г.Одесса 2000 год

Много песен про парус пропето
Но еще не слыхали такой
Где вода, где трава и где лето
Разгоняли тоску и покой.

И в какой стороне мы не будем,
По какой не пройдем мы волне
Друга мы никогда не забудем,
Если он оказался в воде. (или с ним повстречался в воде)

На рассвете нас солнце разбудет
И прибой протрубит нам подъем,
От усталости судорги сводит,
Но блаженство зовет за собой.

Если шторм нас изрядно потрепит,
Ветер в рев и в куски паруса,
Быстро к берегу мы доберемся,
Потому что на веслах друзья(там есть колбаса)

Кипучая, могучая, пойдем ее замучаем,
вода моя певучая, ты самая пахучая.(вонючая)

У самого Черного моря

ДА 2000 ДА
(или как "ДА" провел лето)

Рассказ о походе Яськи-Беляевка-Маяки-Овидиополь
или
р.Турунчук-р.Днестр-р.Глубокий Турунчук-Б.Днестровский лиман
23-26 августа 2000 года

Поход был частью обширного турне Троицкое - Б-Днестовский - Каролино-Бугаз - Ильичевск - Черноморка(Одесса) и урезался по мере несчастного варианта вообще никуда не пойти.

23 августа началось в 24-00. В 1 минуту первого, сидя на балконе, я получил первый поцелуй от жены - С днем рождения!!!

Но весь подарок был впереди. А сейчас шло бурное обсуждение предстоящего похода, со стороны Ленки - что забыли, и с моей - что с таким "еврейским счастьем" все равно что-то случиться и мы никуда не пойдем.

Поход переносился 4 раза и грозил завалиться в 5. Уже просто психанув и отпросившись на 4 дня на работе, можно сказать, что стали собираться в наглую. А тут, усевшись поудобнее и изучая карту погоды, чтобы заранее понять куда должен дуть ветер, я наткнулся на штормовое предупреждение. Все что можно было сделать - это никому не говорить. Да как без этого. Рассказал, выслушал впечатления и на всякий случай закатил истерику. Решили все равно собираться. Времени на путешествие было в обрез и в голове все еще стояло напутствие директора:

- Но помни, Золушка, в воскресенье в нашей стране все работают, и в 9 утра твоя премия может сразу превратиться в тыкву...

С 6-00 вещи стали размножаться на глазах и сами по себе.

В 7-00 Ленка доложила что я готов на выход с вещами, и мы стали с балкона ждать Глеба, придет, не придет, донесет, упадет?

В 8-30 экипаж для путешествия собрался, и с полусогнутыми от груза лицами стали делать самое тяжелое. А самое тяжелое в нашей профессии - это ждать Андрюшу с машиной, - наш единственный шанс "Уеду я из этих мест". Но скоро, после ночной смены, явился наш ангел-отвозитель, с радостной мыслью что он забыл поставить на крышу багажник. Я вообще всю неделю был похож на персонаж из мультика "Тайна третьей планеты" нервируя всех вопросом "Ну что у нас плохого?", потому и не удивился никак. Стойкости у экипажа еще не было, но она уже начала потихоньку развиваться. Поэтому сразу решили, по дороге, на стоянке снять багажник с "Марианы" - нашего "запорожца", утомленного купанием в морской воде и растворившейся в ней коробкой передач, вовремя своего заплыва на Тилигульском лимане. С машинами вообще была полная беда. У одной застучал мотор, у другой вырвало мост, а у меня 2 передачи заклинило. Поэтому хоть и не сумрачным утром, а уже наступившим днем мы таки да вырвались.

В 9-30 начали первую погрузку вещей, хорошо что помогли Плохой Вова с сыном унести все с первого раза. Вот из-за этого я и носился как угорелый уследить все ли кулечки и мешочки снеслись с 5-го этажа.

В 10-30, на даче у родителей, пошла загрузка пока еще не лодки "ДА" на крышу копейки - Жигулей. Стрингера мы возили в последнее время в сборе, натренировавшись еще на своей машине, поэтому груз лег сам по себе и через полчаса все это двинулось в путь с нами внутри.

Дорога замелькала за окном, настроение не отпускало на волю организм, хмурые мысли друг за другом ходили в голове. Хотелось чего-нибудь этакого. Потянуло запеть пестню. Сразу на первом куплете "Ветер с моря дул, ветер с моря дул, - нагонял беду, нагонял..." получил по шее, что заставило прикусить язык, и я почти молчал, скромно глотая единственную бутылку пива в свои уже небодрые 35 лет.

Через час были уже в деревне нашего отправления - в селе Яськи. Там голод стал играть с нами злую шутку заставив купить колбасы и отбросив карту ехать на берег р.Турунчук исключительно по указательным пальцам по деревне прохожих. Целых 3 недели стояла сильная жара и река сильно обмелела. До нашего похода мы выбирались на разведку и уже тогда по достоинству оценили отвесные по метру берега, где сразу глубина была выше крыши, и поняли, что для стапеля лодки место надо искать с тем же упорством. И нашли. Перед селом был удобный твердый пляж с твердым подъездом и очумелыми местными.

И вот теперь, катаясь по деревне и слушая как все хором орали на прохожих, где у них тут пляж, я опять сильно нервничал, представляя, что вот если бы это спросить в Одессе, то пляжей оказалось столько же сколько и жителей, а именно - у каждого свой. Наконец заехали на проселочную дорогу, где по бокам шелестел камыш. Андрей кинул рулить своей машиной, уговорил изнутри меня и пошли мы искать этот пляж на нюх. Долго ли коротко шли, а вскоре вышли к реке, нашли более ни менее место для сбора лодки и лишь потом, только через 2 часа я понял, вернее вдруг дошло, что пляж таки он, тот самый искаемый нами пляж. Нюх есть нюх.
Затем немного эквилибристики в управлении автомобилем, и мы вылетели на берег.

Чтобы найти быстро, надо ехать до военного причала, его в селе все знают, и не заезжая в переулок на него, а перед ним, повернуть направо, выехать на наезженную проселочную дорогу и на развилке в камышах повернуть налево, где метров через 100 будет хорошее место куда и съехать можно и разгрузится. Правда пляж пустым практически не бывает, но и с этим надо мириться.

13-00. Выгрузили. Андрей после ночи и так замотался, поэтому быстро попрощался, лишив себя удовольствия собирать лодку, а может чтобы не совсем расстраиваться, быстро уехал. И естественно, взять насос и надуть резервную емкость в виде камеры МАЗ мы конечно не успели, что было еще не последним нашим делом за этот день.

Сбежались местные дети. Стали галдеть как это все называется. Ленка долго и не объясняла сразу поспорила с ними, что если кто-то угадает название то получит 5 гривен. Энтузиазм у подростков был велик. Они перечислили все, и даже придумали что-то от себя, но денег не угадали все равно. Их стихийная пауза быстро переросла в прозаическое клянченье сигарет. Быстро оценив детскую доброту и ласку, Ленка решила воспользоваться этим, и очень быстро, на накачку баллонов, фотографии, перенос вещей ушло 5 наших сигарет. Вот только фотографии потом не получились, но вы же понимаете, голодное детство, опять же, детский альтруизм и все такое.

Одним словом собирали лодку мы долго и основательно. Оказалось, что мы совсем не умеем ставить переднюю сетку - ошибка в проекте была велика. В голове она растягивалась ласково звеня, а вот на деле - величина ее провисания была трудно как-то религиозно велика. Наша бедная палатка по прозвищу "Опухшая", легла на сетку твердо прислонившись к земле, поэтому уже остальные вещи мы сложили в чехол и разместили позади мачты на трамплин, а не перед ней, как было начертано в генеральном плане. Периодически окунаясь от жары в непривычно пресную воду, в 15-00 мы таки собрались, и уже сгорая от нетерпения, покидали оставшиеся вещи кое-где и кое-как.

- Да, а где якорь?! - крик души надолго застыл у ушах. Нашего, ни разу не моченного, якоря не было нигде. Рассуждения зашли в тупик: - или забыли в машине, или под парадной, или местные побежали менять на сигареты. На сердце легла громадная печаль.

А в это время, сзади целых человек 20 на корточках, типа "Сиди и смотри" не отрывали глаз от названия из 5 грн. "Да" вырастая на глазах стал хорош и великолепен.

- Приказываю помочь - прорычала Ленка на детей, вложив в свои слова всю силу тоски за якорь, - и буквально через мгновение, поднятый хрупкими детскими руками лодка "Да" закачалась на воде и мы шагнули на корабль.
*/Правда детишки, следуя неизвестному рефлексу, вспрыгули на борт во всем своем немалом составе, заставив содрогнуться "Да" и весь его доблестный экипаж. Этим чуть не завершился только начавшийся поход. Но еще одним криком Ленки всех детишек сдуло и мы поехали…/*

Снаряжение было у нас самое простое, даже опасаясь прибрежных деревьев поставили мачту без топа. Сильно надеясь на течение и попутный ветер, из парусов поставили один стаксель, оттолкнулись от берега и, как сказала Ленка "Почапали". Ветра не было ни грамма, а вот течение несло, но как? Стали прикидывать его скорость, и определив на глаз - ну где-то 4-5 км в час, увидели лениво идущего по берегу мужичка. Догнав нас, он как-то стремительно скрылся за горизонтом. Вот как оно бывает, - значит и течения теперь нету. А мы губу распустили - 5 км в час - 5 км в час.

Пришлось применить всю свою смекалку - и с Глебом навалиться на весла, убыстряя ход. Обошли островок, умно пропуская его по широкому руслу, опасаясь коряг и поваленных деревьев по такой то воде. И вот такой судьбой, где-то через час, потеряв из виду место старта, в это время скрывшееся за деревом, стали строить планы 3-х Наполеонов, сколько сегодня пройдем и где заночуем. Подул легкий ветерок, раз, два... , как в "Дне Сурка" и...и... и ничего.

Ну не хватает, совсем не хватает одного стакселя на такой погоде. Опять схватили весла - ты смотри как пошли.

Для разнообразия сидения под палящим солнцем, на борту начались процедуры купания. Тихая и зеркальная вода была восхитительна. Всполоснувшись, я оглянулся на лодку и просто обомлел от изумительного вида нашего корабля. Как говорится, убедился сам - быстро убеди своего товарища. Я сразу перешел на разговор покинуть лодку. Даже засунул Глеба в спасжилет, чтоб руки у него были сухие и свободные, всунул ему фотоаппарат, - и тут же получил второе предупреждение от Ленки с обещанием сделать мне полный фотоальбом за если бы мы его утопили. Силой воли опасения стали приняты. Как в том анекдоте, когда встретилось 2 мужика, и один говорит другому:
- А я вчера я весь день спорил с женой, но ничего, последнее слово все равно осталось за мной.
- И какое?
- Да купи себе уже эти туфли....

Ну ничего, опять вернулось наслаждение. Только солнце, только небо и река. Стали по чуть-чуть прикидывать время своего первого причала - ну часиков так в 19-30, и обязательно место где-то в р-не следующего по берегу за Яськами села Беляевка.

Вдруг наступило 18-00. Наступило с Ленкиным криком
- Ребята, а у нас левый баллон травит. Вот тут-то все и началось...

Старая заплатка на баллоне сползала просто на глазах. Насколько это серьезно было уже неизвестно. Размеры старой дыры я и не помню. Прикинули время сколько еще продержимся, в худшем случае - мало. Хорошо, что этот баллон 2-камерный. Срочно к берегу. Гребем быстро. Ленка держит рукой заплатку. Вода вокруг ее рук пузырится. Пристаем. Выскакиваем с Глебом на берег и по колено, в порядке живой очереди проваливаемся в грязь. Дно просто гадость, чтоб не провалиться приходится держится за борт лодки. Хоть Ленке и надоело это ручное Джакузи, мы подкачали баллон - и быстро устремились на противоположный берег, благо до него было еще каких-то 60 метров. По дороге неожиданно пришлось заметить, что пошла сползать и латка со второго баллона. Под воодушевляющие крики Ленки, что у женщины должны быть длинные ноги, но никак не длинные руки, и что такой растопыр рук могут иметь только истинные враги народа, но не красивые женщины, мы подошли к берегу. Опять место дрянь - на сушу даже себя не вытащишь. В бинокль быстренько приглядели пристань на предыдущем. Нервы стали стабилизироваться. Уже получалось подкачивать баллон коленом и одновременно грести. На берегу нас встречал какой-то пьяненький рыбачек, который явно развлекается нашим маски-шоу.
- Вот это вы нажрались, - кричал размахивая руками он, - в реку совсем не попадаете.
- Эй, мужик! - Орет ему Ленка, подруливая лодку. - Где в этих местах можно пристать с выносом на берег нашего тела?
- Так девушка, идите скорее приставать ко мне, - ответила последняя надежда из-за кустов.

А ведь совсем не хочется то с пьяненькими рядом ночевать, вот с этими мыслями и причаливаем. Вверху треск, Глеб веслом отбивается от падающих сучьев. Это мачта тоже хотела быстрее на берег, и прочесала крону дерева, осыпав палубу хворостом. Сразу дали полный назад, кинули конец на который и причалили.

Дно состояло из сплошной грязи, но немного потверже чем в предыдущий раз, а вот берег своим наклоном в градусов 30 сильно поражал даже воображение. Завершалось метание вещей с палубы куда попало. Выбравшись на сушу, Ленка пошла строить нашу оборону, а мы стали пробовать вытащить из воды "Да". Пока взяли на руки и начали моститься - уже и назад лодку не поставишь, - стравил баллон без женских рук. Подходит рыбак, */на подпитии и с ножичком за поясом. Косит глазом, убеждается в безопасности своих донок и с хрюканием всаживает нож в землю. После этого/* хватается нам помочь. Называется я сильный, сильный, но очень, очень легкий. "Да" наклоняется и палатка с палубы сломя голову летит в воду. Не долетела. Рыбак почему-то ойкнул и обмяк, - сзади него стояла Лена. Уже намного на меньших оборотах вытаскиваем лучшую половину лодки из воды, в безопасность. Вот теперь можно сказать, что путешествие началось.

