Курилы, от айнского Куру — пришедшие ниоткуда. (Википедия)
Из ниоткуда в никуда нам бы плыть, нам бы плыть, нам бы плыть. (М. Щербаков)
О. Сахалин (залив Анива, б.Лососей, -р.Игривая ) - о. Кунашир (б.Водопадная,- б. Нелюдимая,- руч. Узкий, - залив Спокойный), - о.Шикотан (б. Отрадная), - о. Итуруп (г.Курильск,, р. Курилка,- р. Славная), - о.Уруп (б.Незабвенная) – о.Чирпой (б.Песчаная) – о.Симушир (б.Броутона) – о.Парамушир (бухта между б.Кашалот и б.Квадратной- г.СевероКурильск) – п-ов Камчатка (бухта между мысами Жёлтый и Ильи,- Петропавловск-Камчатский).
Пляж в бухте Лососей залива Анива, вода тёплая, народу прорва. «А чой-то вы корапь Чапаев назвали — он же утоп? Гы!». Спинной мозг напрягся: «как вы судно назовёте, так оно и, товось...».
— Да не, говорю, его же застрелили...
— Ой! — пискнул спинной мозг...
Вообще-то наш Чапаев тот, который отправился во Внутреннюю Монголию. И мы туда же…
Рядом судовой доктор из округа Онтарио Александр Брискин с помощью своей замечательной жены, Наташи Васильевой, шуруповёрта и волшебного лексикона собирает первый в своей жизни рундук, а судовладелец, руководитель и движущая сила экспедиции, яхтенный капитан и кок, Дмитрий Лехт, смотрит, как ему на голову падает мачта и внимательно слушает капитана и судового плотника, Михаила Коломейчука, который говорит ему, что мачта точно не упадёт.
Мы на бесконечном песчаном пляже на юге Сахалина. Справа пролив Лаперуза, прямо Япония, слева далёкие Курильские острова. Нам туда.
Препятствия, лежащие на пути «туда» длительное время выглядели неисчислимыми. Деньги, непогода, граница, опыт, лодка … Достаточно первого пункта.
На всё, включая корабль, исключая перелёт, ушло 600 т.р., личные перемещения у членов команды с нашей географией (Москва, Новосибирск, Канада, участники менялись на этапах путешествия) сильно разнятся, мы с Димой истратили по 35 тысяч из Москвы и обратно (теперь ясно, что можно было уложиться и в 25). Лодка, Cибкат 24, базовый вариант 300 т.р. + опций на 60 т.р. + мотор тохатсу 4такта, 6 л.с., внешний бак и якобы генератор - около 60 т.р., на транспортировку нашего груза из Москвы и Новосибирска 50т.р. Что там осталось? 130. Вспомогательное оборудование: 8м разных дюралевых труб, верёвки, плитки(2), газовый баллон с бытовым газом, туристические газовые баллончики, якорь, многочисленные гермомешки, разнообразный крепёж, канистры и т.п., еда на четверых на месяц, бензин, масло (дорогое моторное и трансмиссионное, терялось 2 раза, приобреталось соответственно 3 раза), перемещения нас и груза к месту сборки, ну и на мелкие радости, т.е. неизвестно куда… Интуиция подсказывает, что сэкономить можно было тысяч 50.
Насчёт пропусков в погранзону: восток дело тонкое. Наш интернациональный состав даже у охранников царства аида вызвал бы нежелание допускать. Некоему ангелу на небесах, видимо, стало интересно, а доедет это двойное надувательство до Камчатки или утонет? А если утонет, то где? И он послал нам хорошего общего знакомого с руководством ФСБ Сахалина. Интересно, какая часть человечества знакома через одного? Может все...
Про идею. Идея была всегда. С этого, вообще, текст библии начинается. Есть три заветных места для надувного (и ненадувного, впрочем, тоже) парусного мореходства. Сахалин, Камчатка и ещё более заветные Курилы. От Камчатки до Курил первыми дошли три года назад «баламуты» из Иркутска на тримаране Фрези Грант 27. И взбаламутили немало душ! А вот с Сахалина на Курилы ещё не ходили. Вот она, морковка, манящая вдаль. Первые в таких местах, где и сотым быть прикольно!
Дима Лехт, побывав в непростом пешем походе через Сахалин в 2010 году, услышал от местного народа такое мнение, что места, мол, у нас очень красивые, да и в других краях везде уже побывали, но существует мир просто завораживающей красоты. Это Курилы. Во как!
