкотовый, заготовитель дров и мойщик посуды, ловец крупных рыб и знаток городской жизни ) - Жданов Виктор Сергеевич, 1981 г.р, школьник, г. Москва.

Катамаран спасательными средствами укомплектован. Все члены экипажа умеют плавать ( держаться на воде ).

Капитан порта _____________________

М.П.

Да никем не подписано, и никому мы и не были нужны, кроме родных и близких. И, конечно же, себя, любимых… А.Ш.

Список предметов снаряжения и продовольствия:

На алтарь Бога Забывчивости была дома возложена жертва - малая пехотная лопатка.

Краткие сведения по маршруту:

Псковско-Чудский водоем является третьим по величине в Европе и находится в районе стыка Псковской и Ленинградской областей России и независимой и суверенной Эстонии между 56 и 59 параллелями.

Река Великая - судоходна. Судоходство начинается несколько выше по течению г. Пскова. Имеются данные, что еще выше есть живописные пороги, но нам известно только то, что в 20 км от Пскова она двумя рукавами впадает в Псковское озеро, имеются два судовых хода с наименьшей глубиной 1.5 м. Дельта имеет протяженность около 4 км и насчитывает около 50 островков, покрытых заливными лугами.

Псковское озеро вытянуто в направлении с NW на SO на 36 км, наибольшая его ширина - 19 км.

Теплое озеро, являющееся по существу проливом, имеет длину около 33 км и наименьшую ширину 1.7 км; южная граница этого озера проходит по параллели м. Старый Мтеж.

Берега обоих озер преимущественно низкие; при высоких уровнях воды восточный берег Псковского озера местами затопляется. Сравнительно высоки берега лишь в южной части Псковского озера. Вблизи уреза воды - заросли камыша. а далее - редкий кустарник; на относительно высоких сухих участках хвойный лес. Западный берег Псковского озера и восточный берег Теплого озера сильно изрезанны; имеющиеся здесь бухты пригодны для укрытия малых судов. Около берегов Псковского озера лежат каменистые, относительно крупные и высокие острова (Колпино, Каменка, Белова и Залита) ; подходить к ним следует осторожно, опасаясь подводных камней.

Озера мелководны, рельеф их дна ровный, плоский. Глубины менее 2 м проходят на удалении до 8 км от уреза воды. В средней части Псковского озера глубины изменяются от 4 до 4.5 м. При подходе к западному берегу озера опасность для плавания представляют банки Колонцы и Исады, огражденные светящимися буями. Наиболее крупные из рек, впадающих в Псковское озеро - Вярска, Кулейская, Черная и Великая.

Чудское озеро вытянуто по меридиану на 73 км; наибольшая ширина - 49 км.

Берега озера низкие, отмелые, малоизрезанные и ровные; только в южной части берега образуют две неглубокие бухты. Берега северной части озера песчаные дюнные, а южной части - луговые.

Вблизи берегов Чудского озера лежат низкие острова, покрытые кустарником и редким хвойным лесом.

Чудское озеро мелководное, подводные склоны его пологие. Глубины в 5 м располагаются на расстоянии до 7 км от уреза воды; средняя глубина озера 8 м, наибольшая - 15 м. Навигационные опасности - банки камни и мели с глубинами менее 2 м - лежат в пределах подводного склона; в средней части озера опасностей нет.

Из впадающих рек наиболее крупными являются Эма-Йыги и Желча. Из озера вытекает одна судоходная река Нарова, которая через Нарвское водохранилище впадает в Финский залив Балтийского моря.

Климат умеренно - теплый, несколько влажный, переходный от морского к континентальному. Средняя месячная температура воздуха в июле составляет 17.4 °C.

Средняя температура воды летом изменяется то 19 до 21 °С.

Весной и летом ветра преимущественно слабые, западного и северо

-западного направлений. Наибольшей скорости ( иногда до 10 - 12 м/с ) достигают ветра, дующие осенью; в это время при таких ветрах высота волны может достигать 0.7 м. Обычно же при умеренных ветрах со скоростью не более 5 - 6 м/с ветровое волнение не превышает 40 см. Продолжительные ветра одного направления вызывают значительные поверхностные течения, достигающие скорости 0.4 км/ч.

Наибольшее количество осадков выпадает в теплый период года с мая по октябрь; максимум их выпадает в начале августа - начале сентября. В это же время часто наблюдаются ливневые, а позднее обложные дожди.

( по материалам журнала “ Катера и яхты “ №№ 98, 99 )

Места интересны и в историческом плане - со времен раннего средневековья здесь пересекались интересы славянских, германских и угро-финских народов. Кстати и поныне пересекаются. 5 апреля 1442 года в южной части Чудского озеро произошло легендарное Ледовое побоище. И много и других битв, славных викторий и бесславных конфузий. И Пушкин здесь бывал и даже владел деревенькой. И много другого, столь жеcинтересного...

Своего рода пролог:

О Псковских Озерах мы знали очень мало. Можно сказать, почти ничего не знали. Знали то, что они очень большие. Единственно доступная информация была почерпнута из журнала “Катера и яхты“, регулярно читаемого Капитаном от корки до корки с упорством, достойным лучшего применения. Благодаря тому же журналу, им же, в служебное время были изготовлены две впечатляющих карты данных водоемов и взлелеяна мысль их покорить - как этап перед Соловецкими островами, раз уж есть кому и, главное, на чем.

Боясь утомить читателя, все же хочется вкратце рассказать о предыстории описуемого плавания:

Давным-давно, еще учась в старших классах средней советской школы и горя страстью к путешествиям и приключениям, будущие Капитан и Помощник стали их совершать. Тогда они были просто Саша и Юра. Дело, между прочим, большое - об этом мечтают многие, а вот удается единицам в общем море мечтателей. Они ходили на байдарке, потом, окрыленные романтикой, конструировали необычные суда и шили паруса, оснастив ими байдарку “Салют - 4.7“. Причем как-то Юра во имя этой высокой цели спер простыню у самого себя, дабы увеличить площадь стакселя*.

Потом была армия, где, как правило, не до парусов. Волей случая, для одного из них она стала профессией. Время шло. Появились жены (кое у кого даже и не раз), дети, а мечта оставалась. Были байдарки и рюкзаки, спальники и палатки, были и небольшие походы. А вот белоснежных парусов почему-то не было. Не было и дальних, больших и продолжительных походов, острова торчали неоткрытыми и суровый норд-ост не рвал с их голов капюшоны зюйдвесток. А очень хотелось. Тем более что гениальные люди изобрели, а хорошие протолкнули в производство лучший парусник всех времен и народов - катамаран КМ - 1 “Альбатрос“. Те, кто знал толк в таких вещах, прямо таки вожделели к небольшому, легкому разборному катамарану с белоснежными парусами и оранжевыми бортами. Его можно было хранить за дверью, за шкафом и под кроватью, переносить на себе, разместить в нем экипаж из четырех человек с продовольствием и снаряжением. В нем можно было спать - в его комплект входила даже палатка-каюта. И, что самое приятное - на нем можно было путешествовать без дураков.

Сильно занятые Юрий Анатольевич (к тому времени уже ведущий инженер проекта совместного предприятия) и Александр Юрьевич (офицер военной разведки) как-то на пару дней вдвоем выбрались на Парусный берег Московского моря - широко известный в узких кругах региональный центр парусного туризма. И там, благодаря любезности тамошних старожилов, Фанатов Всех-Этих-Дел, целый день вдвоем катались на упомянутом “Альбатросе“, мимоходом открыли никем необитаемый остров и чуть не перевернулись, попав в шквал, но с достоинством спаслись, слегка погнув мачту катамарана.

Х….ня! – сказали нам, когда мы приседали в реверансах и рассыпались в извинениях. Ну надо же – мы к своему Кораблю всегда относились со священным трепетом, ожидали справедливого аутодафе, присущего раскаивающимся грешникам. Однако обошлось…

После этого Юрий Анатольевич купил трехместную байдарку, а на следующее лето, по туристической путевке вместе с женой прошел на “Альбатросе” по дельте Волги.

У Александра Юрьевича на почве катамаранов совсем поехала крыша и он, всю осень, зиму и весну вместе со столь же одержимым сослуживцем Сергеем Николаевичем копил дюралевые трубы на чердаке войсковой части, и мечтал об “Альбатросе“ на холмах Грузии, регулярно посещая Тбилисский яхт-клуб. К весне, преодолев ожесточенное сопротивление жен, офицеры подготовили подложные письма руководству Ташкентского авиазавода, выпускающего эти самые “Альбатросы“, достали, благодаря Сергею, денег и летом 1991 года приобрели по катамарану.

О, какой же восторг появление катамарана КМ-1 «Альбатрос» вызвало в Тбилисском яхт-клубе! Тем более, к ним в гавань пришли сразу два! Благородные тбилисские яхтсмены были готовы предоставить свои «Конрады-25», «Картеры-30», «Лучи», и даже единственный импортный олимпийский «Звездник» владельцам и Капитанам этих «изящных катамаранчиков»!. Капитан и владелец яхты «Бродяга» (переделанная до неузнаваемости «Нева–Револьвер») Владимир Артемьевич Кочарян ходил именинником – его Матрос стал Капитаном! Володя и так считался Адмиралом – еще бы, его матрос – капитан оккупационных войск! А тут никем не виданный до сей поры «Альбатрос»! Володя Кочарян самолично испытал яхту своего матроса. К нему присоединились и все друзья и товарищи, и даже недоброжелатели – такие там обычаи! И Александр, без всякой задней мысли охотно давал свою лодку покататься ребятам из яхт-клуба. О, какая же состоялась пьянка – о, простите, это был гибрид классического парусного, грузинского и российского офицерского застолья!

Надо сказать, что в ту пору отношения России и Грузии были хуже некуда. Александр отнюдь не скрывал своего социального статуса – и даже гордился им, называя себя, по модным и небезопасным в те годы местным канонам «мэ русули самхедро окупанти вар[1]».

Но доблестные тбилисские яхтсмены были выше всех политических заморочек – Саша был для них друг и брат. Спасибо им, и да хранит их Бог, и всегда им полного бакштага по курсу и семи футов под килем! Парусное братство интернационально! Какие же замечательные люди были и есть (я нисколько не сомневаюсь) в Тбилисском Яхт- клубе!!

Событие это, можно смело сказать, историческое, повлекло за собой массу последствий. Автоматически катамарановладельцы стали Капитанами за неимением других кандидатур. У Александра Юрьевича с приобретением корабля парусного по вполне понятным причинам дал течь корабль семейный. Не в первый раз. Катамараны получили имена собственные. Планы и мечты о далеких берегах и островах стали заметно достижимее...

В отличие от Сергея, давшего название своему семейному кораблю по именам членов экипажа - Вера, Денис, Сергей и Настя - вместе получилось красиво и благозвучно - Ведесена, Александр руководствовался иными критериями и, совместив несовместимое, назвал свою воплощенную мечту Петрович - в честь своего отца - Шапарина Юрия Петровича - Бывалого Путешественника и просто Хорошего Человека и, заодно, в память о Петре I - основателе, как известно, парусного спорта на Руси... (более и уважать сего деятеля на за что – типичный отморозок - А.Ш.)

Разумеется, суда были испытаны, да и не раз на всех подручных водоемах, в самых различных условиях. “Петрович“, в частности побывал на Чарвакском водохранилище (Узбекистан), Тбилисском море (Грузия, как видно из названия), Шамхорском и Мингечаурском водохранилищах (Азербайджан),- и все за один сезон. «Ведесена» даже ухитрилась уронить за борт мачту на Тбилисском море. Капитаны готовили свои экипажи и обучались сами. Тем временем развалился СССР, бывшие союзные республики стали на редкость самостоятельными и жутко суверенными. Уволился из армии, и уехал жить в Москву Сергей. Вступал в свои права рынок и все ждали от этого чего-то светлого и хорошего. Отягощенный бременем долгов и планов, капитан “Петровича“ тем не менее копил крупы, тушенку и другие необходимые припасы, мастерил необходимое снаряжение, короче - готовился к отпуску. Верные “Катера и яхты“ подсказали идею тележки, они же и определили выбор маршрута - в двух номерах оказались карты-схемы Псковских озер и краткие лоцийные по ним же сведения. Честолюбивые капитанские планы охотно разделяла дочь жены Капитана (так далее по тексту будет именоваться Александр Юрьевич)  Аня, она же и стала Боцманом. А вот  Жена - о, с ней было сложнее...

Так или иначе, настало лето. Была открыта Навигация 1992 года (в январе). Подошел Отпуск. Капитан и Боцман пришвартовали к тележке катамаран и простившись с остававшейся дома мятежной женой и матерью Аленой, а также с авторитетной кошкой Ночкой, отправились навстречу ветрам и судьбе. Дежурный УАЗик войсковой части быстро доставил путешественников, и, главное, яхту, на Боржомский вокал.

Время было нелегкое и смутное. На Закавказской железной дороге (в ту пору она еще действовала) пошаливали разбойнички - абреки Звиада Гамсахурдиа и кунаки Тенгиза Китовани, а равно и всякая другая сволочь. Капитан прятал под подушкой огромный, остро отточенный топор... К счастью, все обошлось без непланируемых приключений. Великий энтузиазм Капитана и оптимизм Боцмана дотащили 90-ти килограммовый грузовой станок и 60-ти килограммовый катамаран до подмосковной базовой квартиры.

Встреченный в тот же день друг детства Юрий Анатольевич, не раздумывая, еще до распития ритуальной бутылки, принял предложение и автоматически стал Помощником Капитана, а старший его наследник Виктор - Матросом. Идти было решено по маршруту Псков - р. Великая - Псковское озеро - Теплое озеро - Чудское озеро - г.Гдов. А может и Иван-город на Нарве. Возвращаться - там, по ходу дела, видно будет: озера судоходны, может, есть и пассажирское сообщение... А еще на свете бывают железные дороги, разные там автобусы, да и мы сами - под парусами. Короче, на месте разберемся, в зависимости от наличия денег и времени. Как там говорил Наполеон – «Главное ввязаться в драку, а там посмотрим!»

Поход должен занять где-то две недели плюс- минус дней пять...

- Псковские Озера? - удивился Сергей, - круто! Мне кажется, для такого похода у нас опыта маловато... Мы вот думаем, на Мещерские озера на недельку сходить - тем более сосед обещал туда на машине подбросить. Жаль, конечно, что не вместе...

В другой комнате были сложены снаряжение, продовольствие и все такое нужное и не очень.

- Все согласно твоему списку. Вот рюкзаки, палатка, котелки, фляжки для детей. Вот тушенка, концентраты... Вот спальные мешки, а вот коврики...

Капитана “Петровича” грызла белая зависть. Вот стоило Сергею уволиться из рядов, как сразу его благосостояние резко возросло. И невооруженным взглядом было видно, что снаряжение новое, красивое и современное. Ну, конечно, и дорогое. Жаль, конечно, что “Ведесена” не может присоединиться. Хотя, впрочем, опыта у них, действительно маловато парусного, а туристического - и вовсе нет... Ну ладно - вернемся со Псковщины - может и сходим вместе куда-нибудь поближе. На том и порешили...

В течении трех дней были куплены билеты до Пскова, найдены недостающие рюкзак и два спальника, пополнен запас продуктов. Буквально накануне Мама Капитана сшила два небольших флага - Российский и Эстонский и, 18.6.1992 года команда тронулась в путь, с энтузиазмом таща тележку с катамараном, рюкзаки и свои честолюбивые амбиции.

18.6.92 г. Четверг. Скорый поезд № 70 Москва - Псков.В пути.

... Сразу заметим - тележка оказалась не столь удобной, как хотелось, а рюкзаки, особенно капитанский станок-монстр - тяжелыми. Матрос и Боцман слегка дичатся и стесняются друг друга доселе они были незнакомы. Ленинградский вокзал. Поезд стоит, готовый отправиться в 19.45. Билеты, конечно, плацкартные, в одном купе. В купейном и общем вагонах с катамараном неизбежно могли бы возникнуть сложности... Порядок входа, выхода, погрузки и, разумеется, разгрузки определены заранее и доведены до матросов. Поезд фирменный, а это значит, что в вагоне чисто, что приятно удивляет после железных дорог Закавказья. Даже ковры на полу.

Тронулись. За окном проносятся удивительной для Капитана и Боцмана красоты подмосковные пейзажи. Капитану из патриотических чувств даже хочется выпить водки и сплясать вприсядку под балалайку. Что поделаешь - жизнь на чужбине обостряет подобные чувства. Матросня на верхней полке увлеченно режется в картишки - стало быть, познакомились и освоились друг с другом. Настроение - более чем...

- Закройте окно, - непреклонным тоном говорит матросам Помощник, - я кому сказал! Окно нехотя закрывается. Можно было, конечно и не закрывать - свежего воздуха для...

- Тррах! - с проходящего товарняка в стекло врезается камень. Внешнее стекло полностью высыпается на рельсы, камень застревает во внутреннем, как раз на уровне детских голов. Все переглянулись...

Вагон полупустой. Подают даже чай - рубль стакан, что совсем удивительно после ненавязчивого закавказского сервиса. За ужином молодежь развернула нездоровое, почти социалистическое соревнование - кто быстрей и больше съест, или точнее - кто кого обожрет. Правда, хороший аппетит радует – отцы поощряют. Проехали Тверь. Капитан еще в Тбилиси купил тетрадку, занес в нее массу нужной и не очень информации и сейчас записывает в нее дорожные впечатления - ведет Судовой Журнал. Писать неудобно - поезд трясется на стыках. Откуда-то вылезает таракан и Капитан, ловко зафиксировав его за усы, убивает упомянутым журналом...

- Так! - говорит он тоном, не терпящим возражений, - дети будут ложиться спать в девять часов. Режим есть режим!

- Санек, ты что, садист? - возражает Помощник, - у них же каникулы! Пускай ложатся спать полдесятого...

Матросов не радует и это либеральное предложение, однако они, утомившись, засыпают, завернувшись в спальники. На пенках. Белья экипаж не берет - 25 рублей с рыла дороговато и, к тому же, говорят, что пиво во Пскове - 5 р. за кружку... Помощник решил на ночь вымыть ноги - очевидно для того, чтобы явить собой добрый пример для подражания. Командному составу не спится. Они волнуются - едем, черт возьми!, и то и дело бегают курить в тамбур. За окном светлые сиреневые сумерки - сказывается широта - едем на Север, а там же бывают Белые ночи. Наверное. Никто их еще не видел. Наконец, сон сморил и отцов-командиров.

19.6.92 г. Пятница. р. Великая. Псков - Снятная гора - д. Песковичи. Трудности первого дня. Необходимость умения плавать. Белая ночь как явление.

Все проснулись рано и стали ждать, когда же поезд придет во Псков. Почему-то казалось, что он опаздывает. Псков чуть не прозевали - поезд пришел точно по расписанию - в 8.40. Разгрузка прошла быстро и слажено - все были на высоте. Как инструктировали.

Уточнили маршрут и пешим караваном выдвинулись к реке по улице Яна Фабрициуса. Псков оказался довольно милым, чистым, светлым и современным городом. Вокзал довольно старый, население приветливо и охотно выдает необходимую информацию. Наконец показалась замшелая седая старина в виде сильно потрепанных временем и супостатами крепостных стен с шатровыми башнями, сложенными из диких, но одомашненных обтесыванием камней. Из стен и башен росла трава, а кое-где и даже березки. Следов реставрации чтой-то не видать, зато мусорных куч более чем достаточно. Нет, не любят скобари* своей истории! За кремлем оказалась река. Где-то около трех километров от вокзала.

Река Великая величием не поразила. Не поразила и шириной, и вообще ничем. Видимо, величие ее в чем-то другом, постараемся это выяснить. Прохожий сказал, что от вокзала до железнодорожного моста всего триста метров. Ну что ж, опрос местного населения всегда приводит к поразительным и всегда к взаимоисключающим результатам.

Берег - высокий и довольно крутой. Матрос и Боцман вместе с рюкзаками лихо перескакивают через невысокий парапет у кремлевской стены и катятся вниз по склону.

- Вода теплая! - доносится снизу, - а купаться когда мы будем?

- Сначала - дело! Помощник помогает Капитану снять с плеч ужасающий грузовой станок (Кстати, о станке - он представляет собой сложную пространственную конструкцию из дюралевых трубок, эпоксидной смолы со стеклотканью, сетки из парашютной стропы и подвесной системы. К нему резинками от эспандера и парашютными резинками крепятся множество независимых грузовых модулей. Сооружение это огромно и вызывает ужас даже у Помощника. Оторвать его от земли простому смертному не по силам; Капитан сначала вползает в подвесную систему, рывком встает на одно колено, а затем рывком же - на ноги. Это надо видеть!) и сбрасывает с плеч собственный, тоже не столь уж и легкий рюкзак. Через парапет переваливают разваливающуюся на ходу тележку с катамараном и, преодолевая Закон Всемирного Тяготения, осторожно спускают катамаран на узкую полоску песчанно-каменистого пляжа. Готово! Теперь очередь за внезапно полегчавшими рюкзаками. А вот теперь можно вытереть пот со лбов и перекурить...

Сало и бутерброды со шпротным паштетом и вода из фляги послужили завтраком. После завтрака все взялись за сборку катамарана. Катамаран был собран к 12.30. В качестве завершающего штриха Капитан лично установил изобретенный им дополнительный носовой бимс* и сплел багажную сетку - по замыслу конструктора, это должно улучшить грузовую центровку и разгрузить кокпит*. Затем начал прилаживать на фальшборт самодельный нактоуз* .

- Что ты делаешь? - неодобрительно спросил Помощник, - мы же будем об эту х…ню калечиться... Смотри, края какие острые. И вообще, что это?

- Это Нактоуз! Вот сюда мы зажмем Компас и ...

- Все ясно! Зажимы-то у тебя стальные! Давай все-таки его снимем... Капитану стало обидно - выносил идею, изготовил и - вот... Но и в самом деле, магнитная стрелка указывала не на норд, а на ближайший к ней стальной зажим от папки скоросшивателя, да и края дюралевой пластины были действительно острыми. Помощник тем временем полез в кокпит за сигаретой и, распрямляясь, зацепился рукой за острый край упомянутого сооружения. Выступила кровь.

- Ну, что я тебе говорил? - конечно же, нактоуз пришлось снять.

Хлеба в экспедицию взяли совсем немного, рассчитывая пополнить запасы на месте. Капитан надел камуфляж и отправился в город - становиться и сниматься с воинского учета и покупать хлеб. Помощник сменил джинсы на новенькую полевую форму (подарок Капитана) и любовался собой в зеркальце. Матросы, раздевшись до плавок, собирались купаться - решено было их в этом деле разумно не ограничивать.

В магазинах Пскова было все, как в Греции, и даже дешевле, чем в Москве. Капитан, уладив военно-учетные дела, купил пять буханок черного хлеба по 6 рублей и вернулся на берег Великой, заметив по дороге более удачные места для сборки и спуска на воду катамарана. “Петрович“ был заметен издали. Под солнцем сияли его серебристые поплавки с бело-сине-красной полосой по борту, синими древнеславянскими буквами названия и оранжевые обвесы фальшбортов. На всей этой красоте были аккуратно развешаны мокрые куртка и брюки Помощника. Сам он, сидя в плавках, задумчиво курил. Несколько в стороне на солнышке обсыхали виноватые матросы.

- Юр, что случилось? Ты что, в одежде купался? - удивился Капитан. Выяснилось, что в его отсутствие случилось ЧП: купаясь у берега, плохо плавающая Боцман оступилась в яму и начала тонуть. Отважный Матрос, плавающий немногим лучше, не растерялся и поднырнул под нее, пытаясь поддержать Боцмана на воде. Тонуть начали оба... Помощник сразу же в одежде вошел в воду и вытащил обоих. Да, плавать, конечно, нужно уметь всем. Честно говоря, в полной мере этим искусством не владеют даже отцы - командиры. Зато есть два спасательных пояса. Их-то и надели на матросов перед посадкой и зачитали Закон:

- Спасжилеты не имеют права лежать на борту – они входят и выходят на владельцах!

14.30. Жарко и солнечно. Вещи собраны, экипаж поднимает паруса и отваливает вниз по течению. Река проходит в черте города. Ширина - метров 100, течение не ощущается. На левом берегу много хороших песчаных пляжей. На правом - набережная. Крепостные стены с башнями, купола церквей, зелень и современные дома. Псковский кремль тянется по правому берегу до впадения в Великую речки Псковы.

- Петрович! Привет, Петрович! - кричит с берега какая-то девушка, - а почему не Иваныч? - По кочану...

 Судоходной обстановки * не видать. Легкий ветерок подгоняет катамаран в фордевинд* . Мост. Высокий, мачтой не зацепишь - около 12 метров. Еще один такой же. После второго моста появилась кой-какая судоходная обстановка и вдали замаячил воздушный переход - так на языке судоводителей называются висящие над рекой провода. Этого Капитан и Помощник боятся панически - не дай-то Бог зацепить мачтой за ЛЭП. Кажется, это обязательно произойдет, но до проводов на самом деле достаточно высоко, как минимум еще полторы длинны мачты. Жарко и хочется купаться. Матросы хотят избавиться от поясов. Еще они хотят купаться. И вообще, не много ли они хотят? Ветерок скисает. Как только командный состав берется за весла, ветерок начинает дуть снова. То бакштаг*, то галфвинд*, то даже бейдевинд* - к счастью, до лавировки* на реке пока не дошло. Задача первого дня - выйти из черты города и встать на ночлег. Пройти как можно дальше до наступления сумерек. Поэтому экипаж, вместо того, чтобы купаться, загорает на ходу. Пресловутая связь города с деревней не позволяет понять, кончился ли город, или же еще нет. Фотоаппарат зарядить забыли и все красоты пролетают мимо полным ходом - иногда ветер начинает дуть совсем неплохо. Берега высокие, места красивые. За поворотом реки, на горе, на холмистом правом берегу высится громада Снятногорского монастыря. Интересно, конечно, узнать о нем побольше, посетить и сфотографировать - однако надо думать о более прозаических вещах, типа ночлега и обеда. Ничего, может быть, на обратном пути... По правому берегу причалы яхт - клуба. Все с интересом смотрят на яхты, а яхтсмены с не меньшим интересом - на “Петровича“. Псковские яхтсмены приветливо машут руками, машет им в ответ и экипаж. Отмашка, называется… Прошли четыре воздушных перехода, каждый раз пугаясь и вжимая в плечи головы, а потом смеясь над своими страхами.

В 17.30 решили встать на стоянку, благо место было более-менее подходящим и однозначно говорило, что это уже не Псков. Изнывающие от безделья и от пенопластовых спасательных поясов матросы с энтузиазмом восприняли идею о высадке на берег. Встали на левом берегу. Место - так себе: неширокая береговая полоса с каменистым пляжем, а далее высокий берег, поросший лиственным леском и кустарником. В некоторых местах склон голый, поросший травой. Командный состав считает, что надо торопиться, пока не стемнело.

С дровами напряженка - по берегу шляется множество рыбаков, на судовом ходу много рыбацких лодок. Рыбаки, глядя на то, как Капитан черпает котелком воду из реки, подсказывают, что в ста метрах ниже по течению есть родник. Боцман с двумя котелками убегает за водой. Помощник, как это он делает в походах на протяжении вот уж полутора десятков лет, варит суп собственной конструкции. (Рецепт: на четверых берется две пачки супа, каждая из которых и так рассчитана на четверых. Кроме того, в котелок валится все, что попадется под руку - вермишель, разные там крупы,etc .Полбанки тушенки. И, на завершающей фазе приготовления, сверху льется на полпальца растительного масла. Если ложка в супе не стоит, Помощник считает, что суп не удался.) Вот этот суп с остатками паштета шпротного и послужил экипажу обедом, а заодно и ужином. Капитан подзывает матросов и демонстрирует им приемы мытья посуды в походных условиях-трава, водоросли, песок, в тяжелых случаях и мыло. Потом на свет Божий достаются и оборудуются орудия рыбной ловли. Матрос с момента появления воды в зоне видимости не устает задавать один и тот же вопрос: “А когда мы будем ловить рыбу?“ И вот ее, рыбу, наконец ловят. Ловят на спиннинг, на удочку, и на донку тоже ловят. У местных рыбаков клюют разные рыбы, а экипаж упорно ловит одну единственную. А она даже не клюет. Посуда вымыта, палатка поставлена. А кстати, почему не темнеет? Интересно, сколько времени? Капитан смотрит на часы с недоумением. Заметив его озабоченность, на часы смотрит и Боцман. И Помощник. Время - полдвенадцатого, а Солнце чуть ли не в зените.

- У вас тут что, белые ночи? - спрашивает Капитан у проходящего рыбака.

- Ага! Как в Питере! - с гордостью отвечает тот. Встречные рыбаки с интересом рассматривают катамаран и все задают дурацкий вопрос:

- А мотор на него поставить можно? Надо сказать, этот вопрос задают все и под всеми широтами - от Узбекистана до Грузии. Заодно пугают озерами, волной и предсказывают всякие страсти, но нам не страшно. Увешанный фототехникой мужчина просит разрешения сфотографировать Боцмана

- У вас девочка такая интересная, красивая – Боцман раздувается от гордости и принимает позу фотомодели…

 В кокпите “Петровича”, под поставленной палаткой тепло и уютно. Матрос и Боцман вынуждены идти спать, хоть им этого совсем не хочется. Перед сном Помощник показал, как следует поступать с резиновыми сапогами - подогнуть голенища вниз и этим местом засунуть их под палатку или поплавок катамарана. И никогда не забывать делать это!

 А у командного состава есть одно важное занятие - лечить Помощника, чтобы он не простудился после дневного купания в одежде. Скорее всего, именно для такого случая мама и выдала Капитану бутылку водки.

- По чуть-чуть... - конечно по чуть-чуть! - мореходы не спеша обсуждали дальнейшие планы. Солнце зашло, но так и не стемнело. Появились и тут же исчезли комары, которых очень боялся Помощник после путешествия по дельте Волги. Дельта Великой оказалась безопаснее. Водка кончилась, когда наступило слабое подобие сумерек. Прошли где - то километров пятнадцать, по самым грубым подсчетам. Карта начинается с дельты, так что Пскова и Великой на ней нет. Напротив - д.Песковичи - ее тоже нет на карте. Кажется, начинает светать, и мореходы залезают спать в палатку.

20.6.92 г. Суббота. д. Песковичи - д. Муромицы. Перекур перед рывком. О магазинах. Необитаемый остров.

Экипаж проснулся в 10.30. В палатке натягивали штаны, из катамарана доносились звуки ссоры. Все умылись и набрали дров. На завтрак Помощник порадовал гречневой кашей с тушенкой (банка на кружку крупы). Данная пропорция оказалась малоэффективна - каши было мало, а тушенки, напротив, много, что неэкономно по большому счету. Хорошо, что Матрос, по сравнению с остальным экипажем, обладает плохим аппетитом. Палатка свернута, вещи упакованы. Дабы опровергнуть старинный закон путешественников, гласящий, что вещи находят свое место лишь на третий день, все занялись рациональной укладкой экспедиционного имущества. Руководил Помощник. На носовой грузовой площадке принайтовили* все, что не боится воды: шанцевый инструмент, коптильню, котелки, посуду, тушенку. У мачты в гермоупаковке разместились спальники и теплые сухие вещи. Сумки с остальными вещами легли в форпик* . Расходные шмотки разместились под обвесами возле места каждого, а в центре - ценный штурманский инструмент - заряженный с утра фотоаппарат, экспонометр, бинокль, etc. Каждому под попу выдали по складной пенке, а Помощник на правах Первой скрипки данного мероприятия пристроил туда себе палатку. Капитан, покуривая трубку, заполнил Судовой журнал. Помощник разошелся не на шутку - вытащил из нижней шкаторины* грота-шкот* и провел его снаружи. Так и действительно стало лучше. Капитан прикрепил к этой снасти Российский флаг и “Петрович“ стал уж совсем хоть куда...

Вышли в 14.00 и пошли в д. Песковичи посетить тамошний магазин на предмет белого хлеба и чего-нибудь еще по обстоятельствам. Пришвартовались у правого берега, и встречный абориген избавил от необходимости карабкаться вверх по склону, заросшему кустарником: деревенский магазин в субботу работает до 14.00, а в воскресенье и вовсе выходной. Несолоно хлебавши, двинулись вниз по реке. В 1,5 км за Песковичами - перевальный знак на левом берегу, далее - разделительный буй на два рукава. Пошли по правому. По реке то тут, то там пробегают моторки, иногда пронесется на подводных крыльях “Метеор“, но больше всего хлопот доставляет “Заря“. Это пассажирское скеговое* судно с водометным движителем поднимает такую волну, что аж чертям становится тошно. Может запросто на берег выплеснуть. Внешне она напоминает автобус, которым, по сути и является, только что водяным. “Заря“ уже научила экипаж любить жизнь, поэтому все смотрят по сторонам, дабы не прозевать ее приближение и развернуться носом к волне.

На судовом ходу торчало что-то непонятное - гудящая баржа с прицепом и с трубой, из которой в реку хлестала грязная вода.

- Что это? - испугались матросы.

-Загрязнитель окружающей среды! Видите, вода какая грязная? Значит, хорошо загрязняет!

-А, понятно! А зачем?

- Работа у него такая.

На самом деле это был обычный земснаряд, что и объяснил Помощник, посчитав капитанские подколки непедагогичными.