Вещи кучкуются под женским руководством и уже можно перевести первый дух. Есть уже время произвести опознание лиц, торжественно встретивших яхту "Да" на злополучном берегу. В общем "причалив к берегу баркас" Рыбак сказал вдруг - "я вас знаю, - а я так вижу в первый раз".
- Так его зовут Игорь, Игорь - раздались могучие вопли радости, рыбака когда он услышал как меня зовут.
- Игорь это же я, "если не я то кто же, кто же если не я".

И вот, в рыбаке проясняется знакомое лицо Вовы Дьяковского, размытое его 40 годами - бывшего водителя 10-летней давности, которым приходилось командовать в лучшие времена. Запомнилось, что в тайне от жены он в гараже, в смотровой яме, под своей машиной организовал просто замечательный винный погреб, и запомнился вид прохожих озабоченно озиравшихся по сторонам, заслышав дикие песни из под земли.

Объявленное на 5 минут братание подходит к концу. Ленка бьет руками лагерь, мы с Глебом стаскиваем вещи под брезент, снимаем баллон на просушку. Осматриваю пробоину или правильней сказать отклеину. Заплатка отошла на половину и легко поддалась на совсем. На корме рваная дыра на 1 см, и потертость под верхним швом, - след от первых опытов ходьбы под парусом и легкомысленности. Раздумья на клеить или не клеить - вырастают на сегодня просто сохнуть. Темнеет. Мысль, что буду клеить под фонарем - прерывается одобряющим - "Ага, Счас". Сегодня у меня день рождения (сьогодни в клуби будуть танци). Шашлык, костер, одним словом Глеб неси дрова на подарок.

Под бравый мат-перемат Вова спешит на помощь. Лексика спецподразделений гаража и привыкшего жить в камышах рыбака, бьет по ушам недолго. Ленка не выдерживает: "А ну, Стоять. Пастись." , и - "А ее.. и А ж ты б.. и Твой... И муд...". Я роняю примус, Глеб от неожиданности цепляет себя по ноге топором. У Вовы лицо приобрело вид 10-летней давности, вид с низу, 72 dpi.
- А-а-а, ну да-а-а, теперь я вижу кто капитан, теперь я зна-а-ю, теперь я все-е-е по-о-нял, - и козырнув на прощание: "Есть, Кэп!",- скрывается в кустах.

Примус приготовил кофе. Загорается первый костер. В очередной раз пробегая мимо "Опухшей" палатки я разглядел коньяк. Побежал на берег проверить "ДА", опомнился на дороге, вернулся, схватил стакан и с воплем: "Паша Попов, ну будь здоров" заткнулся в ожидании.

Так начались народные гуляния светлого праздника, - профсоюз выделил 2 бутылки коньяка. На месте не сиделось, хотя и наступила ночь. "А шашлык разгораться на хочется, вот и весь, вот и весь разговор". В темноте, после пережитков дня, готовить гораздо труднее чем есть. Глеб решил пробовать мясо, но я не выдержал раньше и чавкая сожрал два шампура в горячем споре готово оно или нет. Звучат хвалебные слова Сергею Чайкину за могучие заклепки и Паше Попову "за этот день и этот вечер, который ты мне подарил". После первой бутылки, снявшей напряжение нервов, наши поздравления Паше с его рождением решено выделить в отдельную культурную программу и посвятить ей "Льется песня на просторе, не грусти и пей жена, штурмовать далеко море посылает нас страна", в исполнении группы "ДА". Комары заслушались, переписали слова и мы их отправили в путь к Москве, где на Иваньковском, в гордом обществе, наверно тоже гулял, тоже именинник Паша.

Кстати комары прилетели ровно в 20-30 и исчезли в 22-30. И не тошнит же их. Ленка и Глеб намазались разными кремами для проверки эффективности, у нее - "Ой" у него - "Тайга", а у меня коньяк. "А вот пьяных они не едят",- сказала Лена, и это на меня сильно подействовало. Если они нас кусают, значит мы просто еще трезвые, вот под эту мысль и я намазался коньяком. Теперь насекомые садились с писком: "Ну еще по одной и полетим".

 Шашлыка оказалось очень много и мы половину оставили на завтра, благо земля (конечно стол) и так ломилась от взятых в дорогу яств. /* Просто ни в коем случае нельзя готовить шашлык в темноте. Я на эти грабли наступаю не первый раз.*/ Пришел рыбак Вова. Принес вьюнов. Рыба, говорят вкусная, но на вид сильно омерзительная, толи большие червяки, толи маленькие змеи. "Чудовища вида ужасного - кусают ребенка несчастного", - добавил я всем аппетита, и Ленка с облегчением тихо отказалась от моего подарка. Вова помудрил, сказал что и хорошо, что он сомов на них наловит, и нам принесет и жене принесет, одним словом - вот держи Вова свой стакан. Достали карту, чтобы хоть чуть-чуть определиться на местности.
- А покажи нам, где мы под Беляевкой сейчас.
- Гы, гы, гы. А вы ребята в Яськах.

Шок. Стартовали мы перед Яськами, и "все что нажито было непосильным трудом" за первый день - это прошли одно село. График срывался полностью и не оглядываясь. "Если дойдете до Маяк, - будет очень хорошо",- вспомнилось, как последняя каркуша, закаркивал дорогу Андрей Дубровин, когда вез нас на пристань.
- Да я вас на буксире от-тараб-баню до Бел-ляевки, - заикаясь от сжатого стакана сказал Вова. Ну нам этого не надо, у нас ведь парус, хотя может быть, все очень может быть.
На самом деле Вова ни за что не хотел везти нас в Беляевку. Просто предлагал вернуть нас в Яски, потому как был уверен, что все равно мы далеко не уплывем.

Вспыхнули свечки на торте, любезно предоставленном родителями. Представляете, брать в поход свечки!!! Кстати загаданное желание впоследствии сбылось. "С днем рождения" и "Как на Изино День рожденья испекли мы каравай" - пошел хоровод. Вова-рыбак от вдохновения вспомнил опять матерные слова. Короткий взгляд как удар змеи. Застывшая на разливе рука (наверно тут комары и улетели). Сразу и перед строем Ленка была произведена в капитаны за ужасные заслуги, а мне, в честь Рождения присвоено внеочередное звание Адмирал яхты "Да". Глеб долго потом удивлялся, как трудно было человеку, у которого мат - это просто язык общения, говорить на неизвестном ему диалекте, мучаясь и содрагаясь в неспешном разговоре. Но повторов замечено не было.

А как же не поорать песню в праздничную ночь. Спели про мужика, который на "Просторе" кидает в речку молодую жену; Гимн союза, разбитый по голосам (гимн яхты не пели, т.к. дело это серьезное и ответственное), Вова затянул что-то знакомое, но слышимость была плохая и слова не разборчивые, ну и я на последок выступил с композицией, которую можно исполнять только в безлюдном месте и в хорошей компании. Вещь поистине бесподобная, только полностью садится голос. (А-пара-ба, параба,... просит руки поднять). В это время, наверно и сдохли червяки у Глеба.

Построили планы на завтра, Наполеон-2. Но пошел дождь и экипаж начал по одному куда-то исчезать. Бросившись их искать, я тоже оказался под одеялом, под мерный стук грозы.

Пройдено - 8-10 км. Отставание от графика - полный день. Планируем завтра пройти двойную норму с 7 до 19, и ночевать под Маяками, на Днестре. Скорость течения 2 км/ч. Грести просто необходимо. Искать стоянку надо строго. Берег для причала не приспособлен абсолютно. Начиная с 18 необходимо планировать парковку, а ужин засветло. Совершенно не известно компактное расположение груза на палубе. В первый день все кажется просто необходимым и должно быть под рукой. Передняя сетка должна быть хорошо набита, чтобы переместить груз перед мачтой и заиметь больше простора. В половине мачты смысла нет. Дерево и так на причале поймали, проводов вроде нет, ЛЭП аж на Днестре, а на небольших порывах ветра, мы его постоянно зеваем под одним стакселем. Костер отнимает много сил и готовить на нем можно только при свободном времени. Романтики и так хватает. Если учитывать предупреждение на ураган через 2 дня то уйти успеем уже вряд ли и готовиться надо к встрече в пути.
Как теперь уже оказалось клей - он в Африке можнт быть и не клей. Это теперь я купил Момент Henkel, так он держит даже то что раньше падало(прошу понять меня правильно). Я его уже и пощупал и понюхал и поел слегка - чтоб запомнить разницу. А она таки да - ого-го. Даже на запах и на цвет. А что ВАЖНО - это то что соленая и пресная вода на клей действуют по-разному (ну на тот, который делаю на Малой Арнаутской). Мы перед походом баллоны проверяли 3 дня не вынимаясь из моря. И наверно, правильно при смене водоема пару дней следить за этим делом.

День ДВА.

Ночью не торопились закрыть окно, и Глеб вытянул ноги в дверь. Когда начало капать то и застегнуть ее не удалось. Утро началось в 6-00. Первым вскочил Глеб, - ноги-то мокрые. Побродили по берегу и мы. Пришел Вова. Говорит голова болит, но это на погоду. Мы и не спорим.

Дождь не переставал. Накрыв битый баллон дополнительными бебихами, и перестелив в "Опухшей" теплые вещи я и Ленка пережидали непогоду во сне под одеялом, по диагонали во и весь рост.

10-30. Надо что-то делать. Решили готовить снаряжение, которое не боится дождя, например, приготовить завтрак. Протушили оставшиеся шашлыки. Рассмотрели опавших огромных ос (4 см.) залетевших вчера подуть на свечки. Жучки, думали мы. Надо быть со светом осторожнее. Подсчитали балласт. Весь наш запас, на все путешествие - 4 бутылки коньяка, полегли. А еще высунув утром нос, увидели карту, промокшую и забытую, нашу такую вот драгоценную.

Вдоль берега тренировался ходить по и против течения Глеб. Его порыв ловить рыбу устоял против усталости. Мужественно похоронив червяков, он с сыном Вовы-рыбака вытягивал из воды ночных карпов.
Да, червяков действительно жаль. Все наполеоновские планы по поводу ловли рыбы накрылись. Когда в спешке собирали червя, пришлось его закрыть наглухо крышкой. Затем, на даче, где забирали катамаран, дали червякам доступ к кислороду, но было уже поздно. Казалось-бы, червяк который выживает будучи разрубленный пополам, отдает концы за каки-то два часа без кислорода в просторной банке.

Хмурое утро опять напомнило о нашем "еврейском счастье": - латки на баллонах поотлетали, течения не хватит дойти до Одессы и к следующему моему дню рождения, и наконец, на второй день путешествия мы в той же самой деревне из какой и стартовали.

Из кустов беззвучно прошел мимо Вова-рыбак. Прошел Вова рыбак обратно - "а ведь он совсем не умеет ходить на лыжах", подумали мы, глядя как узок берег для его раскачивающейся походки.

11-00. Первым перестал дождь. По реке пробежала рябь от попутного нам северного ветра. Глеб любовно обнял промокшую карту, развесил на сушку. Первое доброе дело за этот день. Я спустился к "Да". Правый баллон сдулся, но ведь не до конца. Но ведь сдулся, - отогнал я от себя радостную мысль. Разгребли по чуть-чуть гардероб. Как революционные матросы из под брезента, вещи заняли берег. Все валится из рук. В голове крутится файл, - "Давайте я вас отбуксирую обратно в Яськи". Неужели. Неужели.

Дальше все произошло как-то само собой быстро.

11-15. Ленка среди объедков заподозрила непустую бутылку.
11-16 Нам не до этого.
11-17 Этого не может быть.
11-20 Ленка была права. Пол бутылки коньяку совершенно завалялись в траве.

Решили померковать, что с ней делать дальше: а согрется, а выпить вприкуску холодного кофе?.
11-22. Глеб сказал: "Если начинать пить с утра - трудно разнообразно провести день"
11-30. Жизнь то, налаживается.
11-50. Выглянуло солнце. Ветер, что очень странно, дул как и прежде попутно. А ведь он совсем не плох. Успеем добежать до канадской границы, - мелькнула вторая здоровая за этот день мысль. И это ощущение, хоть и медленно, но начинало накапливаться. Все вперед.

- Много песен про парус пропето,
- Но еще не сложили такой,
- Где вода, где трава и где лето
- Разгоняли тоску и покой.
- И в какой стороне не буду,
- По какой не пойду я волне,
- Друга я ни когда не забуду,
- Если он оказался в воде.
- Кипучая, могучая, никем не победимая,
- Зеленая, вонючая, пойдем ее замучаем,
- Мы сильные, мы смелые, мы бодрые всегда.

-Да потому что мы Бан-Да.
- Яхта - "Да".
- Капитан - Ле-НА,
- Адмирал - Я,
- штурман Глеб - ДА, ДА, ДА.
(здесь должны были быть столкновения в спасжилетах как в американском футболе), но мы были без спасжилетов, потому и хлопнули по рукам.

А вообще это была часть нашего гимна нашего "Да".

Показался Денис - сын Вовы-рыбака, - "А-а, вы опять про Родину поете, утром про Родину, всю ночь про Родину, и что они нашли в этой родине" - бурча пошел ставить донки на рыбу. Но нам уже было не до него.

В лагере кипела работа. Ленка с грациозностью вулкана, снесла бивак, умудряясь что-то засунуть во что-то, а это еще куда-то. Поняв, что когда от всего лагеря останутся 3 сумки, а "Да" не будет готов, вулкан перейдет в тайфун - мы с Глебом разбежались по прейскуранту.

Баллоны. Главная беда - кормовая заплатка. Отлетела она не до конца. Ну и хорошо. Приотодрав ее увидел размеры дырочки 2 на 0,5 см. Заверившись былыми успехами в вулканизации наложил на нее латку из резины вдоль. А сверху приложил старую, замазав поверхность куда мог достать палец. Местами поприлипал песок. Но вулканизация есть вулканизация и поэтому надежда появилась. Во всяком случае это была самая быстрая в нашей суматохе процедура. Пообстучав латку молоточком - пошел помогать Глебу ставить сетку на переднюю палубу. Ее провисание могло свести с ума не только "Да". Для этой цели постригли тормозной парашют и стропами в громадном количестве по периметру закрепили эту переднюю палубу, прибавив натяжение из последних сил. Корабль наш стоял под 45 град. прислонившись к обрыву. Доступ на нос был только на одну сторону. Я проявил типа самый умный, залез под переднюю балку со стропами во рту,- учитесь пока я еще жив - и поскользнулся. Глеб с Денисом держат "Да" за левый стрингер, я в шпагате повис над водой чуть на совсем не проглотив канатики. Застыли.
- Отпусти борт - орет Глеб.
- Ноги ползут - мучается Денис.
У меня полный рот барахла, и глаза как на унитазе. Ну вот и все. "Пойду, надо проверить не высох ли баллон", - промычал я, выползая из грязи в виде Шварцнегера в фильме "Хищник".