Осенью этого же года мы с Димой впали в состояние еженедельного обсуждения предстоящей экспедиции. Первоначально планировался состав примерно из 10 участников и предполагалось приобретение Сибката 28, затем по мере уменьшения количества кандидатов, возник некий выбор. Например, два Сибкат 24. Диме вообще больше нравился Вайгач. А мне не очень. (Если бы он уже имелся – понравился бы, мы ранее встречались). Развёрнутые соображения по поводу симпатий и антипатий потом. И два Вайгача всё равно слишком дорого. Но тут, к концу января 2011 года, выясняется, что мы уже умещаемся в одном медном тазу. К этому моменту стало ясно, что спонсоров нет, из-за этого денег больше не стало, водоизмещение даже СК24 для нас на пределе, ночевать на якоре никто из нас не мечтает, разгруженную лодку хочется перемещать подальше от прибоя, то есть вес почти так же актуален, как и деньги. Прибрежные мы. Из серии СК 22-23-24 никто ещё не ломался, хотя задница гибкая. Ни в Баренцевом, ни в Аравийском, ни в Карском море. Ни в Тихом океане около Камчатки. Носы Кулик поменял после бултыхания в Индийском океане. Наверно знал, что делал, тем более, что В.М. Перегудов для морей однозначно рекомендовал «бананы». А вот шверт менять на новый, гламурненький, с меняющимся автоматом углом атаки не стоило бы...
СК22 и его уменьшенный вариант «Белуха» был нам знаком. Правда, они со штевневыми носами. Знаем, плавали.
Про то, что лодку мы запросто можем не получить в срок многие меня предупреждали. Так оно и произошло. Пришлось пересылать лодку сразу в ЮжноСахалинск. Процесс наседания по поводу сроков на Сашу Чеботарёва, гендиректора сибката, был столь интенсивен, что мы приобрели его в качестве участника на второй этап экспедиции. То есть польза в ситуации тоже была.
Поскольку я собирал много лодок, в том числе и самодельных, был готов к подвохам при сборке, имел запас инструмента, трубок, крепежа, палок, верёвок и нервов. К счастью, список неприятностей не велик. Отсутствовали две коротких передних трубки для шнуровки. На вантах, наоборот, стояли лишние удлинители вантпутенсов. Одно отверстие в креплении транца было под модификацию с 6-ю балками. А у нас 5. Пришлось просверлить новое под нас.
Гораздо сильнее потрясла комплектность «Тохатсу 6». Мы его тоже вскрыли только на берегу. Дураки? Так мы его, зато целых 2 дня покупали. Обсуждали с продавцом (то с одним, то с другим) все возможные варианты. Смотрели вместе с ними в их бумажки и в их компьтер. И отступили от своих твёрдых исходных взглядов: 4 тактник собственный вес не оправдывает, нам надо 5 сил и два такта. Но с бензонасосом и генератором… Топливный фильтр можем и сами присобачить...
Из всей прорвы пятисильных двухтактников были варианты или с насосом или с генератором (редко) или без ничего вообще. Коварный впариватель тохац сказал, что счастье всё же возможно, но оно четырёхтактное и шестисильное. Но зато предусмотрен внешний бак и предустановлен генератор! Хотя в других местах это отдельно и неслабо оплачиваемая опция. И даже топливный фильтр уже в нём. Всё, мы растаяли. Завтра отвозиться в желдорэкспедицию, вскрывать очень хорошую упаковку не хочется, да и заводить мотор, если только в ванной. Чего на него смотреть? На берегу выясняем, что нет не только генератора, но даже и фильтр лишь грубой очистки. Хоть бензонасос, действительно, есть. Проблема электричества целиком легла на плечи солнечных батарей (две по 7,5 ватт), ещё бы солнца в этих местах ну хоть чуток побольше или жуликов, в наших, поменьше...
Кратчайший путь — 350км в южной части Охотского моря, двое суток и мы на месте. И на этом месте всё совершенно невероятно и совершенно ещё «муха не сидела». Не какие-нибудь Гаваи затоптанные! Интересно, вот, а почему же по сей день сохранилась такая девственность?
Ну, концы длинные, погода нетривиальная, граница, опять-таки (а где у нас её нет?)... Хорошо, придем, насладимся всем сразу и назад. А как? Сдаться на пароходик? А если нет, то опять прыжок в четыре сотни км на Сахалин. Ну и рано или поздно взгляд должен был подняться выше по глобусу, и ... Порочное кольцо было разорвано! Будем воплощать вековую мечту. Сахалин-Курилы-Камчатка. Страшно интересно, получается, хотя и просто страшно тоже… Дима, выслушав речь, окончившуюся словом «Камчатка», поднял глаза от карты, и во взгляде его можно было прочесть: «…Павлины, говоришь?...».