 По курсу открылся симпатичный островок с песчаным пляжем. Выглянуло Солнышко и сразу всем захотелось

- Купаться! - выдохнула Боцман, выразив общественное мнение. Тут же сдох ветер, и добрую сотню метров Капитан с Помощником лопатили воду веслами.

Пляж и на самом деле оказался замечательным, вода - теплой, а песок - мелким, белым и чистым. На пляже загорала парочка, но они вскоре уехали на своей лодке. Деревня на правом берегу называется Муромицы. Она есть на нашей путевой карте № 1.

Матросы упорно не хотят вылезать из воды. Они занялись заготовкой ракушек-перловиц - натаскали солидную кучу и ведут подсчет своим сокровищам:

- Семьдесят два... семьдесят три...

Помощник ухитрился на песке пристроить котелок и сварил суп, разведя костер из сухого тростника, за неимением другого топлива.

Небо затянуло облачками и пошел дождик. На катамаране поставили палатку и пересидели. Боцман и Матрос и на ходу, и на стоянке играют в карты, причем Боцман нагло жульничает даже в такой элементарной игре, как “пьяница“.

После дождя матросы в четыре руки с удовольствием вымыли посуду - когда это мероприятие совмещено с купанием, оно превращается в веселую игру. Выше, в сотне метров от пляжа на острове неплохое место для стоянки. Капитан с Боцманом перегнали туда катамаран, а Помощник и Матрос бежали по берегу и фотографировали.

Итак, мы находимся в дельте Великой. До Псковского озера - километра три-четыре. Время - 18.00. Из-за дождя и позднего обеда решили никуда не ходить и заночевать на этом островке.  За день прошли всего 5 км - еще не вошли в ритм. Островок в своей средней части зарос кустарником, среди которого удалось добыть немного дров для костра. Помощник на ужин сварил рисовую кашу - 2 кружки риса и 0.5 банки тушенки. Ловили пресловутую рыбу все с тем же эффектом. Капитан заварил чай - Помощник чай принципиально не заваривает, считая этот напиток просто подкрашенной горячей водой. Все остальные чаю хотят. Решили поутру встать пораньше и пройти побольше. Завтра - Озеро. Оно, наверное, большое, как море и страшное, но увидеть не терпится. Мы сюда за тем и приехали.

Вечером в камышах Боцман нашла чайку с подбитым крылом и птица ее не укусила.

21.6.92 г. Воскресенье. д. Муромицы - мыс Вячек. .Озеро. К вопросу о гребле. На неверном пути.

Часы у Помощника были на ремешке, а у Капитана - без ремешка. Поскольку встать решили рано, он всю ночь надоедал Помощнику:

- Юр, сколько времени?

- Полтретьего.

- А сейчас?

- Четыре!!! - Капитан встал в пять. Самый длинный день в году начался. На улице было пасмурно, роса, дул неплохой, но холодный NW. Делать не хотелось решительно ничего. Метание блесны в воду ни принесло ничего, кроме водорослей и разочарования. Аналогичным образом обстояло дело и с поплавочной удочкой. Через полчаса из палатки выполз Помощник и, почистив зубы, тоже стал ловить рыбу. С тем же результатом. В 7.00 развели костер, сварили рисовую кашу с тушенкой (кружка на полбанки), разогрели вчерашний чай и сыграли подъем остальному экипажу. Пока завтракали, укладывались, подкачивали поплавки, ждали, пока Капитан искупается голышом, прошло еще время. Исчезла роса. И ветер. Выглянуло Солнце. Вышли в 10.00 при почти штиле. Дельта Великой состоит из множества низкорослых островков, поросших тростником и кустарником, но такого хорошего как наш, больше нет.

Решили сократить путь и ушли с судового хода. А зря - попали в тупик. Полюбовались на симпатичную церквушку, стоящую в лугах на левом берегу. Помощник греб, Капитан рулил, Боцман раскладывала пасьянс на гермоупаковке, а Матрос ловил рыбу на “дорожку“. Километра через три за очередным поворотом в 11.45 показалось Озеро.

Чудище обло, огромно, озорно, стозевно и лаяй...

Впрочем, оно было совершенно спокойно. Катамаран поставили на камыши и огляделись.

Безбрежная водная гладь. Справа, в камышах - красные щиты осевого створа. Прямо по курсу, на севере виднеются Толбинские острова - Белова, Залита и маленький Толбинец с мачтой ЛЭП. В крамболь* левого борта хорошо заметен остров Семск или, как написано на нашей карте, Земский. Он необитаем. По непроверенным данным, на нем находится госзаказник и туда выезжают с дамами загорать в непотребном виде. А еще в 70-х на него выпустили обезьян, чтобы посмотреть, как они превратятся в Человека. Неизвестно, чем этот эксперимент закончился, кажется обезьяны подохли... Нам туда не надо. На север, к островам ведет обставленный вехами и буями фарватер. Буи большие - озерные. Мертвая зыбь - длинные, большие и пологие волны медленно опускает и поднимает катамаран. На глади воды - лодки рыбаков и крейсерский швертбот класса Т-2 с безвольно поникшими парусами.

Еще в Тбилиси Капитан пытался вытянуть максимум информации у сослуживца - уроженца здешних мест. По его словам, в устье речушки у турбазы возле деревни Жидилов Бор, хорошее место для стоянки. До островов далеко - грести замучаешься. Турбаза видна, виден и этот самый Жидилов Бор. Достали карту, штурманский инструмент, и Капитан самозабвенно предался Навигации.

-Курс 36° ! - заявил он. Впрочем, пункт назначения и так был хорошо виден, и прибегать к помощи Компаса не было никакой надобности. Перед большим загребом - а до турбазы километров минимум шесть, решено перекурить. Озеро было очень большим, и его северная часть терялась за горизонтом, как у моря. По таким большим водоемам никто из экипажа еще не путешествовал. На «Альбатросе». Капитан подумал, что если поднимется ветер, то дел на этаком просторе он понаделает... Вместе с тем, совершать весельный поход не собирался никто... Перекурив, Капитан с отвращением, а Помощник с воодушевлением принялись веслать.

В инструкции к катамарану говорится, что его скорость под веслами - 6 км/ч. То, что эта величина далеко не константа, понятно и ежу, но здесь все это выглядело наглядно до цинизма: если будем неустанно грести, то за час доберемся во-он туда. Грести неустанно не хотелось. Капитан, как отъявленный яхтсмен, весел не любит, а Помощник, напротив, гребет с удовольствием и без устали. Как подвесной мотор. Или как гипсовая женщина с веслом. Налетают слепни и с удовольствием пьют кровь экипажа. Целая туча хрустящих бабочкомух обрушивается на судно, облепив паруса и все остальное. Они называются, кажется, поденками. Помощник жалуется, что они его кусают. Матрос и Боцман ловят насекомых и прячут в спичечную коробку - рыбу на них ловить собираются, потом залезают в форпик и засыпают. Помощник перестает грести, прыгает за борт и купается, держась за бимс № 5. В отчаянии Капитан, который ну очень не любит грести, встает и посвистывает, скребя ногтями дюралевые трубы гика и мачты - “насвистывает ветер“ по старинному морскому обычаю. Очевидно, это помогло, потому что в 12.45 задул легкий ветерок с запада, который позволил к 13.20 подойти к пресловутой турбазе как положено, под парусами.

На турбазе ничего интересного не оказалось. Небольшая бухта с бетонными плитами у входа, домики, отдыхающие и гнусный пляж с глинистым дном и мутной водой. Пока Капитан выясняет относительно мест для стоянки, Боцман без спроса купается в часах.

В бейдевинд “Петрович“ выходит из бухты, благополучно миновав железобетонные конструкции и идет вдоль берега на север. Ветерок усилился где-то баллов до трех. Берег густо зарос камышом и тростником, не подойдешь. За всей этой благодатью виднеется лиственный лес, сырой и комароопасный даже издали. Среди кувшинок и водорослей - прогалина, в тростниковой стене - проход. Это и есть устье реки. Влетаем в лесную речушку, узкую, но глубокую. Когда берега так близко, скорость кажется весьма приличной. В километре от устья - сужение. Моторка или там еще какая лодка его легко пройдут, а широкий катамаран заклинивает в берегах из мокрой травы и водорослей.

- Парашный проход! - роняет Помощник. Берега топкие - болото. Капитан в плавках выпрыгнул за борт, чтобы подтолкнуть с кормы. Уровень воды оказался на метр выше ушей. С трудом, с помощью весел и такой-то матери, семь метров парашного прохода были преодолены. Далее весело пошли под парусами - ветер задувает с озера в зеленый туннель. Лес разбежался в стороны и показалась деревня.

В фордевинд, поставив паруса “бабочкой“, под развевающимся Российским Флагом, “Петрович“ идет по деревне. Ширина речки - от трех до пяти. Очевидно, более невероятное и нелепое зрелище представляла бы собой подводная лодка типа “Огайо” ВМС США, вдруг всплывшая в утином пруду деревни Пупкино. По берегу за нами бегут дети и собаки, кричат и, соответственно, лают. Вскоре деревня кончается, а катамаран садится на мель. А не слишком ли мы углубились в континент?

Пользуясь случаем, решено пообедать и обдумать создавшееся положение. Вокруг на многие километры тянутся кочковатые заливные луга, к тому же еще и болотистые. Где-то вдалеке - зубчатая стена леса. Из полбуханки хлеба и полбанки сосисочного фарша получилось по 4,5 бутерброда каждому. Попутно выяснилось, что деревня - это и есть Жидилов Бор, речка называется Воровка, а приличных мест для стоянки нет вовсе.

Путешествие вглубь материка решено было немедленно прекратить и выбираться на Большую Воду. Ветер перестал быть союзником, и пришлось сбить грот*. Настроение у всех упало: тратим драгоценное время жизни и отпуска по хрен-знает-каким закоулкам; берега - дерьмо, слепни и оводы - двойное дерьмо, а тут еще и вмордувинд* под веслами...

Из плена Воровки вырвались в 16.30. Когда скребешь ногтями гик и мачту, высвистывая ветер, надо думать и о последствиях. Вся безбрежная водная равнина покрыта весьма внушительными волнами, кое-где вскипают белые барашки. W-4. Крадемся за маленькими камышовыми островками в галфвинд под одним стакселем, а потом вылетаем на простор и решаем рискнуть. Капитан резко приводит* катамаран к ветру, а Помощник, прыгнув к мачте, мгновенно поднимает и настраивает грот.

Судно стремительно рванулось вперед. Запела вода, за кормой вырос бурный кильватерный след. Волны - где-то 0.4 - 0.5 м, но встречаются и побольше. Приходится смотреть в оба, чтобы не подставить борт под волну - в этом случае фонтан брызг взметается чуть ли не на высоту мачты и опадает за воротник. “Петрович“ летит на гребнях волн в галфвинд левого галса* . Матрос, впервые испытывая подобное, слегка побаивается, но видя доходящую до восторга радость остального экипажа, успокаивается и радуется вместе со всеми. “Значит, это и есть Плавание-под-парусами. Значит, так и должно быть!“. Впрочем, вскоре он и Боцман, убаюканные качкой и прыжками с волны на волну, засыпают, забравшись от ветра и брызг в форпик.

Ветер гонит по небу рваные клочковатые облака. Солнечно. Больших волн становится все больше и больше. Заметно похолодало. Катамаран без крена несется к острову Залита. От ударов волн и брызг влажнеет трамплин* . Берег по правому борту - сплошная стена тростника. В случае чего, можно влететь в тростник, встать на якорь, убрать паруса и поставить палатку... Но это уж на самый худой случай... Разглядеть берег в бинокль довольно сложно из-за аритмичной пляски на волнах. Барашков на гребнях волн становится все больше, в вантах* начинает ощутимо посвистывать. Подветренная ванта ослабла и провисает. На траверзе правого борта на берегу замелькали желтые пятна песчаных пляжиков.

Капитан и Помощник переглянулись.

- Мыс Вячек! Может к берегу? - спросил Помощник, взглянув на карту.

- Пожалуй... Что-то ветер разыгрывается, не к добру! - согласился Капитан. До берега - километра полтора. Уваливаемся* под ветер и летим на гребне волны в режиме серфинга* на фордаке. Близится полоса неслабого прибоя.

- К повороту! - Готов! - Капитан перекладывает руль и “Петрович” резко приводится. Помощник мгновенно растравливает шкоты* и поднимает шверц*, а Капитан - руль. Касание дна. Помощник выпрыгивает за борт и удерживает катамаран. Сонных матросов через полосу прибоя на руках выносят на берег, а вслед за ними - “Петровича“. Паруса убираются, и на прибрежных кустах развешивается все, что нуждается в сушке. А вот теперь можно оглядеться и перекурить...

На озере волна разыгралась не на шутку. Тяжелые и мутные валы разбиваются о песчаный берег. Мелко, и вода - грязная. Вдоль берега - узкая полоса песчаного пляжа, поросшая кустами ивняка. Сухого плавника* для костра - в избытке. За песчаной полосой, шириной метров в пятьдесят - луг, представляющий собой топкое и непроходимое болото. Песок тянется где-то на километр, с юга и севера он отсечен от материка заболоченным тростником. Ну и ладно! Нам и здесь неплохо!

На песчаной полянке ставится палатка. На катамаране - тоже. Его уже полностью разгрузили и, от греха подальше, вынесли на берег. Суп варится особый - с зеленым и жареным луком. Матросы с отвращением вылавливают лук из супа. Им угрожают. Набрать воды - проблема: кто-нибудь из командного состава натягивает комплект Л-1 и заходит в штормящее озеро “по самое нехочу“, стараясь набрать воды с наименьшим содержанием донной мути. И даже в этом случае жидкость в котелке приходится отстаивать.

Матрос верен себе и своей idee fix - поймать Рыбу. После обеда его поймали запутавшимся в кустах со спиннингом.

- Витек, ну куда ты? Такой ветер, волна, мелко...

- А если на удочку?

- Тьфу ты!... - матросам определенно пора спать. Белая ночь ломает весь привычный распорядок дня. Сегодня матросы и Помощник будут спать в палатке - матросам при таком ветру страшновато, а Капитан - в катамаране (не маленький, как-нибудь перебьется).

Темновато и мрачновато. Дует NW 5/6. Огромные темные валы вздымаются и с рокотом опадают пенными гребнями на берег. Свистит стоячий такелаж – бегучий убран от греха подальше. Мерцают далекие огоньки на островах Залита и Белова. Заметен белый однопроблесковый буй банки Исады. Капитан заполняет Судовой журнал. Помощник внимательно читает раздел “Краткие сведения по гидрометеорологии“ из инструкции к катамарану и находит все признаки ухудшения погоды и усиления ветра. Потом отцы-командиры потуже сезнюют* убранные паруса и отправляются на боковую указанным выше порядком. За день прошли 25 км по ГК*. Налетает и улетает дождик. Озеро штормит, штормит, штормит...

22.6. 92 г. Понедельник. м. Вячек. В ожидании погоды у моря.

Ждем у моря погоды, а оно штормит всерьез. Ночью дважды ветром срывало палатку, Помощник вскакивал и ставил ее, а матросы даже и не проснулись. На берегу стояла банка с останками сосисочного фарша - ее сбило волной и забросало песком, но Помощник ухитрился что-то спасти.

Облака и тучи, но Солнце видно. Ветер - все тот же NW 5/6. Завтрак из останков фарша и гречневой каши. Помощник нашел за кустами полянку, закрытую от ветра, и стоянку перенесли туда. Здесь тихо и тепло, можно раздеться и загорать, а на берегу холодно даже в штормовом костюме.

Со скуки из рыболовного садка изготовили снасть вершу и установили ее в камыши, надеясь поймать все ту же рыбу. Набрали в озере раствора мутной дряни в H₂O и поставили ее отстаиваться. Шторм, как в миксере, перемешал все мыслимое и немыслимое.

Часа в три послышались голоса - все подумали, что у них от шума прибоя и безделья начались глюки. Однако из кустов выбрались Два Живых Мужика. Они не просто разговаривали но и Ругались Матом. Шторм загнал их моторку на берег, а так они искали унесенные штормом сети. Вдалеке, к островам прошла “Заря“. Надо же, и в шторм ходит...

Обедали в 16.00. Суп - пачка концентрата, кружка вермишели, растительное масло, хлеб и лук вприкуску. Боцман с Матросом то играют, то дерутся. Их поймали, заставили сидеть чинно, и стали проводить с ними занятия по Навигации, Лоции, Судовождению и другим, столь необходимым Путешественнику наукам. Личные познания у обоих оказались поистине дремучими. Чему только учат в современной школе?

- Что такое остров? - Ммммммм....

- Что есть градус? - Мммммм... - как могли, восполнили пробелы в детских извилинах - очень многое пришлось начинать с азов. Теперь каждый из них в любое время должен правильно указать на карте точку стояния. Посуду из-за шторма моют сами навигаторы, а нижние чины занимаются заготовкой дров. Дров надо принести много, порубить на однообразные фрагменты и рассортировать по толщине...

Ужин несколько затянулся. Днем Помощник и Капитан (исполняющий обязанности Младшего Кока), с недоумением рассматривали кубики немецкой сублимированной картошки. Поступили так - замочили две кружки хитрого полуфабриката на три часа, час варили и добавили полбанки тушенки. Пили чай с сахаром. Помощник каждый раз заставляет всех есть поливитамины. Хлеба осталось мало - буханка черного. Если в ближайшее время не купим, придется печь лепешки из муки. Пользуясь случаем, пригрозили матросам:

- Если кто не сможет показать на карте точку стояния или правильно ответить на вопросы - лишается порции хлеба! - Боцман испугалась. Малоежка-Матрос - нет.

Ветер вроде бы (тьфу-тьфу-тьфу) стихает. Барашков поубавилось. Горизонт чист. Миражи и рефракция. Молим Бога о хорошей погоде на завтра, впрочем, морально экипаж готов идти и при любой.

Проложили курс на остров Залита. Курс - 310°, удаление - 7.7 км. Помощник нашел капитанскую ошибку при определении масштаба путевой карты № 1. Внесли корректуру. При рубке плавника топором летели искры.

В полночь наблюдали НЛО. Штуковина имела вид размытого светлого диска размером меньше Луны, и совершала хаотичные броуновские движения, а затем исчезла. Из-за незнания линейных размеров объекта удаление определить невозможно, но приблизительно - 2.5 км. Капитану даже стало страшновато...

23.6.92 г. Вторник. м. Вячек. Продолжение ожидания. Попытка - не пытка.

То же, что и вчера. Ветер даже зашел к N и усилился до 6. По этому поводу все слегка впали в апатию - отпуск идет, хлеб кончается, а мы тут, как дураки сидим на этом гребанном Вячке! Завтрак - каша рисовая с тушенкой (1.5 на 0.5). В вершу никто не поймался, но хлеб этот никто в верше съел...

После завтрака Капитан с Помощником решили вдвоем совершить пробный выход на воду. Подтянули трамплин, подкачали поплавки и потеряли такелажную скобу нижнего блока гика-шкота. Поставили запасную. На носовую сетку для центровки уложили упаковку № 1 от катамарана с 50 кг песка - для балласта и грузовой центровки. Капитан облачился в Л-1, а Помощник разделся до плавок, одел штормовку и кинул в кокпит штормовые брезентовые штаны и шерстяные носки. Страшновато: ветер свистит в такелаже (6 баллов!), волны, барашки. Оба надели спасательные пояса. Убрали стаксель. Развернули катамаран носом строго на ветер и толкали его на глубину по чуть ниже пояса, затем вскочили в кокпит.

В сильный ветер катамаран сильно приводится (без стакселя). Волны где -то по 0.5 м, но встречаются и о-го-го какие монстры. Немного полавировали, прошлись вправо - влево. Брызги, кокпит весь мокрый, катамаран приходится откренивать, поочередно садясь на наветренный фальшборт. Покатались, а затем увалились до бакштага и, оседлав попутную волну, полетели к берегу в режиме серфинга. Вытащили катамаран на берег и решили, что на пределе возможностей любое судно будет вести себя нехорошо. Сегодня решили не рисковать шмотками и детишками.

После выхода на воду Капитан задремал. Его разбудил Помощник, который приготовил обед - суп из одного пакета, кружки вермишели и пары ложек растительного масла. После обеда Помощник рискнул купаться. В плавках! Совсем с ума сошел! Это в лагере за кустами тепло, а на берегу - брр!

Потом все силы были брошены на науку, хозяйство и снаряжение: провели мелкие регламентные работы на “Петровиче“, рационально оснастили удочку, поставили на спиннинг новую леску, а Помощник настолько увлекся гидрометеорологией, что смастерил анемометр - прибор для определения относительной скорости и направления ветра. По его наблюдениям, ветер не утихал. Утомленный, он задремал.

Матросы целый день играют: то в карты, то в слова - научил Помощник. И в этой игре оба невыносимо жульничают, но особенно - Матрос.

Молочную вермишель на ужин варил Капитан. Из шести кружек воды, полутора кружек вермишели, шести столовых ложек сухого молока и шестнадцати кусков сахара у любого получится молочная вермишель, которую можно есть. Пили чай. Наперебой наблюдали признаки:

- дым поднимается вверх, закат красноватый, небо голубое - это хорошо;

- облака справа, если стать к ветру лицом, облака вообще есть, ветер не меняется - это плохо. Налицо ослабление помех при радиоприеме - это хорошо. Кстати о радио - никак не поймаем нужную волну и прогноз погоды - средние волны сплошь эстонские - заграница близко.

В 23.00 матросам приказан отбой. Славные они все же ребята - не унывают, заготавливают дрова, бойко отвечают на вопросы по навигации - молодцы, одним словом, и толк из них выйдет.

Мыс Вячек порядком поднадоел. На карте уже давно проложен курс. Что будет завтра?

Большое, красное и круглое Солнце медленно прячется за остров Залита и заходит в 23.30. Помощник набрал кучу реппилента, но он еще не пригодился...

24.6.92 г. Среда. м. Вячек - о. Залита - о. Белова. Fram!* Стронувшись с мертвой точки.

...Ветер по морю гуляет и кораблик подгоняет

Он бежит себе в волнах на надутых поплавках

Мимо берега крутого, мимо острова Белова

Навигаторов-мужчин манит местный магазин...

Утро надежд не оправдало. Ветер, волнение и погода существенных изменений не претерпели. Пресловутый анемометр на порывах чуть не зашкаливало. Решив, что плавать по морю все же необходимо и глядя на то, как исчезают продуктовые запасы, вспомнив о том, что собирались в путешествие по Псковским озерам, а не по мысу Вячек, решили рискнуть. Завтрак - рис с тушенкой. Матросов одевают как можно теплее и непромокаемее, предварительно выгуляв в кустах и сверху обвязывают спасательными поясами. Форпик с вещами изнутри защищен полиэтиленовой накидкой. Вещи собраны и уложены. Краткий инструктаж для молодежи:

- Не двигаться и не шевелиться без приказа! Не вертеться! В случае оверкиля* хвататься за катамаран и ждать помощи!

Fram! - как говорил великий Нансен. Все, кроме Помощника, перекрестились.

13.10. Отход от берега через полосу прибоя затруднений не составил. Вывели катамаран носом строго на ветер, опустили шверцы и руль и увалились на правый галс. Ветер - NW-4/6, волна, барашки. Парусность полная - для более эффективной лавировки. Круто к ветру идти не удается из-за большой волны - чуть круче, и теряется ход - катамаран приводится. Где-то под 45° к вымпельному ветру* идем нормально - и волну вразрез принимаем, и брызг нет почти. Волны - в среднем полуметровые, но иногда набегают и более чем полутора с некоторой периодичностью - “девятый вал“. На порывах свистит в такелаже, вдоль движения волн вытянулись полосы белой пены.

Идем длинными галсами. Мост угрожающе скрипит, подветренная ванта провисает, стаксель-шкот одной рукой не удержать даже через стопор. Тем не менее “Петрович“ превосходно отыгрывается на волне. Матросы, немного повосхищавшись штормовым переходом, спят в форпике, как сурки. Капитану и Помощнику курить приходится по очереди - в зависимости от галса надо сидеть на наветренном борту и откренивать катамаран, изо всех сил удерживая рвущийся из рук капроновый шнур стаксель-шкота. Вокруг - солнечно, царство волны и пены. Острова растут на глазах, как в сказке Пушкина. В ярко-синем небе белые клочковатые облака. Три часовых галса - и подходим к острову Залита. Острова высокие, но опоясаны кольцом песчаного пляжа с множеством валунов ледникового периода. По непроверенным данным, острова названы в честь двух сельских учителей времен установления в этих краях советской власти и утопленных в озере противниками оной.

Остров Залита представляет собой сплошную деревню, точнее - село (есть церковь). Добротные дома с огородами, палисадниками и сиренью, спускающиеся к озеру улицы, лавочки у заборов и даже трактора и грузовики - это на острове-то! С восточного берега по островкам на острова Залита и Белова тянется ЛЭП.

В тени острова ветер есть, но вода гладкая, без волны. Скорость сразу увеличивается. При подходе к острову подводные камни, по ним гремят руль и шверц. В зеленоватой воде плавают несколько больших дохлых щук. Интересно, почему?

16.15. Ошвартовались возле церкви. Мокрое разложили на просушку на горячих валунах. Сбросили штормовую одежду. Берег - песчано-каменистый, поросший кое-где травой. Сразу же набежала куча детворы. Местная порода - синеглазые и беловолосые. Подсказали, где магазин - в центре острова, от часовенки вверх по улице. В магазин отправился Капитан.

Очередь начиналась от круглой старинной металлической печки в углу магазина и была весьма значительной. В магазине есть все, даже колбаса, по талонам только сахар, недостатка в котором мы не испытываем. Все возмущаются тем, что в соседней Эстонии ввели свою валюту, а сами ездят в Россию отоваривать рубли. Как иллюстрация к этой теме, появились два подвыпивших эстонца, очень вежливо, с акцентом, извиняясь, пролезли без очереди, взяли килограмм колбасы и пять бутылок водки, опять вежливо извинились и ушли. Толпа покупателей гудит, всем не терпится скорее попасть домой, к телевизору - скоро начнется очередная дурилка про Марианну с ее Луис-Альбертой. Ноги у Капитана начинают гудеть. Все местные проблемы и сплетни он уже знает, но нельзя ли поскорее? Заняв очередь, он идет на берег и приводит себе в помощь Боцмана. Остальной экипаж продолжал загорать на берегу. Боцман охотно поднялась и пошла - ей тоже интересно было посмотреть на островную деревню.

Снетки в томате - 4 банки, вермишель - 4 пачки, соломка хрустящая - 3 пачки, 3 брикета киселя, 2 пачки горохового и 4 пачки молочного супа, 2 пакета сухих завтраков “Звездочки“ и 1 - “Подушечки“, 15 яиц и бутылка молдавского напитка “Стрэлучитор“ крепостью 38° были загружены на борт “Петровича“.

Кстати о снетках: рыбка это чисто местная и очень колоритная. Снеток маленький и внешне напоминает кильку. Когда его вытаскивают из воды, в воздухе появляется аромат свежего огурца. Исстари снетков добывали специальными мелкоячеистыми сетями, сушили в печах и упаковывали в рогожные кули. Летом и зимой шли обозы в Москву и Санкт-Петербург, доставляя маленькую, но очень вкусную и редкую рыбку: снеток водится в Псковских озерах, Ильмень-озере и некоторых водоемах помельче, но только в здешних местах. Щи со снетками - исконное блюдо русской кухни. Добывают его и поныне - на банке стоит марка псковского консервного комбината, а на островах валяется множество старых снетковых сетей... Читайте Сабанеева!

Неприятность: носовые концы стрингеров и крючки крепления дополнительного носового грузового бимса протерли носовые секции поплавков аж до тканевой основы. На дневке придется подзадержаться и сделать срочный ремонт. Понятно, что на острове Залита оставаться не следует, катамаран уже на воде и весело бежит под парусами к следующему острову Толбинского архипелага.

Ходко идем гладкой водой. В проливе между островами Залита, Толбинец и Белова прилично долбануло боковой волной. Якорь, лежавший на носовой сетке, самопроизвольно сыграл за борт, сильно затормозив движение и развернув “Петровича“ к волне носом. Капитан пробрался на носовую сетку и вытащил из воды этот морской тормоз.

Пролив между Залита и Толбинцом - мелководный, по нему на Толбинец перегоняют пастись скотов. Остров Толбинец - высокий, маленький, из природных богатств на нем есть лишь опора ЛЭП и недоеденная скотами травка, а также навоз. А он так привлекал нас при обсуждении планов путешествия... Пролив между Толбинцом и о. Белова более широкий, глубокий и судоходный, видна песчаная бухта и пристань на Белова, разделительные буи фарватера.

Остров Белова - самый большой в архипелаге. Остров - просто прелесть: высокий, поросший лесом, окруженный песчаным пляжем. Вековые сосны и огромные валуны в воде и на берегу. Есть небольшая деревенька, турбаза и дачный поселок.

Идем вдоль южного берега Белова, подыскивая, где бы приткнуться. Старинная церквушка, полуразвалившееся здание старой пристани с надписью “Сосновка“ - очевидно, исконное название острова. На ходу перекусываем сухие завтраки “Звездочки“.

- Не люблю я этих американизмов! - ворчит Помощник. Все с надеждой посмотрели на него - а вдруг откажется от своей порции? Но Помощник лицемерно поедал ненавистные американизмы, не замечая голодных взглядов экипажа. Пришлось открыть и вторую пачку. Кстати, хлеб на островах - дефицит. В магазин его не привозят, а привозят друг другу на рейсовой “Заре“. Шли около 20 мин, ошвартовались в 19.24. Встали на юго-западной оконечности острова, правее лодочной станции турбазы и лестницы, ведущей с горы на пляж.

Место красивое: песчаная бухта полукольцом, бережок, поросший травкой, сосновый бор наверху. Много земляники, которую охотно собирают матросы, поедают сами и приносят командирам. Разбиваем лагерь. Дров немного, но зато полно шишек, которые дают хороший жар для костра. На ужин - вермишелево-томатно-снетковый суп, чай с соломкой и пряниками. Кайф после трудного дня. Хорошо выспавшиеся и отдохнувшие на ходу матросы носятся по холмам и по берегу, собирают землянику. Дабы направить их кипучую энергию в нужное русло, им вручили по котелку и велели принести колодезной воды из деревни. Деревню и колодезь они нашли сами, а заодно и перевыполнили задание - принесли здоровенную охапку аккуратно наколотых сосновых дров.

- Они там, у забора лежали, их там много, сложены так красиво...

- Вы чего, ребята, офигели? Только нам разборок с аборигенами не хватало! Идите и отнесите где взяли! - недовольные Боцман и Матрос забирают дрова и уходят. Что-то рано они появились... Матросы садятся пить чай. Командование идет обозревать окрестности, взяв все необходимое - бинокль, кружки, “Стрэлучитор“ и по прянику.

 Наверху тихо, тепло и красиво. Раскидистые пушистые сосны, зеленая мягкая трава, присыпанная хвоей и шишками. Пахнет нагретой солнцем хвоей и водорослями. Ярко-синее небо с редкими белыми облачками. На севере - безбрежная гладь воды, подчеркнутая линией горизонта. На юге едва угадывается далекий берег. “Стрэлучитор“, булькая, разливается по кружкам. Сегодняшний день прожит не зря. Больше никакой ветер не заставит нас отсиживаться на берегу. И вообще, не так страшен чорт, как его малюют...

Прошли где-то около 15 км по ГК, а с учетом лавировки - вдвое больше. Расходы на магазин составили 597 рублей. Отбой - в 0.00. Назавтра устроим день отдыха. Заслужили. Или мы куда-то спешим?

25.6.92 г. Четверг. о. Белова. Хозяйственные хлопоты. Борец с дезертирами. Прикладная география и пропавшие очки.

В 7.20 Капитана разбудили птицы вороны, гремевшие неубранной посудой. Пришлось встать, прогнать птиц и купаться, а затем разводить костер. Проснувшийся Помощник приготовил вермишель с яйцами. После завтрака ловили рыбу, приклеили заплатки на поврежденные места поплавков “Петровича“. Помощник и Матрос спустили катамаран на воду и на веслах отправились на рыбалку, полагая, что уж теперь-то и таким образом они что-нибудь поймают. Зря они так думали... Пришла “Заря“ и выгрузила несколько пассажиров. Она приходит по утрам каждый день. Билет до Пскова стоит 17 рублей. Пока Помощник рыбачил, Капитан решил приготовить обед. Две пачки горохового супа, две горсти вермишели, яйцо. Сварил кисель. В обоих блюдах оказался избыток воды, но за неимением лучшего, съели-выпили и это. После обеда командный состав отправился прогуляться по острову и в магазин.

Поднялись наверх и пошли через деревню. Добротные дома, сады и огороды. И здесь по деревне проходит дорога со следами автомобильных шин. У заборов аккуратные поленницы дров - здесь вчера наши матросы и прихватили дровишек... Телеантенны, телефонные провода, за околицей небольшое поле, поросшее рожью. Лес. Огромные ели, мох и тишина - Берендеево царство. На северном берегу над обрывом палатка, рядом стоит лодочный мотор, а вокруг на натянутых лесках вялятся здоровенные щуки. О валуны северного берега с шумом разбивается прибой. Какой-то санаторий или дом отдыха. Табличка, запрещающая передвигаться по реликтовому бору вне тропинок и рвать что-либо. Мы же по незнанию вышли прямо из чащи и по дороге наелись заячьей капусты (кислицы). Мы больше не будем, прости нас, Лес! Снова деревня и дачный поселок. Фельшерско-акушерский пункт. Пристань в песчаной бухте и магазин. У пристани стоит небольшой сухогруз, на палубе - трактор с прицепом и грузовик. Вот как они попадают на острова...