Ставим на мачту топ. Помогает весь берег. Чуть что, "Да" тут же сползает в воду, а мачта под где-то 30 град. на юго-восток. Чтоб не снимать ванты приходится вставлять верхний стакан с дерева. Но чудесная инженерная мысль дальше дала трещину. Продеть ликтрос баллона в ликпаз стрингера не удается за просто так. У нас когда-то лопнул трос, пришлось его заводить через технологический надрез в оболочке. Вот он и клинит на стыке стрингера. О боже, Ленка собрала лагерь. А без работы ей нельзя. Ты смотри, с первого раза получилось. Ух, у Глеба с ликтросом зашел и палец. Рывок назад, и ... - наша песня хороша. Издевательство над баллоном продолжается уже 20 минут. Лица рыбаков - позеленели. А что ж вы думали - это на весу целую яхту держать. Неспелые Гераклы. Ага. Вот и хорошо. Изогнув стрингер баллон завели. Получилось вовремя. Становится жарко. Солнце разогнало тучи, а вот ветер стих. Скорее, скорее. Накачали битый баллон. Не травит. Поплевал - не травит. Послушал, водой полил - здорово. А вот второй баллон качать совсем не здорово - в воде он. Подобраться же надо. Опять Гераклы на природе ставят "Да" на попа. "Бедный пастер Шлаг",- думаю я, полулежа под трамплином локтем давя насос.

13-00. Поднимаем грот (он на ликпазе тоже клинит всегда, и чтоб сразу без "терапии" мы обычно ставим его вместе с мачтой). Спуск на воду и загрузка вещей. Сейчас, сейчас уже будет - "Я оттолкнула лодку от причала". И тут выстрел в спину - "А у вас баллон травит". Оглядываемся - таки да, в одном месте идут пузырьки. Много пузырьков. Все. Перекур.

Латка в воде пробыла полчаса. Клей не держит, хоть и водостойкий и моментальный и без выдержки можно использовать - "Глобус". Надо вытаскиваться на берег и переклеивать "Моментом" по уму. Полвторого. Сегодня не отойдем. Второй день в деревне старта?
- Да будете подкачивать. А хотите, я вас обратно на причал отбуксирую, - заявил Вова.

Только не это. Последние слова смахнули экипаж на палубу. Попрощавшись с друзьями мы отошли во всем своем великолепии... к другому берегу...а потом еще чуть дальше...и еще чуть-чуть, глазами выбирая место для аварийной высадки. Время баллона пошло. Подкачали. По берегу провожает Денис.
- Давай покатаем, говорит Глеб работая на насосе.
- Да спасибо. Я и от сюда все у вас вижу.

Это мы и хотели услышать. Баллон травил, но не как в первый раз. Мы медленно выжидали, постукивая по нему как по курантам раз в полминуты - "Дывлюсь я на латку, тай думку годаю". Отклеилась. Вся нижняя часть даже оттопырилась. Ну, запузырилась роща золотая. Но мы на воде. Уже 15 минут на воде. Подкачали, юродивого, он ожил, принял форму, ну теперь - "Ребята будем жить!"

И крикнув Денису типа: "Мы еще вернемся, Медвежонок", заскрипел блок гика-шкота, легкие взмахи весел, середина р.Турунчук понесла нас в путь. Приятная штука - берег издали. Шумит вода на обтекателях, радостно травит баллон, стаксель Бабочка - и... ветер стих. Чтобы как-то нагнать время идем на веслах. Хотя бы Беляевку сегодня увидеть. 15 км., а не верится что дойдем. Ветер не как в книгах. Совсем не отклоняется в русле реки. Деревья на берегу - нет ветра, камыш - есть ветер. По направлению - бейдвинд, ну и конечно куда русло реки повернет. Ленка затеяла стирку. Глеб заметил: женщина на корабле - к чистоте. А мы гребем. Хорошо что карта подсохла и можно прикидывать где мы, и мы прикидываем, но почемуто не прикидывается.

Ну это от жадности пройти больше. Ориентиров почти нет, только изгибы реки путают нас. Иногда попадаем на открытые берега, и ветер нападает сбоку на паруса. "Да" с места лепит крен и вяло набирает ход. От неожиданности я даже кинулся откренивать. Ну и хватит, опять ветра нет. Баллон качаем каждые 20 минут. Что делать, "Тамагочи" постоянно хочет жрать. А если не покормить то умрет наш поход с нашим отдыхом. Правый держит почти пристойно, пузырится, но час, два для него не помеха. Насос постоянно накручен на клапан, и мы позируем то рукой, то локтем, а я лучше выгляжу, когда и коленом и руками, как Мавр, давлю, душу, мну эту резиновую лягушку. Одним словом: "Качка! Сэр". Сезон купаний. Нет сезон фотографирований. Теперь - купаний. Все в движении пути. "Хороший грязь, ноги савсем не отмывается". Чтоб получить истинное удовольствие для страховки, на конец цепляем жилет для не разминуться с пловцом. Глеб применяет вчерашние практические навыки в морских узлах, закрепив конец на кормовой балке. Ныряет. Брызки, фырканья, дельфин - в дельфинарии. Порыв ветра, яхта набирает ход. Уваливаемся для скорости покатать дельфина на жилете. Страховочный канатик натягивается, еще чуть-чуть натягивается и начинает узел за узлом разматываться у нас на глазах. Кинулись спасать жилет с Глебом. Я держу конец, Ленка вяжет. Ну вот мы и победили, а тут нас благодарно несет в камыши. Ленка на весле отводит нос от берега, а я пытаюсь набрать скорость для поворота. Страховочный конец лег под баллон и рванул левую корму назад. Теперь пятимся задом. Одно радует, - Глеба тоже задом сносит на наш борт. Теперь мы оба на веслах. По метру отходим от камышей. Испытывать на них баллоны не в нашу пользу. Есть возможность забрать "Дельфина" на борт. Опять разворачивает корму. Глеб на борту, ну а мы в камышах. Теперь поворот под названием "Впотихоньку" выносит нас на середину по течению.

А как там наша передняя сетка? Груз по палубе откровенно мешает жить и есть большое желание все ЭТО преобразовать спереди перед мачтой. А как только я уселся разглядывать карту на сумку с яйцами, проблема переросла в крик души кое-кого из команды.
- Да запросто, - и сумка первая мягко опускается на подготовленное для нее место, как румынская гимнастка на батуте. Отпустив ручки я недоуменно смотрел как сетка провисла и поклажа мягко опустилась в воду. Даже Ленка накренилась что-то сказать. Но ведь мы не будем полагаться на случай. И в одно мгновение вещи опять оказались на трамплине.
- И совсем она не намокла, - снял напряжение Глеб, протягивая весло. Так и гребли не оглядываясь назад. А в ответ тишина, пришлось оглянуться несколько раз с веселым лицом, кушать сильно все-таки хочется. Сетку с ее ячейками просто веревочками по периметру не натянешь, а это сильно ограничивало полезную жилплощадь.

15-00. Всюду на берегу копошились люди. Разнообразные шалаши, палатки. Народ заполонил зеленую зону и уставил ее по всему берегу удочками. Если где придется высаживаться надо место искать заранее и задолго засветло. А как же его искать, если Беляевки и невидно.
- Люди! До Беляевки далеко?,- не выдержав заорал Глеб.
- Да совсем рядом, - подняли настроение отдыхающие.
- А до Ясок далеко?,- совсем зачем-то опрометчиво спросил я. Спросил скорее пользуясь случаем, потому что некоторые совсем не отвечали, думали "Бродят здесь на своем плоту и прикалываются".
- А до Ясок еще ближе. - Ну спасибо, тебе Игорь, и за доброту и за ласку и за настроение спасибо. Так "не виноватая же я", если они на своих моторках расстояние литрами меряют, а мы - поворотами.

Сориентироваться по карте опять не удалось. Как-то не догадались на поворотах русла зарубки делать на карте, вот и плывем каждый на своем месте, мы с Глебом ближе к деревне, наверное из-за весел, а Ленка дальше. Отметив на карте каждый свое положение идем дальше. Кто окажется не прав - будет готовить ужин.

Иногда пробегает ветер. Ленка очень быстро привыкла к бодрящему ощущению скорости, и когда она ослабевает пропадая совсем намекает, что у мужчин от физической работы с веслами будут лучше расти ногти на ногах. Ха-ха-ха. Мы не верим, но гребем. Ленка рулит, и это у нее получается.
- Эй, на берегу. Далеко ли до Беляевки. - голосом как с минарета орет Глеб. Мы уже так привыкли к этому возгласу, что казалось Глеб работник службы спасения и наезжает на рыбаков - Почему далеко они от Беляевки. А тут вдруг, на берегу народ привстал, и так ласково спрашивает:
- Ты чего Глеб орешь на всю реку, тебя что глупые люди похитили?!
- Это что, ты Бамбр? - разрывает криком монотонную греблю Глеб.
- О, а ты что тут делаешь? - удивленно вопрошает незнакомый парень с берега.
- А ты что тут делаешь? - извечным одесским вопросом на вопрос кричит Глеб.

Тут мы снова и обалдели. Опять знакомые. Вся Одесса приехала мутить пресную воду? Глеб быстро провел переговоры: "А ты этого видел? А этого? А у того как дела?." За полминуты нашего дрейфа икнулось миллионному городу. Конечно за Беляевку спросить времени не осталось. А знакомые стали спешно перекрикиваться со своими на другом берегу, занятых ловом раков, типа:
- Помаши лодке рукой. Тот помахал.
- А нафига, - спрашивает.
- Да ты маши, я тебе потом объясню.

Скоро на воде начали попадаться встречные моторки с очумелыми лицами. Это был верный признак близкой деревни. Первым обрадовался наш "Тамагочи" надеясь на очередную порцию воздуха, если не вообще от нас здыхаться. Пришлось дать, одновременно выруливая носом в набегавшую волну. Ленка стала их чувствовать сердцем, а мы с Глебом - руками.

16-30. Разглядели на левом берегу канал, сильно удивились увидев его и на карте. Да мы почти приехали. Таки да. Впереди показался первый остров, а по карте где-то за "бугром" и должно быть это село. По плану мы будем ночевать здесь и в наш бинокль старались себе это очень сильно представить. Обойти остров справа - протока вроде пошире, но камыши в камышах. Поиздевавшись на нервах на развилке по какой идти, что потом вошло в озабоченную привычку, решили идти левой протокой - со стороны села. На берегу появились не раздетые люди, а один даже на велосипеде, что убедило в натоптанных местах. А затопленных деревьев, а торчащих из воды веток! Зато места ухоженные, но и какие людные! Приставать здесь, на дороге у местных не хотелось, вот мы и текли дальше. Показался второй остров. Клятвенно заверив экипаж, что дальше не пойдем, получил еще 5 минут похода. Выбор не велик, особенно с видом на жительство. А тут последний клочек суши стал сильно миновать. Экипаж с воплями "Надо что-то делать" терзал нервы, и носился с борта на борт.*Если можно под словом носиться, понять неспешное перекатывание от одной железки к другой> Ленка в очередной раз ткнула пальцем, (чтоб до меня дошло быстрее), в разрыв камышей, а я рассматривал правый берег со склонившимися над водой деревьями. Пора. Рассматривая место, прижались к берегу и легко... прошли мимо него. Да, ночевать можно. Тропинка вдоль дороги резко обрывалась и камыши, расступаясь обнажили низкий и плоский берег, который как обычно был с грязью на прибое, а шириной весь в нас поперек. В воду уходила донка, но эти мелочи мы уже вычеркивали. Все бы складывалось хорошо, вот только мы его проплыли. Крик ужаса застыл в ушах надолго и заставил соображать немного быстрее. Из-за ушедшего острова подул ветер и мы поперек реки, в галфвинд набрали слегка скорость, очаровательный бакштаг, и пошли против течения к земле обетованной. Давно хотел попробовать против течения. Одуванчики вдоль бортов неслись с оглушительной быстротой, а на рулях заблестели барашки. Хорошая скорость в хорошем месте. Но когда посмотрели на берег, то наше продвижение вперед выглядело не быстрее Александра Матросова к вражескому доту. Течение'с сэр, течение. Мы почти стояли на месте, как на велотренажере, с надутыми вперед парусами. Река, зажатая островом, текла зачем-то быстрее. Ну метр за метром, ну еще чуть-чуть, ну чтоб довернуть и носом выскочить на берег, ну вот уже можно, ну и еще слегка... Все, ветер кончился за полосой острова. Теперь мы неслись мимо причального места задом. Весла в руки! Конечно причалили, конечно не вписались, конечно в камыши - но все же! Ну можно подумать!

Сошел на берег моряк вразвалочку. Развернули "ДА" кормой, сняли приборы и материалы, ну и вынесли лодку на берег. Нашли место под палатку и перетащили туда барахло, чтоб оно не путалось под ногами. Нашли еще одно место под палатку и туда барахло перетащили. Не отработан у нас десант, не отработан. Зато все получалось быстро, особенно носить друг за другом одно и тоже. Запалился "Вжик" - наш примус, и пока готовился кофе умудрились уложить и "Опухшую" и вещи на брезент, а все это драгоценное им же накрыть. По брезенту ходили как дома, без обуви, прямо голыми пятками>. Донка все еще торчала и иди знай когда мужик за ней придти собрался. Вот и наступил перекур.