Магазин. Работает, но народу почти нет. Этот самый почти - дед лет шестидесяти и дое...лся до Помощника и Капитана. Он принял двоих парней в военной форме без погон (а Помощник еще и стрижен наголо, небрит, Капитан с бородой) за дезертиров и потребовал предъявить документы. Путешественники пытались отшутиться, но настырный дед юмора не понимал, грозил вызвать милицию. Пришлось послать его на... Дед с обидой выскочил из магазина, то ли в милицию, то ли туда, куда послали...

- Он что у вас, всегда к прохожим цепляется? - спросил у Продавщицы Капитан.

- Он всегда такой, - с гордостью ответила та, - порядок любит! - Ну, значит, по нужному адресу послали...

Ассортимент в беловском магазине оказался хорошим, но хлеба тоже не было. Взяли риса, кабачковой икры и копченой даже колбасы - живем только раз! Помощник закапризничал и потребовал бутылку молдавского вина. Взяли две. Магазину досталось 217 рублей.

По возвращении матросам решили преподать наглядный урок прикладной географии.

- Ребята, хорош в карты резаться! Это и дома можно делать... Вы прогуляться не хотите? Хотите? Ну тогда идите сюда!

 Младшие члены экипажа “Петровича“ построились на пляже. Им указали направление:

- Идите прямо и никуда не сворачивайте!

- И куда же мы придем? - испугались они, - а если заблудимся?

- В том-то и весь фокус! Не заблудитесь, вот увидите. Вперед! Если вас через три часа не будет, пойдем искать. Только назад не возвращайтесь! - Матросы недоуменно переглянулись, вздохнули и отправились в кругосветное путешествие по часовой стрелке. О-ва что Белова, что Залита по форме напоминают кусок хлеба, отрезанный от белого батона. Периметр Белова составляет около 6 км, Залита - около 4.

Старшие мореплаватели за неимением лопатки, возложенной еще в Подмосковье на алтарь Бога Забывчивости, взяли штатное весло от катамарана и отправились на деревенскую помойку копать червя.

- Все дело в червях! - со знанием дела уверял Капитан, - вот накопаем червя, и рыба будет. Уху заварим, коптильню запустим, пожарим рыбки... Помощник почти два десятка лет знает Капитана как себя самого и не обольщается по поводу его рыбацкой удачи. Копался червь с огромным трудом. На помойке почва была особенно каменистой, штучные экземпляры регистрировались и укладывались в консервную банку из-под снетков в томате. Внизу, на пляже и на мели в воде догнивали остовы местных рыбачьих баркасов - огромные, с большим развалов бортов и высоченными прямыми штевнями* , в течении многих веков приспособленные к условиям плаваний по местному водоему. На “Петровича“ они не походили совершенно...

- Ну и ладно! А на таких гробах пусть Тим Северин и Тур Хейердал плавают! - вслух подумал Капитан.

На стоянке еще никого не было. Прихватив удочки, садок для добычи, банку с дефицитными червями, кружки, молдавские вина, ножик для открывания бутылок - не правда ли, впечатляющий список? - пряники, бинокль, одев приличествующие случаю плавки, отцы-командиры с комфортом расположились на нагретом солнцем огромном валуне метрах в десяти от берега, откупорили бутылку, разлили вино и забросили удочки. К изумлению обоих, сразу стало клевать. На крючок попадалась исключительно мелкая, колючая и крайне сопливая рыбка ерш. Она необыкновенно хороша в ухе, особенно если варить ее вместе с соплями. Рыбок опускали в садок, не забывая вовремя наполнять кружки. Вино было кислым, а ершики - колючими, но все это казалось мелочами по сравнению с приятным отдыхом.

- Бульк! - послышалось из-под валуна.

- Что это?

- Мои очки! - вздохнул Помощник и, вытащив удочку, соскользнул с валуна в воду. Вода была прозрачная и холодная, глубина - по грудь. Ныряли оба до посинения, которое наступило через полчаса, но очки так и не нашлись. Плюнув на это дело, рыбаки допили вино и смотали удочки. Достали из воды садок. Почему-то сразу никто не предположил, что маленький скользкий ершик проходит через крупноячеистую сеть без изменения траектории. Тем не менее, четыре ершика в садке ожидали своей участи.

- Мы сидели в сарае и гордо отказывались от пищи презренных бледнолицых, и на исходе четвертой луны Зоркий Сокол заметил, что у дощатого вигвама бледнолицых нет задней стены.. в следующую луну Мудрый Змей предложил побег. - вспомнился старый анекдот. Пленников решили попридержать до поимки полного комплекта для ухи.

Через три часа после старта с востока пришли уставшие, но предельно довольные матросы и наперебой делились впечатлениями. Фраза “остров есть часть суши, окруженная водой“ наполнилась для них иным, глубоким содержанием. Они видели белку, разных птиц, собирали землянику, щавель и заячью капустку, очень многое увидели и узнали, и вообще, в полном восторге. Они не прочь остаться на острове Белова и еще, матрос горит желанием половить на удочку ершей. Все отправляются к злосчастному валуну и опять ныряют до посинения, пытаясь выудить очки. Но пучина и местный водяной цепко держат свою добычу. Запасных очков Помощник с собой не взял... Он уверяет, что не такое уж у него и плохое зрение, а бинокль позволяет регулировать резкость для любых глаз.

На ужин Помощник сварил рис. Даже оставшись без очков, он терпеливо перебирает и промывает крупу. Порезали колбаски и открыли кабачковую икру. Завтра встаем пораньше - и в путь-дорогу. Собираемся пойти на остров Каменка, что лежит к западу от нас в пятнадцати километрах. Капитан увлекся записями в Судовом Журнале, и не заметил, как экипаж разошелся по берлогам. Из палатки доносились треск и шипение приемника - Помощник на сон грядущий решил поймать прогноз погоды. Из катамарана шла сплошная шулерская терминология:

- Шестерка бьет туза! Не жульничай! - белая ночь позволяла заниматься любой деятельностью.

Капитан со злосчастного валуна наловил еще ершиков, выпотрошил, промыл и натер солью - приготовил их к ритуалу копчения. И лег спать.

26.6.92 г. Пятница. о. Белова - д. Лисье - о. Колонцы. По морям, по волнам. Распределение обязанностей. Штурманские заморочки. К вопросу о топонимике.

Поутру выяснилось, что вороны сожрали всю рыбу и порвали пакет с дробленым рисом. Вот же сволочная птица! На завтрак была вермишель со снетками в томате. Пока все собирают вещи и грузятся, Матрос ловит рыбу просто из удовлетворения - поймает и отпустит.

Из-за пресловутых белых ночей вышли в 13.10. Солнечно, NW 3/4, кучевые облака. Волна высотой 0.5 м, но встречаются и более чем метровые волны. Переход обещает быть интересным: без страховки наветренным берегом. Популярно: если бы раньше с нами не дай Бог что случилось, ветер и волна вынесли бы нас к сравнительно недалекому берегу. Если же что-то случится сейчас, то до берега чуть поближе, чем раком до Китая, с учетом направления ветра. Думать об этом как-то не хочется, но иметь в виду необходимо - наши матросы все же еще маленькие, и плавают только в спасательных средствах... Да и ни Капитан, ни Помощник озера, прямо скажем, не переплывут...

В тени острова ветер малость недооценили - на просторе его сила составляла 4-5, на порывах до 6 баллов шкалы сэра Бофрта*, а направление - NNW. Идем в бейдевинд правого галса, имея Помощника висящем на наветренном правом борту: откренивать катамаран ему приходится очень долго. Места экипажа - штатные. По левому борту у мачты сидит Боцман. Ее задача - при совершении поворота оверштаг* следить за тем, чтобы стаксель-шкоты не цеплялись за мачту. Если, конечно, она не спит. То же и на тех же условиях вменяется в обязанность Матросу, сидящему в носу по правому борту. Кроме того, Боцман следит за тем, чтобы ходовые концы бегучего такелажа* были убраны в аккуратные бухты и участвует в уборке грота. Матрос отвечает за стаксель и сигнальный фал* на правой ванте. В корме слева - место Капитана. Его прерогатива - руль, гика-шкот* и левая шверц-таль. Справа в корме сидит Помощник и управляет стаксель-шкотами, правой шверц-талью и сорлинем руля* . Иногда командный состав меняется функциями, но не местами. На стоянке в обязанности Боцману вменяется постановка и уборка каюты, приборка трамплина своими силами и силами подчиненных (т.е. Матроса). С самых первых метров водного пути введено правило - прежде чем посмотреть в бинокль, повесь его себе на шею. Благодаря этому бинокль еще не утерян...

Скорость весьма приличная. Капитан достает электронный секундомер, кидает за борт сосновую шишку и замеряет время прохождения шишкой расстояния от носа до кормы, затем сверяется с таблицей, рассчитанной им долгими зимними вечерами и сообщает результат в узлах* и км/ч. Этот метод именуется методом голландского лага, вот только опытные моряки-голландцы рекомендуют использовать не сосновую шишку, а пустую бутылку. Видимо, на голландских кораблях сей предмет всегда под рукой у вахтенного штурмана... Средняя скорость на момент измерения составляет 4 узла или 7.41 км/ч.

На ходу меняем планы. Ну зачем нам, собственно говоря, остров Каменка? Да вроде бы и ни к чему... Нам надо на NNW, к выходу из Псковского озера, т.е. как раз туда, откуда дует ветер. Посему мы стараемся взять как можно круче к ветру. Волна подсказывает оптимальный лавировочный угол - 45°. Можно и круче, но - захлестывает. Тепло одетые и обвязанные “спасиками“ матросы без задних ног дрыхнут в форпике - это стало тенденцией. Волны весьма внушительные - под метр, не говоря уж о пресловутых девятых валах. За корму глядеть страшновато - там такие волны, что сразу становится понятно, почему на старинных парусниках рулевому запрещалось смотреть назад... Слева и справа - линия горизонта в зубчиках волн. Свистит ветер, плещется волна и летят брызги. Помощник обоими руками с трудом удерживает стаксель-шкот. Открытое пространство прошли довольно быстро и в 14.15 миновали траверз безымянного островка севернее о. Каменка. В бинокль на севере, на полуострове у деревни Лисье виден высокий берег, поросший сосновым лесом. Лавируем туда, и около часа на наветренном борту висит Капитан. Подходим. Берег высокий, но не подойти - тростник. Осевой буй и вход в обвехованный фарватер, ведущий к пристаням Будовичи и Лисье. Входим и идем на Лисье - авось работает магазин и там есть хлеб. В Т-образной бухте нет волны и скорость резко возрастает. Лавировка при сильном ветре в узком проливе - занятие сложное. Для выигрыша во времени поворота опустили оба шверца.

- К повороту! - Готов! - Оверштаг! - и так через каждые две минуты. Капитан разворачивает “Петровича“  едва не касаясь стены камыша буквально на пятке. Лисье. Место, пригодное для высадки - наклонный спуск к воде, расчищенный бульдозером. Оказывается, сюда по выходным примерно в 19-20.00 приходит и пристает “Заря“. Бывает, что и по будням, если захочет. “Заря“ - штуковина вольнолюбивая и никто ей не указ. Недалеко послышался рокот дизеля. Движимые каким-то шестым чувством, еле успели на веслах выскочить из вырытой бульдозером ловушки. Угрожающе бибикая, на малом ходу подкралась эта самая “Заря“, заняв своим корпусом весь причал. Еле разминулись. Долго жить будет! Надеемся, что и мы тоже... А вот на берег теперь не попадешь. И, как назло, очень надо. Причем всем. Вылезать на пятый бимс* на глазах у пассажиров гидроавтобуса и местных жителей немного неудобно. Севернее, где видно пригодное для высадки место, пройти не дают низко висящие провода. Уваливаемся на фордевинд и со свистом летим метров на триста южнее, к старому грузовому причалу, швартуемся. Матросы на ходу выскакивают из “спасиков“ и экипаж разбегается в стороны. Какое же все-таки облегчение!

16.10. В качестве обеда использовали сухой завтрак “подушечки с начинкой“ и колодезную воду с острова Белова. Тихо. На нагретых досках причала валяются ящики, бочки, старые сети с засохшими снетками, Капитан и Помощник. Боцман и Матрос успели подружиться с лошадками, пасущимися на лугу, гладят их и кормят вкусными и сытными подушечками. Капитан испуганно подзывает матросов - если лошадка лягнет ножкой, мало не покажется... Отдохнули - и вперед! Кстати, хлеба нет и здесь.

Несколько минут попутного ветра - и снова озерный простор, ветер, волна и лавировка на ГК 326°. Чуть не влетели в обвехованые рыбачьи сети у острова Колонцы - из-за волны трудно было разглядеть в них проход. Благодаря малой осадке и амортизаторам руля и шверца проскочили над сетями. По курсу - белый конический буй банки Колонцы. Одноименный остров со всех сторон окружен тростником. Бляха-муха, да как же сами аборигены высаживаются на эти берега? Время подыскивать стоянку, но повсюду только сплошная стена тростника, за которым манят высокие, но недоступные берега. В зарослях на северо-восточной оконечности острова Колонцы мелькнул и исчез узкий проход. Ага, все ясно - проход заметен только в створе. “Петрович“ уваливается на галфвинд правого галса и, с учетом угла дрейфа*, мчится к этому проходу. Он и в самом деле узкий и не рассчитан на ширину катамарана. У самого берега проход расширяется в небольшую бухточку с песчаным берегом. За пляжем высокий и обрывистый берег, рощица из берез и осин. На пляже местные ребятишки - совсем дети и тинэйджеры. Встречают они экипаж довольно любезно и даже оставляют нам банку с червяками. Удалось совершить натуральный обмен - пачку сигарет “Астра“ на буханку хлеба. Все довольны. Говорят, что туристы иногда заходят на остров, а в прошлом году даже заходил такой же катамаран. Наверху, в рощице над обрывом хорошее место и старое кострище - здесь все приблудившиеся туристы и останавливаются. Тащить наверх катамаран - сложно и ни к чему, а растягивать лагерь на пол-острова не хотелось. Поэтому Капитан с Помощником вытоптали в тростнике площадку рядом с катамараном и поставили палатку здесь. Матросы налетели на катамаран и ловко и быстро навели порядок в кокпите, поставили палатку и обустроили свое жилище. Местные жители деликатно ушли домой. Остров обитаем и соединен с материком дамбой, аж целых десять домов. Дети постарше, как и жители островов Толбинского архипелага, зимой учатся в интернате в городе Печоры. Интересные особенности местной топонимики - все объекты называются не так, как их произносим мы. В частности, Песковичи и Муромицы - ударение на первом слоге, а Вячек, Лисье - на последнем, Колонцы - на втором. А заросли тростника называются здесь “треста“.

Помощник варит суп, а в супе заодно и яйца. Почему бы и нет? Капитан облачился в Л-1, зашел по грудь в воду и ловит рыбу в камышах. Пойманная рыба летит на берег, где ее ловит, чистит и потрошит Боцман. Некоторые рыбы не долетают, и возвращаются в родную среду. Окуньки, плотвички и красноперки - 14 штук. Матрос на берегу умирает от зависти и желания ловить рыбу самому, но “элька“ всего одна, а с берега ничего не поймаешь. Капитана же обуял охотничий азарт, уступить ребенку удочку и костюм он не догадывается. На берег летит крупная плотвица, и Матрос зеленеет от зависти. Клевать перестает и замерзший Капитан выходит на берег. Матрос тут же влезает в гидрокостюм, в который можно впихнуть добрый десяток таких, хватает удочку и лезет в воду. Поймав довольно крупную плотвичку, он повеселел - получил моральное удовлетворение. Боцман из деликатности пошла на явный обман:

- Витя поймал самую большую рыбу! Даже больше, чем папа! - Матрос горд и счастлив. Он с неподдельным интересом смотрит, как Боцман ловко и умело чистит Его плотвичку. Капитан строгает осиновые щепочки, натирает рыбку солью и ставит на огонь коптильню. Ужин получился на славу - суп, каждому по два яйца, а еще и копченая рыба, и все - с хлебом! Правда, рыба оказалась пересоленной...

Перед сном все поднялись на обрыв полюбоваться окрестностями. Ветер стих. Лоция врет - буй банки Колонцы не светится. Позади, на фоне заката над обрывом пасутся лошади, за ними избы, баньки и далекий лес на горизонте. Картина, достойная кисти, и Капитан обещает себе в следующий раз взять все необходимое для этюдов маслом.

Прошли 20 километров по ГК. В 0.00 усталый экипаж отправился спать.

27.6.92 г. Суббота. о. Колонцы - м. Старый Мтеж - траверз пгт Мехикорма (Теплое озеро). Прелесть попутных курсов. Компас. Негостеприимные берега

Капитан встал рано и отправился на рыбалку. Штиль. Солнечно. Окунек и три плотвички. С берега потянуло дымком костра - проснувшийся Помощник занялся завтраком. Две кружки дробленого риса на полбанки тушенки, чай и остатки копченой рыбы подготовили экипаж к новым подвигам и свершениям. Боцман ворчит и не хочет вставать. Но подвергнутся насильственному умыванию она тоже не хочет, а посему быстро и обиженно встает. Капитан ставит на траву кружку с холодной водой...

Вышли в 11.50. Перед выходом, как всегда, внимательно осмотрели покидаемую стоянку, сожгли мусор и прокалили в костре консервные банки, каждый в индивидуальном порядке вырыл и зарыл ямку в песке - путь предстоит долгий...

Вчера был сильный встречный ветер. Утром - штиль, что хуже всего. А сейчас дует попутный до нельзя SO-3 - ну прям подарок судьбы! Когда идешь с попутным ветром, не дует, не свистит и не брызгает. Поглядывай себе в Компас, да сверяйся с картой. И за конструкцию опасений нет. Словом, сплошной отдых.

Курс - 326°. На сей раз мы идем за горизонт, посему применяем Компас всерьез. Он лежит в кокпите, его курсовая линия установлена на черту 326 и строго параллельна ДП* катамарана. Ну, может и не очень строго, но кто нас за это осудит? Рулевой должен следить, чтобы магнитная стрелка указывала только на N и не убегала в стороны. У нас, по правде говоря, не настоящий Морской Компас (ударение на первом слоге), а жидкостной туристический компас (ударение на слоге втором). Но, поскольку ничего больше нет, мы величаем его как положено - Компас, с надлежащим ударением, и верим его показаниям. Он, кстати, вполне заслуживает этой веры и воздаваемых почестей - не врет...

На руле Помощник - большой мастер хождения попутными курсами. Полный бакштаг. Боцман и Матрос смотрят в карту и сверяются с береговыми ориентирами:

- Эта Деревня, наверное, Дризливик... - А вот это - остров Колпино! - А этого островка нет на карте! - ну надо же, как ребятки поднатаскались в Навигации - живо интересуются маршрутом, и карта для них уже не просто лист бумаги, раскрашенной цветными карандашами.

В раковину* правого борта убегают за корму гостеприимные Толбинские острова. Скорость - 3, на порывах до четырех узлов. Мы держим курс на остров и мыс Старый Мтеж. Там заканчивается Псковское озеро, и начинается озеро Теплое. По курсу - сплошной горизонт, и надежда только на Компас и на карту. Капитан через каждые полчаса делает обсервацию и ведет соответствующие записи в Судовом журнале. Помощник следит за парусами и обучает матросов вести судно по Компасу. В крамболь правого борта, в дымке горизонта глазастый Матрос замечает какие-то большие корабли. Разглядеть их как следует не удается даже в бинокль. Спустя какое-то время, по курсу открывается ориентир - полосатый осевой буй. Мы проходим совсем рядом и фотографируем его - он вблизи огромный - не менее 3 метров в высоту, ржавый и засиженный чайками. В нем дверцы, закрытые на висячий замок - для технического обслуживания аккумуляторов и электроцепей. Отказываемся от желания высадиться на него - амплитуда качания буя на волне устрашающая. Вспоминается детская хулиганская песенка: “... А на волнах качался буй...”

От буя уже хорошо виден Старый Мтеж - песчаный пляж с кустами и деревьями. Чуть подалее виднеются крыши деревни Мтеж. Справа в крамболь - еще один полосатый осевой буй восточного фарватера. В 14.00 пересекаем параллель мыса Старый Мтеж - Псковское озеро у нас в кармане!

Останавливаемся на обед на острове Ст. Мтеж. Отличный песчаный пляж, обилие плавника. И слепней. Обедаем молочным супом (4 пакета) с хлебом, слепни обедают нами. Стравливаем лишний воздух из поплавков - жарко. Купаемся. В 14.50 - в путь.

Фарватер обставлен вехами. Берега - сплошное болото и дико заросли тростником, камышами и розогом. К прибрежным деревням через тростник ведут узкие проходы. Ветерок между тем начинает ощутимо скисать и к 16.30 скисает совсем. Штиль. Нудное это дело - грести под палящим солнцем. Капитан и Помощник обливаются потом, орудуя веслами. Боцман, сидя на руле, выдерживает направление - у нее больший, чем у Матроса, опыт, да и получается лучше. А когда двигаешь на веслах груженый катамаран, лишние десятки метров грести просто не хочется.

- Аня, держи на тот островок! Лево руля! Да куда ты правишь?! - налетают поденки, слепни тоже никуда не пропадают. Раздражение горячей волной заполняет кокпит “Петровича”. Можно было бы и высадиться на берег, встать на стоянку, но берега не позволяют. К сигнальному фалу привязали Эстонский флаг, отряхнув его от кошачьей шерсти, но и на левом, иностранном берегу, все то же болото и камыши.

- Березовка! - ворчит Помощник на траверзе устья этой речушки, - кто только придумывает такие названия? Болотовка, Камышовка или даже Слепнево подошли бы больше...

Наконец, в устье речки Ровейки показался вроде бы подходящий высокий и в бинокль живописный берег с елями, соснами и березками. Высадились. Это тоже болото, но классическое торфяное, со всеми традиционными атрибутами - сплошные кочки, острые торчащие колья, недозрелая костяника, бочаги с водой и кривые деревца. Палатку поставить негде, передвигаться небезопасно, а развести костер на этом торфянике - значит, причинить урон природе на долгие десятилетия. Кроме того, где-то здесь дислоцирована крупная авиабаза слепней. Бегом отсюдова!

Опять весла мерно зацепляют порции тяжелой, как дейтерий, воды и в час по чайной ложке двигают катамаран вперед. В кои веки глупый вопрос о моторе показался не таким уж и глупым... В тростнике проход к д. Путьково. Между эстонским и российским берегами туда-сюда снуют моторки. Вот станет Эстония еще сувереннее - и в этих болотах появятся “зеленые фуражки” и запрут родимую границу на большой висячий замок...

Бинокль проглядели до дыр. Подходим к самому узкому месту Теплого озера. Здесь его ширина составляет всего 1.7 км. И вот, на этом самом месте, показался мыс. Песчаный, с кустиками и деревцами. Такой, как надо! С кормы налетает порывчик и наполняет поникшие паруса, и, наконец, в 21.10 носы поплавков “Петровича” зашуршали по крупному желтому песку выступающей в озеро косы.

Экипаж уже хорошенько поднаторел в своих обязанностях, и не прошло и четверти часа, как стояли палатки, закипала вода в котелке, а Матрос рубил дрова на завтра. На ужин съели макароны с тушенкой - две кружки на полбанки. На противоположном берегу мелькают огни эстонского городка Мехикорма. В гавани мигает белый однопроблесковый маяк. Доносится музыка - в загранице дискотека.

Прошли за день 40 километров. Теплое озеро своими негостеприимными берегами нам совсем не нравится.

28.6.92 г. Воскресенье. Этот-самый-мыс - нейтральные воды - Чудское озеро - о. Озолец -м. Подборовье. В нейтральных водах. Колесо Истории. В объятиях мыса Подборовье. Экскурсия в деревню.

Воскресное утро началось поздно - Капитана разбудили в 11.10. С ветром происходило непонятно что: то господствующий NW, то вчерашний SO, но все - неустойчивое и слабое до гнусности. Матрос, утонув в Л-1, ловил рыбу. Крупная, как это всегда случается у Настоящих Рыбаков, сорвалась, а небольшого окунька решили отпустить для нагуливания жира, что с радостью исполнила Боцман. Поздний завтрак был предельно плотным: крутая и вязкая каша из 2.5 кружек риса с полубанкой тушенки и кабачковой икрой. Еле съели. После завтрака развернулась полемика между командным составом:

- Ну что, идем дальше?

- Конечно, идем!

- Ну тогда давай скорее собираться!

- А на хрена скорее? Ветер все равно сдох... - Капитану очень не хотелось грести. Между тем слепни делали свое дело и пили экипажную кровушку литрами, навязывая свое мнение по вопросу ждать-идти. Матросы купались и мыли посуду - отныне они по очереди моют ее после каждого приема пищи. Как назло, куда-то пропали ножны от огромного и опасного в голом виде ножа Капитана. Скорее всего, он их сам куда-то засунул. Наконец, ножны нашлись, подул SO, и в 14.00 “Петрович” покинул стоянку, взяв курс на север.

Вышли на судовой ход и подняли на правой ванте Эстонский флаг. Это было сделано в лучших традициях Хорошей Морской Практики - уж если ты зашел в территориальные воды другого государства, то будь любезен показать, что ты его уважаешь. Вот и мы показываем, как мы уважаем суверенитет Эстонии. Как заходим за границу - поднимаем голубо-черно-белый флаг, как оказываемся в нейтральных или своих водах - опускаем на хрен. Российский же государственный триколор еще с Великой развевается у нас на грота-шкоте.

На траверзе левого борта Мехикорма - чистенький такой и благоустроенный городок, пятиэтажки, гавань. Идем по эстонским водам. Ни по цвету, ни по вкусу, ни по химическому составу они не отличаются от наших. Ветерок то скиснет, то налетит. Помощник достает свое весло и гребет. Капитан злится, считая весла на паруснике в ветер явлением позорным. На его взгляд - ветер все-таки есть. Помощник считает, что все это глупые предрассудки, а ветра нет. Короче, грести приходится обоим, а Боцману - рулить. В 15.30 переходим к путевой карте № 2 - Чудское озеро.

Это озеро выглядит куда круче Псковского - куда ни глянь, повсюду горизонт. Море, да и только. По курсу виден большой эстонский остров Пийрисаар, правее уже российские островки Озолец и Городец. Боцман ведет катамаран к ним при порывах хилого NW. Капитан и Помощник держат весла наготове. Матрос спит в форпике. Входим в пролив между маленькими зелеными островами. Они заросли всякой болотной флорой, кустарником и невысокими деревцами. Издали все это выглядит живописно, но абсолютно непригодно для высадки. А жаль - мы идем по местам боевой славы наших далеких предков. Следующий маленький островок архипелага называется Вороний. Именно здесь, 5 апреля 1242 и произошло историческое Ледовое Побоище. С востока, из лесов и болот, со стороны реки Желчи вышла новгородская дружина во главе с князем Александром. Крестоносцы же появились со стороны нынешней Эстонии, изобразили на льду озера строй типа свинья, ну а что случилось дальше - знают все... Прошло 750 лет, и Вороний камень глубоко ушел в ил озера. Золотые рыцарские цепи выловили со дна проворные пращуры, а то, что не выловили, то лежит под семивековым слоем ила и песка. Пятого апреля, на едва вскрывшемся из подо льда озере состоялась международная парусная регата, посвященная юбилею этой славной битвы. Интересно, почему Германия не прислала команду для участия? Ослабел несокрушимый дух псов-рыцарей... А чудь белоглазая, прятавшееся в те далекие времена по лесам и болотам и наблюдающая за великой битвой из кустов, ныне сама образовала суверенное государство и даже имеет к России некие территориальные претензии. Вот куда повернуло колесо Истории!

Зеленые, мелкие и продолговатые огуречные острова (так назвал их Помощник) уходят за корму. По правому борту открылась большая бухта. Там устье реки Желча, богатой, по слухам, рыбой и живописными местами. Туда ведет судовой ход, обставленный вехами, а в одном месте вообще диво дивное - красный, но конический буй*. По курсу хорошо видна деревня Подборовье - загоны для скота, избы, проход в неизменном тростнике. Левее деревни - памятник, обнесенный синей оградой. А еще левее - высокий песчаный берег и сосновый бор на нем. Туда-то мы и пойдем. Ветра снова нет, и опять пущены в ход весла. Довольно далеко, и даже Боцману надоело рулить. По левому борту на фоне необъятного горизонта высится Пийрисаар. Интересно побывать на этом острове - может и сподобимся...

Место, куда мы медленно, но уверенно приближаемся, называется мыс Подборовье. И вот он перед нами. За сотню метров от берега “Петрович” садится на мель. Мелкий белый и чистый песок, теплая прозрачная вода. Поднимаем шверцы и руль, убираем паруса, все выскакивают за борт и ведут “Петровича” к береговой черте. Очень похоже на Азовское море - мель по щиколотку, глубина по колено и так, чередуясь, до самого берега. Чтобы зайти по грудь, надо отойти метров на 150. В 19.50 мы бросаем якорь.

Лучше места представить трудно - отличный песчаный пляж шириной метров в пятьдесят, полно сухого плавника, высокий песчаный берег, светлый сосновый бор, великолепный вид на озеро - повсюду горизонт. В бору - черника. Пахнет соснами и морем. Очень похоже на Юрмалу, только вода пресная и никого вокруг, а стало быть, даже лучше. Красота! По мели с визгом, поднимая тучи брызг, носятся матросы.

Разгружаем катамаран и выносим его на пляж. Здесь будет наш основной лагерь. Из бревен удалось соорудить стол и лавки, организовали даже какое-то подобие столовой. Палатку для командного состава поставили наверху, над обрывом. Матросы придумали новое развлечение - прыгают с обрыва в песок и визжа съезжают вниз. Надо бы поосторожнее - мало ли что может оказаться в песке, но пару раз таким способом вниз спустились и Помощник, и сам Капитан. Обед - остатки хлеба и суп. После обеда в лагере выставили матросский караул, а штурманский состав отправился в деревню Подборовье на рекогносцировку.

Дорога шла сосновым бором - мох, черника, запах нагретой солнцем хвои и редкий подлесок. Песчаная тропинка привела к околице. Огороженный жердями выгон для скотин. В прелой соломе с навозом резвятся ужи. Белый мраморный памятник в синей ограде. У подножия - увядшие полевые цветы.

- Воинам 128-й стрелковой дивизии, погибшим в боях за остров Пийрисаар и прорыве оборонительной линии “Пантера” на западном берегу Чудского озера.- гласила надпись на мраморе плиты. Постояли. Помолчали. Невесело пошутили о сегодняшней принадлежности острова Пийрисаар. И двинулись в деревню.

Тропинка превратилась в узкую деревенскую улочку. Дома бревенчатые, некоторые обшиты тесом. Крыши крыты железом, иные шифером, а некоторые - дранкой. Сады, огороды, палисадники. И завалинки. На лавочке перед домом сидела компания бабушек и тетенек и перемывала кости односельчанам.

- Здравствуйте!

- Здравствуйте...

- Это Подборовье?

- Да, Подборовье.

- А магазин у вас есть?

- А вы, ребята, водки хотите? Нету у нас магазина. В Подолешье магазин, там и водка есть... - Капитан и Помощник переглянулись. Водки они, конечно хотели, но в основном хотели хлеба. Неужели у нас рожи такие?  Из дальнейших расспросов выяснилось, что магазины есть еще и в Островцах и в Самолве. А сюда по пятницам иногда приезжает автолавка.

- Там и водка бывает! - Нет, нас явно за кого-то принимают. Надо бы посмотреть на себя более критическим взором... Да нет, вроде бы все в порядке.

- Ихние мужики, наверное, только за этим в магазин и ходят! - решили навигаторы. Бабушки-тетеньки даже нам самим навязали подкупающую своей новизной идею - выпить водки. Но, поскольку магазина в Подборовье нет - подождем до магазина.

Матросы на стоянке времени не теряли и при мытье посуды, сопряженном с бурным купанием, утопили любимую Камбузную Тряпку* Помощника. Помощник очень сокрушался - другой тряпки нет. На ужин была каша из полутора кружек дробленого риса и полбанки тушенки, чай, пряники и хрустящая соломка. На пачке соломки указан производитель - Пушкинские Горы. Да, богата Псковская земля Историей...

Между деревнями Подолешье и Островцы горит белым постоянным огнем осевой буй. В 20.30 налетает W 2/3. Все отправились спать, не дожидаясь темноты. Пройдено 18 километров.

29.6.92 г. м. Подборовье. Соседи. Магазин в Подолешье. Паруса над озером. Парусная корпоративность.

Проснулись рано - аж в 9.00. Ветер слегка зашел к N, NNW 3/4. На отмели - прибой. Солнечно и тепло. Подошел мужчина примерно наших лет. Он из Питера и тоже владелец “Альбатроса”, приехал сюда на машине с друзьями (мужчина и женщина) покататься на виндсерфере на несколько дней. Их палатка стоит на сотню метров севернее. Здесь он не в первый раз. Наше место - одно из самых лучших. Очень хорошая рыбалка и живописные места на реке Желча, но там, как правило, все хорошие стоянки к середине лета заняты. Советовал посетить Пийрисаар. Остров эстонский, а население русское, во всяком случае, раньше было. Остров, говорят, разрезает пополам судоходный канал. Питерцу очень понравилась наша носовая грузовая площадка и тележка. Собирается сделать себе такие же. Помощник, будучи автовладельцем, спросил, как они добирались на машине из Питера. Оказалось, что с большим трудом - плохие и разбитые дороги, ямы и колдобины. Нас, признаться, удивило, почему же жители славного Санкт-Петербурга едут сюда, в то время как в окрестностях их города есть и озера Карельского перешейка, Ладога, Финский залив, в конце концов... Намного же ближе и не надо жечь бензин и гробить машину.

- Холодно! - ответил уроженец северной столицы, - здесь вода намного теплее. А на Ладоге к трем часам такую волну раздувает, что и к берегу подходить не захочешь. В Маркизовой луже после постройки дамбы плавает все питерское и окрестное говно, пахнет и цветет...

Позавтракав, наладили мытье посуды руками матросов, поставили им задачу на заготовку дров, наведение порядка и караульную службу, подкачали поплавки и, подняв паруса, отправились в Подолешье. Почему-то очень быстро кончилось курево. Помощник считает, что Капитан курит слишком много, хотя и сам курит не меньше. Впечатление такое, что курят в экипаже трое* ... До деревни по воде - около 6 км, в лавировку дошли за 40 минут. У входа в бухту - тростниковые островки и знаки осевого створа. Ошвартовавшись, узнали неприятную новость - в понедельник магазин выходной. Выяснили, что продавец, она же завмаг, живет во-он в том доме.

- А как ее зовут? - спросил Капитан у источника информации - местного дедушки.

- Светой ее зовут.

- А по отчеству?

- Да какое там отчество! Молодая она, ей восемнадцать лет!

- Нет, но все же?

- Александровна... - Капитан взял сумку, деньги и, оставив катамаран на Помощника, не верящего в успех мероприятия, отправился во-он к тому дому.

Молоденькая и хорошенькая белокурая и синеглазая Света во дворе, в купальнике и в стиральной машине стирала белье. Она легко поддалась на уговоры симпатичного бородатого Капитана и, накинув халатик и взяв здоровенный амбарный ключ, отправилась вместе с ним открывать магазин.

Хлеб уже весь съели, будет завтра. Сушки, майонез, спички, папиросы “Огонек” и то, что нам так усиленно рекламировали в Подборовье. Когда Капитан решил купить бутылку “Пшеничной”, Света осуждающе покачала головой. На предложение прокатить ее на катамаране под парусами, девушка улыбнулась и поблагодарила, но ответила отказом.

Помощник между тем курил на берегу махорку с дедом и беседовал о видах на урожай. Выяснилось, что этим летом совсем не было дождей и грибы искать бесполезно. Крутой бакштаг, полчаса - и мы дома.

На стоянке порядок был идеальный, дрова заготовлены и даже порублены и рассортированы по калибрам. Матросы испросили разрешения и отправились в лес люли-люли погуляти. Им посоветовали ориентироваться, в случае чего на шум прибоя - у Матроса есть кой-какой опыт, а вот Боцман - уроженка безлесного Ташкента. Правда она очень быстро адаптируется в любой среде.

На обед приготовили суп с майонезом и ели его с сушками, приняв для аппетита по 100 грамм за воротник. Поднялись наверх, свистели в милицейский свисток и кричали, подзывая матросов, но никто не отзывался. Если через полчаса не появятся, пойдем их искать.

Помощник отправился спать в палатку, а Капитан вооружился авторучкой и занялся Судовым Журналом. Занятие летописца ему вообще-то не свойственно - дневников он не вел сроду, но в этом путешествии, благодаря налаженному Помощником быту, распорядку дня и разделению обязанностей, у него есть время и желание вести хронику экспедиции. По вечерам у костра он читает экипажу то, что успел записать. Всем нравится. Даже самому автору.

В деревню проследовали питерские соседи - он и она - за картошкой и молоком. Пришли матросы - они и в самом деле дали блуду, но вышли прямо к стоянке. Гуляли по лесу и побывали в Подборовье.

- Там в соломе столько змей! Ползают и шипят! Это ужи? Они не ядовитые?

Суп еще горячий и матросы садятся обедать. Матрос каждый раз от ужина или обеда припрятывает сушку, пряник или кусок хлеба с тем, чтобы ночью, после отбоя, съесть его в катамаране. Глядя на него, заразилась этой привычкой и Боцман. Вот и сейчас оба распихивают по карманам сушки. Ночью им, видите ли, веселей жуется...

Питерцы возвращаются из деревни. Картошки нет, а вот молоко - 5 рублей за литр и вяленого судака - 50 рублей за килограмм они приобрели. Приглашают в гости на чай. Днем они катались на своем серфере. Штука быстрая, но очень мокрая.

Проснулся Помощник. Замочили к ужину картофельные кубики - сделаем с картошкой и майонезом.

В 17.30 на фоне Пийрисаара показались знакомые паруса с высоко поднятым шкотовым углом грота. Сомнений не было - в нашу сторону лавировал тяжело нагруженный катамаран “Альбатрос” - родной брат, т.н. sistership “Петровича”. Приятная встреча! Подкачав поплавки, Капитан и Помощник спустили катамаран на воду и “Петрович” резво помчался наперерез собрату.

Экипаж встречного судна салютует нам маханием рук и бейсбольных кепи, и мы отвечаем на приветствие, закладываем вираж и идем параллельным курсом, растравив шкоты - мы налегке и наша скорость намного больше. Собрат “Петровича” выглядит впечатляюще: выгоревшие на солнце некогда малиновые обвесы кокпита, раздавшиеся вширь под тяжестью и объемом уложенного снаряжения, латанные-перелатанные поплавки, груда рюкзаков и торчащие во все стороны ноги в кроссовках (на борту четыре человека) - видно, что ветеран повидал моря-океаны. Краткий обмен информацией - москвичи, идут с Кулье на Псковском озере, в этих местах второй раз, катамарану пять лет, жалеют, что не прокрасили поплавки, как мы. Капитан катамарана был на Телецком озере и даже сплавлялся по реке Бие...

- Мы двумя экипажами идем. - И действительно, на юго-западе виднелись паруса второго “Альбатроса”. Поблагодарив за приглашение в гости и пообещав навестить стоянку собратьев по парусу и земляков, Капитан и Помощник пошли навстречу второму катамарану. К первому подошел на “Виндгляйдере”* парень из Питера...

Второй, замыкающий “Альбатрос” выглядел столь же солидно, как и первый. Помимо груза и четырех человек на борту, в кокпите сверкала глазками из-под челки измученная качкой лохматая болонка. Поздоровавшись и заложил круг почета, мы немного поболтали и пошли на свою стоянку. Облегченный катамаран буквально летит на гребнях волн, мгновенно набирая скорость так, что трамплин уходит из-под ног.

Капитанов систершипов заинтересовал наш рецепт окраски поплавков. Все спрашивали, сколько лет “Петровичу”. Действительно, поплавки - самое больное место у “Альбатроса”, а когда они слабо накачаны и болтаются на волне, то возникает опасение за безопасность судна и экипажа. Чего уж там говорить о ходовых качествах, крутизне хода в лавировку и возможности выхода на воду в шторм... Тем не менее, от катамаранов и их Капитанов веяло ветрами всех широт. Мы, видимо, тоже произвели благоприятное впечатление.

Ужин по плану. Боцману и Матросу разрешили многое: купаться, мыть посуду, развести костер и заварить чай, приготовить дрова на завтра. Штурманский состав собирается пойти в гости к коллегам. Младшие участники экспедиции заверили, что в отсутствие старших все будет OK, как всегда.

По дороге поболтали с питерцами - Помощника интересует возможность когда-нибудь добраться сюда на машине, а затем пошли на стоянку к москвичам - это еще на сотню метров дальше. У москвичей уже весело горел костер, стояли палатки, а собачка встретила земляков грозным рыком. Поболтали в процессе обмена опытом. Капитаны обеспокоены тем, что их поплавки дышат на ладан - накачать их как следует невозможно - не выдержат, а иногда приходится подкачивать на ходу. Прорезиненная ткань трескается и рассыпается, заплат уже не держит. Обменялись телефонами и Капитан пообещал в Москве позвонить и дать координаты завода в г. Ангрен (Узбекистан), где производят поплавки к “Альбатросам”. Хозяева стоянки обещали карты и исчерпывающую информацию по Сямозеру в Карелии и Телецкому озеру на Алтае. Они будут отдыхать здесь до начала августа. Рассказали о способе перевозки “Альбатроса” в купейном вагоне. У них карта очень хорошая - ксерокопия с военной “сотки”. Нам рассказали о местах стоянок на обратном пути. Мы же почти всю эту информацию добыли, идя путем Первопроходцев и Первооткрывателей.

Пора, однако и собираться в обратный путь - у Помощника заканчивается отпуск. По дороге к своему лагерю поболтали немного с питерцами. На Гдов нам идти отсоветовали - места так себе, а выбраться трудно...

На стоянке матросы уже зевали. Порядок был идеальный, костер еще горел, крепкий чай был заварен и дрова заготовлены, посуда вымыта и аккуратно сложена на импровизированном камбузе. Удальцы-матросы отправились спать, получив дополнительных призовых сушек, а руководство экспедиции стало подводить итоги за чаем и оставшимися 300 граммами. Решено - идем на Псков и завтра же, если позволит погода.

30.6.92 г. Вторник. м. Подборовье. День как день.

Погода не позволила. Штиль, затем очень слабый SO, переходящий к S. Завтракаем вермишелью с тушенкой и под парусами еле плетемся за хлебом в Подолешье. Слепни заедают. На подолешенской пристани пацаны лет 18-22 пили водку, играли в карты и ругались матом. Цепляться к экипажу они не стали, но спросили, что будет, если они угонят катамаран. Капитан ответил, что их придется спасать, т.к. с парусами они не справятся, а вода мокрая и холодная. Аборигены согласились:

- Ну его на х...! - и продолжили свои увлекательные занятия.

Хлеба в магазине осталась одна буханка. Стоила она 4.70. Света развела руками:

- Спите долго! Надо было пораньше приезжать, а сейчас уже все раскупили. Я на всякий случай оставила одну для вас... - Поблагодарив Свету за участие, Капитан попрощался и вернулся на берег.

Помощник, решив поразмять косточки, предложил следующее:

- Ветерок сейчас слабенький, ну чего мы будем вдвоем болтаться на воде? Ты не спеша дойдешь в лавировку, а я пойду берегом...

- Давай, - согласился Капитан, - интересно, кто быстрее придет? - На том и порешили...

Подняли паруса. Помощник оттолкнул катамаран от берега и отправился разминать кости. Капитан вывел “Петровича” из-за тростника и заложил левый галс к острову Пийрисаар. Ветерок был слабенький, жарко и тянуло в дремоту. Берег лениво уходил за корму. Грести не хотелось - ход есть, чего еще надо? По поверхности воды то и дело пробегала рябь - шли небольшие порывчики с S. Замыслив подойти к стоянке всего двумя галсами, Капитан довольно далеко отошел от берега, и тут стало не до дремоты. После очередного порыва под поплавками запела вода и “Петрович” начал стремительно набирать скорость. Ветерок быстро усиливался. Волны из ничтожных стали сначала хорошо заметными, а затем еще и хорошо выраженными. Пришлось пересесть на фальшборт, а затем выполнить поворот оверштаг. Предельно облегченный катамаран при четырехбалльном ветре летел, как стрела, а на порывах высказывал желание встать на наветренный поплавок. Капитанского веса едва хватало, чтобы уговорить “Петровича” этого не делать. Скорость была очень и очень приличной. На подходе к береговой мели пришлось поднять шверцы, а плотно усевшись с ходу на мель - убрать паруса и поднять перо руля. Помощник уже был на стоянке - пришел на десять минут раньше.

- Вышел из деревни, иду к лесу. Справа коровник. Слепни меня увидели - и за мной! Дорога - сплошной песок, ноги вязнут, свернешь с дороги - болото. Добежал до леса, сделал веник и всю дорогу отбивался веником. Чуть насмерть не заели! - сообщил Помощник, почесывая открытые участки тела, покрытые характерными волдырями.

- Я и гляжу, даже меня обогнал, - усмехнулся Капитан.

Обед. Две пачки супа и подсолнечное масло. После обеда старшие пошли в Подборовье купить чего-нибудь съестного. Вяленого судака брать не стали из-за больших размеров и, как следствие этого, неудобства при перевозке. Зато вяленая плотва по той же цене оказалась кстати - большие, хорошо просушенные рыбки, все с икрой. На 160 р. взяли чуть больше трех килограмм. Видели местный вариант огородного пугала: гвоздями к шесту за крыло для острастки прочим пернатым расхитителям была прибита живая ворона. Птица время от времени трепыхалась и кричала.

- Жестоко! - лаконично изрек Помощник. Может быть, труд на огороде и тяжел, и налеты ворон для местных огородников и бедствие, но все же мучать живую тварь таким образом - бесчеловечно. А если все это видят дети, привыкают к такому, что же из них вырастет? У обоих испортилось настроение.

Деревня, в основном, рыбачья. Ловят, сушат и вялят рыбу для колхоза и для себя. Мы, например, купили колхозную. Снетков не было, были лещи, плотва, щуки и судаки. Набрали во фляги колодезной воды и вернулись на стоянку.

Матросы целыми днями купаются, загорают, собирают чернику, дерутся по разным причинам. Сегодня, например, из-за пестрых и красивых перышек сойки. Матрос парень не промах - вынослив, силен, живет в спальном (рабочем) районе Москвы и, стало быть, может за себя постоять. Но в драке с противником он привык бить в морду, а перед ним все-таки девочка, и, как джентльмен, он не может допустить подобных действий в отношении дамы. В свою очередь, Боцман существом слабого пола является чисто протокольно. Физически она Матросу ничуть не уступает, ловкостью превосходит, и комплексами ничуть не отягощена: в драке наряду с общепринятыми методами, как то: удары кулаками в лицо, ногами по гениталиям и иным шоковым точкам (проходила выучку), использует и вероломные женские - ногти и зубы. Поэтому Матрос поцарапан и мрачен, как обиженная грозовая туча, а Боцман весело играет с яркими и пестрыми перышками. Капитан и Помощник, видя такое, чуть не поссорились - каждый, разумеется, был на стороне своего ребенка. Но разум возобладал. Капитан, поборов чувство законной гордости, надавал дочери подзатыльников и остриг ее сильно отросшие ногти. Боцман, хоть и победитель, но, кроме того, еще и наглый агрессор. А так вообще хорошая девочка... Иногда даже когда не спит...

Во время пребывания на солнечном и гостеприимном мысе Подборовье все загорели, а у Помощника, Капитана и Боцмана обгорели и шелушатся фэйсы.

Съели по рыбке с хлебом, запили водичкой и стали готовить ужин. Боцман затеяла какую-то каверзу:

- Дядя Юра, а что будет на ужин? А завтра на завтрак? - Помощник охотно ей отвечает - аппетит у девочки хороший, хозяйством интересуется... Вот только в связи с чем, интересно? Питерцы уехали, оставив нам свой запас хлеба. Огромное спасибо и низкий поклон им за это. Вообще, как правило, в северной столице живут очень приятные люди.

Ужин. Вермишель со снетками в томате. Вкусно, но, видимо, экипаж зажрался - недоедают. После ужина среди матросов кликнули волонтеров в деревню за водой.

- Я! Можно я?

А можно я тоже? - все ясно. Звон котелков растаял в лесу. Чуть позже пришли москвичи смотреть нашу грузовую сетку, тележку и способ окраски поплавков. Им все настолько понравилось, что один из Капитанов даже зарисовал и записал в книжку необходимые данные. Капитан показал коллегам Судовой журнал, карты и штурманский инструмент. Записи в Судовом журнале землякам очень понравились и они выразили надежду прочесть все это в “Катерах и Яхтах”. Хотелось бы... Кто знает? Капитан сходил с ними на их стоянку и, вооружившись линейкой и транспортиром Дугласа, снял необходимые курсы и расстояния.

При любом ветре и даже штиле завтра отваливаем.

01.7.92 г. Среда. м. Подборовье - м. Песчаная Коса. Чудские шторма. Встреча с Поросенком. По дорогам Псковщины. Шквал. Иностранцы.

Проснувшись утром, Капитан и Помощник улыбнулись друг другу - проснулись они одновременно, и пожелали Доброго утра. В палатке было тепло и уютно, за брезентовыми стенами пели утренние пташки, шумели сосны и царила идиллия. Внизу весело щебетали матросы:

- Вить, может костер разведем?

- Нафига? Они еще не проснулись, зачем дрова тратить?

- Ну тогда пойдем купаться. Ты, кстати, не забыл - после завтрака твоя очередь посуду мыть?

- А почему моя? А, ты же вечером вместо меня помыла! А в обед тоже ты?

- Да я, я! Пошли купаться, пока они не проснулись! - Они с интересом прислушались и поняли хитрость Боцмана: отмывать котелок после супа или вермишели - фигня, по сравнению с липкими и пригоревшими остатками рисовой каши. Наивный Матрос и не догадывается, как его подставляют...

Помощник перевернулся на другой бок и включил приемник. Из динамика вместо музыки сразу полезли хреновые вести о подорожании железнодорожных билетов и тому подобные сюрпризы. Пришлось вставать и с ходу сворачивать палатку - пора спешить в обратный путь. Денег у нас не так много - может не хватить на билеты до Москвы...

Быстро в четыре руки перебрали рис и поставили его варить. Подскочила Боцман, заглянула в котелок и удовлетворенно хихикнула.

- Аня, после завтрака ты посуду моешь? - спросил Помощник.

- Нет, дядя Юра! Витя моет. Я вчера вечером за него помыла! - Боцман и не подозревала, что ее хитрость раскрыта. Надо будет ее на этом подловить - не все ж Матросу отдуваться!

Вышли в 10.50. Разгулявшийся с ночи SW-4 разогнал приличную волну. Вскоре ветер усилился... Чудское озеро вкупе с Теплым решило на прощание показать “Петровичу” кузькину мать. При выполнении поворота Капитан зевнул и катамаран налетел поплавком на кол рыбацкой сети возле острова Вороний. В тени огуречного архипелага было небольшое затишье, но потом...

Брызги взлетают выше мачты. Басовито поет шверц-таль. Свистит на пронзительной ноте стоячий такелаж. Клочья пены срываются с гребней волн. Кильватерный след за кормой - похлеще, чем у “Зари”, подветренная ванта выгнулась по ветру дугой. Верных шесть баллов, и матросы потуже завязывают друг другу завязки спасательных поясов. Поворот на контргалс, и “Петрович” уже в Теплом озере. Хаос и толчея волн, волны крутые, резкие и битые. Шквал! Вот только этого не хватало! Потрескивает конструкция, и становится жутковато. Такой скорости старина “Петрович” еще не развивал. Ветер и волна - на три порядка выше, чем указанный в Инструкции. Ошметки волн залетают в кокпит. А не перекурить ли нам на берегу? Немного недоходя до д. Остров небольшой песчаный пляж, на который и высадились в 13.50. Развели костер и приготовили обед из супа с рисом.

Узкая полоска песка. Далее камыш в человеческий рост, болото и сплошные кабаньи следы. Вся команда задремала, ожидая, что ветер хоть немного стихнет. Капитана разбудил Матрос:

- Дядя Саша, а это орел? - Вроде бы орел, вот только как он на самом деле называется?

- Санек, вроде бы утихло, “баранов” не видать, - сказал Помощник, крепя сумку с посудой на носовой сетке, - может пойдем?

Пошли. 15.15. Выскочили из-за камышей, где нас поджидал Ветер. Ого, это уж чересчур! Тем не менее, летим левым галсом, выбрав шкоты, затем делаем поворот оверштаг. Нет, это не волны, а Волны и даже ВОЛНЫ! Клочья пены летят уже через катамаран. Барашки стадами, как на тучных альпийских пастбищах. Поверхность воды покрылась рябью.

- Юра, это запредел! Мое решение - к берегу! Возражения есть? - с трудом через шум ветра проорал Капитан и переложил руль под ветер. Помощник согласно кивнул и потравил шкоты. Впереди - узкая полоска песка среди камышовых зарослей. Бакштаг. Прибой. Берег стремительно приближается. Под шверцем заскрежетал песок и шверц мгновенно поднят. И тут из кустиков болотной травы на место нашей высадки выскочил какой-то зверек размером с чуть больше кошки.

- Глядите, поросенок! - закричал глазастый Матрос, - маленький, полосатый! Хорошенький!

Обоих навигаторов тотчас пробил мандраж - встреча с мамой и папой такого поросеночка запланирована не была, но отворачивать было поздно - катамаран уже вылетал на берег. На мели, в зоне прибоя, в полный бакштаг при семибалльном ветре, с поднятыми шверцами и рулем даже сэр Френсис Дрейк не смог бы отвернуть. Поросенок скрылся в кустах. Помощник и Капитан выпрыгнули за борт в готовности развернуть катамаран для панического бегства. Капитан расстегнул ножны огромного ножа-свинореза и оглушительно засвистел в милицейский свисток, рассчитывая таким образом отпугнуть как резвое дите, так и его родителей. Дикие вепри испугались и на экипаж не напали. Даже не показались. Время - 16.15. Место хреновое - немного песочка, осока, лезут в голову разные мысли.

- Мне здесь страшно! - спокойно, но жалобно говорит Боцман.

- А кому здесь не страшно? - ответил Капитан, и ответил сам себе, - кажется, таких нет...

Оставаться на этом месте нельзя - и дров нет, и палатку поставить негде, и того и гляди, придут кабаны и прогонят - их следы повсюду. Весьма внушительные следы. Вот и приходится курить и ждать, пока ветер хоть немного утихнет. И он действительно начинает стихать и “Петрович” покидает неуютное кабанье логово и не спеша лавирует к уже знакомой песчаной косе - самому узкому месту Теплого озера. Ветер утих баллов до трех, налетела пара порывчиков, вызвавших легкий мандраж - и стало спокойно. В 19.10 перешли на карту № 1. В 20.15 высадились на пресловутой косе.

Разгружаемся и на ракитовых кустах развешиваем на просушку все, что в ней нуждается. На косе тихо и все сбрасывают с себя тяжелое штормовое обмундирование - вечер теплый и солнечный. На ужин - вермишель с тушенкой. После ужина произвели ревизию продуктовых запасов. Их совсем немного - полторы кружки риса, банка тушенки, немного пшенки и манки, сухое молоко, три брикета кисельного концентрата и немного субкартошки. Ну и чай, сахар, соль, перец, лавровый лист и пачка соломки. Попили чаю и решили, что надо ввести в меню подножный корм. Например, рыбу. Известно, что для поимки рыбы нужны черви. На сухой песчаной косе они не водятся и Капитана с Боцманом командируют копать червя в деревню Пнево. Помощник и Матрос будут наводить порядок в лагере. Оно и видно - Матрос одновременно пытается развернуть спиннинг и удочку. Капитан взял топор и вытесал из сухого полена подобие лопатки - надо же чем-то червя копать, набил трубку табаком, раскурил ее и...

- Так вы идете или нет? - глядя на эти приготовления, спросил Помощник.

- Червя надо! - откуда-то из озера донесся голос Матроса, - на кузнечика не берет! - Капитан с Боцманом двинулись по лесной дороге в сторону предполагаемой деревни.

Дорога - песчаный грейдер, даже с канавками по обочинам. На военных картах такая дорога называется “усовершенствованное шоссе”. Идти по песку тяжеловато в бандеровских сапогах Капитана и резиновых Боцмана. Комары. Кусаются. По обеим сторонам дороги лес. Сосны и березки, черника, брусника и голубика - столь любимый Капитаном российский пейзаж, полный неизъяснимой прелестью картин Левитана, поэзии Есенина и прозы Паустовского. Тишина и покой. Дело к вечеру и вокруг - ни души. Лес вскоре сменился лугом, поросшим душистыми травами и полевыми цветами. Флюгер с розой ветров на высокой сосновой мачте, симпатичная избушка, а затем и сама деревня - чистенькая и уютная, со ставнями, занавесочками на окнах, лавочками у ворот. Попили из колодца, Поздоровались и спросили у проходящего мимо дедушки, где б нам накопать червя. Нам рассказали, что червя добыть сложно, но если он где и есть, то только в старой конюшне. Там его копают студенты-орнитологи, которые приезжают сюда на практику и живут в той самой избушке с розой ветров у околицы. Попасть в эту (как, впрочем, и во многие другие прибрежные деревни Псковщины) можно только водой, или слезть на трассе с автобуса Псков-Гдов и топать пешком двадцать верст. Дороги тут еще те - “Москвич” питерских виндсерферистов, прорвавшийся по этим дорогам к мысу Подборовье выглядел так, как будто по нему проехал электровоз...

- Я бы хотела жить в этой деревне, - тихо говорит Боцман, - здесь так здорово... Не все время, конечно... Уроженке Ташкента пейзажи севера средней полосы пришлись по душе - да и кого они могут оставить равнодушными!

Нашли конюшню и стали ковырять сухой песок, перемешанный с сухим же навозом. Эрзац- лопатка сломалась при первых же ковыряниях, Капитан грязно выругался, нашел какую-то ржавую и неудобную железяку и начал ковырять ей. Боцман отделяла зерна от плевел. Дождевые черви не любят песка, засухи, камней, но тем не менее несколько экземпляров удалось отловить. Экземпляры попадались бойкие и норовили разбежаться. Банку для них взять забыли и Капитан помчался на ближайшую помойку, пока Боцман пасла вольнолюбивых червяков. В тени старой конюшни в изобилии водились крупные кровожадные комары, которые затем гнали червеискателей до самой околицы. От деревни до нашей стоянки около трех километров. Где- то на полдороге внезапно зашумел лес, закачались сосны и березы. Шквал* налетел. Интересно, что на берегу творится?

Шквал налетел в 22.45. Помощник в палатке развернул свои запасы реппилента и раздумывал, какой бы ему применить. Ветер чуть не сорвал палатку. Заполыхал угасший было костер, перекинувшись на заготовленный запас дров - Помощник с Матросом еле потушили. Утих шквал где-то через полчаса.

Ветер нагнал всяких облаков и комаров. Из-за тех и других стало смеркаться, несмотря на белую ночь. Боцман отправилась спать в катамаран, а Капитан и Матрос успешно ловили рыбу до тех пор, пока можно было разглядеть поплавок. Помощник лежал у костра и лениво подбрасывал в огонь сухой тростник, отгоняя комаров.

За камышами со стороны заграницы застучал мотор и в песок в полусотне метров от нас ткнулась большая рыбачья лодка. При этом мотор заглох и кто-то с плеском выпал за борт. Полезли в воду в одежде и остальные. Двое мужчин и две женщины смеются, купаются и оживленно разговаривают не по нашему. Немного погодя подходят к костру. Вот они, Иностранцы! Сильно пахнет водкой.

- Tere!

- Тере... - Капитан знает, что это означает “привет”. Единственная известная ему приличная эстонская фраза “ma armastaan eesty saja” (я люблю эстонскую булочку) тут как-то не катит - eesty saja на горизонте не просматривается. Помощник умеет сказать по-эстонски “поцелуй меня”, но почему-то не спешит заговорить с гостями России на языке родных осин. Прочие слова и фразы, известные полиглоту-Капитану, подходят еще меньше... Впрочем, одна пара кое-как говорит по-русски. Вторая - совсем ни в зуб ногой, и немудрено - это финн и финка из Финляндии.

- May be, you can speaking English? - спросил Капитан. Финн отрицательно замычал и чуть не упал в костер, вовремя подхваченный рукой Помощника. УкраЇньску мову вони, мабуть, тоже не розумiють... Однако чего-то пытаются сказать заплетающимися языками. Эстонец Валерка переводит: все мы люди, мир, дружба, все хорошо, я совсем пьяный. Валерка, благодаря неплохому русскому языку, кажется менее пьяным, чем его жена и финн. Он приглашает посетить Мехикорму и поменять рубли на кроны. Финка молчит и улыбается. Капитан предлагает им выпить чаю, но они благодарят и отказываются - финн совсем плох и все норовит упасть в костер, его надо везти домой. Капитан и Помощник провожают иностранцев к их лодке. Валерка говорит, что у них в Мехикорме сейчас стоит такой же катамаран, пришел из Муустве (Чудское озеро). Россияне с гордостью показывают эстонский флаг, привязанный к сигнальному фалу.

- Х...ня все это! - непочтительно говорит эстонец при виде символа своей государственности, - кокта пил Прешнеф, фсе пило саебись! Корбачеф расфалил страну - кому это нато? - А говорят, прибалты большие поклонники самостийности и борцы за свободу...

- То сфитания! - хором все и отваливают. Долго мучают мотор, и, наконец, где-то в темноте он заводится.

Начинает накрапывать дождик. Путешественники, залив водой костер, ложатся спать. Помощник включает фонарь и борется с авиацией, по его собственному выражению - уничтожает комаров полотенцем, а затем достает свою коллекцию реппилентов. Достали, сволочи! Сегодня по ГК пошли 17.5 км, а с учетом всяких там лавировок - и все 40.

Ну надо же, иностранцы! А финка красивая - беловолосая, смуглая, с загадочными глубокими синими глазами, тоненькая и стройная... Виола... Tere...

2.7.92 г. Четверг. м. Песчаная коса - о. Салу. День рождения жены Капитана. Рыба и Уха. Глаз бури. Необитаемый иностранный остров.

У жены Капитана сегодня день Рождения. По устоявшейся традиции эту дату супруги встречают врозь. Один раз попробовали вместе, но ничего хорошего не вышло - сплошные разочарования и упреки... Хорошо бы позвонить или отправить телеграмму в Тбилиси, но неоткуда. Дует SW-5/6. Выходить рискованно. Матрос наловил кучу рыбы, в том числе двух больших и ослепительно красивых красноперок. Боцман их уже почистила, выпотрошила и помыла. Делает она это ловко, быстро и с явным удовольствием. Матрос горд и счастлив так, как будто выполнил некий взятый на себя обет. Действительно, улов - рекордный, около двух килограмм.

На завтрак состоялись остатки риса с кабачковой икрой. По расчетам Боцмана все выходило верно - после завтрака мыть посуду была очередь Матроса. Ждем у моря погоду. На душе тоскливо, ветрище дует. Матросы купаются, заодно поймали еще одного окунька.

Уху на обед варил сам Капитан. Точнее, он ее заваривал, ибо уху всегда заваривают. Те, конечно, кто умеет. Рецепт Автор не приводит - это know how. Помощник и не берется - в молодости, на Истринском водохранилище, он затеял изготовить уху, так она у него подгорела...

Солнце часто скрывается за рваными клочковатыми облаками. Ветер не стихает, однако идти - надо. Решили собираться в 15.00. Пообедали ухой, замочили картофельные кубики и пришвартовали котелок к носовой сетке. Уха была вкусная и рыбы в ней было много.

Радио сообщило, что в Москве ветер сильный, юго-западный с переходом на северо-западный. Примерно то же самое, но быстрее, происходит у нас - утром SW-5/6, в обед W-5/6, а в 15.30 уже NW-6. Вещи собраны и погружены в катамаран, стоит только палатка - в любой момент может пойти дождь. Поднят даже грот, а стаксель пришлось убрать - хлопанье стояло такое, как в курятнике в момент налета лисы. Вспоминается вчерашний шквал, а ведь там, впереди, даже нет места для высадки на берег... Налетает легкий дождик и слегка прибивает ветер и волну.

... Дождик раньше, ветер вслед

- Жди от шквала всяких бед,

После ветра дождь придет

- Значит, скоро шквал пройдет...

Традиционная команда “пописать-покакать” была дана матросам в 16.30. В 16.40, осмотрев стоянку и одев матросов в штормовое обмундирование, обвязав спасиками, Помощник и капитан вытолкнули “Петровича” на воду. Тут же был поднят и стаксель. Идем то в галфвинд, то в полный бейдевинд правого галса. Скорость в 10 узлов (18.5 км/ч) пугает и завораживает. Помощник в плавках и рубашке сидит на наветренном фальшборте, откренивая катамаран. Привелись и убрали грот, и сразу Помощник наконец-то смог пересесть в кокпит и одеть штаны и куртку. Пасмурно. Порой мелкий злой дождь сечет по парусам, рукам и лицам мореходов. Капитан отбросил капюшон штормовки - он мешает вертеть головой, а обзор у яхтенного рулевого должен быть на все 360°. Ветер похлеще даже вчерашнего - гонит мрачные серые волны, состоящие из волн, волнышек и волнулек второго и третьего порядка. Да, вчера были еще цветочки. Мучает тревожная мысль - а ведь это еще и не ягодки... Впрочем, “Петрович” ведет себя просто великолепно - отыгрывается на волне, кокпит не забрызгивается и даже под одним стакселем идет в бейдевинд, делая 4 узла (7.4 км/ч). Матросы, как всегда, спят в форпике, прикрытые убранным гротом и штатным тентом катамарана. Им тепло, сухо и уютно и можно только позавидовать.

Курс - 161°. “Петрович” идет по оси судового хода. Слева и справа, в отдалении, проплывают мимо мрачные берега - стена мокрого тростника и зубчатый лес вдали. В крамболь правого борта, со стороны эстонского берега в небе показались непонятные серо-белые рваные вертикальные полосы.