Мозги вытягивались по швам, спрашивая что делать. Решили справиться с баллонами по уму и поработать с передней палубой. Т.к. травили заплаты на транцах то и поплавки не снимали. Сдули, а под задние концы стрингеров подставили коробку от примуса и еще что-то, получилось не плохо, - все на весу и в сборе. Пока баллоны от воды сохли захотелось и самому намочиться в полный рост. Погода все погодилась и заходящее солнце все еще ходило и ходило. Вот с этими мыслями я и застыл на кромке воды. Засунул одну ногу - засосало. Вспомнил свою вчерашнюю стойку чайки на волной, и нырять передумал. Не лучшие это места. А ныряние на ходу с "ДА" в чистый водоем сделало нас аристократами. Но тут гибкая извилина нашла выход.

Потихоньку, делая комплименты скорому ужину, свистнул у Ленки кастрюлю, подкрался к воде, набрал полную, и нырнул ее на себя. Прелесть. Даже кепку забыл снять. О-о-о, экипаж зааплодировал. Хорошо быть чистой личностью. Пора опять нести купальные принадлежности на кухню. Обходя поднятый стрингер, мокрые тапки съехали на кочке и я со всего размаху разрубил мизинец почти на 2 части. Накануне порвался тапочек и мой палец кокетливо из него все время выглядывал. Вот что значит - уделяй внимание ботинкам - они тебя и сберегут. А пока, след кровавый стелится по сырой земле. Полную аптечку собрать мы так и не успели, ни перекиси, ни зеленки. Йод, пластырь и Ленкины руки. Глеб корчил рожи, поднимая настроение. Теперь из тапка забинтованный мизинец выглядывал совсем как указательный. Зато за ужином за мной все даже сильно ухаживали, а если забывали - приходилось поохивать и они опять отдавали мне кусок побольше.

Поле ужина забаллонились мы серьезно. Отлепили латки, бензином полили, зашкурили, клеем в 3 слоя перемазали, причем каждый баллон - разным, ну для вульгарности эксперимента. Дырку зашили. Правда, над первой нашел я и вторую. Ну не дырка, а так потертость. Дунул, а она воздух внутрь пропускает. Под самым верхним швом ликтроса. Это, наверно, когда-то заплатку отдирали со всей дури, вот она верхний слой материала и сняла как скальп. Залепил по две вулканизации на каждую. Вчерашняя приотстала только на половину - не высох вчера до своего конца баллон. Сверху приклеили бо-о-ольшие заплаты и новую и старую. Причем во все работы вкладывалось громадное чувство похоронить "Тамагочи". А я еще на ночь струбцины поставил. Или одел? Одним словом - пусть гады давятся. Вот и стемнело.

В этот день комаров ждали. Когда над горизонтом, ровно в 20-30, послышался равномерный гул - мы все что мать родила, успешно попрятали и застегнули. Вот только, уже завершая колдовать над баллонами, мы с Глебом по собачьи лязгали зубами и повиливали задом отгоняя этих тварей. Вечер был безумно тих и наше характерное повизгивание возбуждало округу. Поэтому и рыбак за своей закидушкой и не пришел. Руки в клею, в ушах - писк. Постепенно и наши слабые места начали покрываться слоем клея "Момент", брызгами крови и плохими словами. Ленка, получив возможность, хлестала меня по щекам в поисках комаров. Но скоро наша русская забава закончилась с переменным испугом, - отбомбившись, звери и подонки полетели прочь.

У Глеба сразу родилась идея половить карпа, а у меня проверить бог-весть чью закидушку, весь вечер мешавшую нам ходить. Потянул за леску и вдруг вытянул ее полностью. Леска, ну метра два. Остального нет. Эта снасть, наверное, аж с прошлого года, здесь такого идиета как я ждет. Лучше получалось у Глеба. Размахивая над головой куском макухи он силился попасть в рыбу, закидывая снасть далеко в воду. Даже я попробовал одну кинуть, правда с первого раза почти попал в палатку, а не в сторону реки.

Спать легли по всей форме: Ленка - в спальном мешке, Глеб - под двумя одеялами, а я - в резиновом, непромокаемом костюме. Отчего и не замерзли, и выспались, и проснулись рано.

Второй день: И по течению можно куда-то дойти, только времени надо подольше. Совсем не мешало бы иметь на борту типа трапик, сбоку, зацепленный за швертовый колодец - для быстро забраться из воды на борт. На реке искать стоянку надо за 2 часа до прибытия и найдя более менее подходящее место тормозить сразу. Если идти на веслах - лодка нормально слушается рулей. Пресную воду надо иметь с запасом на 1-2 дня. Аптечка на борту - это успех всего похода.

День ТРИ

5-30. Проснулись первые дрозды. Это первая ночь, когда я не замерз от сырости и с добрым лицом выполз наружу. Глеб как обычно уже слонялся с закидушками. Как он объяснил - макуха растворилась и рыба психанула. Утро было просто красиво. Ночью похолодало и от реки поднимался густой, толи пар, толи туман, скатываясь по течению и скрываясь в новом тумане. Солнце все еще не решалось взойти, когда кофе выстроил нас на работу. Место для ночлега выбрали удачно - с солнечной стороны, и первые лучи тепла застали нас жрущими и пьющими такой же прекрасный завтрак. Собрать лагерь стало для каждого делом благородным и все притаились, слушая не травят ли заплатки на накаченных баллонах. "Естественно не травят",- ляпнул я, совсем не с былым энтузиазмом.

А какая у нас сетка! Ей отдали долг любви, перетянув канатики и натянув до звона. Это сильно удивило саму сетку, которую абсолютно харило стать передней палубой, - первая же опытная сумка провисла почти до земли. "Ух ты", - сказали мужики, и напрягшись натянули под ней зигзагом трос, особенно укрепив передмачтовое место. Теперь сумка улеглась в масть со всеми своими родными и близкими. Уже стали потихоньку стаскивать "Да" на воду, когда Ленка услышала шипение воздуха где-то в передней части левого баллона. "Тамагочи жив", - буркнул я, "Тамагочи - жид" - подхватил Глеб. Беглый осмотр показал что жужжало под обтекателем, и мысль тормознуть с отходом и поговорить с ним по-мужски возникла снова, как и вчера. Но как и вчера нас остановила Ленкина мудрость, - на воде определить степень этого воздушного бульбения, все равно кормить этот "Тамагочи" и кормить. С этими словами отцентровали мачту на корму, т.к. груз теперь был на носу и отчалили.

8-30. Как хорошо на просторной палубе просто хорошо выглядеть. Началось наше обычное мероприятие - по карте определить "Та де ж цэ морэ". И... не успели. Пока ерзали влились в Днестр.

9-00 Днестр. Трудно понять почему мы влились - наша река была в 2 раза шире чем тот Днестр, и понятное дело красивее. Теперь под нами была новая вода и пошире и поспокойнее. Справа шла трасса с бегущими машинами, слева - камыш, а впереди - провода над рекой. Бинокль издалека рассмотрел эту ЛЭП, и нам доставило продолжительное удовольствие спорить, кидать мачту или нет. Просвет под проводами был великолепен и не понятно насколько высок. По правому берегу высоковольтная опора стояла у воды, но пройти под ней не позволяли коряги и то, что удалось рассмотреть. Под левым берегом над водой провода уже начинали провисать, но водяных препятствий не было,- вот туда мы и порулили. Довольно трудно определить высоту проводов с дальнего расстояния да еще и в бинокль. Почему-то в голове возникла мысль, что их высота на опорах должна быть 60 метров, и даже при очень большом провисании наши 6,5 были очень скромны. И с чего это я взял - 60 метров, это ведь расстояние между телеграфными столбами таки да 60, а вот высота? 20-этажный дом! Сума сойти! Это сейчас я впервые задумался, а тогда - 60 ну и 60. Экипаж поверил быстро и надежно. Подруливая нос по месту прохода, мы текли с течением, "озабоченно оглядываясь по сторонам". Малочисленные рыбаки на резиновых лодочках получали истинное наслаждение оценивая наши шансы. Правда вид у нас был настолько профессиональный, будто мы таким образом на работу ездим, и рыбаки очень быстро интерес к нам потеряли, что и успокоило, со стороны наши шансы оно ведь виднее будет.

"Да когда ж мы уже дойдем до них", - сказала Ленка, изведясь уже от тихого хода. Действительно, медленное ожидание момента начинало надоедать. До проводов оставалось метров 100, когда я поднял голову посмотреть на перышки у вант - откуда это взялся наш легкий ветерок. Посмотрел вверх и обомлел. Над нами были провода. Мачта казалось вытянулась ввысь и стала намного выше медленно проходя под ними. "Гляжу я на нэбо та й думку годаю".
- Лена, посмотри вверх, - сказал я тихо и осторожно.
- Ну не хрена ж себе, - сказал экипаж с хором.

А мы то ЭТИ провода и не видели. ЛЭП оказалось две. Вторая, с красивыми и издалека заметными опорами, забирала все внимание. А вот первая - черные, по времени тронутые башни, где-то за деревьями, потому и с проводами сильно провисшими и опасными была просто незаметна. Ее мы и видели при входе в Днестр. Издалека она сливалась со второй, да и по карте отмечена была только одна. А когда подошли ближе, внимание, отсчет расстояния и высоты забрала вторая - крутая и навороченная. Ну прошли, ну и хорошо.

Сердце потихоньку по идиотски икало. Попробуйте снизу посмотреть на летящий на вас с крыши кирпич и определить какое расстояние до него осталось. На корабле шли жуткие споры в каких сантиметрах это было. Хоть и думалось, что там оставалось ну метра 3, а вот глаза не верили, потому и виновато моргали. У меня моргали.
- Да видел я их, вас не хотел тревожить, я ж знаю - там высота 60 метров, кажется вам это все, а так ни кто и не волновался.

 Ну, кажется поверили и успокоились. Потом, правда и так догадались, что никто эти провода не видел, не подняли бы голову, до сих пор удивлялись и рассказывали про одну ЛЭП, или уже не удивлялись и не рассказывали. А пока впереди была вторая, более новая и более высокая. Возникла мысль кинуть мачту, что дело пары минут, но теперь то уж зачем, если под той, первой прошли не сутулясь.
- Уважаемые господа, наш суперлайнер приближается к постоянному источнику опасности высокого напряжения, просьба всем усесться на надувные матрацы, ни чего железного в голову и руки не брать, на перевале не мочиться и с любовью провожать друг друга взглядом. Приятного вам отдыха, товарищи, - оттарабанил я обращение меня к экипажу.

Прошли с запасом, большим чем в первый раз, но зрелище оно все равно жутко неприятное. Поэтому, оказавшись вне опасности, под веселый шум облегчения, погребли на середину Днестра, радуясь слабенькому, и потому пока еще бесполезному ветерку. Впереди должны быть Маяки.

Вода была просто гладкая и теплая, когда слева по борту прямо из нее на поверхность вынырнул мужик почему-то в кепке. Вытаращив на Ленку оба удивленных глаза, застыл в недоумении. Выдержав почти театральную паузу, он вдруг сорвал головной убор и высоко подняв над головой, заорал жутко заикаясь: "Hello mam". Ну это было совсем неожиданно.
- Мужик! А далеко ли до Маяк, - пришел в себя Глеб. Нам этот вопрос больше всего нравился уже второй день, и мы без него как деньги на ветер.
- Да, т-т-тут рядом, с-сейч-час б-б-будет по-о-ово'от на лл-ево, п-потом е-еще од-дин на п'аво, - начал он скороговоркой объяснять путь. А по реке пробежала рябь, и мы качнувшись, взяли ветер набирая ход. Пройдя поворот, из-за камышей еще долго доносилось: "А за п-пово'отом м-мост у-у-в-видите с'азу". Мужик явно был потрясен своей встречей и во что бы то ни стало стремился дорассказать нам путь, даже если придется добежать до Маяк.

По левом берегу раскинулся заливчик Беляевской насосной станции, откуда вся Одесса пьет из Днестра воду, и как тут не плюнуть то было, этим самым поцеловавшись со всем городом. Станция впечатления не произвела, как и сам водозабор, оставаясь такими же как и в фильмах про войну. Кстати, это к ней и тянулись через Днестр линии электропередач. Правый берег так и шел вдоль автотрассы и с него, открытого, ветер подул нам в бейдвинд. Ветерок постепенно набирал силу, отгоняя нашу радость и почему-то норовил дунуть в морду. Стиль нашей езды был такой: на веслах мы подбирались к противоположному берегу и оттуда как с горки подставляли бок, и по дикой косой летели к другому. Затем заново - за весла. Впереди хорошо был виден мост, Маяки - а там мы хотели набрать воды, да и еда куда-то закончилась, и есть почему-то хотелось по-моему всем. Вот и хотелось побыстрее, вот и гребем, гребем, гребем, гребем, а потом вжи-и-и-к и пришли. И опять гребем, гребем, гребем.

Резонно, и сам себе, возник вопрос: "А на какой берег лучше всаживаться?" По правому берегу, мы с Ленкой помнили песчаную отмель прямо у моста, но там до базара надо кругами через мост идти, а слева в "Беню"(бинокль) прекрасно смотрелся пляж из гальки, с большими фурами на берегу, и каким то строительным мусором. Я переживал за этот мусор, и куда больше хотел завалиться на песок. Но эта отмель видна только сразу и рассмотреть мы ее не могли, а когда могли, уже не хотелось туда грести, да и экипаж настоял - им ведь идти, а мне раненому сторожить. Правда за мостом есть еще и причал, но для наших кораблей лучше все-таки берег.

11-00 Маяки. Странно, но мы дошли по графику и на полчаса раньше. Это впервые, когда мы хоть куда-то дошли вовремя. Ленка наводила на себя базарный вид, Глеб принялся за поиски тапочек. Одним словом народ готовился к заправке.

Очень хорошая мысль хранить воду в полторалитровых бутылках в стрингерах. У нас их поместилось 16, а это 24 литра, и никакой заботы и тревоги где их разместить, и на обед приятно рассчитывать - бухнул в чайник, вот и полтора литра. Вот значит, с этим грузом мальчик и девочка ???собрались на базар. На берегу отдыхали водители-дальнобойщики после рейса, или вместо рейса, потому что и с детьми, и с женами, и с большим количеством водки. Перед машинами даже стол сбили из досок - "Да-а-авно здесь сидят" - решили мы. С первого раза, водители с удивлением и хором пальцами показали, где набрать воды и Ленка с Глебом ушли.