- Шурик, смотри, что это? - Помощник перестроил окуляры бинокля и передал его Капитану, - уж это, наверное, всем шквалам шквал... Глаз бури! Как у Джека Лондона! - Джека Лондона в юности будущие навигаторы читали вместе, и мечтали о подобных приключениях. Вот, видимо, и настал час...

- Ого! Наверное он, хрен его знает! Помнишь, пару лет назад газеты писали про смерч, который натворил дел в Смоленской, Калужской, Ивановской и, кажется в Псковской области?

- Бляшество-мушество, только этого не хватало... Хорошо, грот убрали!

- Может, и стаксель сбросим?

- Да нет, два с половиной метра роли не сыграют. Думаю, прорвемся! Может стороной пройдет...

- Ну ладно, если что, выбросимся в камыши... Гляди, прямо на нас идет!

Непонятное, но грозное явление приближалось со скоростью поезда. Ощутимо запахло гарью. Блин, да это же лесной пожар в Эстонии, и на нас несет дым! Слава Богу, что не “глаз бури”, то есть, плохо, конечно, что пожар, но хорошо, что не смерч! Да, при таком ветре тушить его замучаешься!

Траверз низкого, болотистого и заросшего тростником мыса (блин!) Яблонька. Возник вопрос - а куда мы, собственно, пойдем? Альтернатива такова - Мтеж и остров Салу. В пользу первого говорит то, что там мы уже были, хорошее место для стоянки, песчаный пляж, недалеко деревня, в которой есть магазин (а может и нет). В пользу второго варианта то, что там мы еще не были, магазин, если он существует, уже закрыт. И, конечно, достойное желание посетить и открыть необитаемый и к тому же иностранный остров. Конечно же, “Петрович” взял курс на остров Салу!

Заходим наветреннее острова, чтобы обеспечить свободу маневра. В пляске на волнах в бинокль не разглядишь подходов к острову - все мельтешит перед глазами. На правой ванте взвился голубо-черно-белый флаг - мы в эстонских водах. Под гротом в кокпите беспокойно зашевелились проснувшиеся матросы. Ага, в гальюн захотели! К неудовольствию Капитана (“Трудно, что ли, десять минут потерпеть”), Матроса выводят на бимс №5. Боцман потерпеть согласна, ибо спасательный пояс и женские особенности делают этот процесс длительным, трудным и рискованным. А остров уже совсем близко. И подходить к нему приходится наобум...

19.10. Капитан разразился матерной бранью - повсюду огромные валуны ледникового периода, не подойдешь. Следующая бухта - то же самое. Хотя нет, есть окошко... Думать тут некогда, скорость большая и реакция должна быть мгновенной. “Петрович” пролетает между валунов, уворачивается от следующего, бьется пером руля об камень, притаившийся под водой. Берега высокие, внизу узкая галечно-песчаная полоска под обрывом. Матросов выносят на сушу, где сразу начинается шум, игры и беготня. А вот катамаран на берег не вытащишь - некуда. И оставить его на воде, чтобы било о камни, тоже нельзя. Матросы карабкаются на склон и бросаются в разные стороны, пока штурманский состав удерживает катамаран от ударов. Есть! Левее (восточнее) есть подходящее место с площадкой необходимой величины. Капитан и Помощник разуваются и снимают штаны, а затем острожно проводят свой корабль между валунов. Вода здесь мокрая, холодная и по чуть ниже пояса. Ругательства, вызванные опасениями за будущее счастье в личной жизни. Ветер через проход в тростнике наполняет стаксель, и “Петрович” резво кидается в тростник в нужном направлении. Капитан прыгает следом на кормовой бимс, опускает перо руля и хватает удлинитель румпеля.

- Юр, я тут немного прокачусь! Продавливая стену тростника, катамаран заходит в небольшую закрытую от озера тем же тростником бухточку, где на берегу уже ждут матросы. Судно вытаскивают на берег, отдают якорь и убирают стаксель. Матросы проворно разгружают вещи на огромный плоский валун.

Стоп! А где же Помощник? Матросы пожимают плечами. Капитан бросается в тростник по следам катамарана. Тростниковые пеньки больно колют босые ноги. Помощника нигде нет. Вроде неглубоко, но кто его знает - вдруг яма?

- Юрий! Папа! Дядя Юра! - орут все, перекрывая прибой и ветер. Помощник появляется со стороны берега, осторожно пробираясь босиком по острым камням. Он и Капитан быстро залезают в штаны, наматывают портянки и натягивают сапоги. Уф! Все-таки мужчина без штанов чувствует себя как-то неуютно...

Налетает дождь. Вот только его не хватало! Вещи срочно группируют в кучу и накрывают их плащом ОЗК. На матросах - полиэтиленовые накидки, Капитан поднимает капюшон штормовки, а Помощник укрывается тентом от катамарана. Дождь через полчаса уходит.

Матросы собирают сухой плавник, а штурмана идут осматривать остров. Остров небольшой, в форме горбушки хлеба, где-то триста на восемьсот метров. Берега высокие, зарос березками, осинками, кустами малины, ежевики и черной смородины. Вся береговая линия окружена валунами - и не подойдешь к нему! Цветущий иван-чай, травы по грудь - брюки у обоих становятся мокрыми. Металлические решетчатые мачты со щитами осевого створа и с разбитыми фонарями. На задней мачте есть лесенка с площадкой наверху, и капитан взбирается на площадку, чтобы осмотреть остров сверху. Да, точно, горбушка. Вокруг серые волны озера с белыми кудрявыми барашками, небольшие острова как с эстонской, так и с российской стороны. На судовом ходу в тени мыса Старый Мтеж скучает на якорях эстонский “Метеор”. Его здорово треплет волной, в салоне и рубке горит свет, ходовые и якорные огни тоже включены. Застрял, бедолага вместе с пассажирами и экипажем - в шторм на подводных крыльях не разгуляешься, да и к берегу из-за тех же крыльев не подойдешь. А вот нашему маленькому кораблику никакой шторм не страшен!

Остров весь покрыт остатками старых окопов и полузасыпаных блиндажей, сглаженные временем воронки от 500-килограммовых авиабомб. Капитан, как человек военный, соображает:

- Ротный опорный пункт. Противник с запада. На немцев не похоже: остров - отличный ориентир для авиации. Наверное, здесь были наши...

Скорее костер! Дров, к счастью, полно. Помощник варит субкартошку - хорошо размокла, зараза. Вскрывает оставшуюся банку тушенки - полбанки в картошку, полбанки назавтра. Оба крутятся, подставляя огню то зад, то перед - сушат мокрые штаны. Матросы тем временем обследуют остров. Малины и ежевики нет - еще не сезон. Земляники тоже нет - уже не сезон. Зато полно черной смородины - это заметно даже по рукам и лицам юных мореходов. Дорвались и налетели, а теперь жалуются на животы.

- Мы ее помыть не догадались!

Миску смородины они принесли с собой, и моют ее в озере. Боцмана тошнит, а Матрос не хочет есть. Они ее ели всякую - и черную, и зеленую. Попив холодного чая и посидев у костра они успокаиваются. Остров матросы обследовали полностью и тоже залезали на вышку, хоть им было и страшно - вышка качается. Теперь их черед сушить намокшие от травы штаны. Вот только их заставили переодеться в сухое, а штаны сохнут самостоятельно, на рогульках.

Ужин был вкусным. Чай - горячим. К чаю Помощник распечатал пачку соломки и торжественно вручил всему экипажу по четыре соломинки, закрыл коробку, убрал ее в полиэтиленовый пакет, сунул в сумку с сухими продуктами и спрятал на штатное место - в форпик катамарана.

Вытащить катамаран на берег оказалось делом непростым - мешали нагромождения валунов и свисающие к воде ветки. Палатку поставили наверху. Интересно, что когда сядешь и закроешь глаза, начинает качать волной. Быстро темнеет. Небо все в облаках и накрапывает мелкий дождик. Прошли 15 км.

С мыслями о жене и ее Дне Рождения Капитан засыпает, и его качает, качает, качает волна.

3.7.92 г. Пятница. о. Салу - о. Белова - устье р. Великой - д. Песковичи. За горизонт. Навигация как точная наука. Знакомыми тропами. О пользе добрых дел.

Наутро все было как прежде: проснулись поздно, на улице дул все тот же NW 4/6, Солнце и облака. На завтрак осталась только пшенка и полбанки тушенки. Помощник заявил, что варить пшенку он не знает как. Поэтому хитрую кашу варил Капитан. Он этого тоже не знал и действовал по наитию. Тем не менее, каша получилась съедобной и даже, как ни странно вкусной. Варится она быстро, разваривается хорошо - надо и впредь брать с собой пшенную крупу. За чаем выяснилось, что ночью в катамаране кто-то сожрал всю хрустящую соломку. Эти кто-то не признавались, спасибо, что не валили вину друг на друга. Скорее всего, мы имеем дело с пассивной формой бунта на корабле. Очень, очень стыдно!

Прогулялись по острову, рассмотрев его при свете дня. Есть несколько старых кострищ, на которых аккуратно сложен мусор - битые бутылки с эстонскими этикетками, необожженные консервные банки, бумага и полиэтилен.

- А еще иностранцы! Культурными прикидываются! Бутылки-то зачем бить? Даже мусор сжечь поленились! - презрительно изрек Помощник.

В 13.00 под полной парусностью, гремя шверцами и рулем по валунам, раздвигая камыши, выскочили на судовой ход. Ветер и волна прямо-таки способствовали установлению рекорда скорости и дальности перехода. Пейзажи в духе Левитана и Шишкина сменились видами, достойными кисти Айвазовского. В бакштаг “Петрович” вышел в режим глиссирования и полетел на гребнях волн. Шквал. Катамаран плохо слушается руля и сильно приводится. Ложимся в дрейф и сбиваем грот, под одним стакселем выходим в ревущее штормовое озеро. Матросы уже заползли в форпик и там уснули. Им будет чем похвастаться; в сочинении на тему “Как я провел(а) лето” можно будет смело и с гордостью написать: “ В шторм я спал(а) на Псковском, Теплом и Чудском озерах, на курсах бакштаг и бейдевинд, при выполнении поворотов фордевинд и оверштаг”.

На горизонте виден горизонт. Весь в зубчиках волн. И больше ничего. Скорость и под одним стакселем приличная. Идем по Компасу. По нашим расчетам, через 1.20 по курсу должны открыться Толбинские острова. Мы проложили курс на остров Белова, рассчитывая купить что-нибудь пожрать в местном магазине. Налетает дождик и бесчувственные части матросских тел, торчащих из форпика, прикрывают оранжевым тентом. Холодно. Капитан стучит зубами - в костюме Л-1 сухо, но если бы он догадался поддеть под него что-нибудь теплое... Немного раньше расчетного времени показались опоры ЛЭП Толбинского архипелага, а в расчетное время - и сами острова в сильной рефракции. Да, наш маленький, но правдивый и надежный Компас заслуживает уважения и того спирта, который в него залит. Еще через час в дрожании рефракции можно разглядеть лес на Белова. Расчетное время перехода, учитывая скорость, которую мы развиваем под стакселем - 5 часов. А что, если все-таки поставить грот? Приводимся и ставим. Помощник всецело отдается настройке парусов и управлению ими, колдует, пытаясь максимально увеличить скорость. Капитан на руле борется с “Петровичем”, который при попутных курсах, сильных ветрах и больших скоростях склонен к рыскливости. Глиссирование на гребнях волн. Очень приятное занятие - катамаран взмывает прямо на середину гребня попутной волны, среди клубящихся барашков. Как только он оседлает волну, носы поплавков чуть свешиваются вниз, с гребня и тут начинается полет, похожий на катание на санках с высокой и пологой горы - волна долго не кончается, а как кончилась, тут же подходит другая. И все повторяется снова. Когда ветер попутный, то он не свистит, и даже как будто не дует. Вот только усилие на руле весьма значительное - в момент полета с горы “Петрович” стремится привестись к ветру, и надо изо всех сил сдерживать его. Тут уж не до записей в Судовом журнале!

Дождик давно прошел, и выглянуло Солнце. Острова медленно увеличиваются в размерах. По паре раз на свет выползали то Боцман, то Матрос, и, страхуемые за шкирку, делали за борт свои дела с бимса №5, после чего снова забирались в форпик и тут же засыпали. Матери на них бы не нарадовались. Наконец, остров Белова стал совсем большим, и в 17.30, пройдя по проливу между островами, “Петрович” бросил якорь в тихой песчаной и солнечной лагуне острова, недалеко от магазина и пристани.

На двери магазина висел здоровенный амбарный замок, а на табличке значилось, что работает он до 17.00. Продавщица, как объяснил жаждущий выпить местный житель, живет на другом конце острова и нипочем не откроет.

- Я только что от нее... А вы пузырь взять хотите? - сочувственно полюбопытствовал он.

Наскоро пообедали на берегу, не снимая штормовой амуниции: по куску хлеба, по сушеной плотвичке, по глотку холодного чая из фляги. Решено идти дальше, на Великую. Удаление - 15 км, ориентиры не просматриваются даже в бинокль. Курс на устье реки проложен еще на острове Салу. Покурив по очереди капитанскую трубку, столкнули на воду катамаран и отправились в путь.

За островами затишье, но потом... По курсу 155° получается чистый галфвинд, да еще ветер немного зашел к W. Вот теперь брызги, боковая волна, свист ветра - словом, все прелести. В отличие от островов, хорошо заметных на фоне горизонта, входной створ в Великую на общем фоне далекого берега просто не виден. Надежда только на Компас и карту.

- Ты курс правильно проложил? - спросил Помощник, висящий на наветренном фальшборте и двумя руками с трудом удерживающий стаксель-шкот, - если промахнемся, то влетим в какое-нибудь болото, лавировать потом замучаемся! Возьми поправку на дрейф!

- Не промахнемся! - заверил его поглощенный управлением Капитан, - выйдем точно в створ. Жаль, что ориентиров не видно. Подойдем поближе, а там створные знаки стоят. Пойдем по правому рукаву - так ближе будет...

На W несколько яхт лавировали по направлению к островам. Их очень сильно кренило. Экипаж “Петровича” обдавало брызгами. Мало того, что волна боковая, изредка встречаются ненормальные блудливые волны с кормы и даже с носа. Островки дельты быстро вырастают в размерах - подходим.

Как и опасался Помощник, входной створ оказался в полутора километрах западнее. Курс был проложен с западного мыса Белова, а мы шли с восточного. Вот эти шесть градусов и обернулись полутора километрами. Все-таки Навигация - наука серьезная и точная! Лавируем на W. Оттуда налетает шквал баллов так на семь. Убираем грот и долго и мучительно, пока не проходит шквал, мудохаемся галсами под одним стакселем, расхлебывая капитанскую ошибку. Ветер стихает, ставим грот и входим в Великую.

По реке идти одно удовольствие - ветер попутный, сильный и вдоль русла, а волны нет. На гладкой воде и узкой реке скорость в шесть узлов кажется просто бешеной. Из-за поворота на полном ходу выскакивает “Заря” и пролетает в пяти метрах, вызвав у экипажа приступ смеха:

- Разве это волна? - Детская какая-то, игрушечная! - Матрос даже презрительно свистнул вслед. Очень много хорошеньких и толстеньких уток-крякв. С утятами и без них, особи обоего пола - скромные серенькие уточки с синими “зеркальцами” на крылышках, радужно переливающиеся красавцы селезни рассекают воду во всех направлениях. Линька у них, и летать они не могут. Обнаглели, знают, что охотничий сезон закрыт... Совсем близко, и катамарана не боятся.

- Ути-ути, а ну сюда, а то хуже будет! - призывает их Матрос. Боцман состязается с ним в угрозах и остроумии:

- А я веслом! - А я топором! - Уткам это по барабану. А то, что нет, скажем, “воздушки” или хотя бы лука со стрелами - это плохо. Утятина к ужину была бы очень кстати.

Проходим наш “пляжный” островок у деревни Муромицы, налетает легкий “слепой” дождик. Идем к роднику на нашу первую стоянку. Ветер внезапно скисает, беремся за весла - налетает вновь.

- Ой! - на воде голубеет панама Помощника.

- Человек за бортом! - быстро и слаженно экипаж выполняет соответствующий маневр, и панама возвращается к владельцу. Вот, наконец, и берег. Экипаж, покинув катамаран, с удовольствием расправляет затекшие конечности. 20.55. Трава мокрая, трамплин катамарана мокрый, тент мокрый. Решено - все вчетвером спим в палатке.

- Чур, я с правого края! - заводит Боцман.

- А я с левого! - не отстает от нее Матрос.

- По краям будем спать мы! - осаживает их Капитан, - а вы, голубчики, в серединке!

- У-у-у! - следует взрыв недовольства.

Помощник тем временем произвел ревизию продуктов и остался очень недоволен.

- Шурик, ты манную кашу варить умеешь? - спросил он, - больше ничего не осталось. Я ее никогда не варил, и с детства не ел.

- Ничего, сейчас поешь! - бодро откликнулся Капитан, лихорадочно вспоминая приемы варки манной каши, - Аня, иди сюда! Ты у нас манку любишь - вспоминай, как мама ее варила!

Помощник с Матросом отправились за водой и дровами. Тому, что будет манная каша, Боцман обрадовалась, но как ее варят, вспомнить тоже не могла.

- Кажется, главное, чтобы она не убежала - вспоминала она, наморщив лоб, - а еще... Ты начинай ее варить, а я, может быть, вспомню...

Каша не убежала. Более того, она даже не пригорела. В ней был сахар, сухое молоко и подсолнечное масло. Правда тот, кто изобрел манную кашу, вряд ли бы узнал свое детище.

- Что это? - удивился Помощник и ткнул в миску ложкой. Ложка согнулась. Капитан смутился:

- Ну подумаешь, первый блин всегда комом! Анька вон ест с удовольствием!

- Угу! Вкусная каша! - пробормотала Боцман с набитым ртом, продолжая наворачивать ложкой. Матрос жалобно смотрел на Помощника, отложив ложку в сторону.

- Аня-то все ест - вздохнул Помощник, - а вот ты, Витек, видно, мало каши ел. Давай, ешь кашу, а то тебя всегда девочки обижать будут. Боцман ехидно посмотрела на Матроса. Нехитрый педагогический прием возымел действие, и горестно вздохнув, Матрос принялся ковырять кашу ложкой.

Чай, к счастью, был в наличии. А вот соломка - увы и ах. Пора спать.

На половине резиновой надувнушки подошли два молодых парня. Вторая половина у все есть! - и в доказательство соорудили два огромных бутерброда с маслом, сыром и колбасой.

- Ну надо же! Колбаса! - с уважением сказали мореходы.

- Колбаса?! Где колбаса?! - донеслось из палатки. Бутерброды сунули в теплую и уютную палаточную тьму. Там их нетерпеливо выхватили из рук, и сразу же послышалось довольное чавканье и сопение.

- Так с вами еще и дети? - удивились псковичи, изготавливая новые бутерброды, - что же вы сразу не сказали? Еще пара бутербродов исчезла в палатке, и, вперемешку с довольным сопением, из палатки и набитых ртов послышались слова благодарности.

Посидели, поболтали, выпили, попили чайку. В три утра скобари Саша и Леша отправились ловить судака на фарватер Великой, а Помощник и Капитан пошли спать. Рекорд был побит - 50 км только по ГК, а с учетом всех выкрутас - 65. Замочили картошку к утру. Свалили спальные мешки с матросами в середину палатки, а сами легли по бокам. И сразу же уснули.

4.7.92 г. Суббота. д. Песковичи - г. Псков. Крайний переход. Проблемы в городе. О борще и железнодорожных столовых. У тихой речки.

На завтрак была картошка с остатками майонеза. Остатки манной каши не стала есть даже Боцман и кашу выкинули в реку, на радость местным рыбам. В 13.00 вышли и пошли вверх по Великой, на Псков. Солнечно. Попутный свежий ветер дует вдоль русла. Идти по гладкой воде при таком ветре - одно удовольствие. Возле Снятногорского монастыря налетел шквал с кормы. На просторе он бы дал нам копоти, а здесь позволяет лишь “добавить газу”. Поворот, другой, третий, и открывается первый мост во Пскове. Навстречу лавирует новенький “Альбатрос” с алыми парусами из планерной ткани. Катамараны сближаются и крутятся друг возле друга, как бы принюхиваясь. На борту - молодая пара, парнишка лет пяти и небольшая собачка. Они из Риги. В этих местах впервые. Спрашивают, возможно ли обойти Чудское озеро за пять дней. Мы сомневаемся. Порекомендовали им места стоянок, предупредили о неприступных берегах Теплого озера, сообщили расположение магазинов и график их работы. Пожелали друг другу семи футов под килем и попутного ветра и разошлись, как в море корабли. Тем более что забибикала подкравшаяся “Заря” - общались мы прямо на судовом ходу, что категорически запрещают ППВВП РСФСР, коими руководствуются все речники бывшего Союза.

- Ишь ты - за пять дней обойти Чудское озеро! Круто задумали!

- Так они же из Риги!

- Тогда понятно...

Впрочем, сам факт проживания в столице Латвии вовсе не означает, что люди по самое нехочу продуты солеными ветрами Балтики... Хотя...кто знает?

Второй мост. Прохожие смотрят на нас с высоты в 12.5 метров, некоторые приветливо машут руками и чем-то блестящим.

- Как бы пустую бутылку не спустили! - роняет Помощник. И в самом деле...

Проходим третий мост и за ним причаливаем к правому берегу. 14.30. Разгружаемся, выносим катамаран на зеленую травку. Немного грустно - вот и пришли, завершив 300-километровый путь. Разбираем свой кораблик и раскладываем детали на просушку. Помощник с Матросом берут опустевшую продуктовую сумку и идут в город. Магазинов здесь много - не то, что один на три деревни, и то хлеба нет и вообще не работает... Капитан с Боцманом тем временем продолжают разборку и упаковку. Вскоре появляются и остальные и выгружают на травку свежую буханку черного хлеба, пару белых булочек, пару банок кабачковой икры и две пачки папирос “Огонек” - капитанская трубка уже встает поперек горла. Обедаем и блаженствуем - давненько вволю свежего хлеба не ели, а затем окончательно упаковываем рюкзаки и катамаран. Рюкзаки значительно полегчали, даже капитанский “Монстр”.

Постояли на берегу Великой и каждый бросил в воду несколько монеток - Бог даст, мы сюда еще вернемся и пройдем более полный маршрут. Выдвигаемся мимо установленного на пьедестале танка, идем к торговому центру, сворачиваем на улицу Я. Фабрициуса (центральную) и вот он, вокзал. Всего два перекура. Что нам три километра, когда за плечами такой путь... “Петрович” потаскал нас достаточно, теперь его тащим мы - почтительно и с уважением.

В привокзальном скверике у горы экспедиционного имущества скучают матросы, Помощник и Капитан изнывают у касс. Бестолковщина и суета в откровенно совковом духе: кассир отошел, неизвестно, есть ли билеты; потная и раздраженная толпа, не знающая, куда занимать очередь; вредные и толстые тетки с пронзительными голосами; хамство, шум и бестолковая суета. На сегодняшний поезд, как выяснилось, билетов уже нет. На эстонский, прибывающий в 0.35, билетов не продают - у проводников. Это наглая провокация - за две минуты найти сговорчивого проводника-эстонца, заплатить ему, сколько запросит, и погрузиться - это не смешно, ребята, да нам и не до смеху. Берем билеты на завтра, на 70-й, отправлением в 18.10. Вагон плацкартный, места боковые и верхние, спасибо, что в одном вагоне. Билеты пока не подорожали и обошлись в 274 рубля на четверых. Кое-какой информацией мы все же разжились. К радости матросов, истосковавшихся без дела, катим тележку с нашим кораблем в багажное отделение. Всего 13 рублей - и “Петрович” надежно отдыхает. Так, одна проблема решена. Теперь поднимаемся на мост над железнодорожными путями - где-то тут должна быть Железнодорожная Столовая.

О, Железнодорожные столовые! Обладай автор в полной мере даром стихосложения, он написал бы им оду высокопарным ямбом или даже торжественным гекзаметром. Каждому путешественнику известно, что круглые сутки эти богоугодные заведения примут их в свои объятия и накормят горячим борщом, шницелем с макаронами, напоят компотом или кофе с молоком, и даже предложат коржик или булочку. И будет при этом присутствовать скатерть, мягкие стулья, обтянутые красным кожзаменителем, салфетки, перец, соль и даже горчица на столах. Может быть, взыскательному городскому жителю эти блага покажутся сомнительными, скатерти несвежими, шницель - прошлогодним - пусть! Но Бывалый Путешественник знает истинную цену этим скромным очагам общепита и в полной мере может вкусить блага городской цивилизации после тягот и лишений сурового походного быта. Он блаженствует, и никуда не торопясь, поедает четвертую порцию шницеля, лениво размышляя, а не взять ли ему еще и биточки (то же самое, только другой формы и размера). И добрая тетенька в поварском колпаке умильно смотрит на то, как поощряется ее труд. Они бывают просто замечательными - такими как в пгт Черусти, что в Мещерской Стороне. Бывают никудышными - как во славном, хотя и немного задрипанном граде Осташкове, столице известного озера Селигер. Но они есть, и спасибо им за это!

Памятник, выдержанный в духе предельной большевистской революционности - фрагмент кирпичной стены, из которой вылезает настоящий паровоз. Рядом скромное старинное двухэтажное здание со скромной же вывеской: “Железнодорожная столовая”. Чуть ниже другая: “Работает круглосуточно”. И еще ниже - “Посторонним вход воспрещен!” Дверь открыта, и в двери стоит добрая тетенька в белом фартуке.

- Поесть-то можно? - спросил Помощник, косясь на объявление о посторонних.

- Конечно! Проходите, пожалуйста! - мы, видимо, свои...

Четыре борща, восемь шницелей с макаронами, восемь сваренных вкрутую яиц, восемь булочек и четыре компота - все обошлось в 101 рубль. Да у них тут коммунизм!

Подошел каком-то мужик и тихо посоветовал:

-Борщ не берите - кислый, дети есть не будут!

- Это почему еще не будем?! - громко в два голоса возмутились матросы, - будем, да еще как! Берите борщ!

Взяли. Борщ как борщ. Вкусный даже. Все смели подчистую и даже тарелки вылизали. По булочке и по яйцу взяли с собой.

Теперь надо решить третью проблему - где б нам поставить палатку и переночевать, и чтобы не очень далеко. Перебираем варианты: набережная Великой, городской парк - нет, это не годится. Капитан спрашивает у прохожих, но они не понимают, что же мы хотим, и советуют нам сесть на автобус и поехать в... Нет, далеко и не то. Наконец, какая-то симпатичная девушка показала рукой:

- Идите вон туда! Там город кончается, речка, деревня - там вам подойдет. И недалеко.

Боцман внимательно посмотрела вслед уходящей девушке и чисто по-женски заметила:

- Ножки у нее толстенькие! Во Пскове почему-то у всех девушек ножки толстенькие. Наверное, мода такая.

Матросы просят мороженного. Купить или не купить? Денег не так уж и много...

- Ах, да! - спохватился Помощник и понизил голос, - надо купить! Мороженное - это же детская водка!

Намек понят. Матросы получают по мороженному. А вот та легковая машина стоит как-то подозрительно. Штурмана понимающе переглянулись, подошли и, лишившись 150 рублей, стали обладателями “горькой настойки Лиетувишка кристалине, креп. 40°.” Каждому свое...

На берегу тихой и светлой речки Псковы стояла палатка. Уютно горел костер. Лужок, кусты ракиты, тучки, обещающие дождь. Экипаж отдыхал после трудного дня. Матросы попросили приемник и полезли в палатку укладываться - устали.

Капитан и Помощник сидели у костра и тихо разговаривали, подводя итоги завершившегося путешествия. Литовская водка оказалась на редкость приятной. Накрапывал дождик. Из палатки доносилась тихая музыка. На душе стояла светлая грусть. Ну что ж, маршрут мы прошли, и пути пройденного у нас никто не отберет. Есть еще порох в пороховницах! Мы хотели уйти за Горизонт - и ушли. Открыли Белые Пятна и исследовали terra incognita. Пусть не все было гладко, но задуманное удалось. И за это за все просто необходимо поднять кружку и немедленно выпить. И мы, может быть, сюда еще вернемся. И другие пойдут по нашим маршрутам. И на этом мы не остановимся: Соловецкие Острова и шхеры северной Ладоги, Байкал и Онежское озеро, да мало ли, что еще будет нами открыто! Вот только жаль, что угасает костер и кончилась водка...

4.7. 92 г. Воскресенье. г. Псков - поезд № 70. Прощаясь с Псковщиной. Городской опыт Матроса.

А ночью был дождь. Когда мы проснулись и умывались в речке, ловили на себе удивленные взгляды пасущихся на лугу коз и проходивших по мосту людей. В ближайшем магазине купили хлеба, булочек, кефира и колбасы. На вокзале экипаж поделил деньги и разделился - нижние чины в зале ожидания остались караулить вещи, а командный состав на три с половиной часа ушел на знакомство с древностями Пскова. Купили открытки с видами и значки с гербом города, попили всласть бутылочного пива с чудской плотвой и вернулись на вокзал, купив по мороженному младшим членам экипажа. Теперь на то же время город отдается на разграбление матросам. Им вручают деньги и производят инструктаж. Матрос ухмыляется - уж он-то в городе не пропадет. Младшие члены экипажа появились ровно через три с половиной часа. Они щелкали семечки и откусывали от эскимо, несли с собой пластиковый пакет с газировкой для себя и с пивом для командиров. Командование переглянулось в недоумении - денег им давали значительно меньше. Неужели слова о разграблении Пскова были поняты буквально? Все оказалось достаточно просто - знающий городскую жизнь не понаслышке, опытный Матрос взял руководство на себя. Сначала был найден пункт приема стеклотары, затем наши доблестные матросы завалили его этой самой стеклотарой по крышу (научились в походе дрова таскать), ну а затем получили дивиденды и позволили себе оторваться по полной программе. Да, тут и старшим есть чему поучиться...

На первый путь подали поезд. Без проблем загрузились и поехали. Едем отмывать грязь в горячей воде, есть хлеб каждый день и, по мере сил и доходов, мороженое, стричь ногти и стирать одежды. А сюда мы еще вернемся! А если и не сюда, то все равно, куда-нибудь и когда-нибудь пойдем. Обязательно пойдем!

...Navigare necesse est ...

Выводы:

Поход занял 17 дней, из них 11 ходовых. Общий километраж с учетом лавировки - около 300 километров. Более точно определиться не позволяют далекие от совершенства карты и весьма приблизительный метод голландского лага. Минимальный суточный переход составил 5 км, максимальный - 65 км, и это не предел. Средний переход - 20 км. Средняя скорость – 5 км/ч.

Маршрут: По нашей оценке - 2/3 категория сложности: большие открытые водные пространства, значительное волнение и сила ветра, отсутствие мест для высадки и стоянок, большое удаление от берега и плавание вне видимости визуальных ориентиров.

Рекомендуемые нами стоянки по маршруту:

Река Великая.

- Немного недоходя д. Песковичи на левом берегу. Высокий берег, имеется родник;

- Правый рукав дельты на траверзе д. Муромицы. Островок с песчаным пляжем на судовом ходу, лучшее место для стоянки - 100 метров ниже по течению на левом или правом берегу острова;

Псковское озеро.

- Остров Семский (но там госзаказник);

- Мыс Вячек (палатку лучше ставить за кустами);

- Остров Белова - SW, W, NW, N оконечности, лучше всего первое;

- Остров Колонцы - NO, вход через тростник;

- Окрестности д. Дуббор;

Теплое озеро.

- Мыс и остров Ст. Мтеж. Подходы с SW;

- Остров Салу. Подходы затруднены, обилие валунов, низко свисающие над водой ветки, тростник. Лучше заходить с N;

- Мыс с песчаной косой не доходя г. Мехикорма, на правом берегу - самое узкое место озера;

- 2 км севернее д. Остров - аварийная стоянка;

Чудское озеро.

- Мыс Подборовье.

Магазины: Песковичи, Муромицы, Залита, Белова, Будовичи, Лисье - работают до 17.00, выходные - суббота с 14.00 и воскресенье. Самолва, Подолешье, Островцы - выходные воскресенье и понедельник. В Подборовье по пятницам приезжает автолавка.

Катамаран: Выше всяких похвал. Мореходность практически неограниченна, однако при усилении ветра до 10 м/сек появляется сильная тенденция к приведению, особенно на встречных курсах. При усилении ветра до опасных пределов следует убрать грот и идти под одним стакселем, при этом возможно идти в полный бейдевинд и совершать повороты оверштаг. Оверкиль при полной загрузке практически невозможен, однако на всякий случай следует страховаться открениванием с наветренного борта. Целесообразно заменить шкотовые стопора на кулачковые. Подмачтовый шпрюйт применять не следует из-за угрозы потери гибкости конструкции моста и, как следствие, поломок узлов путенсов. При сильных ветрах регулировка пуза грота оказывается неэффективной на острых курсах, но тут уж ничего не поделаешь - городить огород с переделкой грота или удлинением гика не стоит из-за ограниченной прочности мачты, а переделка мачты неизбежно повлечет за собой и другие переделки. Лучше оставить все как есть.

Применялись следующие дополнения к конструкции:

- Окраска поплавков светоотражающим составом: 1 часть резинового клея разводится в 4 частях бензина с добавлением алюминиевой пудры. Аналогичным составом с добавлением масляной краски нанесены надписи.

- Необходимо пропитать тент и обвесы водным раствором клея ПВА (1:1).