У меня была цель быстренько посмотреть, что с баллоном под обтекателем, откуда шипел воздух. С большим удовольствием лишил я "Тамагочи" воздуха, открутил его кислородную подушку, стравил, но не до конца - так, чтоб не умер, снял обтекатель, слушал, слушал, водой обливал, а в ответ - тишина. Мы еще "Да" поставили одним поплавком на берег, и в этом приспущенном состоянии его все время смывало в воду. У меня подпорка под стрингер спереди, на корме весло вторец, а волна то бьет. То одно рухнет и нос смывает, то корма разворачивается и свалить хочет. И я еще со своей ногой - больше прыгаю. Как в "Острове Сокровищ". Местные дети ржали, я плюнул и все на место собрал. Когда одел обтекатель, - снова послышалось шипение. И где оно травит - загадка. Кое-как выровнял лодку на прибое, ну, думаю, пойду к шоферам, и них Камазы и их ресивером - камеру накачаю. Мы ее с собой еще из Одессы таскаем как страховочную емкость, только когда Андрей Дубровин нас высадил и уехал с насосом - она камерой и осталась.

Нет больше наслаждения говорить с четвертый день пьяными шоферами на отдыхе. Обосновались они солидно - даже с кухней под паяльную лампу.
- Мужики, не могли бы вы камеру накачать.
- Э-э-э, и кто ж ее в такую жару качать будет, у нас и насоса то нету, - проворчал самый крупный из них наполняя стакан.
- А ресивером?, - почему-то не сдавался я.
- А у нас и воздуха почему-то нету.

Но повезло. Это они во время разлива мозги рассредоточили. Хряпнув по стаканчику мужики просто ожили насовсем.
- Да я с-счас двигатель как заввведу-у, - бросился к машине один из них. Ну пошла работа. Камера росла на глазах, и ни каких тревог. Ну вот она и приняла свои очертания.
- Хватит, - закричал я, отсоединяя шланг.
- Да где ж хватит, - водители, сгрудившись вокруг, явно проявляли внимание и заботу,
- "А ну заводи опять, счас мы ее". Камера раздулась ровно в два раза больше моего о ней представления.
- Ну вот теперь, точно хватит, - я робко попробовал вмешаться в разгоревшийся у них спор.
- Да где? Где хватит? Ты вот на марку посмотри - Маз-270, Федя качай!

Размеры выросли почти в мой рост, когда мужики остались довольны своей прибамбахой. Ну что ж, похвалив их, я покатил камеру к лодке. На палубе для нее явно не хватало места. По своей высоте она заподлицо заходила под трамплин, а диаметр где-то умещался между швертовыми колодцами. Да, если на "отчизну нагрянет беда" можно ее смело уложить под лодку и держаться до полного удовлетворения. Мы думали крепить ее к одному баллону при крушении, а тут она и все два выдержит. Кинул на переднюю сетку, привязал конец к камере, чтоб при испуге быстро завести ее с носа под палубу и закрепить под трамплином. Добытчики наши ходили 2 раза и вернулись с водой и едой. Попытки позвонить в Одессу обернулись выходным днем переговорного пункта - а на фига работать, суббота ведь. Быстро перекусили, да еще с таким аппетитом, что купленного хлеба оказалось мало. Побалагурив с Ленкой для храбрости, Глебу пришлось выходить в третью ходку за припасами, а мы занялись сортировкой груза и бутылками в стрингерах.

Где-то в это время с базара вернулись жены шоферов и все толпой пошли купаться.
- Федя, ну сейчас окунемся и будем собираться домой ехать, - тараторила его жена.
- Д-д-о--й-рогая. Мы сегодня не едем, уже и не сегодня, всхлипнул Федя, стремясь дать задний ход из воды и не быть укушенным, а потом утопленным.

 
Глеб вернулся быстрее, чем спорил зачем. И как же тут не сфотографироваться перед мостом на нашу память, - вот я и полез с фотоаппаратом на камушек, место выбирая. Да не долез. Зацепившись оттопыренным пальцем рухнул на него и к позировавшим потек ручеек крови. В этот раз помощь подоспела совсем квалифицированная.
- Хорошо что купили водку, - сказала Ленка выливая бутылку мне на ногу. От таких бесчинств, кровь остановилась совсем быстро, свернулась и улеглась боль. Бинтик, йод и через минуту я уже снова фотографировал наших путешественников, правда совсем сидя.

Пока ковылял до корабля дети в реке подняли крик. Одному надоело купаться и он вышел из воды, а второй кричал как тому попадет если он утонет. Закончилось все мирно, - сухой ребенок залез в воду и мокрому быстро надоело. Ну мы и отчалили.

13-30. На часик пересидели, но и это надо. А пока впереди мост. Я в бинокль сосредоточено рассматривал парапет, - левый пролет был повыше и мы медленно на веслах чапали к нему. После ЛЭП ощущения высоты работали с поправкой и напряженности не было, но все же подходили ласково, с возможностью завалить мачту. Вдруг меня передернуло - глаза в глаза на меня уставилось детское лицо. Убрал бинокль - под мостом, вернее прямо на парапете моста, даже правильней в мосту стояли подростки и ловили оттуда рыбу. Под его покрытием была технологическая палуба и на ней сгрудилось ну очень много рыбаков. Хорошо что это не гальюники, умереть можно. Подгребая против течения мы медленно подходили к многочисленным лескам свисавших с моста в воду. Ну повытягивайте ж, козлы - мы ж не баржа с боеприпасами. О, один вытащил закидушку, проверил наживку и ... забросил ее опять. Зла не хватало и мы всерьез стали подумывать не сдернуть ли за струйку этого гадкого мальчика-дебила. Перед самым нашим носом мальчик опять вынул свое грузило, посмотрел на наживку и ... а мы тут уже под ними... закинул опять, в аккурат за кормой. Эта невозмутимость меня сильно возмутила.

За мостом потянули гика-шкот и решили выбираться дальше. Слева оставался лодочный причал, деревянный и высокий, утыканный моторными лодками разного размера. Pека делала правый поворот открывая для нас встречный ветер. Берег еще немного его прикрывал, и нам удавалось по пологой косой рыпаться вперед. Шли и под парусом и на веслах. Моторки проносились стаями и вперед и назад, поднимая боковую волну от которой "Тамагочи" бился в постоянной истерике. Надо сказать что приклеенные "по уму" заплатки продержались дольше первоначальных, но и они решили наконец-то отлупиться и за баллоном появилось привычное журчание уходящего воздуха уходящего тысячелетия. Работая на насосе и придавая "Тамагоче" спортивную форму приходилось то и дело бросать все, хвататься за весло и выходить носом к волне, затем бросать весло и, пока Ленка пыталась поймать ход, опять кормить "Тамагочи". Баллон сдувался намного медленней чем в прошлый день. Теперь ему хватало за полчаса 20-30 качков, но даже незначительное похудение приводила к его сильному раскачиванию на волне, и "не за себя, за Державу обидно" мы делали ему это искусственное дыхание каждую свободную минуту, а если не успевали - то залетали в камыши, налегая на все что попало чтоб оттуда выбраться.

Заново ловим ветер, набираем ход, опять несется навстречу моторка, три гребка помогают стать против волны, очень неприятно улыбаемся, ожидая когда стихнет накат воды. Глеб из рук кормит "Тамагочи", по неволе идем к противоположному берегу и изо всех сил выруливаем по течению.
- Какие красивые места, - улыбается Глеб, - ребята, как я люблю эту природу, реку, камыш. О, смотрите какая птица полетела! это было до маяцкого моста

А тут опять моторка, с лицами чем быстрее - тем умнее, прижимает нас к берегу. Развернулись, переждали, вот только ветер теперь в крутой бейдвинд, наискосок в морду, и он запросто вгоняет нас кормой в камыш. Против ветра выйти совсем не легко, весла гнуться под руками, Ленка тянется за тростник чтобы увалить нос, по сантиметрам отвоевываем себе путь, и тут мельком брошенный ее взгляд на левый баллон наводит испуг.
- Глеб. Тамагочи!!!

Баллон мило, очень мило, просто болтыхается на воде рядом с продольной балкой. "По моему у него трос оторвало", - говорит Глеб. Да, вид сказочно дикий, даже у меня где-то глубоко в далеких мозгах мелькнула мысль что он прав. Правда, Глеб раньше такого не видел, а вот мы встречались с этим не раз в свои домашние кораблекрушения. Схватив лягушку лихорадочно давим воздух, баллон нехотя, но по принуждению вдохновлено стал выпрямляться, постепенно обретая свою форму. Пронесло. Есть у него такая забава в плохом состоянии переваливаться с боку на бок, то об кронштейн шверта протираясь, то на волю отдираясь. Зрелище не из приятных, но предсказуемых. Теперь в обязанности левосидящего четко внимается и доля отца Тамагочу кормящего.
- Вот, тебе и птичка полетела, - хмурится Ленка.

Ветер после обеда заметно усилился. Проходим еще один поворот реки и упираемся ровно мордой против него. Теперь наша парусность работает против нас, снося и против весел и против течения. Скрутили стаксель. Наши гребки стали длиннее и весомее. Судя по берегу двигаемся совсем чуть вперед. Пошел час борьбы с ветром, а в итоге получили метров 100 пути. Силы все-таки не в карманах и мы с Глебом начали сдавать. Пугало что впереди только плавни, по берегам камыши и дорога до ночлега предстояла длинная и незнакомая. Нужно было до темноты добраться куда-нибудь, вот знать хоть куда, карта надежд не придавала, показывая только синий ветвистый путь. Один метр мы проходили за 8 гребков. Вариант вернуться в Маяки не сулил ничего хорошего и предвещал скорый конец путешествию, хотя с таким ветром даже против течения дойти до села не составило бы труда. Мы рвались вперед. Где-то далеко впереди показалась развилка Днестра с Глубоким Турунчуком, мы стремились к ней из последних сил, зная там стать на ночлег, уж если видны деревья то кусочек земли под себя и мы найдем.;

Мечты, мечты. Ветер сдурел совсем поднимая пену на волнах, подкручивая ее на течении, остановив все что двигалось и текло. С течением остановились и мы. Идти прямо носом не удавалось, где-то нас подкидывало на волне, подворачивало и стремительно сносило назад забирая вырванные у реки метры. Здорово похолодало. Выбрав минутку удалось запихнуть Ленку в непромокаемый костюм, в котором она все равно ежилась от залетавших брызг и свистевшего ветра. Встал вопрос "куда ехать, куда ехать", а стоя на месте можно только вверх подпрыгивать.
- Ну мальчики и девочки, сейчас будем степ танцевать, - это мой хриплый голос сделал выбор идти галсами.>

Река-то метров 60 в ширину, и на реке под парусом мы в первый раз. На корабле полундра. Глеб с Ленкой держат "Да" в сюрпляс, все колобками прыгают по палубе по-боевому разворачивая стаксель, мачта назад чтоб ветер на шверта лег, там подтянуть, здесь отпустить, кажись все, гика шкот медленно наматывается на руку, еще бы раскрасочку на лицо боевую, по-моему я всех достал сядь чуть-чуть вперед, а ты слегка назад. За полминуты дрейфа нас снесло метров на 20 назад. Как обидно смотреть на дерево, служившее ориентиром нашей несгибаемости, вновь оказавшееся впереди. Как там у Чехова: "Распахнула крылья и полетела", вот и мы курс на пол ветра, немного увалились - скорость постепенно растет, сейчас все и узнаем, подворотик на ветер и у нас кажется получается со всего маху лететь на камыши. "Хорошая скорость, хороший ветер, что еще надо чтоб весело встретить старость". Ленка вслух начинает считать расстояние: "Нам хана, полная хана, а вот теперь П..з-ц" бодро прозвучала команда на поворот. Хлопнув пошел гик, на секунду показалось наша корма пошла юзом, но корпус выровнялся, почему-то охотно лег на новый курс и развернувшись на 180 градусов мы набирая ход поспешили к противоположному берегу. На середине реки уже хорошо набрав скорость режем угол под ветер и теперь в крутой бейдвинд таки двигаемся еще и вперед. По-оворо-от. И мы ложимся на обратный курс. Опять стремительно приближаются камыши, и поторопиться грех и опоздать с отворотом нельзя. Поворот. Это орут все, голося за свои нервы. Теперь и мы поднимаем за собой волну, не обращая внимания на всякие там моторки. Угол между галсами довольно большой, - чухал я репу, чухал, - мачту вперед занести что-ли, пока взгляд не упал на камеру на передней сетке. Своими огромными размерами она..., ну..., убрали ее за мачту на трамплин - и действительно пошли веселее. Лобовое сопротивление - крутая оказалась штука, поневоле родилась мысль попросить экипаж залечь, но не одному же тут тактику отрабатывать. Ленка подменила на рулях и мои размятые руки потянулись в поисках сигарет. Глеб во всю дружился со стакселем, меняя углы шкота и перекидывая на галсах веслом постоянно застревающий за гик угол. От берега до берега мы неслись секунд 15, затем поворот, и те же 15 секунд сюда, продвигаясь вперед метров на 30. Вот где оверштаг отрабатывать - за пройденный 1 километр в таком ритме получалось почти 80 поворотов.

Экипаж рос на глазах, мальчики и девочки превращались в команду, застигнутую азартом борьбы со стихией, на своих ладонях натирая желание двигаться вперед, за секунды отдыхая и на целые минуты отдавая свои силы кораблю. Пару раз повернуть не смогли, и наши завоеванные метры слетали через поворот фордевинд для набора скорости. А потом опять оскалив зубы шли против ветра, волны, а вот за кого течение было - так тайной и осталось.

Впереди уже совсем недалеко показалась развилка рек, ветер почувствовав раздор забил в тревожных порывах, превращая уже беспорядочные волны в летящую над волной пену. По нашему плану следовало идти по Днестру, во всяком случае, это бы намного сократило путь. Успехи последних двух часов конечно радовали и внушали надежду, но силы остались на пройденном километре, онемевшее тело ныло от холода. Времени на утепление просто не было, ужасно хотелось размять ноги и хотя бы согреться. От Днестра вправо уходил Глубокий Турунчук, а по какой реке идти, - это, "как думают в Москве, что так говорят в Одессе, - две больших разницы".

По Турунчуку идти было не по правилам, - незнакомая река, с незнакомой шириной, но это самый короткий путь до лимана, а мы изнуренные речной атмосферой конечно же стремились к большой, чистой и хорошей воде. Как бы то ни было, сомнения опять навалились своей быстротой принятия решения. Вообще качели в выборе пути стали делом обыденным, но здесь приближалось наше распутье и с каждым галсом шансов еще поговорить оставалось все меньше и меньше. Ленка разглядела на карте "Зеленое место" - это как оазис среди моря камышей, с возможностью ночевки на твердой земле, что и поставило подпись под решением идти по Турунчуку. Не знаю почему я сомневался, наверно отход от первоначальных планов просто неуютное дело. Однако Днестр предвещал такую же борьбу со встречным ветром и мы с очередного галса пошли в русло Глубокого Турунчука. Очень красиво вошли, почти вплотную прочесав боком по камышам. За мысом ветер стих очень вдруг, и нас от неожиданности немного занесло. Непривычно после наших зигзагов снова держаться за весло. Давила тишина. Левый берег с высокими деревьями укрывал от ветра и как же здесь упустить возможность развлечь береговых рыбаков вопросом "А где здесь зеленое место?" - Вот так и спросили.
- А вам рыбу ловить или дальше кататься хотите?
- Нам бы до лимана добраться - Раз рыба не нужна, то вон, напротив под деревьями и причаливайте.
Узнав наши планы дойти до моря по лиману, рыбаки только ухмыльнулись…

Нет уж дулички, дулички. Время еще есть, 16-00, а Ленкино "зеленое место" было по карте где-то далеко. Деревья местами на берегу радовали, что оно повториться. Ширина новой речки была под стать старому Турунчуку, по берегам - камыши, изредка перебиваемые клочками суши. Вот только бы не проехать ту последнюю и удобную. Деревья слева оборвались. И сразу навалился на нас, уже ставший родным, юго-западный ветер. Наша река ушла вправо и теперь ветер дул спереди слева, в зависимости от излучин попадая то в галфвинд, то бейдевинд. Боковой ветер всегда был самым добрым для нас, что и сказалось на скорости и "справжний насолоды" без всяких там галсов идти прямо как по асфальту. Хорошо шли. Быстро и хорошо. Удалось перекурить. Ленка с рулями вела "Да" как дома, Глеб изощрялся в формах стакселя, а я наконец-то напялил на себя куртку и теперь сидел только с голой задницей. По прямой удавалось пройти довольно порядочный путь, а когда нас таки прижимало к правому берегу, то Ленка поворачивала, меняла галс, и уже в назад подходила к левому, ПОВОРОТ (до сих пор на работе, уже в декабре, этот клич звучит очень часто, и главное все его понимают как что-то неизбежное) и подставляя бок "Да" под ветер, мы быстро наверстывали потерянное расстояние.

И вот опять, такой же наработанный вариант, я на вахте, впереди рыбаки в лодочке на якоре рыбку ловят, ПОВОРОТ у противоположного берега с мыслью взять языка и узнать где мы дальше. Вот только не получился поворот, сильно оттянув на берег, "Да" попал в мертвую зону. Ветер стих, и не попрощавшись оставил нас. Течение обрадовано подхватило лодку, уже забывшую что это такое и понесло на рыбаков. А они сидят к нам спиной и даже не догадываются о своем скором счастье. Расстояние с рыбацкой лодкой было совсем не велико. Нас сносило, впритык расходясь с ними бортом. Но не наша свадьба здесь ночевала. Чтоб добавить этого расстояния гребнули веслом, но слегка не успели оценить течение и очень мягко задели рыбацкую лодку кормой. Рыбаки уткнувшись в поплавки об этом почему-то даже не мечтали.
- Кто здесь?!, - вдруг вскинув голову и продолжая сидеть к нам спиной тихо сказал один.
- Где?, почему то так же тихо спросил другой. 
- Да вы нас конечно просто простите, - решила обратить на себя внимание Ленка.
- О, ты дывысь, хлопци. Вот так и завели беседу про зеленое место. От них мы и услышали: - Вы это в лиман? Так вы ж там не пройдете.
- Чего они не пройдут, - у них осадка ж маленькая
- Так запутаются. - А они вправо возьмут, по фарватеру, и пройдут.

Рыбаки первые сказали нам за водоросли. Правда на карте они были обозначены, но там ничего интересного, раз есть фарватер, так почему это мы не пройдем? А на вопрос далеко ли до лимана просто сказали что далеко. Мотора у них не было. Наши люди. На прощание зацепив пером руля их удочку мы отгребли под ветер и рванулись вперед. Пора искать ночлег. Красивые и уютные места были заняты, либо не были красивыми и уютными. Ленка сильно переживала за каждое, убеждая что оно было последнее. Моторки носились с заядлой ритмичностью, только теперь и мы от них не сильно отставали.

Впереди показалась лодочка. Мужики изо всех сил гребли против течения нам на встречу досками, и пытались завести свой промокший двигатель. Подумалось: на лимане были наверное. Поравнявшись с нами главный заводила бросил беглый взгляд, выпустил из рук свою заводную веревочку в упор уставившись на "Да".
- Мужики, сотрите - баба!!!
- Да нет, пацан, - бросив грести, хором сказали остальные.
- Да, баба, говорю же что баба, - продолжал первый, уже прищуривая глаза. На вражеском корабле наступило затишье, теперь три пары глаз провожали Ленку в большом раздумье.
- Эй, вам повезло, под парусом идете, а мы под досками, решил сделать разведку один из них.
- Так у вас на это и грёбари есть, - крикнула Ленка, заведя под восторженные взгляды галс и подняв пену за бортом.

"Да" изящно накренился выплюнув вперед немного тугие паруса, сзади поднялись буруны.
- Таки да, баба. Баба. Вот это баба, - уже позади радовались наши встречные попутчики. Редкое это, наверное дело, среди воды, да за рулем, да повстречать. Нам тоже было приятно особенно гордо.
- Глеб? А знаешь кто у нас на рулях сидит, ехидно спрашиваю я.
- Ленка, - гордо отвечает он.
- А куда, ж бабы делись?*:-)))

Еще один поворот реки открыл перед нами лиман. С первого раза показалось что наша речка как-то просто широко разлилась. Мы думали увидеть синий прибой, волну и раздолье, а тут взгляд уперся в большие два валявшихся дерева высунутых прямо перед устьем и кучу птиц сидящих просто в воде. По крайней мере так показалось с первого раза. Я так вообще не мог сообразить или поверить, что это лиман. Как-то не мечтали мы до него добраться сегодня, да и не приоделся он к нашей встрече, выглядя обычным разливом реки, поросшей травой. Оставалось еще метров 200 и мы высматривали в бинокль хоть что-то узнать о нем поближе. Тут Ленка дала понять, что на поиск причала нам осталось метров 100. Пришлось быстро очнуться от созерцаний и уставиться в берег. Экипаж во весь голос пальцами указывал на примеченное ими место, а я во весь голос рассматривал его в "Беню".
- Да вы что, там же высота целый метр, это ж обрыв, да как мы поднимем "Да" да на такую высоту, - ныл я, не отнимая от глаз окуляры.

Хорошо что экипаж настойчивый, правда, все на что они меня уговорили - это подойти поближе и рассмотреть причал с близкого расстояния. Уверенно в себе я подвел яхту чуть ближе к берегу твердо рассчитывая найти место хотя бы пониже. Как подошли так я и уставился на него. "А где ж обрыв то",- спросил протирая глаза, - на берегу волны мягко покатывали траву. Мой обрыв был высотой 10 сантиметров. Я поймал Глюк. Рассматривая в бинокль, да еще с такого расстояния, попался как в мультфильме и на полном серьезе. Или перемерз, или переустал, или уже привык к дороге. Пока я думал как же это, да как же так, место мы пролетели. Народ даже опомнится не успел, как уже развернулись и схватив весла пошли чуть назад. Я стыдливо греб посильнее и мы очень быстро добрались. Берег был низкий и сразу очень глубокий, подошли боком с мыслью как спрыгнуть и пришвартоваться. Вот и полез я готовить швартовый конец отвязывая от спасательной камеры. Полез и, ну как же у меня без этого, уронил весло. Легкое и желтенькое оно по-чуть-чуть поплыло от нас. Как-то в домашних испытаниях я уже прыгал за ним, но не смог догнать "Да", за что пришлось переплыть лиман. Поэтому теперь сильно не торопился, а думал. Решил уж было, догнать его на лодке, но меня сразу встрепенули.
- Да прыгай же. Я и прыгнул. Догнал, вернул, и отпал вопрос в причаливающем. Выбрался на берег плашмя, и как у настоящего корабля с носа и кормы завел швартовые.

Только вот здесь и дошло до меня, угрюмого, что состоялся наш поход, все зимние мысли, вся суета укрепленная в мозгах превратилась в реальность, и уже ничто нас не лишит этого путешествия и не заставит остаться дома. Мы в походе, мы на воде. Опять пронеслась моторка и поднявшейся волной нас стало бить о береговые коряги. Это сразу придало энтузиазму команде, которая тут же поспрыгивала и руками бережно держала борт корабля. Глеб перевязал швартовый вокруг дерева, подошла Ленка посмотрела и начала спорить о морских узлах. А она была права. Через некоторое время, когда мы носились по берегу с вещами, веревочка расслабилась, а так как Ленка с подозрением смотрела на Глеба узел она и спасла лодку от самоволки. Завязав швартовый на 3 огромных бантика успокоилась, ну и нас успокоила. Не было этого. Т.е она завязала таки свои бантики, но токма ради доказать свою правоту.

Мимо опять пронеслась моторка, увидев нас развернулась и по большой дуге пошла на второй круг. "Вот же козлы", - пролетела вслух фраза приветствия, они себе катаются, а у нас баллоны царапаются. Но в этот раз моторка вертелась не просто из любопытства, она приближалась прямо к нам. "Ну вот, мы заняли чужое место и теперь наш берег станет много обитаемым" - подумалось вслух. Действительно лодка причалила, и мы делали вид, что нам сильно все-равно, энергично раскладывая свою поклажу на берегу. Надо сказать, что берег был и так был абсолютно весь уставлен нашими вещичками в лучших традициях, что делалось не случайно, а при быстрой разгрузке корабля и чтоб ничего не раздавилось под ногами. Потом приходилось все это собирать, но уже появился навык где и в какой кучке должно лежать. Причалившие рыбаки решили нас удивить, заорав из лодки: "Ребята, вы юшку варить будете?".;
- И на что это вы намекаете? Ну не будем.
- Да мы хотилы вам рыбку виддать, а то наловылы, а ночевать не будемо, та вона ж испортится до завтра.
- Так домой заберите, не верила счастью Ленка.
- Дома, жинка казала, що з рыбою вбье, нодоила ей рыба, а ведь жалко.

Реакция прошла мгновенно. Ленка уже стояла с большим полиэтиленовым кульком в вытянутых руках. Восемь громадных рыбин хирург насчитал и наша радость была настолько велика, что никто и не спорил кому ее чистить - все дружно посмотрели на Глеба, а я поперся за дровами. Место куда мы причалили было хорошо облюбовано, под костер выложены кирпичи, для палатки лежал слой сухого камыша, а в стороне валялся валежник и несколько небольших деревьев под дрова. Пока кипела мужская работа по приготовлению пищи, Ленка завершила другую мужскую работу по разбивке и благоустройству лагеря.

И тут, неведомо откуда, прямо из кустов к нам вышел мужик, даже круче чем мужик. Маскировочный под листву костюм сидел на высоком и коренастом теле, которое этот хозяин растил лет 45, от чего его сильно хмурое лицо поросло седой бородой, а на голове красовалась военная панама с загнутыми вверх полями. Взгляд неотрывно приковала к себе кокарда, портупея, бляха и еще какие-то значки, шевроны и начищенные до блеска сапоги.
- Рыбу ловить будете!, - в совершенно немыслимой интонации сказал он.

Я и так полуприсев, что забыв распрямится неотрывно смотрел на это девятое чудо света уверенно соображая откуда взялся этот типа Рыбнадзор.;
- Не ловим мы рыбу, нам не до этого, нам и так весело и не рыбаки мы вообще, - наотрез затараторил Глеб, абсолютно не зная и не в курсе, запрет, не запрет, и нам еще этого не хватало, а может нам мужики и сплавили эту громадную рыбу уходя от погони, одним словом.
- А что?, - поставил в тупик я его вопросом, загораживая кастрюлю с выглядывавшими оттуда хвостами и прыгающей крышке на закипавшей ухе.
- О, как хорошо,- сказал надзор - ребята, я тогда здесь свои закидушки поставлю, а утром заберу.

И посуетившись минут пять, грозного вида мужик оставил нас наедине. Вот тебе смех, а вот тебе грех. Теперь наше чувство голода ничего не сдерживало и мы принялись за работу.

Сварили уху и четыре рыбки запекли в фольге в углях. Почти в углях, потому как уже стемнело и без огня ничего не видно. Но даже и полузаваленая углями рыба получилась даже слишком. Это рыба - а вот УХА!!!. Королевская, наваристая, утром превратившаяся в холодец была просто бесподобна. А под такую уху - денег одолжи, а водки выпей. И наш ужин превратился в маленький праздник. Припомнили всех дружественных богов, спели им здравницы. Впереди рукой подать лиман, прошли мы сегодня ого-го, над головой развернулись громадные дубы со стволами в полтора метра вокруг, запах реки и зеленого камыша просили каждый кусочек организма запомнить эти минуты блаженства, - о чем Глеб и сейчас, иногда на работе, вдруг тяжело вздохнет по радостным моментам тяжело не вздыхают, - "это он про реку вспомнил"- догадываюсь я. Это уха - а вот РЫБА!!! Пропитавшись своим соком, балуя запах пряностями, она сразу по-доброму развернулась в фольге и я съел ее вместе с хрустящим хвостом и прожаренными плавниками.