- Дополнительная грузовая площадка: применен дополнительный бимс, установленный в нос от бимса № 1. Шпация между этими бимсами заплетена капроновой лентой. Данная конструкция позволяет в значительной степени разгрузить кокпит от имущества, не боящегося воды; кроме того, улучшается грузовая центровка. Кормовые оконечности поплавков выходят из воды, что основательно увеличивает скорость груженого катамарана.

- Оптимальная конструкция транспортной тележки: ось с колесами от детского велосипеда, к которой штатными крючками крепления стрингеров крепятся два бимса, соединенные в противоположном углу капроновой вязкой в форме равнобедренного треугольника с большой высотой. На фанерную площадку кладется вблизи оси упаковка № 2, поверх нее - упаковка № 1, вокруг которой обвязаны спасательные средства. Вся конструкция стягивается капроновыми лентами. Ось с колесами в походе крепится на носовой сетке, а фанерная подставка используется в качестве разделочной доски. Конструкция Сергея Куркова.

- Грота-шкот вынут из нижней шкаторины и проведен с талей на ноке гика непосредственно к утке на мачте. Регулировка пуза грота заметно улучшается.

Экипаж: Дети в возрасте старше восьми лет прекрасно справляются с многочисленными обязанностями наравне со взрослыми. Разумеется, на возраст делать скидку все же надо. Хорошо, если ребенок не один и есть ровесники. Лучше ходить двумя-тремя экипажами при совместимости экипажей и наличии дисциплины в группе.

Покоряя Московское Море.

Своего рода эпилог, может быть, слишком затянутый.

...- Все станут читать твои мемуары и решат, что ты знаменитый, - уверенно заявил Муми-тролль.

Писатель весело помахал ушами.

- Может статься! - сказал он.

- Ну а потом, - крикнул Снифф, - что было потом?

- Ах, потом... - папа сделал неуверенный жест, подразумевающий дом, семью, сад, Муми-дален и вообще все, что идет следом за молодостью...

Туве Янссон. Мемуары Папы муми-тролля.

- Да-а! - протянул Сергей, - а мы вот так никуда и не сходили... И снаряжение есть, и продукты готовы...

Я закрыл потертую тетрадку и почесал в затылке. Хотелось сказать чего-нибудь хорошее и утешающее. В Москве от жары плавился асфальт, а здесь, в деревне Саларьево - летней резиденции Курковых, было прохладно, свежо и даже в какой-то степени патриархально. И не скажешь, что это в двух шагах от МКАД...

- А собственно говоря, в чем дело-то? Почему б нам не сходить на Московское Море? Вот прямо в ближайшие дни, а?

- Московское Море? А это сильно далеко? Вообще-то, это идея... - Сергей ненадолго задумался, - а давай, спросим у Веры?

Вера сидела тут же и внимательно слушала выдержки из Судового Журнала и мои россказни.

- Ну, вообще-то у нас дети и мы никуда еще не ходили, если не считать Тбилисского Моря, - начала она, - но если там не опасно, то у меня на будущей неделе будет несколько свободных дней... Можно и сходить, если это не слишком далеко... А там красиво? Не опасно?

Я прокашлялся и меня понесло. Сначала я объяснил, что данный водоем находится всего в двух часах езды электричкой с Ленинградского вокзала. И что там красиво. И можно совершить маленький поход, поход побольше и даже довольно большой поход. И в любом случае можно вернуться домой электричкой, затратив те же два часа. И что там совсем (тут я покривил душой) не опасно.

- Ребята, вы же купили такое замечательное снаряжение! И тушенки запасли на целую экспедицию... И катамаран у вас есть - а зачем? - тут я решил апеллировать к младшим членам экипажа “Ведесены”, присутствующим при разговоре и внимательно ожидающим родительского решения, - Денис, ты готов совершить Настоящее-Путешествие-Под-Парусами? Спать в палатке, готовить еду на костре, открывать необитаемые острова? Купаться и загорать сколько влезет? А вода там чистая, пляжи песчаные... А ты, Настя?

- Готов, готов! - захлебнулся от восторга шестилетний Денис, - а мы правда будем костер разводить? И купаться? У меня даже специальная шапка есть.., - Денис с гордостью продемонстрировал кепи с опускающимися по желанию владельца ушами, - и фляжка для воды, и рюкзак! И топорик!

Более взрослая Настя дипломатично промолчала и вопросительно посмотрела на родителей, в особенности на маму.

- Вот видите! - в духе ветхозаветного змия продолжал я, - если есть возможность, то сходить просто необходимо... Тем более, что пойдем двумя экипажами... Если вам не понравится, сможете меня просто утопить на месте!

Курковы переглянулись.

- А я сегодня еще один спальник купил, - сказал Сергей, - четвертый! Я - за!

- Ой, Сашка, как ты загорел! Мы тебя все лето ждали, вместе сходить собирались... А ты на свои Псковские озера умотал, - сказала Вера, - а мы как-то завертелись, и сходить никуда не сходили - одним неинтересно. Давайте пойдем!

Дальше все было делом техники. Ночевать я остался у Курковых в деревне Саларьево, и заодно испытал новый спальник, столь удачно купленный Сергеем. Наутро мы с ним проехали на мою подмосковную базу и перевезли “Петровича” в камеру хранения Ленинградского вокзала. Сергей сказал, что его тележка намного лучше и дал несколько ценных практических советов, коим я без промедления последовал.

Юрий Ларев на работе переживал кризис: наряду с Советским Союзом развалилась и Югославия, а он, увы, работал в совместном советско-югославском предприятии. Его жена Татьяна успешно закончила курсы чего-то мистически таинственного и оба супруга были свободны, как ветер. И, конечно, с удовольствием согласились принять участие в походе.

- Московское Море.., - с сомнением протянула Боцман Аня, - а Витька пойдет?

- Ну конечно же, пойдет! - уверенно сказал я, - родители-то идут...

- Нет, я тогда не пойду!

- А Анька пойдет? - спросил родителей Матрос.

- А как же? Конечно, пойдет!

- Ну тогда я не пойду! - Боцман и Матрос на Псковских Озерах явно пресытились обществом друг друга, и переубедить их не удалось. Ларевы решили взять с собой младшего сына - шестилетнего Мишу. Таким образом и сформировался экипаж “Петровича”.

- А почему ты нас не приглашаешь? - обиделась мама, - почему бы нам вместе не сходить - ты, я и Юра?

Брата задержали дела на Памире, где он со своим клубом летал на парапланах, но в ближайшее время должен был вернуться.

- Вот что, - решил я, - мы собирались возвращаться в субботу. Стало быть, в субботу (Юрка, надеюсь, к этому времени вернется) я жду вас на пляже в Конаково. Возьмете палатку и продукты. Буду ждать субботу и воскресенье. На пляже. Ребят провожу и буду ждать вас... Мама согласилась.

С утра пораньше я влез в лямки заранее собранного “монстра”, сел на электричку и поехал в Люблино к Курковым - все снаряжение и сама “Ведесена” хранились на курковской зимней квартире. Нам предстояло с рюкзаками и “Ведесеной” добраться до Ленинградского вокзала, достать из камеры хранения “Петровича”, сесть на тверскую электричку и ехать до платформы “Московское море”, там собрать катамараны, а к тому времени подъедут и Ларевы. Мы собрались пройти доступную простым смертным часть Шошинского плеса (не являющуюся правительственным охотничьим заказником), Волжский плес, и благополучно завершить поход в Конаково.

- Тсс!, - прижал палец к губам Сергей, открыв мне дверь, - Вера спит! Она с дежурства...

- Так мы идем или как? - растерялся я.

- Конечно, идем! Мы же договорились... Вот только Вера сейчас встанет...

- Ну ни хрена себе! А ну-ка подъем! - рявкнул я в направлении комнаты, где, по моим подсчетам, отдыхала Вера, - Серега, где ведро с холодной водой?!

Все поняли, что со мной шутки плохи, и протирая глаза, из комнаты вышла Вера.

- Саш, ну я же с дежурства, - жалобно протянула она, - может я посплю, пока вы соберетесь?

- Никаких посплю! - безжалостно отрезал я, - где твой рюкзак? Ах, еще не собран?!

Сказано это было так, что Вера бросилась собирать рюкзак, а Сергей посмотрел на меня с невольным уважением.

Вскоре все снаряжение было собрано и семья Курковых в полном составе тронулась в свой первый поход. Под моим чутким руководством. Тележка оказалась и впрямь на порядок лучше моей. Вокруг катамарана были обмотаны два новеньких ярко-красных пенопластовых спасательных пояса для детей и пара шикарных спасжилетов “Мастер” для родителей. Я безжалостно раскритиковал курковские рюкзаки:

- Ну что это такое? Твой рюкзак, Сережа, годится женщине или ребенку, у Веры - вообще, мал для новорожденного, а у Насти и Дениса - косметички какие-то! Я не понимаю, что в них можно уложить...

Вера, сверкнув глазами, хотела было огрызнуться, но взглянув на мой “монстр”, предпочла промолчать и воспринять все это как истину и данность. Конечно же, она, как и всякая Женщина, все знает лучше, но пока вроде еще не тот случай... Пока Курковы считают нас с Юрием туристскими авторитетами наряду с Абалаковым, Хейердалом и Визбором, этим надо бессовестно пользоваться...

Станция Люблино. Платформа высока, а переходной мост еще выше. Нам надо на соседнюю платформу. Что же делать? Конечно же, не искать легких путей и предпринимать решительные действия! Мы с Сергеем снимаем рюкзаки и прыгаем на рельсы.

- А мне что делать? - растерялась Вера.

- Как что? Толкай сюда катамаран и снимай рюкзак с себя и детей!

Вера с удовольствием сваливает катамаран с платформы мне на голову. Мы с Сергеем переносим экспедиционное имущество на соседнюю платформу, а остальные налегке переходят к нам по мосту.

- Ну надо же, - удивился Сергей, когда электричка тронулась, - тут такой хороший спуск, а мы с тобой мучились...

Ну что ж, доразведку местности не провели - вот и результат. В другой раз будем умнее...

Каланчевская. Ленинградский вокзал. За катамаран в камере хранения заломили, как за ведро героина. Тверская электричка стояла с раскрытыми дверьми и нетерпеливо урчала. Мы тут же завалили задний вагон своими катамаранами, рюкзаками и самими собой. Вслед за нами повалили обычные пассажиры - с сумками, тележками, мешками и прочим. Многие, преисполнившись совковой социальной активности, ворчали на нас, но я рявкал так, что затыкались и самые активные. Будешь слушать таких - лучше и вообще не жить, куда там путешествовать...

В электричке было тесно, душно и жарко. Мы с Сергеем уступили места бабушкам и дедушкам. Рядом со мной в корзинке, высунув розовые язычки, тяжело дышали лохматая черная кошка и такой же котенок. Я, отстегнув от “монстра” фляжку, налил в стаканчик воды и предложил кошкам. Они охотно попили.

- Что ты делаешь, - шепотом возмутился Сергей, - они только что по мороженному сожрали!

Через два с половиной часа (полчаса Вера выразительно и с осуждением переводила взгляд с часов на меня и обратно) поезд пошел по дамбе, пересекающей Московское море. Мы, как и договаривались, потянулись в разные тамбура, чтобы не мешать при высадке друг другу.

- Вот это да! - сказала на платформе Вера, - оно же огромное! А ты говорил, не опасно... Красота-то какая!

Вот и пойми этих женщин!

Пересекая железнодорожные пути, Сергей потерял ма-а-ленькую фигнюшечку от колеса. Искали ее долго, но, в конце концов, нашли. Потом выяснилось, что нет пресной воды, а пить хочется. Все Курковы с облегчением скинули рюкзаки, а я подспудно выругался. Матом.

- Не переживай, - великодушно сказал Сергей, поняв по выражению моего лица, что я не вполне согласен с развитием событий, - успеем... Нам еще Юру ждать... Мы же отдыхаем, ну куда нам спешить?

Вообще-то спешить было куда - надо собрать катамараны, погрузиться, выйти на воду и найти подходящее место для стоянки. Не говоря уж о том, что до воды надо пройти пару километров по узкой тропинке вдоль полотна...

Солнце неуклонно клонилось ко второй половине небосвода. Все, кроме меня, хотят пить. Моя фляга с нагретой водой погоды не делала. Все опытные путешественники знают, что колодец у платформы Московское море глубочайший, а вот веревки, цепи, ведра и каких-либо иных водоподъемных сооружений там нет. Вздохнув, я принялся доставать стропы из ремкомплекта катамарана, а Сергей извлек из рюкзака котелок.

Котелок, привязанный к стропе, улетел в темную бездну и там приглушенно шлепнул дном об воду, после чего бодро поплыл. Подергивания стропы ничего не давали.

- Ты кидаешь не так, - авторитетно сказал Сергей, - дай, я кину!

После третьего броска он почесал в затылке и повертел в руках котелок.

- Аэродинамика не та! Надо камень! - я услужливо протянул кусок гравия.

- Плюх! - сказал котелок и поплыл по поверхности. Вокруг начали собираться зрители и жаждущие попить. Дело принимало характер скверного фарса. Я поморщил репу и, вытащив многострадальный котелок, прикрутил камень к дужке. Столпившиеся дачники - ни у кого не было ни котелка, ни ведра, ни веревки - хотели пить и давали советы. Сергей тоже утверждал, что у меня ничего не выйдет. Я мысленно послал всех на... и швырнул котелок в колодец.

- Буль!

Сначала напоили страждущих - грех отказывать, потом самих себя, а потом наполнили фляги. Недостаток веса рюкзаков Насти и Денисы с избытком искупали их фляжки - неудобной круглой формы, изготовленные из какого-то тяжелого металла ( по-моему, обедненного урана), в ярких капроновых чехлах для ношения на поясе. Бедные детки... Сергей перекладывал рюкзак - надо же теперь и котелок на место убрать. Вера дремала. Дети сидели на травке. Я курил и считал электрички. Из третей появилось трое Ларевых. Я представил обе семьи друг другу.

- Вот и хорошо, - жизнерадостно сказал Сергей, - теперь все вместе, и никого ждать не придется!

И мы тронулись в путь. Полтора километра прошли довольно быстро и, снова перетащив катамараны и рюкзаки через “чугунку”, спустились к воде и принялись собирать свои плавсредства. Вода была грязной. “Петровича” собрали несколько побыстрее и Юрий, Татьяна и Вера, захватив все имеющиеся в наличии емкости и моток стропы, отправились на станцию за водой. Детишки втроем развлекались метанием в Московское Море камешков с железнодорожной насыпи. Мимо меня что-то просвистело.

- Эй, вы там поосторожнее! - крикнул я, уворачиваясь от окатаного голыша.

Пришли водоносы. Юрий разулся и наступил на пчелу. Та обиделась и ужалила. Ужаленный сунул ногу в воду. Тут же рядом с ним плюхнулся в воду камень, брошенный рукой Насти и обдал его брызгами. Юрий укоризненно обернулся, и как раз тогда, когда камень метнул его сын.

- Вжжик! - прожужжал камешек, пущенный меткой рукой Миши. Послышался короткий стук. Дядя Сережа уронил гик и схватился за лоб.

- ... твою мать! - вдумчиво, четко и внятно произнес он.

В наступившей тишине по камням со звоном катился гик. Все сконфужено молчали. Тишину разрядил Юрий:

- Миша! Я кому сказал?! - запоздало прорычал он. Сергей поднял гик и вежливо извинился. Все детки разжали шаловливые ручонки и уронили камушки - в эту игру дальше играть и действительно не стоит...

Катамараны собраны, вещи загружены. По узкой протоке “Петрович”, а за ним и “Ведесена” выходят на плес. Четырнадцать лет назад на этом самом месте мы с Юрием пережили нешуточную трагедию. Расскажем ребятам как-нибудь... Плес. Он здесь широкий и живописный, но увы - только со стороны незаметно, что берега низкие и топкие, дно илистое и очень мелко. Комариный сезон, к счастью, миновал, а то комарики здесь такие, что людей чуть ли не из электрички вытаскивают на съедение...

Дует слабенький ветерок. Катамараны не спеша выходят на большую воду, экипажи осматривают окрестности. При таком ветерке мы далеко не уйдем, поэтому логичнее выбрать стоянку прямо сейчас. Что там у нас?

За кормой тянется длиннющая дамба Октябрьской железной дороги. За дамбой - знаменитый охотзаказник Завидово. Еще Никита Сергеевич с Фиделем стреляли там кабанов, потом при Леониде Ильиче, дело было поставленное на особенно широкую ногу. И сейчас, хоть порядки в стране и демократические (так, во всяком случае, говорится), там все по-брежнему. Запретная зона - сунешься, и тебя встретят гостеприимные ребята в штатском. Туда можно пройти под мостом, но не нужно. По курсу - Парусный Берег.

Краткая историческая справка:

То ли в начале семидесятых, то ли в конце шестидесятых сюда начали съезжаться самодеятельные туристы-парусники - те, кто, подобно нам, оснащал парусами свои байдарки, покупал польские разборные швертботы “Мева”, строил самодельные катамараны... Сколько гениальных конструкторов и гениальных конструкций родилось здесь! Имена Перегудова, Байбакова, братьев Успенских и многих других по праву должны быть вписаны золотыми буквами в историю отечественного парусного туризма. В течении навигации флот, насчитывающий более сотни вымпелов, базируется здесь, охраняемый сторожами из числа энтузиастов. Ежегодно проводятся Весенняя и Осенняя Регаты на Кубок Московского Моря. Таких региональных центров два - еще есть Кавголово под Питером. “Катера и Яхты” регулярно посвящают раздел новостям с Парусного Берега. Парусный Берег Московского Моря - это звучит гордо!

Однако там, на удивление, пусто - нет ни палаток, ни леса мачт, не горят костры - ничего. Странно это все... Надо будет узнать, в чем же дело. Там у меня масса хороших знакомых и приятелей...

По правому борту - плес. Широкий, до самого Ново-Завидово. И ловить там нефига. А по левому борту большой и симпатичный луг в обрамлении елей и сосен, и даже что-то вроде пляжа. Вот туда мы и пойдем.

Не доходя до берега пары десятков метров, катамараны сели на мель. За бортом было что-то, цветом похожее на песок, а свойствами - на ил. Или дерьмо, если быть предельно точным. И пахло похоже. Экипажи высадились в дерьмо и вытащили катамараны на берег. Берег вроде ничего. Мы с Юрием привычно разгружаем “Петровича”, а все остальные рассматривают свои ноги и нюхают воздух. Пора и делом заняться! Работа закипела - суда вынесли на берег, начали разбирать вещи, пошли за дровами - словом все, как положено. С интересом рассматриваем палатку Курковых - темно-зеленый круглый “Лотос”. Такая конструкция может стоять на песке, на камнях, на асфальте, ее даже в собранном виде можно перенести на другое место. Интересная штука! Ларевы разворачивают внушительный брезентовый сарай с апсидой* . Он считается трехместным, как и “Лотос”. Я собираюсь жить в катамаране и создаю в кокпите максимальный уют, поставив палатку. Уюта тут действительно хватает - три окошка, просторно, тепло и не дует. Благодаря небольшому росту я могу лечь поперек, в шпации между бимсами - 1.76 еще позволяют сделать это.

Юрий разводит костер, а мы с Сергеем в плавках идем за водой. Даже зайдя в воду по шею, твердого дна достичь не удалось. Смеркается, поэтому воду решили считать чистой - не видно же, какая она на самом деле... Прокипит, и стерилизуется, если что...

Денис пытается залезть в костер. Его можно понять - романтика похода обязательно включает в себя пламя костра. Вот только кидать туда всякие палки, когда на этом костре готовят ужин, явно не стоит. Денис обижен. Затем обижается Вера - она решила помочь Юрию готовить ужин. Он этого оч-чень не любит... Лично я бы не решился, о чем предупреждал ее заранее... Впрочем, все это мелочи жизни, и вскоре все работают ложками, разливают по кружкам чай. Вера удовлетворила свою потребность в участии, взяв на себя нелегкую долю раздатчика пищи. Костер освободился, и Денис смог всласть накормить его дровами, заготовленными на завтра. Традиционный вечерний треп у костра, как всегда, развеселил всех...

- Я, видимо, что-то не то сказал, - сказал Сергей, вспомнив камень, столь метко пущенный Мишей, - я, конечно, очень извиняюсь, но...

- Ты сказал именно то, что надо, - твердо резюмировал Юрий, - то, что и следует говорить в подобных случаях! Все уважительно промолчали.

 Сергей вызвался мыть посуду. Кроме шуток, у нас так и было принято всегда - посуду моет сознательный доброволец. С детьми такие вещи не проходят, пока они не начинают взрослеть. Детям альтруизм не свойственен. Особенно когда их больше одного.

На огонек пришли двое мужиков. Соседи и коллеги - недалеко на берегу стоят два тримарана “Янтарь-турист” - ихние. Это метростроевцы - они уж который год отдыхают на этом месте. Оказывается, в дружном коллективе Парусного Берега начались разногласия, дележка и многое другое, свойственное новым, меркантильным временам. По весне на рейд, где на тот момент был только один неопытный сторож, совершила налет компания местной молодежи на нескольких моторках и с ружьями. И теперь парусный флот стоит на островах Плывучих под Конаково. Год назад погиб Дрозд - Володька Дроздовский - один из сторожей-энтузиастов, конструктор и гонщик, бард и авантюрист в лучшем смысле этого слова. Дал двоим паренькам свой катамаран - покататься. Ветер был сильный, и они “кильнулись” прямо на судовом ходу. Дрозд с другим сторожем вышли на дежурном катамаране, сняли пацанов, потом он прыгнул в воду, схватился за мачту и махнул рукой - идите, мол, к берегу, сам справлюсь... Через две недели его труп нашли на острове Клинцы. Дрозд был совершенно трезв... В былые времена его по пьяни не раз теряли за бортом, и хоть бы что, а вот и случилось... Осталось двое детей. Я хорошо знал его...

Метростроевцы показали нам карту Московского Моря - пятидесятка, на пяти листах, в Москве стоит полтинник. Надо бы купить такую... Уходя, они посоветовали:

- Вы бы, мужики, убрали паруса... Не ровен час, задует ночной, так придется потом в Ново-Завидово ваши катамараны ловить! Московское Море - оно страшнее Бермудского Треугольника!

 Ярко пылающий огонь сгустил темноту, и лишь у воды белели паруса катамаранов - мы их решили все-таки не убирать, несмотря на советы соседей. Налетели какие-то странные комары - они не кусались, а густо облепили паруса, и интенсивно совокуплялись на них. На луг опустился туман, и стало видно ни хрена. Все пошли спать, и я еле нашел в тумане “Петровича”. Зажег свечку, разделся, залез в спальник, выключил свет и провалился в аут.

Утром я проснулся от того, что стало светло. Оно и понятно - утро все-таки! Пластиковое окошко каюты было покрыто каплями конденсата - утро, стало быть, прохладное. Однако надо вставать и будить Курковых - а то, чего доброго, подумают, что в походе можно дрыхнуть, пока не проснешься...

Над лугом стелился туман. Паруса “Петровича” были девственно белоснежны, а вот грот “Ведесены” вчерашние комары изрядно обосрали. Забегая вперед, скажу, что эти следы остались по сей день...

Над пеленой тумана возвышались чукчечумовая верхушка курковского “Лотоса” и конек ларевского сарая. Я подошел поближе. В сарае вжикнула молния, из темной прогалины высунулась маленькая рука, держащая некий предмет. Зажурчала струйка, щедро оросив и без того влажную росную траву. Затем все это скрылось в глубине палатки. Я вслух удивился столь странному способу отправления естественных надобностей - обычно их относят куда-нибудь с глаз подальше...

- Миша, ну зачем? А если кто-нибудь наступит? - Миша не ответил. Из палатки нехотя выполз сонный Юрий.

- А что случилось? - я объяснил.

- Ладно, - почесался он, - я с Мишкой поговорю...

Мы развели костер, заварили импортное картофельное пюре и сыграли побудку прочему составу экспедиции. Из палаток нехотя, ворча и протирая глаза, полез народ. Пока я издевательски комментировал сей процесс, к костру подошла Вера и бухнула в картошку целую банку шикарной импортной тушенки.

 - Что ты делаешь?! - возмутились мы в два голоса, - полбанки за глаза хватило бы! Вера удивилась. Я, демонстративно достав мыло, полотенце и зубную щетку, отправился смывать остатки сна, желая показать всем пример. Нехотя потянулись вслед и остальные. Неподалеку соседи спускали на воду два самодельных катамарана с бермудскими парусами - собирались ехать за грибами. Сложный и разветвленный такелаж их судов вынудил всех нас покрутить головой - ну и ну! У нас как-то попроще...

Солнышко взошло, потеплело, исчезла роса. Собрались быстро - и полутора часов не прошло. В конце концов, куда нам торопиться, и вообще, все мы когда-то и чему-то учились...

Почти штиль. Иногда задувает легкий ветерок. Катамараны скользят к выходу на плес. Татьяна дремлет, надвинув на глаза панаму мужа. Миша тоже следует маминому примеру. Юрий крутит настройку приемника, покуда не раздается фальцет Преснякова:

- Расцветает синий Зурбаган, ааа, ааа...

А ничего, право, хоть я и не люблю ни попсу, ни попсопевцев... На идущей рядом “Ведесене” Сергей подробно объясняет своему семейному экипажу свои действия, углубляясь порой в дебри аэро и гидродинамики. Слева по борту небольшой остров, покрытый кустами ивняка. Стоял я на нем в 88-м. Ничего хорошего. Далее мыс, за которым основная часть Шошинского плеса. На мысу появились какие-то строящиеся дачки. Становится жарко, и на мысу мы причаливаем и купаемся. Дно столь же паскудное, илистое и вязкое. Берега, правда красивые - цветущие луга, березки, сосны вдалеке. Вообще-то водохранилища - водоемы нехорошие. Река должна течь по определенному ей Богом руслу, а если уж люди решили посвоевольничать - то природа мстит топью, комарами и мелководьем. Мы на Шошинском плесе. Шоша - речушка мелкая, и, когда в 30-е годы ее вынудили разлиться, то ничего хорошего не получилось, если не считать правительственного охотзаказника. Вот дальше, на Волжском и Иваньковском плесах все в порядке - это коренное русло Волги, исконное и историческое...

Искупавшись, выходим. Погода начинает меняться - появляются некие облачка и даже тучки. И ветер, соответственно, меняется - от полного штиля до приличного четырехбалльника. Может и шквал налететь. Здесь они налетают внезапно, и могут наделать дел.

Идем недалеко друг от друга. С стороны Ново-Завидова нас пытается догнать катамаран “Простор” - скорость у него побольше будет, а вот маневренность, обитаемость и комфорт уступают “Альбатросу”. На мой взгляд, пляжная штучка для катания девушек... По правому борту довольно большой необитаемый и заболоченный остров. Мы с Юрием в 91-м “открыли” его и дали какое-то неприличное название, сейчас и не упомним. Кусты ивняка, камыши, комары и ничего интересного. Далеко по курсу виднеется мост Ленинградского шоссе. За ним все должно кардинально измениться - пойдут высокие и красивые берега, сосновые боры, чистая вода и песчаные пляжи. На мост мы и держим курс. И, в конце концов, добираемся до моста. Теперь надо пройти под ним, а наши мачты сделать это не позволяют. Убираем паруса и “рубим” мачты, после чего проводим катамараны под мостом. Острых камней, битых стекол и тому подобных сюрпризов здесь хватает. Женщины и дети идут по берегу. За мостом останавливаемся и решаем перекусить, чем Бог послал. Прогноз оправдался - сразу за мостом оказался отличный песчаный пляж. И на другом берегу тоже такой же. И сосновый бор по курсу виднеется - как по заказу. У всех поднимается настроение. Подходит догнавший нас “Простор” и, не снижая хода, заваливает вбок мачту, пролетает под мостом и идет дальше. Экипаж из трех человек делает нам ручкой. Мы ведь тоже так могли, а не догадались... Правда, на “Просторе” это сделать проще и удобнее...

Становится уж очень пасмурно, крупные капли дождя начинают барабанить по воде и по нам. Все необходимое быстро перетаскивают под мост, а Сергей и я быстро ставим палатки на катамаранах. Все собрались под мостом. В плавках и купальниках довольно прохладно. Один Сергей внизу возится под тентом “Ведесены”.

Шквал подкрался незаметно. Кипящая белая полоса с дождем и градом неслась к нам со скоростью и неотвратимостью поезда. На высокой ноте засвистел стоячий такелаж катамаранов. Эх, блин, паруса убрать поленились! “Петрович” взмывает в воздух и падает на борт.

Вера вскрикнула и, не разбирая дороги, бросилась вниз, на помощь Сергею, босиком и в купальнике. Я, в плавках и тоже, разумеется босиком, за ней. К “Ведесене” мы подскочили одновременно. Град больно лупил по телу. Из катамарана вылезал Сергей, “Ведесена” раскачивалась но, похоже, переворачиваться не собиралась.

- Сними фалы с уток! - Сергей кивнул и снова нырнул в катамаран. Вера ухватилась за борт, а я быстро сдернул грот, а затем и стаксель. Застегнув молнии тента, мы втроем бегом вернулись под мост. “Петрович” лежал на боку и больше никуда не собирался. Есть что-то неестественное и даже, я бы сказал, страшное в зрелище перевернутого на борт катамарана. Особенно, если этот катамаран - твой...Мы его разгрузили почти полностью, вот он и “кильнулся”. На борту “Ведесены” был Сергей и кое-какие вещи, поэтому она и устояла...

Под мостом было сухо, но к вещам уже подбирались предательские ручьи. Юрий спасал имущество, перемещая его с места на место. Все удалось спасти. Вера покрылась “гусиной кожей”, и на нее накинули спальник.

- Я так за Сережку испугалась! - призналась она, - это что же такое было-то?

- Это - шквал называется. Нас же предупреждали, что Московское Море страшнее Бермудского треугольника!

И действительно - еще раз подтвердилось правило, что безопасных водоемов не бывает.

- А что с “Петровичем”, - спросила Татьяна, - там ничего не сломалось? Его не унесет?

- Не унесет. Он еще и на якоре. А дождь кончится - посмотрим. Вроде все в порядке, - ответил я.

Шквал, а затем и дождь и вправду скоро кончились - шквал всегда скоротечен. Выглянуло Солнце, стало тепло и светло. Отовсюду стекали ручьи мутной воды. С “Петровичем” было все в порядке, даже оставшиеся в каюте вещи не промокли. Весло, отброшенное в сторону при ударе, наполовину забросало песком. Поставили катамаран на ровный киль и заботливо обмыли от песка правый борт. Паруса, от греха подальше, убрали. Все делились впечатлениями:

- Вера как выскочит, я ничего и сообразить не успела!

- Гляжу, катамаран летит! Думаю, что сейчас и Сережку унесет. А там такой град!

- Ну Вера и бежала! Я, кандидат в мастера, еле догнал!

- А шквал приличный! На Псковских нас такой только на берегу застал. Если бы мы катамаран не разгрузили, он, наверное, и не перевернулся бы... Интересно, а как тот “Простор” шквал перенес?

Детишки бегали по песку и радовались жизни, отходя от впечатлений. Им уже хотелось купаться. Ну ладно, хорошо все, что хорошо кончается! Решили все-таки перекусить, а Сергея и меня отправить в деревню за хлебом - его у нас мало. И водички питьевой принести - мы уже всю вылакали. Юрий оживился:

- Ты там, Санек, сам посмотри - вы с Верой промокли, так и простудиться недолго, - лицемерно сказал он и, порывшись в карманах, вручил мне сторублевку, - это если не хватит...

Никто не возражал. А идея хорошая - отчего бы вечером у костра не выпить чего-нибудь такого, крепкого и спиртного. Недаром все моряки - записные пьяницы...

Идем по обочине Ленинградского шоссе. Вполне патриархальная деревня - колодцы с воротом, избы, козы и коровы. Я иду босиком, с наслаждением шлепая по лужам. Служба, Закавказье, семейные проблемы - это все осталось где-то там, в другом измерении... А я сейчас родом из детства. За деревней в небе радуга-дуга.

- After the thunderstorm the air is so fresh, - усмехаюсь я, - and you can see the magnificent rainbow...

- Все-таки здорово, что мы наконец выбрались! - говорит Сергей, а так бы ничего этого не увидели...

Да, это как раз то, о чем мы с ним мечтали, строили смелые и, казалось, несбыточные планы в охваченном хаосом и национальным самоопределением Тбилиси. И так хочется всем этим с кем-то поделиться. И мы с Серегой счастливы просто так шлепать по лужам вдоль тверской деревни. У моста нас ждут близкие люди и друзья, наши катамараны, маршрут, который мы еще не прошли - ну чего еще желать лучшего? Мы пьем воду из колодца, улыбаемся прохожим и вдыхаем полной грудью свежий воздух. Даже свежая коровья лепешка, в которую я вляпался обеими ногами, не испортила моего лучезарного настроения.

Магазин оказался довольно далеко. Хлеб в нем был. Купили и пряников. “Водка старорусская” - дорого. “Спирт питьевой” - очень дорого. Ага, вот - “Настойка апельсиновая горькая” - 0.5 л, 35° - самое то, что надо. Почесав в затылке, беру две.

- А не много будет? - спрашивает Сергей. Они с Верой не пьют и не курят. И сам же отвечает на свой вопрос, - ну, если все будут, то и мы с Верой немножко...