Пора было заходить на сон. На дворе стояла пятница, ветер не унимался и сразу опять вспомнился прогноз о штормовом предупреждении. Правда, в нашем месте стояло сущее затишье, защищенное от всяких нелегальных порывов, и на душе после настоящего ужина было хорошо и прекрасно. Пройдя по лагерю укрепили вещички, спустили грот, над палаточкой натянули брезент и бодро залегли спать. Ровно в час ночи мы проснулись. Кто-то снаружи обезумев тарабанил по палатке. Высунутая голова попала под удар летавшего повсюду сухого камыша. Свист ветра смешивался с шумом листвы деревьев, а завернувшийся угол брезента колотился на порывах, лязгая наотмашь палатку. Ну, вот и здравствуй ураган. По тревоге быстро пробежались собирая вещи в кучу, даже крест накрест перевязали вытянутый на сушу "Да". Все что можно утащить - утащили, и я с опаской начал посматривать на разметавшуюся крону столетнего дерева, думая что если оно упадет то очень один раз. Перетаскивать палатку не хотелось и, оценив громадную толщину ствола, и то что оно до сих пор не дало дуба, оставили все как есть. По всему горизонту беззвучно сверкали молнии, казалось что мы находились в самом центре безумства природы и только какой-то барьер большим кольцом оберегал нас от ее насилия. Вспышки были и спереди и сзади, по всему небосводу. Анекдот: почему молдаване во время грозы улыбаются, - потому, что думают что их фотографируют, - поднял настроение. От Молдавии мы были совсем рядом и тоже понемногу начали улыбаться. Перетянув брезент и впервые забацав его колышками, мы уселись на природе под неистовый сверкающий салют, налили по рюмочке и стали оценивать, выставлять ли на ночь вахту присматривая за вещичками. Подумали, подумали и успокоились. Сон пришел быстро, а непогода дулась себе на природе до самого утра.

При сильном встречном ветре по течению очень даже удобно идти, течение благоприятно влияет на шверта. ЛЭП, есть ЛЭП и в любом случае мачту надо заранее, ну хотя бы наклонить, Под мостом можно проходить при параде, если есть гарантия управляемости если что исправить положение. Не стоит лихачить с другими лодками, даже если вы еле движитесь,- даже если все получалось красиво, то в нужный момент вы этого не дождетесь. Палатка должна стоять так, чтоб можно было ее перенести в любой момент, деревья - могут быть хрупкой крышей над головой.

День ЧЕТЫРЕ

Подъем произошел сам по себе довольно рано. На улице заметно похолодало, а воющий северный ветер дул теперь ровно, сильно и без надрывов. Позавтракали холодцом из ухи и горячим кофе. Замельтешили по берегу: - надо что-то делать, надо что-то делать. 

Сегодняшний день должен был быть последним, работа со своими заморочками была не за горами, а именно завтра кто-то (а это должен быть Глеб), должен показаться по месту труда, чтобы отмазать остальных от возмездия директора. А пока мы находились далеко даже от населенных мест. Пережидать непогоду мы не могли и потому стали собираться в дорогу. Готовились к тяжелому переходу, возможно в шторм, а чапать надо было черезчур. Да и небыли мы здесь никогда и в голове крутилось: "О сколько нам открытий трудных..." Привязали к палубе все что можно привязать, подготовили спасательную камеру на всякий случай, привязали ее на конец, обложили палубу надувными матрасами, ну и сели померковать, на всякий случай, а больше чтобы придти в себя и настроится на дорожку. С ночи осталась немного по рюмочке, и мы решили в упрек правилам все-таки выпить - пробудить сознание, да и настроение поднять. Как ни смешно - сразу мимолетно выглянуло солнце, и почти моментально спряталось опять. Дух наш воспрянул и мы дружно спустили "Да" на воду. На причале, чуть впереди, из воды торчало, толи коряга, толи дерево, отходить надо было перпендикулярно берегу, сразу выбираясь на середину. "Я оттолкнула лодку от причала" - мы с Ленкой на веслах с места подняв брызги рванули вперед, Глеб отвязал носовой швартов, с силой оттолкнулся от берега, "Да" развернулся поперек - мы начали отходить. Глеб, сделав дело и гуляя сильно смело, стал перебираться на трамплин, от чего лодка стала раскачиваться, пригибая левый нос под волну. "Да" опять стало разворачивать на берег. Перескочив на один борт как-то пока удавалось удерживать правильный курс, и истошно крича: "Глеб! Не ползи, сиди на месте", - мы пробовали грести. Вот только не осознал Глеб действие веса тела на кораблик и уже через полминуты мы руками уперлись в корягу, прижимаемые течением и старались отвести оболочку от острых веток. Противно скрипела резина по дереву, пока удалось по уму развернутся и так же цепляясь обойти препятствие.

Вышли на середину. Ветер дул почти в спину и мы быстро приближались к лиману. Теперь удалось в бинокль попытаться рассмотреть что нас ждало. Картина перед глазами впечатляла своим откровением. Прямо по курсу лежало два затопленных дерева, высунув из воды сучки и задоринки, а прямо на воде сидело куча птиц. Во всю ширину, преграждая нам путь из воды росла трава, по крайней мере тогда казалось что это трава, вот на ней-то и сидели птицы. И ни клочка чистой воды. Нам советовали уходить вправо, а где ж оно то право, если река стала стремительно заканчиваться и впереди как футбольное поле красовалась зеленая лужайка. Вот слева был просвет, куда мы и пошли. Но метров через 30 ворота захлопнулись, под баллонами зашуршали водоросли и в отчаянном порыве мы развернулись идти назад, как советовали рыбаки. Вот муха и попала в паутину. "Да" послушно дернулся на новый курс. Но потерянная скорость поставила нас на место, диктуя уже свои суровые условия. Шверт зацепился за траву, нас как-то даже очень быстро развернуло боком и так же боком понесло подгоняемых ветром. Посмотрев куда нас несло, чувство самосохранения налегло на весла. Из-за всех сил мы пытались противостоять своему движению, пытались вернуться назад, к чистой воде, и там выбрать путь более оптимальный. Все усилия не принесли даже вообще ничего, не удавалось не просто двинуться куда-нибудь по своей воле, даже развернуть лодку носом против ветра оказалось делом безнадежным. Чтобы уменьшить парусность замотали стаксель и стравили грот. Успеха никакого. Даже чуть-чуть замедлить ход не удалось. Теперь вокруг, до самого горизонта, куда не падал взгляд - везде были кувшинки. Они извивались на своих длинных стеблях уставившись на нас своими блекло желтыми бутонами цветов, они цеплялись и держали нас в своих скользких руках. Щелкнули поднявшись рули. Опасаясь за глубину пришлось поднять уже ставшие безнадежно-ненужными шверта. Мы были неуправляемы и нас несло на милость ветра. Наша безнадежность не имела границ. Шелест баллонов нагонял страх, случись что мы не имели никакой возможности даже повлиять на происходящее. Весла прогинались под гребками, даже с одного борта нам не удалось подвернуть лодку хотябы на несколько градусов. Запустив руку с веслом в воду достал дна. Глубина - метр, полтора. Теперь приходилось боятся и за ту гадость, которая мило лежа на дне, могла в любой момент пропороть нам баллоны. Словили на воде длинную жердь, может как шестом удастся хоть немного вернуть власть в свои руки. Отталкиваясь от борта получили еще одно поражение - глубоко уходя в ил приходилось изо всех сил еще и выдергивать шест назад, нисколько не меняя сути происходившего. А вот если воткнуть его спереди, застолбив этим себя на одном месте. Лодка на миг остановилась, затем подмяв под себя шест, сначала наехала на него одним бортом, а затем пришлось быстренько его вынимать чтоб "Тамагочи" не получил возможность свести с нами счеты. Нас опять несло дальше. Несло вдоль берега, где далеко впереди он выдавался в лиман, ощетинившись камышом, и наша участь - была быть вмятыми в него очень и очень скоро. Все желания опять нагромоздились и сосредоточились на веслах. Чтобы узнать движемся или нет, плюнул за борт, немного побродив рядом с нами, то что плюнул прибилось к борту решив не покидать нас в трудную минуту.

Воспользовавшись случаем Глеб сорвал Ленке один очаровательный цветочек, жаль что потом сгинул он в этой кутерьме. Выбора все равно не было, поэтому и гребли стараясь уйти подальше от берега, там должна быть глубина, а на глубине эти очаровательные цветы может и не будут расти вдоль и поперек. А вообще зрелище было просто восхитительное по своей красоте. Представляете, до самого горизонта одни цветы и мы по ним как на комбайне. Столько кувшинок я никогда в жизни и не видел даже у хачиков на базаре *ну не продают кувшинки на базаре .

Вдали показались моторки, обходя как-то вдоль правого берега заросли, они выходили на чистую воду. Так по крайней мере казалось. Места здесь были довольно обитаемые и нам надо было накануне понаблюдать за ними, оценивая направление фарватера. Глазами его не заметишь да и водоструйные двигатели лодок позволяли шастать им туда-сюда не обращая внимание ни на что. "Вот, козлы, могли бы и подойти, помочь, по крайней мере" - думалось вслух. До лодок было расстояние с километр, они находились по ту сторону кувшинок и мы не могли понять что у них за кайф носится взад и вперед как малолетки. Если б мы могли идти в их сторону, то сравнительно скоро оказались бы на свободе, а здесь ветер волок нас вдаль и просвета этим растениям не было. Вдруг воздух разразили первые выстрелы и между нами и моторками с воды поднялась стая диких уток. Эти идиеты продолжали палить не переставая. Вспомнилось как в "Особенностях национальной охоты" - палили пятым номером, - "Кучно, в аккурат между нами прошла". С нашими баллонами хватало и одной зло затаившейся дробинки. Сила в руках появилась неимоверная, а затяжной гребок теперь приурочивался к очередному залпу. Со стороны, если не видеть уток, выстрелы шли точно в нашу сторону. Канонада продолжалась минут 15, была целой вечностью и ударила по ушам тишиной когда стихла. Улетели. "А утки уже летят высоко" и слава богу, и пусть себе летят - "Я им помашу рукой". Забава у охотников тоже подходила к концу, поносившись по округе и собрав добычу они укатили с глаз долой.

Опять на этой красоте мы остались одни. А почему бы нам не поставить паруса? Растянули Стаксель, лодку стало слегка приводить и мы поменяли угол своего движения, правда в противоположную нужде сторону, но ведь удалось вообще хоть как-то повлиять на управление кораблем. А это радовало. На половину, даже на 1/3 поставили грот. Появился дрейф, а вот теперь попробовали опустить в воду рули. "Да" повел носом, опомнился и снова стал на прежнюю позицию. Впервые появилась возможность подруливать хотя бы направление. Перья рулей путались в стеблях, нанизывали на себя целые гроздья травы, но пока не выстреливали. Получалось теперь грести почти от берега, правда дрейф уносил нас в сторону, зато появилось какое-то движение вперед. Наполовину опустили шверта. У нас начало получаться. Хоть и очень понемногу, но корабль был снова в руках, начинал слушаться и это бесконечно радовало.
- Вот блин, а это что еще такое, всматриваясь в даль заговорил Глеб.

Поперек нашего пути из воды торчали в правильной прямой линии колышки, уходя далеко в глубину. Сети. Какой их здесь поставил, но угодья скорей всего были богаты не только дичью. Шверты и рули на верх. Мы хотели носом аккуратно пройти над сетями, но и это нам никто не позволил. Моментально лодку развернуло боком и в такой позе мы зашли на колышки зацепившись носом, потом кормой, но прошли как будто без проблем. Теперь наши действия стали откровеннее. Грот поднялся до рифов, а правый шверт ушел на большую половину. Теперь, помогая веслами и даже не плюя в воду мы точно двигались вперед. Скоро Глеб в бинокль порадовал, что вода становится чище. Мы настолько привыкли к этим сказкам, которые всегда заканчивались тем, что подойдя на благовейное место все оставалось как обычно, то и радоваться не стали. Взглянули втроем - действительно, кое-где среди сплошных лопухов распластанных на воде показались просветы чистой воды. Замер глубины не достал дна, и опустив полностью шверта полностью подняли грот. Грот поднялся чудом, с первого раза - раньше у нас цеплялся на стыке ликпаза мачты, а сейчас прошел как на параде. Мы и в самом деле выходили на чистую воду. Постепенно скопления растений стали редеть, да и курс теперь любознательно держался сам, по прямой на зеркало воды. Неприятности стали позади.

И тут с металлическим стуком вылетели из воды рули. На глубине плавучими островами плавали обрывки водорослей, штормом оторванные от своих насиженных мест. "Да" содрогался от частых ударов по швертам. Мы из-зо всех сил сдерживали скорость, легли по ветру на попутный курс и вытянули их из воды. Темно-зелеными спинами впереди лиман пестрил наборами кустов из кувшинок и водорослей. Ленка устроилась перед мачтой рекомендуя курс.
- Левее, еще левее, еще чуть-чуть, теперь резко вправо, еще вправо, пол поворота и влево, а эти пропускаем под собой.

"Да" ходил как на слаломе передергивая гик. Крутизна поворотов иногда достигала градусов 90. Все плавучие острова мы обойти просто не могли и залетая на них, или ожидая или не успев, поднимали рули чтоб через секунду вонзить их обратно в воду. Везде вода кишела обрывками травы, и даже на редких минутах простора она накапливалась, обволакивала перья, приподнимая их в горизонтальное положение. Приходилось постоянно придерживать их руками, а когда уже сильно накапливались - приподнимать стряхивая лишний груз. Наше продвижение чем-то напоминало игру в пятнашки - за долго угадать направление, выбрать просветы между островами и после этого не оказаться в тупике. Постепенно мы выходили на середину лимана. Ветер, дувший с утра ровно и непринужденно стал потихоньку крепчать. На наших зигзагах отчетливо чувствовалось прогибание рулей, и иногда для очередного поворота приходилось упираться ногами, преодолевая тяжесть сопротивляющейся воды. Рискнули и на половину вставили шверты. Лодка облегченно вздохнула, пошла ровнее, а попавшиеся комки водорослей теперь разминались под натиском, что в какой-то степени оберегало рули. Препятствий становилось все меньше и меньше. Ленка заняла вахту и мы выровняли вдоль берега беря курс туда, где мы думали будет город Овидиополь.