Под мостом нас ждали загруженные катамараны и заботливо оставленные для нас бутерброды со шпротным паштетом и даже колбасой. Решили купнуться перед выходом. Вода здесь намного чище, песок чистый и приятный. Денис вошел в воду и вдруг внезапно оступился, замахал руками - яма! Сергей, прыгнув вперед, выхватил его из воды. Никто даже не успел испугаться...

Выходим. Дело к вечеру. Дует попутный, но слабый ветерок. На другом берегу собирают “Альбатрос” с малиновыми обвесами кокпита. По курсу - острова, которые делят узкий здесь плес на две протоки. На правой - буй фарватера. Смотрим в карту и идем по левой - так ближе. Берега и острова заросли кустарником и камышом, заросли кувшинок и остролиста, белые и желтые цветы на воде. Полный штиль, и мы с Юрием лопатим веслами воду. “Ведесена” немного отстает, да оно и понятно - суммарная мощность Сергея и Веры значительно уступает усилиям двух мужиков, поднаторевших в гребле на Псковских просторах. Однако идем неплохо и даже обгоняем “Альбатрос”, похожий на наши. Там на борту держатся за руль две девицы, а гребет, обливаясь потом, парень. Весла у них распашные - неплохая идея, и несложная в исполнении...

Большой остров Низовка омывается двумя рукавами Волги - мы уже на Волжском плесе. Слева по борту - первый, или, точнее, правый рукав. И ничего-то в нем хорошего нет - какой-то он заболоченный, какие-то будки собачьи на воде, течения не ощущается. И, главное - масса запрещающих табличек. Гребем дальше. Низовка - остров большой и хороший - пляжи, красивый смешанный лес. Вот только места для стоянки подобрать не можем - или заняты, или не подойдешь. А это еще что такое?

Участок пляжа огорожен аккуратным заборчиком, беседочки, грибочки - какой-то детский сад на острове, и ни одного строения, ни души. Напротив, на правом берегу нечто, помеченное на нашей карте как дом отдыха. Карте, правда, верить особо не стоит - я сам рисовал ее с карты Московской области, увеличивая по клеточкам и будучи не вполне трезвым. Но на дом отдыха похоже. С презрением проходим это место и выходим в левый, основной рукав. Водохранилище (или Волга - можно считать и так, и этак) разливается здесь широким плесом, с песчаными пляжами и сосновыми лесами на обоих берегах и на острове. Вот только грести мы уже порядком замучились. Хорошего же места для стоянки пока не видно. Между тем день уже изрядно склоняется к вечеру, становится пасмурно и слегка начинает накрапывать дождик. Посовещались и решили идти к столь презрительно отвергнутой стоянке - туда где заборчик, грибочки и беседочки. Сергей опасается, что стоит нам поставить палатки, развести костер и начать готовить, как появятся некие хозяева и власти и начнут нас выгонять, не дав довести приготовление пищи до логического конца. Что ж, очень даже может быть... Юрий уверен, что гонять нас будут не раньше, чем завтра с утра. Такой вариант нас устраивает и мы принимаем его в качестве рабочей гипотезы. Тем более что уже слегка смеркается.

Вот и пляж внутризаборный. В заборе калитка, запертая на висячий замок со стороны пляжа, чтобы никто не пришел из лесу. Как они только от воды забором не огородились? Невиданное дело - все грибочки-скамеечки целы, и даже не покрыты графити. Что-то тут не так... Но рассуждать нечего. Забор нам не помеха, и из лесу приносятся дрова, хоть и есть ма-аленький соблазн, гаденький такой, порубить на дрова какой-нибудь грибочек - уж очень все это на природе чужеродным выглядит. Есть старое кострище, и вот уже Юрий вдохновенно варит суп “Мещера” - так я называю его коронное блюдо. Все собрались у костра, стараясь помочь, кто чем сможет. Не смог никто - все мешают. Разгрузили катамараны и поставили палатки. Паруса предусмотрительно убрали - сразу же после швартовки. Шквал нагнал страху на всех без исключения. На территории оказались даже урны для мусора, а за забором - даже аккуратный досчатый сортир. Интересно, что же все-таки здесь такое?

Мужики решили искупаться, а дамы и детки воздержались - прохладно. У берега очень глубоко и сильное течение. Дна никто из нас не достал. И вода холодная. Ну ничего - сейчас согреемся. “Апельсиновка”, горячий суп и чай к нашим услугам. Суп разливают по мискам и все устраиваются на скамейках под грибочками.

Я взалкал и достал “апельсиновку”. Юрий оживился. Однако все прочие нашего энтузиазма не разделяли. Даже для согревания и во имя здоровья Вера пить не захотела, несмотря на то, что замерзла. Я сбегал в катамаран и принес шерстяной спортивный костюм для нее. Костюм взяла, но пить отказалась.

- Я - пас, - пожал плечами Сергей. Таня подумала и решила, что попробует. Ей не понравилось, и она тоже отказалась. Настя, Денис и Миша выпить спиртного и крепкого желания не изъявляли. Ну что ж - нам больше достанется... Колхоз - дело добровольное!

Сгустилась тьма. Луна и звезды спрятались в облаках. На судовом ходу ярко горели зеленые и красные огни судоходной обстановки. Костер весело горел, выхватывая из темноты лица участников экспедиции. Денис, Настя и Миша совали в костер всякие палочки - им никто не мешал и не запрещал. Все попивали чаек, а Юрий и я - нечто лучшее, отчего нам казалось, что мы лучше чувствуем весь шарм момента. Как всегда, пошли рассказы, воспоминания, анекдоты . Всем было весело, несмотря на усталость и трезвость большинства. Незаметно кончилась первая бутылка апельсиновки и началась вторая. Дети стали откровенно зевать и в сопровождении мам отправились по палаткам. Сергей еще немного посидел с нами и тоже отправился спать. Юрий и я посидели еще немного. Костер погас и кончилась вторая бутылка. Забрезжил рассвет и мы тоже отправились на боковую.

“Утро добрым не бывает” - подобную сентенцию я слышал не раз от наших, армейских алкоголиков. Данное утверждение оказалось верным лишь отчасти: лично я чувствовал себя прекрасно, умылся и искупался, и даже достал дно, нырнув на полную мощность организма. Юрий же встал явно не с той ноги, был мрачен и даже угрюм, но тоже, поныряв в Волгу и почистив зубы, обрел уверенность в сегодняшнем дне.

- Слушай, у тебя голова не болит? - поинтересовался он с завистью, глядя на мои бодрую физиономию.

- А чему там болеть? Это же сплошная кость! - ответил я в полном соответствии со старым армейским анекдотом и для убедительности постучал себя по голове.

Все засмеялись. Завтрак готовили Сергей, Вера и Татьяна - гречневая каша с неимоверным количеством тушенки - Курковы запаслись этим продуктом не на шутку и готовы были класть ее даже в компот. Впрочем, тушенка с добавлением гречки оказалась вкусной и все ели ее с удовольствием. Мне и Юрию она помогла избавиться от привкуса кошачьей мочи во рту, которую мы вчера хоть и не пили, но вкус наличествовал. Было пасмурно и тепло, и было заметно, что еще немного - и совсем распогодится.

Послышался рев лодочного мотора. Со стороны дома отдыха (или кто он там есть) к нам неслась моторка. На борту было трое, среди них выделялся человек в фуражке. Ну вот, началось... Явно по наши души. “Казанка” врезалась носом в песок и походочкой типа “я-вам-всем-покажу” к нам направился Сержант Милиции. Дамы беспокойно зашевелились, Юрий стиснул зубы, а Сергей напустил на себя безразличный вид. Вопрос был задан самый глупый:

- А что вы тут делаете?

- А вы что, не видите? Завтракаем, - я прыжком поднялся на ноги и не спеша подошел к нему, - а что, вы, сержант, хотели?

Сержант стушевался - он ожидал паники и страха, кои внушают законопослушным гражданам сотрудники доблестной рабоче-крестьянской милиции.

- Капитан Шапарин! - представился я и вытащил удостоверение. Сержант мелком глянул и беспомощно оглянулся назад. Из моторки вылез лощеный мэн, от которого прям-таки несло госбезопасностью. И даже, блин, при галстуке.

- Ребята, а вы не знаете, что здесь нельзя находиться? Это зона отдыха пансионата для гостей. Вы здесь отдыхаете, а через десять минут сюда гости приедут!

- Ну и что? Что мы, съедим ваших гостей? Тем более, через полчаса мы отваливаем.

- Наши гости, - поправил гебешник, вздохнув, - иностранцы. Сейчас сюда группа приедет. Так что вы поспешите. В темпе!

- Я же сказал, через полчаса! Здесь, кстати нет ни табличек, ни объявлений!

- Были таблички... Оставьте за собой порядок! И - пятнадцать минут!

- Я сказал - полчаса!

- Товарищ капитан! У вас будут неприятности! Вам-то как раз здесь вообще не стоит появляться - заметил представитель безпеки, направляясь к моторке.

- Хрен с ним! Ладно, ребята, все будет в порядке, - сказал я вдогонку, - а что там такое в протоке, где таблички висят?

- А, это утятники, - ответил милиционер, - для охоты уток прикармливают.

- Тоже для “гостей”?

- Для них... Вы, ребята, все же поспешите! - сказал гебешник. Мотор взревел после первого же рывка, и моторка помчалась к пансионату. Ну, теперь все ясно - откуда урны и грибочки, почему замки и забор. Сильно все-таки в русском народе преклонение перед иносранцами - то ли дань гостеприимству, то ли холуйский дух со времен Петра Великого... Кстати, Петр хоть иностранцев и любил, но, уж если кто из них скощунить осмеливался, головы рубил нещадно и не глядя на подданство.

Не спеша собираемся - чай на своей земле живем. Моем посуду, грузим катамараны. Юрий, похоже, еще не отошел после вчерашней апельсиновки. Зашел разговор о новых временах и новейшей истории, и тут его прорвало монологом:

- А эта независимость?! Заимели, бля, кто ни попадя! Вот, например, какие-то марийцы... Они же были кочевники, кочевали от кучки говна до кучки говна! Было их пятьдесят человек, в тепле, при советской власти размножились... А теперь у них независимость, президента выбирают - тьфу!

Я, конечно, прекрасно знаю, что марийцы - это поволжский народ угро-финских корней. И, конечно, никакие они не кочевники. Но я живо представил себе такую картину - высокий мариец с длинным унылым лицом стоит рядом с кучкой говна. Кругом сосны, песок, рядом стоят запряженные веселыми собаками нарты и семья марийца из жены в пестром национальном одеянии и двух ребятишек. Пресловутую кучку он разглядывает с брезгливым сомнением - стоит здесь устраивать стойбище, или нет... И меня обуял смех, переходящий чуть ли не в истерику. Все сбежались и полюбопытствовали причиной столь бурного веселья.

- Ой, не могу, - покатывался я, - марийцы... независимые... кочуют от кучки говна до кучки говна... критерий такой...кочевники...

Никто не понял, в чем дело, но все принялись истошно хохотать - мое ржание было уж слишком заразительным. Смеялся и сам Юрий - картина представлялась действительно, сколь смешной, столь и нелепой... Вдоволь отсмеявшись, собрались отчалить от берега. Сбегали и проверили стоянку. Юрий чуть не наступил на “малую прилипающую мину” - кто-то поставил ее шагах в трех от его палатки. Прямо напротив входа. Ясно, что не марийцы, а Миша. Мише делают строгое внушение, а мину закапывают в песок. Кроме неё, мы больше ничего не забыли, а потому отчаливаем.

За островом мы оказались на широком плесе. Теперь сил у нас много и мы готовы идти даже под веслами. Нужды в таких подвигах нет, потому что дует слабый ветерок. Мы думаем - или подняться вверх, против течения Волги - там хорошие и красивые места, или идти на Конаково - к конечному пункту нашего маршрута. А если мы найдем хорошее место для стоянки, то на нем и останемся.

Необходимый комментарий:

- А что такое хорошее место для стоянки, - может спросить неискушенный читатель.

- А вот что: во-первых, такое место должно быть красивым. Еще оно должно быть свободным. Сами понимаете, что если там стоят палатки и стационарно отдыхают люди (т.н. матрасники), то вряд ли они будут рады десанту с двух катамаранов - это внесет в их отдых ненужное беспокойство и нарушит идиллию и гармонию, которым они здесь предаются. А время летнее и матрасников по берегам - полно. На хорошем месте должен быть хороший подход к берегу и к воде, и, разумеется, пляж. Должны быть дрова для костра. И не должно быть расположенных поблизости населенных пунктов: аборигены, особенно подвыпившие или многочисленные, вполне способны нарушить ваши собственные гармонию с идиллией - а ведь к ним мы и стремимся, не правда ли? Если все перечисленные условия соблюдены - значит место хорошее.

Мы - на середине плеса, на самом на судовом ходу, с коего пытаемся побыстрее смыться. Судоходство здесь интенсивное, куда там Великой. То, рокоча дизелями, из-за поворота выходит здоровенный “Волго-Балт”, то не менее опасный танкер, то многопалубный пассажирский теплоход или стремительная бяка на подводных крыльях. А уж моторок и катеров - как грязи. И все нас не любят, хотят на нас наехать, задавить, всем-то мы мешаем... Между прочим, согласно ППВВП РСФСР, моторные суда обязаны уступать дорогу парусным. Правда, согласно им же, нам на судовой ход вообще путь заказан - только левая (правая) кромка...

Пересекли ось судового хода и уходим с него. Месте вокруг - просто изумительные. Не хуже, чем на Селигере. На высоком левом берегу - сосновый бор, на правом - раздольные поля, за которыми тоже лес. И на Низовке, за кормой, тоже лес. Всюду великолепные песчаные пляжи. И.... палатки, палатки, палатки - сезон-с! А на самом красивом месте, на мысу левого берега, у поворота реки, стоит дом. И тоже палатки. А вот прямо, возле щитов осевого створа - никого. И пляж хороший. Идем туда. И впрямь никого! Место великолепное, только палатки и костер следует расположить так, чтобы не сбивали с толку судоводителей. Ну, это несложно. Швартуемся и исследуем берег. Да, это то, что нам надо. А какой красивый открывается отсюда вид! Тут и остров, и уходящая в обе стороны лента Волги, и лес на берегу, и поля вдали, и буи на реке. А как красиво это будет ночью, когда все огни будут гореть красным, белым и зеленым, а по реке пойдут суда с зажженными ходовыми огнями! Решено, остаемся здесь! И лес неплохой, и дрова есть. Теперь пляж. Пока все разгружают катамараны, я решаю искупаться. Да, песочек, чисто и неглубоко. Ко мне приближается похожая на башмак средневекового рыцаря маленькая разборная дюралевая моторка “Романтика”. На борту паренек лет десяти и девчонка лет пятнадцати. Девчонка дергает пусковой шнур мотора, но, видно, силенок не хватает. Паренек дремлет. Весел не видать.

- Извините, вы не поможете? Дернуть надо, как следует...

- Конечно помогу! - я дергаю за шнур “Салюта”, но он молчит. Она вздыхает и жалобно смотрит на меня. Я еще несколько раз повторяю попытку, но - тщетно.

- Вот и я не могу! И карбюратор смотрела, и смесь подкачивала... Девчонка хорошенькая, темные волосы собраны в хвост, а руки, мордочка и белая футболка перепачканы копотью и машинным маслом.

- Сейчас, что-нибудь придумаем! Юр, - крикнул я на берег, - тут у барышни мотор заглох! Может ты, как автовладелец, посоветуешь что?

- Пускай подождет немного! Карбюратор залили, пусть бензин испарится!

- Вот видишь, старуха? Сейчас подождем немного и заведем... Ехать-то далеко? Может на буксир взять?

- Ой, нет, спасибо! Мы на мысу живем, там, где лесничество, видели? Заходите в гости...

Я дернул пусковой шнур и мотор взревел, чуть не задев бешено вращающимся винтом мои ноги. Барышня схватила румпель, сбросила обороты, и описала вокруг меня круг почета. Паренек проснулся и зевнул, потягиваясь.

- Спасибо вам большое! Заходите в гости!

- Лучше ты заходи, старуха! Под парусами прокачу!

Девчонка благодарно улыбнулась и дала газ. Ее “Романтика” выскочила на глиссирование и стрелой понеслась вниз. Эх, где мои пятнадцать лет! И солнышко выглянуло.

Дров в лесу оказалось достаточно. Денис с топором пытался рубить дрова. Или, скорее, отрубить себе ногу.

- Смотри, как надо! - я взял топорик и показал, что рубить надо под углом, а ноги держать в стороне. Денис недоверчиво посмотрел на отца - а не врет, мол?

- Дядя Саша правильно говорит. Учись, Дениска!

Неподалеку от нас встает байдарка - трехместный “Таймень”. Мы с ними уже встречались у моста. В полном соответствии с законами туристкой этики, они спрашивают, не возражаем ли мы, если они встанут неподалеку, метрах в пятидесяти. Нет, конечно, мы не возражаем. Курковы с интересом рассматривают байдарку. Байдарочников трое - папа, мама и сын лет восьми.

Я захватил телескопическую удочку и спиннинг. А что, если порыбачить? Вера и особенно Татьяна, с восторгом отнеслись к этой затее. Татьяна очень любит рыбу, и муж называет ее за это “кошка”. Попросив у Дениса маленькую лопатку, иду в лес.

- За червями? - спрашивает байдарочный папа, - не возражаете, если и я с вами? А червей-то мы найдем?

Найдем, конечно, если знать, где искать. А искать надо в корнях крапивы. Берег здесь высокий, лес сосновый. Но крапива все же нашлась. А в ее корнях и черви. Решили пойти на рыбалку вдвоем на “Петровиче”, ближе к вечеру.

Все отдыхают, загорают и купаются. Солнечно и тепло. Палатки стоят на пригорке, на ровной площадке, по краям поросшей иван-чаем и имеющей пологий спуск вниз. Катамараны внизу, на пляже. Делать не хочется решительно ничего, да и так, все дела мы переделали и сейчас просто отдыхаем. Скоро надо будет готовить обед. А пока все валяются на травке или плещутся на мелководье.

- Смотри, Таня, - говорит Вера, поглядывая на меня, - как Сашка на индуса похож! Загорелый, бородатый, мускулистый!

Таня согласно кивает головой и улыбается.

- Похож, похож...

Я соображаю - комплимент это, или как? С одной стороны, не велика радость походить на индуса - грязного, черномазого и волоокого героя индийских фильмов. Но с другой стороны, в глазах дам выглядеть бородатым, загорелым и особенно мускулистым весьма лестно. Нет, это, наверное все-таки комплимент.

Юрий собирается варить суп. С удочками приходит сосед - пора на рыбалку. Катамаран я уже подготовил - снял палатку, изготовил из подручных средств второй якорь. Рыбу ловить будем напротив - возле берега Низовки, у камышей. Жаль, пообедать не успеваю... На рыбалку хотят многие, но удочка всего одна...

Рыбачим. Течение здесь приличное, якоря ползут. Клюет. Окуньки, подлещики и плотвички. На уху надо поймать много - нас восемь человек, а уж чтобы пожарить - я столько не поймаю... Вечереет, скоро начнет смеркаться. Чтобы убедиться в том, что клев кончился, надо выждать полчаса без единой поклевки. И, когда это случилось, мы под парусами вернулись на стоянку. Сосед, несмотря на наши протесты, пойманную рыбу отдал нам. Теперь на уху точно хватит. Чищу рыбу. Татьяна сверху предлагает помощь и интересуется, будем ли мы сегодня варить уху. Наверху смеются. Голос Юрия: “Кошка!” Спускаются наши дамы и в шесть рук быстро дочищаем рыбу.

- А она до завтра не испортится? - беспокоится бедная Таня, - мы там тебе поесть оставили...

Пообещав, что рыба не испортится, я ставлю палатку на катамаране и быстренько навожу порядок - протираю трамплин, расстилаю чехлы и спальник, устанавливаю свечку и кладу спички на удобное для меня место. Теперь можно подняться наверх. Там ребята уже подогрели для меня суп, а сами пьют чай. Суп вкусный. Чай тоже. Отдохнув днем, спать никому не хочется. На Волге зажглись разноцветные огни, они отражаются в воде вместе со звездами. Трилистник ходовых огней какого-то сухогруза идет на нас. Над нашими головами передний огонь мигает зеленым светом, а задний горит постоянно. Костер мы расположили так, чтобы с реки его было не видно - а то еще какое-нибудь плавсредство примет его за знак... Наступила пора вечерних рассказов. Снова вспомнили бедных марийцев. Потом Сергей рассказал о том, как его не любит чужая техника и о своем злом роке. На его счету десятка полтора автомобилей, вертолет, речной буксир и корабль ОСНАЗ. Затем Юрий вспомнил, как я тонул в реке Буже на Мещерской стороне, а он меня спасал - тоже смешно. Правда мне тогда, в далеком 77-м было совсем не до смеху. Это сейчас можно и посмеяться. А потом несколько новелл снова рассказал Сергей - сегодня он в ударе. Вообще Серега - рассказчик редкий, слушать его - со смеху лопнешь. В тот вечер было рассказано о посещении театра в компании пьяного спортсмена, история женитьбы на Вере, о винтовках, утопленных в сортире и коммунистах, доставших их оттуда. Я тоже рассказал широко известную в узком кругу историю про инопланетянина, вылезшего ночью из очка сурового военного туалета в Афганистане. Послушали прогноз погоды на завтра - ветер слабый, западный (стало быть, лавировка),без осадков. Спать разошлись далеко за полночь. В катамаране было тепло и уютно, а сквозь окошко проникали цветные всполохи огней проходящих мимо судов, тихий мерный рокот дизелей и плеск волны убаюкивал. Я устроился в спальнике поуютнее и заснул, а приснилась мне почему-то девчонка с ее капризным мотором - наверное, я слишком долго веду аскетический образ жизни и соскучился по прекрасному полу...

И настало утро. Пели птички. Рядом с катамаранами в песке играл Миша. Сосед вернулся с рыбалки с неплохим уловом. Вера и Сергей осторожно садились в байдарку - попробовать, стало быть, решили. Сверху доносился стук топора. Было тепло, солнечно и дул легкий ветерок .

За завтраком Сергей и Вера ругали байдарку, а мы с Юрием защищали это замечательное судно. Есть много красивых тихих речек, где под парусами просто нечего делать, а не побывать в таких местах - все равно, что обокрасть себя... Не знаю, удалось ли нам убедить Курковых, но байдарка им активно не понравилась - “узкая”, “неустойчивая”, “места мало”, “поспать негде”. Зря они так...

Навели порядок, погрузились, проверили стоянку и вышли, сказав спасибо этому месту. Рыбу взяли с собой, напихав в нее крапивы и в крапиву же завернув.

- А куда мы плывем? - спросила Татьяна. Я чуть не задохнулся от возмущения - ну сколько раз объяснять всем, что плавает г... , а мы - идем! Даже примета нехорошая - “плавает” парусник, получив пробоину или перевернувшись. Так что давайте лучше ходить...

Ветерок дул неплохой. С дикцией слоненка из мультфильма “38 попугаев”, говоря несколько в нос, Миша тихо, но серьезно и отчетливо пообещал:

- Сейчас поднимется большая волна и все мы утонем...

Час от часу не легче! Тоже мне, Нострадамус! И вообще, лучше без пророчеств. Одно утешение, колдовству обучалась Мишина мама, а не сам Миша. Впрочем, и родителей эта сентенция тоже не обрадовала...

День был жаркий. Катамараны, выйдя за мыс, легли на разные галсы и разошлись километра на полтора, потом снова сближались на контргалсах - ширина Волги (а может быть, и Московского Моря - кто их разберет) здесь весьма приличная. Берега песчано-пляжные, сосновые, вода чистая, ветер приличный. А с другой стороны, ветер встречный, судоходство оживленное, а берега слишком заселенные если не отдыхающими, то деревнями и иными селениями. В очередной раз встретившись с “Ведесеной” на контргалсе, получили предложение встать на берегу и искупаться. Так и сделали, выбрав местечко на правом берегу у села Карачарово. Название, между прочим, на Руси распространенное - от кара за чару - проще говоря, выселки для алкоголиков. Искупались, а наши дамы приготовили всем обед из бутербродов. И пошли дальше.

Пейзажи те же. Погодные условия - те же. Если и есть разнообразие, то, право же, небольшое. Левый берег низменный, правый - высокий, да и заселен более густо. По обоим берегам тянутся сосновые боры, перемежаемые полями и лугами. Катамараны утюжат галсами* Волгу, и Юрий, с дотошностью математика, после каждой пары галсов сообщает выигрыш в расстоянии. У меня от этих данных портится настроение - сам вижу, что цифры небольшие, но дополнительная констатация просто раздражает. Предлагаю взять руль ему самому, но он отказывается. Плес сужается, и на берегах начинают все чаще и чаще встречаться санатории, дома отдыха и пионерские лагеря.

Незаметно подкрался вечер. И штиль. Пора бы и выбрать место для стоянки. Выберем что-нибудь заманчивое в густой зелени, а подойдя поближе, приходится отворачивать восвояси - то административный корпус, то “культурные” отдыхающие, чинно прогуливающиеся по асфальтированным дорожкам, а то и еще какие сомнительные достижения цивилизации и урбанизации, от коих мы сюда и сбежали... А Солнышко того и гляди, закатится за бабушкин сарай... Наконец, плюнув на коварные лесные красивости, оба экипажа приналегли на весла и направили свои суда к заливному лугу на левом берегу. И успели поставить палатки, нарубить дров, а я даже приступил к завариванию ухи.

Неширокая полоска песка, далее - кусты, за ними душистые травы и в полукилометре лес. Где-то неподалеку деревня - вечерний бриз доносит пьяный мат. Авось, туземцы не догадаются завернуть к нам на огонек. Нас, мужиков, трое, да и, конечно, нельзя списывать со счетов зубы и когти наших дам, и все же стычка с пьяными аборигенами нежелательна...

Уха между тем, варится своим чередом. Я достаю из котелка носовой платок Веры, в коем, за неимением марли, варились головы, хвосты, крупные плавники и несколько ершей вместе с соплями (ершинными, разумеется - платок девственно чистый). Развязываю платок и хочу выкинуть выварки в Волгу, на радость чайкам. Мою руку перехватывает Татьяна и, урча, впивается зубами в содержимое.

- Вкусно! А ты выкинуть хотел! - с упреком говорит она. Так, кого там муж кошкой называет?

Наконец, готова и остальная уха. Стемнело, темная вода отражает разноцветные навигационные огни. В деревне злобный пьяный мат сменяется громкой разудалой магнитофонной попсой. В небе мерцают звезды. На лугу расплывается туман, выпала вечерняя роса. Уха получилась, и горячий чай тоже. Все хвалят уху и ее творца. И это приятно. Наконец, замочив посуду и залив костер, уставшие экипажи расползаются по палаткам. Приемник обещает переменную облачность, кратковременные дожди и западный ветер 7-8 м/с.

В деревне запел петух. Коллеги голосистой птицы состязались в истовости. За пластиковым окошком каюты катамарана забрезжил рассвет, а на самом окошке выступил конденсат. Трава была покрыта росой, и дрова, к сожалению, тоже. Ветер был, как и обещалось - по шкале Боффорта такой считается умеренным до свежего. А в остальном все было солнечно и без осадков. Вздохнув, я приступил к мытью посуды. Петухи разбудили и остальных участников экспедиции. По плесу, добродушно постукивая дизелями, прошел здоровенный и многоэтажный пассажирский теплоход. Зевая, Юрий достал свой видавший виды ФЭД и зафиксировал теплоход на пленку, а затем продемонстрировал свое искусство разводить костер в любых условиях и приступил к приготовлению завтрака. Из палатки появилась Вера с неизменной банкой импортной тушенки, которую, впрочем, Юрий принял благосклонно.

- А кто будет доедать уху? - застенчиво спросила Таня, и сама же себе утвердительно ответила, - наверное, никто не хочет... Она облегченно вздохнула, вооружилась деревянной ложкой, подвинула поближе котелок и приступила к делу.

- Зря вы от ухи отказались... Шурик такую вкусную уху приготовил! - сказала она же немного погодя, с чувством облизывая ложку.

Сегодня экипаж “Ведесены” собирается выехать домой - до Конаково остались считанные километры. Ларевы задержатся еще на сутки. И это будет как раз суббота, когда мне следует ожидать маму и брата. Солнце и ветер высушили росу, и мы выходим. Дует прилично. Здесь где-то, судя по карте, должен быть паром. Ага, вот и он - пароходик такой, средних размеров, едет поперек плеса с правого берега на левый. За поворотом реки открываются острова у левого берега и многоэтажки Конакова. Город энергетиков небольшой, но красивый и современный, и стоит, как в Прибалтике, среди сосен и песка. Здесь находится крупная ГРЭС (разрази меня гром, но я не знаю, как расшифровать эту аббревиатуру), дающая ток как Москве, так и Питеру. На реке (или же водохранилище, не знаю, право) много парусов, часто попадаются “Альбатросы”, “Просторы” и парусные самоделки, по сложности и совершенству конструкций не уступающие пресловутому IBM PC.

А кстати, где там наша “Ведесена”? Отстала, родимая, и из-за кормы доносится что-то хриплое и недоброжелательное, многократно усиленное мощным матюгальником. Уж не они ли инициировали сей процесс? И не слишком ли мы оторвались от коллектива?

“Петрович” ложится на обратный курс и в фордевинд летит навстречу прилично отставшей “Ведесене”. Это оказалось где-то в километре. Подойдя поближе, мы разглядели проблему и попытку ее решения: Сергей без особого успеха пытался выполнить маневр “Человек за бортом”, а все прочие члены его экипажа столь же безуспешно пытались поймать плавающее вертикально весло. Промахнувшись, “Ведесена” пошла на новый галс, и тогда мы, изящно развернувшись на ходу, пропустили злополучное весло между поплавков “Петровича” и Юрий легко выхватил его из воды. Псковская практика - вещь нешуточная!

Катамараны сблизились, и весло отдали Сергею. Само собой возникло предложение высадиться на берег - возникшие проблемы решать методом “пятого бимса” было как-то неудобно, учитывая столь оживленное судоходство и состав экипажей. Оба катамарана параллельными курсами подошли к пляжу на левом берегу и бросили якоря.

Сразу за замечательным, но нешироким пляжем, полным загорающего и купающегося народа, возвышался высокий и крутой песчаный обрыв, а поверху шумели на ветру мачтовые сосны и вообще корабельный лес. Участники экспедиции, вдохновленные длительным переходом, выпитым в изобилии утренним чаем и плеском волн со сноровкой бывалых альпинистов бросились штурмовать обрыв не разбирая тропинок и через некоторое время с просветленными лицами возвратились из леса.

С кромки обрыва открывался великолепный вид на луга и леса правого берега, волжскую даль с островами и на город Конаково, удачно вписанный в пейзаж. Внизу столь же живописно стояли катамараны с полными парусами - убрать не успели.

- А давайте сфотографируемся все вместе, - пришла кому-то в голову неплохая мысль, - у катамаранов...

Фотоаппарат висел на шее у Юрия. Он тщательно прицелился вниз, установил экспозицию и кивнул

- Все войдут, как раз. Спускайтесь, что ли?

Сам он явно собирался фотографировать. В этот момент я остановил двух проходящих мимо девушек и попросил их об этой услуге. Те охотно согласились, выслушали инструктаж и заняли выжидательную позицию. Мы все попрыгали с обрыва, поднимая тучи песка, развернулись в цепь и встали перед катамаранами, взявшись за руки.

- Готовы!

- Я сняла, - отозвалась девушка, - два раза!

Сами девушки сниматься отказались. Дети с удовольствием карабкались на обрыв и спускались на песчаной лавине. Юрий снял это безобразие, а потом и меня в обнимку с дамами экспедиции, всеми тремя. Впрочем, обнимали меня только Вера и Татьяна, а Настю оттеснили в сторонку - молодая еще!

- Нас так матом обругали, - пожаловалась Вера, - этот, как его... паром, что ли?

- А за что?

- А мы сами виноваты - у них поперек дороги оказались. А потом весло уронили - сплошные неприятности...

- Да брось ты! Со всеми случается! А вот “Человек за бортом” надо отработать до автоматизма - тут дело серьезное, не до шуток...

- Ну, наберемся опыта, - пожал плечами Сергей, - вы вон сколько ходили!

И мы тронулись в путь. Прошли залив с большой лодочной стоянкой по правому берегу и три интересных острова по левому, а затем ошвартовались на краю городского пляжа - там как раз вытаскивали на берег “Простор”, неподалеку стоял “Альбатрос” и одновременно с нами швартовался тримаран “Янтарь-турист”. Все ясно - здесь причал для наших.

Вытащили катамараны на берег и приступили к разборке “Ведесены”. Стало немного грустно. Катамаран разметали в считанные минуты и разложили детали на просушку. Посмотрели вблизи “Простор” и “Янтарь-турист”. Машины неплохие, но уступают “Альбатросу” по многим параметрам: по комфорту, наличию оборудования, удобству транспортировки, весовым характеристикам. Это, скорее, скоростные прогулочные парусники, а вот у нас - машина для дальних семейных путешествий с сухой, что немаловажно, задницей...