Сильный попутный ветер гнал нас вперед под всеми парусами, шверта давно сохли на трамплине, а редкие уже водоросли не пугали своей бесцеремонностью. Мы проходили траверс устья Днестра. Правильнее сказать уже начали его различать. Глеб, просматривая путь, повернулся к нам с большим недоумением:
- Господа, а у нас по курсу палки точат. Господа, а я думаю это сети.

У нас с Ленкой зрение где-то "-2" на двоих, Глеб же был в очках, и мы в бинокль старались рассмотреть новые прыгоды. По правому борту большим кольцом из воды торчали 2-х метровые палки ограждая или держа, наверное, сети рыбаков. Как там ни было приближаться к ним не хотелось и мы отвернули в сторону стараясь далеко обойти их со стороны глубины. Это был крюк. Со стороны нельзя даже определить как далеко они стоят и мы были уже ближе к противоположному берегу, когда достигли их конца. Предстояло возвращаться к нашему. Ветер потихоньку обнаглел и на волнах появились барашки. Теперь приходилось следить за ними, чтоб не подставить под статью "Тамагочи". Вернувшись на курс, повернули на Овидиополь, вернее на ту дымку, за которой примерно ждал он нас. Идти становилось все труднее. Ветер зашел со стороны берега и погнал волну поперек нашему пути. Ловить каждую и постоянно подбивать ее носом было просто не под силу. Убрали стаксель и повернули ближе к берегу, пытаясь укрыться от волнения за плавнями - огромным полуостровом, служившем устьем Днестра. Впереди опять появились сети. В этот раз мы прошли от них просто недалеко - обиделись за наш крюк вокруг предыдущих.

Местами опять стали попадались водоросли, но мы уже работали под прикрытием и теперь проносились мимо них не так быстро. Берег стал совсем не далеко - можно было его уже не торопясь рассмотреть. Трамплин основательно промок вместе с нашими участками тела. Глеб так и не успел переодеться в свои крутые резиновые штаны от гидрокостюма и теперь основательно мучаясь постоянно ерзая и ища хоть какого-нибудь комфорта. Только теперь стал ощущаться холод в помокшей одежде. Помогали надувные матрасы, но ненадолго из-за постоянной суматохи. Глеб отсидел вахту на рулях, отгибаясь на поворотах мимо водорослей и перебравшись на спасательную камеру, сидел теперь высоко и несгибаемо думаю нужно объяснить что на корму было слишком большое давление, и чтобы уравновесить катамаран, я был делигирован вернее обстрогирован на нос.

Определились со своим местоположением. Мимо нас была Николаевка-2. Где-то впереди зеленым уступом показались камыши, и по карте до нашего Овидиополя было где-то за ними. Хорошая у нас была карта, и масштаб 1:1 :-))), и не подводила не разу, а тут, выйдя за камыши, обозначенные маленьким зелененькими палочками мы увидели еще камыши, а за ними еще камыши и еще далеко-далеко. Берег был на полное удивление абсолютно безлюден. То есть полностью абсолютно. Ни рядом с домами, ни у лодок никто привычно не копошился. Поприкалывавшсь мы дошли до еще одной деревеньки и стали задумываться не напала ли на отчизну беда, или к ним цирк приехал, а мы на что. Очень истинно обрадовались, увидев двух одиноких детей.

Глеб на рулях промахнулся и прижался к берегу. Теперь мы уходили на глубину обходя очередную серию камышей. Ветер опять закрепчал, волна заподнималась. Скончалось попращавшись за спиной наше прикрытие. Впереди открылась здоровая бухта Овидиополя. Наметив свой причал где-то возле пристани стали опять изучать карту. "Видишь там на горе, возвышается крест" - то рассмотрели мы церковь, благо он всемогущий из далека виден и нащупав глазами место с пристанью остановили свой взор на большом белом здании. Правда, до сих пор не поняв его назначения, назвали Элеватором.

Ветер попутный, волна попутная. Вот оседлав ее мы и помчались. Красивое ощущение кататься на волне, - по немногу привыкая к ней, а расставаясь жалея как о старом друге. И расстаться пришлось.

От самого берега и уходя за горизонт поперек тянулись многочисленные вехи сетей. Обходить их - это скрыться вместе с ними за горизонтом, потому, рассмотрев благодаря Глебу какой-то промежуток, пошли прямо в него.

Зрелище опять ужасное. Как на войне колючая проволока на бастионах, сети были беспорядочно раскиданы повсюду. Двухметровые жерди торчали из воды везде, на некоторых плясали по воде буйки - типа обозначая сеть, а на большинстве их не было вообще - типа ничего не обозначая. Пройдя первые ворота стали лихорадочно определять где между стойками есть сетка, а где ее нет. Ленка с Глебом забрались на камеру, служившую теперь капитанским мостиком и один в очки, а другая в бинокль приложившись на ванту, чтоб не качалась вода перед глазами, ожесточенно спорили с друг другом указывая в синию даль пальцами, прокладывая путь. Картина "Папанинцы на камере".

Определить что ждало за другими воротами было невозможно - ситуация менялась в корне. Безопасные стойки вдруг становились опасными, и чаще всего сети стояли в паровозик навешанные одни на другие для экономии палок, или большого ума. Вот тогда мы делали поворот и стремились на выбор в обход. Все это было ох совсем не безопасно. На выбор отводилось до 5 секунд, а выбор был совсем не велик. Он делался однозначно как в мышеловке: на право или на лево.

Делать реверансы приходилось в швертах, и залететь с ними на сеть был бы полный конфуз. Но все же мы попались. Выбрав дальние ворота, за которыми как казалось шла просека, и где повернув боком на ветер можно было бы уже идти на берег - уперлись как дикие кони в загон, или немцы под Сталинградом. Вокруг нас был котел. Рука медленно потянулась делать поворот 180 градусов, но психанув в последний момент, и оскалившись как последний в Овидиополе камикадзе, повернув по ветру, понеслись на полном ходу прямо к ближайшим поплавкам. Экипаж впервые перестал спорить, как то стих, и оглянувшись ко мне решили организовать группу психически здоровых. что конкретно ты имеешь в ввиду
- Шверта на половину вон, - команда как-то исполнилась чересчур быстро.

Ленка и Глеб присев над ними замерли в ожидании. Шел отсчет расстояния. Как во время боя, - уже стрелять или уже не стрелять.
- Шверта вон все, - теперь я ждал рули. На половине корпуса они поднялись не сопротивляясь как обычно, а от первого нашего желания. Мы прошли прямо над сетью, прошуршав по ней поплавками, сразу опустили все на место и резко заложили поворот.ОПА!!!

Очень удивляло, что это был подход к пристани, или к ней причаливали исключительно враги Овидиопля, или от нее все отходили и никто не возвращался. Можно было разглядеть берег, твердый и песчаный. Это была уже финишная прямая. Почему-то захотелось подойти особенно красиво, правильнее сказать, не по уму. Не доходя метров 40 развернулись на 180 градусов, стали против ветра, подняли рули и стали ждать когда нас медленно и мягко докачает к берегу. Вот только ветер понес нас вдоль него. В какой уже раз, обреченно смотря как уходит мимо песчаный пляж, пришлось делать как обычно, подгребнув веслом. Глеб спрыгнул в воду где по пояс, и отволок "Да" к земле. Вот мы и на берегу. Вопли радости и грусти. Несомненно мы стремились на берег, но теперь неуютно казалось, что все произошло черезчур быстро. Маловато будет. Усевшись в траву, наступила минута отдыха и затишья. Купаться не хотелось.

Все так же на берег накатывались подруги-волны, и только мы знали сколько им, невеселым, стоило времени и средств добежать из далека на этот пляж и раскрутившись, рвануть песка, пугнуть бессмысленных бакланов, да и убежать прочь рассказывая о своих впечатлениях другим далеким берегам.

В водорослях надо найти загадочное соответствие скорости и направления. Если присутствует ветер то сопротивляться ему не имеет смысла, лучше попробывать изменить направление своего движения в удобную сторону. Лодка без оперения слушаться курса не будет. Лучше поднять парус на высоту соответствующую глубине опущенных швертов, чтоб не забирать дрейф, и гасить скорость чтоб не биться о водоросли. Вообще здесь главное не движение, его лучше делать веслами, а выдержать нужное направление. На чистой воде будут вчтречаться плавучие острова, отторванные штормом от общей семьи. При большой скорости удар по швертам может быть очень серьезен. Так же, на рули накапливаясь нанизывается мелкая трава, что может привести к произвольному подъему рулей и потери управления. Необходимо накануне проследить за другими лодками, чтоб определиться с безопасным путем. Сети по конвенции ИМО, должны быть обозначены над водой двухметровыми жердями с красными буйками на перемете и белыми на краях. На деле это абсоютно не правда. Верить цвету буйков нельзя. Сети стоят как отдельными переметами так и друг на друге, часто сплош в одну линию. Проходить над ними можно, желательно на попутном ветре и небольшой скорости. При волнении сеть оттягивается и верхняя кромка прогибается. А еще, если зрение слабовато, то сколько их не три, - толку всеравно не будет. Зрение всегда просто необходимо.

Решили заночевать с Ленкой на берегу, а Глеба отправить в Одессу обрадовать Андрюху Дубровина, что нас можно уже забирать с глаз долой, а за одно звуковым письмом на работу, что завтра нас тоже не будет. Меня всегда удивляет с какой быстротой лодка разбирается и пакуется. Пока мы с Глебом искали машину, Ленка оставила от нашего "Да" одни ручки да ножки. Нам оставалось только все запихнуть в чехол и разложить по своим местам. Опять на берегу стояла наша палатка по прозвищу "Опухшая", только сегодня экипаж уменьшался на одного человека. Вот ему-то мы и пошли искать транспорт. Очень скоро пришли на стоянку маршрутного такси с которой они за 3 гривни довозили в Одессу любого, да вот только на карманах остались только мелкие доллары. Поменять их на наотрез отказались все. В конце концов Глеб договорился с водителем за $1 уехать, что ровно в 2 раза дороже, а я после долгих мытарств продал этому же водителю еще $5 и теперь можно было купить колбасы. На берегу быстро готовились к ночевке. Все время мимо нас по пляжу проходили какие-то угрюмо-озабоченные люди. Берег жил своей жизнью, и не хотелось чтоб он в том же ритме жил и ночью. Безопасности ради, да и что нам стоило, нерушимые вещи сложили в чехол от лодки и перевязав разместили его за палаткой. А рушимые вещи легли во внутрь на место Глеба. Ох и много же там всего поместилось, а именно - все. "Опухшая" второй раз уже смирно стояла на колышках и еще я взял да и привязал упаковку лодки к ее растяжкам, если ночью кто-нибудь мимоходом решит взять какой сувенир.

Готовили ужин. Упорно не хотел закипать чайник. Наверно из-за своего размера и холодного ветра. Когда напряглись макароны стал моросить дождик, что привело еще к одной совершенной конструкции брезента с навесом, под которой не хватало разве, что столиков и музыкантов. 
- Хлопцы? У вас вода есть?, - раздался зов с верху, с маленького обрывчика. Там стояла бабка и явно хотела воды.
- Есть, бабушка, 3 бутылки, спускайтесь возьмите, там литра 4 будет, - ответила Ленка. - Та ни, я думала вам принэсты. Дывлюсь, може потрибно шо? Очень нас бабка порадовала за что и благодарность получила, которую и унесла с собой. Мы даже задумались - может и мужик предлагавший взять "ДА" под крыло был добрый человек. Но последний день тоже можно провести на природе, тем более на работе скажем "Ну не шмогла я, ну не не шмогла".

Вдруг, луч солнца мотанулся по падающим сумеркам. Мотанулся из самого с обеда пунцового неба. Наш последний закат. Наверно это самое прекрасное последнее зрелище. Надо все время фотографировать наш последний закат. Над горизонтом небо разорвалось тоненькой полосочкой. Будто кто-то приоткрыл его руками, чтоб все увидели во всем великолепии это прекрасное солнце. Все небо сплошь было покрыто глухими тучами и только на горизонте из них выпадал круглый и совсем не ослепительный шар. Медленно, охраняя каждое свое движение, он опускался в воду, отражаясь ярким оранжевым цветом по всему бесконечному своему пути. Дорожка от него тянулась к нам, отражаясь на руках, в каплях влаги и набегая на берег с волной. И помахав нам золотым лучиком на прощанье скрылось за горизонтом.

На земле наступила тоска. Ну только не у нас. Мы еще долго сидели на берегу, вспоминая свои дни пути и как было все-таки сильно здорово. Мимо прошел мужик, одетый между прочим. Остановился на берегу не далеко от нас, постоял и... как был в одежде так и пошел в воду, скрылся в темноте. За милыми своими разговорами мы и забыли про него. Лишь потом, точно уверены, не возвращался он. Может лодка у него где, а может сети недалеко, а может и не глубоко здесь везде, но не возвращался он...

Ночью шел дождь. Я вскочил закрыть окно, но как потом оказалось наш груз за палаткой сместился и перекособочил "Опухшую". Выходить из теплого гнезда на разборы не хотелось, так и заснули снова. Утром проснулись по половину мокрые, на полу была вода, - умываться уже не хотелось. Кофе окончательно разбудил, и теперь мы под сигаретку снова смотрели сериал "Про море". Андрюха по планам должен был приехать часам к 4 дня, времени было уйма, вот и просыпаться как угорелые мы не торопились. Где-то наверху наседая на уши отважно трудилась буксуя какая-то машина. Минут через 15 я уже выглянул из палатки на не прекращающийся шум - и вот оно чудо, по песку, аки посуху, к нам шагал спаситель Андрей. Разворачиваясь на верху он увяз на мокрой траве, вот и гудел так долго. Пришел за помощью, а тут мы сидим. Совместное ликование перешло в погрузку багажа и через минут 40, взглянув на последок в голубую даль мы поехали домой. Через пол часа город уже встретил нас. Поход был стремительно завершен и впереди оставались только мучительные планы на следующий сезон.