 А вот владелец и Капитан sistershipа оказался незаурядным конструктором. Чего он только не натворил - шверцы у него спрятаны под трамплином, в мачте рессора, кнопки отстрела путенсов, складная тележка на велоколесах, гик от серфа, улучшенные раксы стакселя - всего и не перечислишь! Некоторые элементы, на наш взгляд, лишние, и даже вредные. Изобретателю, в свою очередь, понравились наши тележка и грузовая платформа. Он, как выяснилось, ни разу не ходил по Большой Воде, и задал целый ряд вопросов. Довольные друг другом, разошлись.

И вот “Ведесена” пришвартована на тележке, рюкзаки семьи Курковых собраны. Юрий и я идем провожать их на станцию. Заодно изучим и запишем расписание, узнаем дорогу до станции и... купим чего-нибудь.

До станции оказалось километра полтора. Железная дорога тут однопутная, и электричка, приехавшая сюда, вскоре едет назад, в Москву. Электричек немного, но ближайшая - вот она, крадется. И наступил, как говорится, момент прощания. Курковы очень довольны - всем все понравилось и теперь они готовы идти куда угодно. Вот только жаль, что кончается лето... Народу оказалось немного, и экипаж “Ведесены” занял места по вкусу и пристрастиям. Тепло распрощались, и мы с Юрием тронулись в направлении пляжа. Хорошо все-таки, что ребята довольны, и нам с ними понравилось, проблем не было совсем.

Скромных наших сбережений едва хватило на скромную же и горькую настойку “Стрелецкую”, крепостью всего в 25⁰. Татьяна и Миша нас совсем заждались, и мы сразу же подняли паруса и отправились вверх по течению, в корабельный бор на песчаном обрыве. Быстренько разбили лагерь наверху, а я, соответственно, внизу - тащить катамаран на склон даже не смешно. По ходу дела пришлось отвечать на вопросы любопытных прохожих, и было и тех, и других немало. Ближе к сумеркам прохожие в одночасье кончились, ужин был приготовлен и при свете костра мы открыли “Стрелецкую”.

Напиток сей поражал количеством перца и отнюдь не поражал крепостью. На сей раз с нами решила выпить и Татьяна. Нахохлившись, сидел у костра Миша - спать ему одному в палатку не хотелось. Обсудили итоги путешествия. Ну что ж, Курковы оказались на высоте, да и всем нам понравился и маршрут, и то, как мы его прошли. Красивые все же здесь места, недалеко относительно... Мы сюда обязательно еще придем, тем более что не пройдена еще Волга вверх по течению и Иваньковский плес. Посидели, поболтали, но вскоре угасающий костер и закончившаяся “Стервецкая” подсказали дальнейшие действия - спать. Внизу сияла разноцветными огнями Волга, а с востока полыхало зарево Конаково. Вверх по течению под мотором прошла небольшая яхта. Уютно светились синим иллюминаторы каюты. Мы с Юрием с детства мечтаем о своей крейсерской яхте - именно такой, с каютой. Однако нет (пока, может быть) средств и возможностей. Но “Петрович” - это уже много и хорошо, даже просто замечательно...

- Удивляюсь я природе, - задумчиво сказал Юрий, - непостижимо все это: из крохотного семечка, на голом песке вырастает такая махина... Он показал рукой на ближайшую мачтовую сосну, ствол и крона которой уходила в звездное ночное небо. И вправду, непостижимо... Ларевы полезли в палатку, а я, скатившись с обрыва, залез в каюту “Петровича”, задраил вход, залез в спальник и провалился в мир грез...

Утро было ничего себе - ветрено и солнечно. Настоящего Парусного Морехода всегда радует и то и другое. Выдвинувшись в лес за дровами, мы обнаружили утоптанные тропинки, старомодные скамеечки и беседки в стиле построения социализма. По тропинкам чинно прогуливались одетые по моде тридцатых- пятидесятых бабушки и дедушки. Издали доносилось нечто бодрое типа “Кудрявая, что ж ты не рада веселому пенью гудка”. Мы переглянулись - как в прошлое попали, пришло в голову обоим. Не хватает только гипсовых пионеров и женщин с веслом...

Позавтракав, не спеша погрузились и взяли курс на Конаково. Ларевым явно не хотелось ехать домой, но когда съедены продукты и истрачены деньги, иной альтернативы не просматривается... Кстати, и у меня с продуктами тоже не фонтан - горсть вермишели, столько же чая и две пачки супа. Есть еще соль и трубочный табак, но это, понятно, погоды не делает. Сегодня должны приехать мои, и, наверное, пожрать что-нибудь привезут...

Пляж в Конаково. Ларевы грузят рюкзаки. Глава семьи почесал в затылке и признал, что забыл на стоянке топорик. Хороший такой, с длинной ручкой. Чужой... Ладно, попробую его отыскать, если сталинские соколы не скоммуниздят. И вот Юрий, Татьяна и Миша, взвалив на спину рюкзаки, прощаются и исчезают за песчаным бугром, и я остаюсь один. Интересно, надолго ли?

Делать не хочется ничего. Да, кстати, ничего делать и не надо - в кокпите порядок, денег нет, катамаран не бросишь, да и зачем? Беру рукопись, повествующую о недавнем путешествии по Псковским озерам, набиваю трубку, закуриваю и поудобнее устраиваюсь в кокпите, подложив под голову спальник. На сегодня у меня еще пять электричек, и приехать мои могут на каждой...

Спать не хочется. Курить тоже, как, впрочем, и читать. Разглядываю отдыхающих, особенно лиц противоположного пола. А что еще делать? Экземпляры встречаются разные, есть и достойные внимания. Ну и толку-то? Кому я нужен? Отдыхающие же, видя скучающий на пляже одинокий катамаран, подходят и просят прокатить их, причем лица, удостоенные моего внимания почему-то не подходят... Я лениво отказываю всем подряд. Однако... а где здесь туалет? И ежу понятно, что нету. И, стало быть, на пляже такие дела не сделаешь, а поэтому следует на катамаране сходить на противоположный берег. Сталкиваю на воду катамаран, и тут подваливает компания тбилисских армян (по разговору понял) О, Боже, как они мне там надоели, и тут они... А им прокатиться хочется, да и ведут они себя вежливо. А еще курят хорошие сигареты, а у меня от трубки уже во рту что-то непонятное творится...

- Садитесь! На поплавки не наступать! - закуриваю армянский “Camel” и отваливаем. Очень удачно получилось - и дела свои сделал, и развеялся, да и благодарные армяне презентовали мне пачку сигарет, после того, как я отказался от денег...

Потом я прокатил юных молодоженов. Затем на пляже появилось двое парней, которые сноровисто собрали байдарку и с интересом поглядывали на “Петровича”. Как выяснилось, ребята приехали испытывать изготовленный ими комплект парусного вооружения, и сейчас уйдут на острова, с глаз долой, чтобы невзначай не осрамиться... Интересно, что у них получиться - мы же когда-то сами с этого начинали. Упомянутый комплект в разобранном виде завернут в чехол, как секретное оружие. Хотелось бы посмотреть...

Солнце иногда заходит за облака. На пляже полно народа. Мои пока не приехали - а приедут ли вообще? Скучно однако... Осматриваю пляж. Народу - не продохнуть. Чуть поодаль - пристань пассажирских катеров, аттракционы - небольшой парк культуры и отдыха, мелкий белый речной песок, перемежаемый лужайками выжженной на Солнце травы - год выдался жарким. Кустики ивняка, а выше по течению виднеется мощная ЛЭП - по ней местные киловольты и амперы бегут в Питер. Говорят, что в сырую погоду, когда проходишь под ней под парусами, чувствуется покалывание - наведенный ток...

Возле кустиков в песке торчит жестяная табличка с надписью “опасная зона”. На табличке висит пляжная сумка, а рядом на одеяле, с книжкой в руках устроилась Очень Симпатичная Девчонка. Ну очень! На ней весьма открытый купальник, а на книжке тиснение - “Стефан Цвейг”. Стало быть, еще и умная... А что, если... Я сосчитал в уме до десяти, набираясь смелости, присел на корточки и осторожно повел речь:

- Извините, сударыня, не поймите меня превратно, но ходили ли вы под парусами? Я вот хочу предложить вам прокатиться на настоящем парусном катамаране...если, конечно, вы не возражаете... (во, блин, давно не общался с такими очаровательными созданиями... Даже и не знаю, как с ними разговаривать!)

Девчонка отложила книгу, с удивлением посмотрела на меня, перевела взгляд на стоящий неподалеку катамаран, улыбнулась и сказала

- Спасибо. Лучше как-нибудь в другой раз...

- Вы не бойтесь меня! Я вообще-то женат, и у меня двое детей...( аргумент, называется). Вы только подумайте, от чего вы пытаетесь отказаться! Когда еще представится такая возможность? Ну, идемте, а? - тут я придал голосу растерянно- детскую интонацию, да и чего греха таить, и вправду растерялся.

- Ладно, только недолго, - улыбнулась девчонка, поднялась, быстро одела футболку и шорты и убрала в сумку одеяло и книгу, - а куда мы поплывем?

- Вы только так не говорите! - испугался я, - под парусами не плавают, а ходят! Это очень нехорошее слово... А пойдем мы недалеко и туда, куда вы захотите. Вы же местная? И, наверное, можете предложить свой вариант маршрута... На Каспийское море мы сегодня, наверное, не пойдем...

И мы спустили “Петровича” на воду и отошли от берега, и направились к недалеким островам. Девчонку звали Влада - полностью это будет Владлена (тут она немного смутилась - вождь пролетариата нынче как-то не в моде). Восемнадцать лет, студентка третьего курса Тверского музучилища, класс фортепьяно. Ну и я, конечно, представился и рассказал немного о нас с “Петровичем”, а заодно немного поучил Владу управлять катамараном - поднялся довольно приличный ветерок. В ходе прогулки мы с ней болтали о том-о сем и незаметно перешли на “ты”. Она оказалась весьма приятной собеседницей, умной, внимательной и с чувством юмора. И даже заинтересовалась моими мемуарами (тетрадка валялась на трамплине), нашла их интересными и удачно написанными.

Обогнув оба острова, мы вернулись на пляж и Влада убежала домой обедать, пообещав прийти вечером. Честно говоря, обедать захотелось и мне, но для этого надо уйти куда-нибудь, где есть дрова и можно развести костер. И хлеба у меня нет - ну не просить же у Влады... И я покорно терпел муки голода. Пришла в голову интересная мысль - может прокатить кого-нибудь за буханку хлеба. Желательно черного...

Как раз привязались желающие прокатиться во главе с разбитной и сильно деловой теткой. Круче, блин, вареных яиц... Катать я их не хотел. Но почему-то прокатил. Тетка вместо хлеба притащила бутылку лимонной водки. Я, конечно, люблю такую водку, но не просил же я их об этом...

Солнце опускалось все ниже и ниже, наступил вечер, а я все ждал, ждал, ждал... Появилась Влада с целой компанией юношей и девушек. И даже с гитарой. Я прокатил всю компанию. Стемнело. Оказывается, в катамаран “Альбатрос” могут уместиться целых десять человек. Ветерок был совсем тихий и темная вода отражала зеленые, красные и белые огни буев, створных знаков и невесть откуда подкравшегося здоровенного танкера, который чуть не задавил всех нас. Молодежь разошлась по домам - спать, а я, выждав полчаса со времени прихода крайней в тот день электрички, сел в катамаран и направился к далекому огню костра на том берегу. Топора у меня нет, собирать впотьмах дрова - занятие предельно неблагодарное, неужели же мне откажут в праве сварить суп на ихнем костре? Уж на худой конец предложу им пресловутой лимонной водки. Ой, но до чего же жрать хочется!

Костер медленно приближался. Возле него оказалась только одна женщина, плохо различимая в темноте. Ей-то я и изложил свою скромную просьбу - маленький котелок и суп я достал еще по дороге и теперь поднял их, символизируя свои чистые намерения. Женщина рассмеялась и принесла мне большую миску густого наваристого супа. Отказаться я был не в силах, и, урча, выхватил ложку и бросился на суп. Утолив первый голод, я сердечно поблагодарил добрую самаритянку и, вежливости ради, предложил той самой водки. Она вежливо отказалась. Рассыпаясь в извинениях, я вымыл миску и вернул ее хозяйке, и собрался было отчаливать. Она предложила мне воспользоваться их стоянкой - время уже позднее. Ну что ж, от добра добра не ищут...

- А вы разве палатку ставить не собираетесь? - удивилась гостеприимная самаритянка.

- Отчего же... Собираюсь. Вот и все! - и я осветил фонариком установленную каюту.

- Ну надо же, - удивилась женщина, - здорово! Тут тебе и парусник, и палатка...,- и, пожелав мне спокойной ночи, ушла спать в свои палатки - их там стояло несколько. Очень сильно кусались комары - как к дождю. Костер затухал. Вскоре и в самом деле стало слегка накрапывать. Убрав паруса и проверив якорь, я забрался в каюту, зажег свечку и свил себе уютное гнездо, предварительно убрав все по местам и наведя порядок. По крыше барабанил дождь, а у меня было сухо, тепло и уютно. Немного почитав собственное сочинение, я задул свечку, завернулся в спальник и заснул под шум усиливающегося дождя. Здорово засыпать вот так, когда дождь барабанит по крыше палатки ...

Можно ли на “Альбатросе” пересечь Атлантику? Я, во всяком случае, этим и занимался. Ревел ветер, хлестал ливень и волны нещадно захлестывали мое крохотное суденышко. В кокпите не было не единого сухого места, и шпигаты* трамплина не справлялись с потоками холодной и мокрой воды, я сидел как в ванне и проклинал тот час, когда решился на эту авантюру. Говорили же мне ребята, что не стоит этого делать - одному, с маленьким жидкостным компасиком, без карт и секстана (которым я все равно не умею пользоваться), без хронометра и навигационных таблиц (аналогичный случай). Ну и кому я чего доказал? В Книгу Рекордов Гинесса захотел попасть? На страницы “Катеров и Яхт”? А вот хрен тебе! Даже регистры Ллойда меня не включат, поскольку вышел в плавание обманом, темной ночью, никого не предупредив... На страницы Реестра Идиотов, может быть, меня и занесут. Если останусь жив... Просить о помощи некого, да и незачем - катамаран не тонет и не перевернулся. Вот только очень мокро и холодно. Уж не Летучий ли Голландец смутно белеет там во тьме? Уж не суждено ли мне стать вечным морским странником?

Я открыл глаза. Лучше б я этого не делал! Но что поделать, когда лежишь в луже и в мокром до беспредела спальнике, а за окном едва брезжит рассвет? Что за блин, напасть такая? И где Летучий Голландец? И разве я не посреди Атлантики? Я нащупал свечку. То, что было в кармане, спичками не стоило называть даже в шутку. Так, где-то здесь командирская сумка, а в ней запасная коробка. Ага!

Свечка нехотя разгорелась, сгустив заоконный мрак, и моему вниманию предстала совершенно безрадостная картина. Спальник и, соответственно, в нем я, возлежали именно в той шпации* , в которой нет шпигатов. Со всеми вытекающими отсюда последствиями, но, увы, невытекающей а и даже изрядно накопившейся, водой. С крыши палатки прямо на мое тело стекала струйка воды. Еще несколько струек струились в других местах.

- А что, разве она должна протекать? - спросил я себя. И выругался непечатно - ответ был уж очень нагляден и понятен и ежу. Палатка протекала самым наглым образом. Пришлось вылезти из спальника, закурить трубку - сигареты погибли в волнах Атлантики - и подумать, как жить дальше. Шлепая по трамплину, я слил воду в шпигаты, провел пальцем по подволку и переборкам (так, кажется моряки называют стенки и потолок), направив все струйки воды в одно место, поближе к шпигату. Разделся, выжал одежду и спальник. Как и предполагалось, на мне не было ни единого сухого места. И, что особенно обидно, куда не уляжешься - на трамплине образуется ванна... Хорошо, что водка есть - попозже я ее, голубушку употреблю. Ну не в одиночку же! (Тогда я еще в одиночку не пил. А вот англичане, нация мореплавателей, хлещут в одиночку за милую душу. И это для джентльмена не считается зазорным. Потом и я научился этой пиратской привычке) Все же, соорудив замысловатую плотину из котелка, кружки и полиэтиленового пакета, я напялил мокрую одежду, влез с головой в мокрый спальник, и, дрожа как цуцик (мне всегда было жаль этого неизвестного, но наверняка симпатичного и обездоленного зверька), попытался согреться и заснуть. Согрелся и заснул в размышлении о рецептах водоотталкивающих составов для пропитки тента и обвесов кокпита. Нет, ну надо же какое безобразие!

Проснулся я, когда уже совсем рассвело. Часы показывали 6.30, но спать больше не хотелось по причине полнейшего дискомфорта. Дождь уже не хлестал, как из ведра, а всего-навсего моросил. Эх, с кем бы в такую рань выпить водки? Я вылез из каюты, поднял паруса и, не убирая палатку, отправился в туман. На веслах, естественно - где это вы встречали ветер при моросящем дожде и тумане? Но надо было делать что-то физически тяжелое и монотонное, чтобы согреться. Гребля в тумане - как раз наиболее подходящее занятие в моем положении. Из тумана вынырнул длинный и большой, покрытый сосновым лесом остров. Я и собирался на него наткнуться. У берега стояла вчерашняя байдарка, но уже оснащенная мачтой и бермудскими парусам, и большая польская палатка с тентом и тамбуром невдалеке. Это мне стало интересно - сами много лет назад с этого же начинали. Все было сделано старательно, умело и любовью. Мне сразу стало ясно, что у мастеров руки растут откуда надо, и что “Катера и Яхты” они тоже читают регулярно. Однако невнимательно, и парусного опыта у них и в помине нет. Опытному глазу подобная конструкция может сказать очень и очень многое... Вот с этими ребятами я с удовольствием выпью лимонной водки. И они, смею надеяться, со мной тоже. Я обогнул остров и, пользуясь случаем, отправился на то место, где, предположительно, Юрий забыл топор. Ну, если он его там и забыл, то кто-то его уже нашел и овладел им. C’est la vie... И я вернулся на остров. Совершенно очевидно, что раз вчера ко мне никто не приехал, то уже и не приедет, а посему надо собираться и возвращаться. Как только высохнет все то, что намокло при трансатлантическом рейсе.

Моросило, но туман уже развеялся и дул слабый ветер. Я бросил якорь на том же месте, достал из полиэтиленового пакета сухой тренировочный костюм, шерстяные носки и переоделся - теперь имеет смысл, дождь кончается. Испытатели парусов уже проснулись и мое предложение приняли с энтузиазмом. Все отправились собирать дрова. На другом конце острова стояла пара “Альбатросов” и четыре палатки. Они из Солнечногорска, идут, как и мы шли, от платформы Московское Море. Были только здесь, на нижнем Дону и один раз на Селигере. Их усовершенствования катамаранов вызывают сомнения: один приклеил к носам поплавков клапана, к которым на шнуровке могут крепиться пластиковые волнорезы, а другой изготовил какой-то странный кокпит - закрытый с носа, но полностью открытый с кормы. Немного поболтали, я пожаловался на протекающие тент и обвесы, они сходили посмотреть мою тележку и грузовую площадку. Им понравилось.

Ребята уже развели костер, и я поставил вариться суп. Открыли бутылочку. У них даже хлеб есть. Поговорили о достоинствах и недостатках их конструкции. В аэродинамике они искушены оба - студенты третьего курса МАИ, один самолетчик, а другой - вертолетчик. Корпус байдарки они не укрепили, площадь парусности завысили - при таком метраже надо превращать байдарку в тримаран. И, кроме того, выбрали очень тяжелую и неудачную ткань для парусов. При слабом ветре все это в лавировку не пойдет, при среднем совершит поворот оверкиль, ну а при сильном и вовсе сломается в процессе переворота, да еще порвет байдаркину обшивку. Конструкторы и испытатели сознались, что где-то так оно и есть. Сильного ветра еще не было... Я вытащил на берег шмотки и предложил ребятам прокатиться на “Альбатросе”. Они с радостью сели в кокпит и отчалили. На “Петровиче” у них все сразу получилось, и через полчаса они вернулись в совершенном восторге. Я тем временем вымыл посуду и набрал еще дров. Можно было бы вздремнуть, но спать уже не хотелось. Ребята поставили воду для кофе (красиво жить не запретишь!) и достали из палатки еще полбутылки. Посидели, поболтали, попили указанные жидкости, и я начал собираться. Из-за туч выглянуло Солнышко, и жить стало легче и приятнее.

На пляже я перво-наперво разложил сушиться мокрые шмотки, и призадумался. Уж коли сегодня воскресенье, то мне здорово не поздоровится в общественном транспорте - с катамараном, “монстром” и, главное, одному. Шмотки еще не высохли, суп, табак и чай еще есть, кроме того - а вдруг все-таки кто-нибудь приедет... Решено - остаюсь.

Пляж был наполнен организмами обоего пола. Я лениво разглядывал представительниц противоположного. Таких красивых, как Влада не было. Вскоре появилась и она сама и даже пригласила меня на чай с пирогом. С большим сожалением я вынужден был отказаться - не оставлю же я на берегу катамаран без присмотра. Влада посмотрела на развешанные по кустам мокрые одежды, выразила сочувствие, извинилась и убежала домой - на днях она собирается отдыхать на юг, и дома куча дел - стирка, сборы и т.д. Хорошая девушка. Дай Бог ей счастья! Все, что ни случается - все к лучшему...

С островов Плывучих пришел маленький самодельный катамаран с парусом типа “Стриж”. Владелец Юра - один из старых парусных волков-ветеранов Парусного берега. В его машине масса интересных технических решений, некоторые я собираюсь применить у себя. Юра разобрал и упаковал свой катамаран и покатил тележку на станцию. Пришла супружеская пара на “Просторе” и тоже начали его разбирать. Разбирается “Простор” здорово - легко и быстро. Если б он не был еще таким тяжелым и малообитаемым - цены б ему не было. А так я убедился, что лучше “Альбатроса” пока ничего не придумали. Или, во всяком случае, не сделали...

Ближе к вечеру шмотки высохли, и я отправился на остров. За островами авиаконструкторы пытались совершить поворот оверштаг и при этом не совершить поворот оверкиль. Получалось у них не очень то, что они задумали. Я пришвартовался и взялся варить суп, они подошли, пересели на “Петровича” и отправились кататься. Уже ведут разговоры о возможности покупки такого же. А еще они научили меня собирать дрова там, где на первый взгляд, их нет. Оказывается, для этого можно использовать сухие нижние ветки сосен. Тридцать два года с половиной прожил, в походы с трех лет хожу, а вот не знал!

Спать в этот день я лег пораньше, помолясь перед сном, чтобы не было дождя, но все же приняв возможные меры предосторожности: убрал в полиэтиленовую пленку все, что туда влезло и приготовил плащ ОЗК.

В семь утра ребята еще спали. Мысленно пожелав им попутного ветра и семи футов под килем, я отчалил и через два часа уже упаковал катамаран и “монстра”. Кое-где на березках уже желтеет листва. Подходит к концу мой отпуск, и надо возвращаться в Тбилиси. Навигацию - 92 я, похоже, закрыл. Может, если повезет, выйду в Тбилиси на яхте приятеля на воду, но это уже не в счет. Мы с тбилисском яхт-клубе с Володей Кочаряном, бывало, закрывали навигацию 31-го декабря, а первого января открывали. Пока Володя инфаркт не поймал...

Оказывается, при желании можно тащить катамаран и рюкзак в одиночку. Даже несмотря на переполненные электрички, дождь в Москве и отломившееся колесо у тележки. Энтузиазм - великое дело, и, конечно же,

Navigare necesse est ! *

Краткий словарь непонятных, но вполне цензурных слов и выражений

[1] Я – русский военный оккупант! (грузинск.)

Могу это написать и по-грузински и даже произнести без акцента.

* Подмачтовый шпрюйт - Самодельное устройство, для того, чтобы мачта не провалилась вниз, а катамаран не выгнулся вверх. Так и не пригодилось.

* Грузовой станок - Описание этого хитрого устройства есть в тексте - в день прибытия во Псков (стр.13). Автор переносил на этом устройстве более 90 кг при собственном весе в неполных 70. Не верите - спросите у очевидцев.

* NW - Стало быть, с северо-запада на юго-восток. Так принято N (норд) - север, S (зюйд) - юг, W (вест) - запад, и, наконец, O (ост) - восток. Через черточку указывается сила ветра в баллах шкалы Бофорта (об этом ниже). WNW (вест-норд-вест) - запад-северо-запад - это значит северо-запад, но ближе к западу. В свою очередь, NNW (норд-норд-вест) - северо-запад, но ближе к северу. Ветер дует в компас, корабль идет из компаса. Врубились?

* Стаксель - Передний парус на шлюпе - парусном судне с одной мачтой, но двумя парусами. В нашем случае он меньше, но так бывает не у всех.

* Скобари - Так называют жителей Пскова и его окрестностей. Слово не очень обидное, но все же поосторожнее - изначально подразумевалось, что кроме как для изготовления железных скоб эти люди ни на что не способны. Спьяну могут и в морду дать.

* Бимс - В данном случае - поперечная балка каркаса (т.н. моста) катамарана.

* Кокпит - Место, где размещается экипаж. В нашем случае это подобие ящика со стенками (обвесами) из оранжевого брезента и днищем (трамплином) из прорезиненной ткани. Это название уже англицкого происхождения (cock peet - какая это яма, каждый понимает в меру своей испорченности).

* Нактоуз - Приспособление для установки главного путевого Компаса.

* Судоходная обстановка - Так называется все вместе - знаки и огни латеральной и кардинальной систем, плавучие навигационные знаки и сигнальные мачты - словом все, что значительно облегчает движение по воде знающему человеку. Короче говоря, дорожные знаки на воде.

* Фордевинд - Курс парусного судна, при котором ветер дует строго (или почти строго) с кормы (сзади). Жаргонное название - фордак.

* Бакштаг - Курс парусного судна, при котором ветер дует с кормы под углом (сзади и сбоку). Галс - положение судна относительно ветра. Различают правый и левый галсы.

* Галфвинд - Тоже самое, но только строго сбоку.

* Бейдевинд - Опять-таки тоже самое, но под углом с носа (спереди и сбоку).

* Лавировка - Движение зигзагами (т.н. галсами) против ветра. Изнурительное занятие на узком пространстве (на реке, например).

* Принайтовили - То бишь очень надежно привязали. Морскими узлами!

* Форпик - В нашем случае - носовая часть кокпита, закрытая со всех сторон, кроме кормы и пригодная для хранения имущества. Там даже может укрыться от дождя и ветра не очень крупный индивидуум. А вот у байдарки сзади есть даже ахтерпик.

* Шкаторины - Так называются стороны парусов. У треугольного паруса – передняя, задняя и нижняя.

* Грота-шкот - Снасть, регулирующая пузо (полноту) основного нашего и самого большого паруса - грота.  Вообще-то шкот - это снасть для управления парусом, в то время, как фал - снасть для его подъема.

* Скеговое судно - Судно, имеющее в подводной части скеги - нечто вроде лыж. При движении под днищем такого судна создается динамическая воздушная подушка, облегчающая движение.

* В крамболь левого борта - Спереди и сбоку (левого).

* Грот - Как уже не раз было сказано, это у нас самый большой и самый основной парус.

* Вмордувинд - Жаргонное название положения левентик - ветер дует строго с носа. Движение под парусами возможно только задним ходом, что нелепо и унизительно.

* Приводится - Т.е. поворачивает носом к направлению ветра.

* Галфвинд левого галса - Ветер дует строго в левый борт.

* Трамплин - У нас это туго натянутая палуба из толстой прорезиненой ткани. На ней мы и сидим, иногда лежим, и очень редко стоим.

* Ванты - Снасти стоячего такелажа, удерживающие мачту с бортов. Если проще, то это два стальных троса, которые с обоих боков удерживают мачту. Чтобы она не упала. А спереди мачту удерживает штаг. На нем поднимается стаксель.

* Уваливаемся - Поворачиваемся кормой (попой) к ветру.

* Глиссируем в режиме серфинга - Скользим, как на санках с горки. Или как новый русский на Гавайских островах и на специальной доске.

* Шкоты - Снасти, управляющие парусами. Растравить - значит отпустить и не держать. Травить - отпускать. Не путать с травить за борт - блевать! А тянуть по-морскому - выбирать. Подбирать - подтягивать.

* Шверц - Боковой вращающийся киль. Предохраняет от ненужного бокового смещения - дрейфа. Не всегда полностью.

* Плавник - Всякие деревяшки, выброшенные волной на берег. Если они сухие, то очень хорошо горят.

* Сезнюют - Связывают колбаской специальными веревочками-сезнями. Чтобы, стало быть, ветром не сдуло.

* Генеральный курс - Линия, проведенная на карте по линейке от пункта А до пункта Б.

* Fram! - Вперед! (норвежск.) Так называлось полярное исследовательское судно великого Фритьофа Нансена.

* Оверкиль - Поворот парусного, да и любого судна, при котором оно пересекает килем линию горизонта. Проще говоря - перевернутся нафиг вверх тормашками.

* Вымпельный ветер - Еще такой ветер называют кажущимся. Суммарный вектор дующего ветра (истинного) и ветра, образующегося при движении судна. Короче, если вы стоите на месте, то ветер истинный, а если идете - то уже вымпельный.

* Штевень - Прямой или наклонный брус - оконечность киля. То, что находится на остроте лодки. Различают форштевень - носовой, и ахтерштевень - кормовой, стало быть. Если, конечно, нос или корма не тупые - транцевые.

* Шкала Бофорта - Упомянутый сэр додумался убедительно классифицировать ветер по силе и скорости. Согласно его шкале, не бывает меньше 0 баллов (штиль) и больше 12 (ураган). 3 - слабый, 4 - умеренный, 5 - свежий, 6 - сильный, 7 - крепкий, ну и т.д. А работал сэр адмиралом флота Ее Величества.

* Оверштаг - Поворот, при котором судно пересекает линию ветра носом. Есть еще поворот фордевинд - при этом судно тоже меняет галс, но пересекает линию ветра кормой. Бывает еще поворот оверкиль - о нем я уже упоминал.

* Бегучий такелаж - Все снасти (веревки), за которые тянут. Коренной конец - это тот, который к чему-нибудь привязан. Ходовой - как раз тот, за который тянут.

* Сигнальный фал - Снасть для подъема флагов. У нас она на правой ванте.

* Гика-шкот - Снасть, управляющая гротом.

* Сорлинь руля - Снасть, поднимающая перо руля.

* Узел морской - Одна морская миля в час. Морская миля равна 1852 метрам. Как угловая величина, морская миля есть одна минута земной поверхности.

* V бимс - Кормовая поперечная балка. В нашем случае на нее выходят, чтобы прямо на ходу отправить естественные надобности.

* Угол дрейфа - Плохой угол - на такой угол ветер сносит судно с курса вбок. Его всегда надо учитывать.

* ДП - Диаметральная проекция. Проще говоря, продольная ось симметрии судна, глядя сверху.

* В раковину правого борта - Сзади и сбоку (правого).

* Красный конический буй - Странность в том, что буй конической формы должен быть белым (левой кромки), полосатым (поворотным, разделительным или осевым). А красный буй (правой кромки судового хода) неприменно должен быть цилиндрическим. Так и до беды недолго, если рулевой дальтоник!

* Камбузная тряпка - Очень важная и нужная в хозяйстве вещь! Сочетает в себе свойства прихватки, мочалки для мытья посуды, а порой даже полотенца, бинта стерильного или носового платка.

* Количество курильщиков - Несколько лет спустя выяснилось, что на борту было даже четверо курильщиков! Но когда это выяснилось, они уже выросли и, главное, бросили курить. Потому и признались.

* Виндгляйдер - Тип парусной доски - виндсерфера. Между прочим, очень популярный, включен в олимпийский класс.

* Шквал - Резкое и непродолжительное усиление ветра. Очень опасен.

* Апсида - Полукруглая пристройка к палатке, напоминающая алтарь православного храма. Можно хранить вещи. Не путать с Аспидом – злым, нехорошим змеем.

* Хождение галсами, или лавировка - зигзагообразное движение против ветра под парусами.

* Шпигаты - Технологические отверстия в трамплине для слива воды, случайно попавшей в кокпит.

* Шпация - Расстояние между шпангоутами - поперечными “ребрами” конструкции. В данном случае, промежуток между бимсами.

* Credo

Любой из нас слыхал не раз из уст своих подруг:
- Что мол, валяешь дурака, не видишь рваных брюк,
И что давно уже пора забросить эти сны,
И наконец приобрести приличные штаны.
Штаны - они нужны, ведь без штанов - никак,
И куртка на зиму нужна, и шляпа, и пиджак.
Но в мире летних снов нет места для штанов;
хочу купить я спальник, палатку и рюкзак...
Конечно, ты права, жена, в твоих словах - резон,
Но без штанов открою я очередной сезон!
Пусть свежий ветер паруса наполнит на волнах,
И, может быть, и ты тогда забудешь о штанах!
Палатка, спальник есть, тушенка тоже есть,
И миска есть, и кружка здесь, и водка тоже здесь.
А там - оно не здесь, и здесь - оно не там,
И резво, весело бежит кораблик по волнам...
Когда далеких островов катамаран коснется,
Мы будем есть, что Бог пошлет, пить будем, что придется.
Плюнь на штаны, забудь о них, ведь нам давно пора
Туда, где сосны и прибой, и манит свет костра!
Мне плохо без ветров, я весь текущий год
Мечтаю, мыслю, выношу очередной поход.
Я стойкий семьянин, но ради парусов
Готов я летом убежать из дома без трусов!

Тбилиси, август 1992 г.