То, что мы не первые на пути из варяг в камчадалы через Курилы я узнал из-под гика прямо перед отъездом, 2 августа. Даже дочитывал уже в самолёте. Что ж, справедливо, что плавание в залаперузье продолжил Илья Лукомский, близкий друг Александра Беликова. И просто психологически грело, что есть ещё родственные души, кинувшиеся в этот омут. Интересно, а сколько вообще людей воображало себе пройти таким путём? Собирались, паковались и всячески улучшались самозабвенно. После очередного перенесения срока отплытия капитан заявил, что «лучшее, это не только враг хорошего, лучшее вообще надо запретить!»
Собирались, паковались и всячески улучшались самозабвенно. После очередного перенесения срока отплытия капитан заявил, что «лучшее, это не только враг хорошего, лучшее вообще надо запретить!»
7 августа, рано утром вышли из Анивы. Тепло, влажно, солнца всё меньше. Волна не ощутима, ветер переменный, так дошли до Корсакова, послушали эфир, не спросят ли погранцы: «Ты кто?». Поорали, проходя рядом, командам кораблей на рейде (уж не помню, что спросить хотели). Электромагнитный и акустический диапазоны молчали...И что-то расхотелось отмечать отход, лазить тут в воскресенье, всем мешаться… А как тут без отхода ходят? Короче, Корсаков миновали с его сетями в прямом и переносном смысле. Отошли в лучший мир без бумаг.
Вы считаете нас легкомысленными?
Надумали еще переночевать на Сахалине перед прыжком на Кунашир. Кунамунашир на правильном айнском языке. Протяженная медвежья земля. Куна — медведь, а шир — ностратический корень, вполне себе родственный тому, что в слове «широкий». Пристали к Сахалину снова, где-то между Муравьёво и Новиково, вблизи вагончиков рыбаков — рыбы купить. Рыбы нам не дали, смотрели недобро, как мы потом предположили, приняли нас за что-то вроде рыбнадзора. Такое и после ещё случалось. Экспедиция, блин!
Не ранним утром выкатили корабль в море и ушли в далёкий переход, «в неизвестность от забот». Поотрабатывали подбирание упавшего за борт в тёплой воде.
К сумеркам были у маяков мыса Анива, а дальше нас укрыл туман. Мотор тихо булькал, экономя бензин, и вдруг я увидел наш светящийся след, исчезающий в белёсой тьме. В книжках читал, живьём видел впервые и эмоции вызывает неординарные. Светящиеся организмы довольно крупные, около 1мм, иногда видно как они отскакивают, врезавшись в руль. А света столько, что перья рулей видно во всю длину.
Периодически светились и разные корабли, добавляя к топовому огню то красный то зелёный а то и оба, напрягая рулевого, если зелёный он видел левее красного.
Вода в море 23-25 град, периодический дождь чуть меньшей температуры, туман — тепло и сыро. Очень. В рубке спальник уже можно выжимать. Волнения не видно, но оно есть, около метра. Вахты не назначали, общего энтузиазма хватало рулить кто сколько может, или составлять компанию рулевому, сидя у рубки подвахтенным.
Утром 9-го раздуло до барашков, поставили полный грот и штормовой стаксель (бейдевинд), потом рабочий стаксель, потом ещё и кливер. Потом всё — штиль и бензиновый ветер. Во вторую ночь ушли, неся грот в слабый бейдевинд и подрабатывая мотором на самых малых. Средняя скорость 8. Подсчитанный после расход за всю ночь около 1л. на 20км. Очень радовались. Но на полной мощности, использовавшейся для заходов против чумовой горной или при вырывании из ботвы, двигатель жрал неимоверно. Даже измерять грустно, бак (12л) можно было извести и на 15км. Бензина за все 2100 км по генеральному курсу сожгли 115л. Как ни странно, в этих стрёмных ветреных местах и штилей тоже достаточно.
По ряду объективно-субъективных причин мы пропустили подряд два сеанса спутниковой связи. Эмоции наших абонентов за это время хорошо передаёт первый же трогательный ответ на наше уточнение погоды: «АГА! ЖИВЫ, ССУКИ!»
Этот переход с Сахалина планировался как «неизбежное зло», четыре сотни пугающих и опасных километров, а оказался чем-то совсем иным, несущим эмоциональный заряд такой силы, какая помнится потом как неотъемлемая часть всего путешествия. Попасть иным образом на Курилы уже представлялось потерей (из Южно-Сахалинска пароходом «Игорь Фарахутдинов» или самолётиком — божьим одуванчиком. И то и другое перемещается в пространстве чуть ли не хуже нас, но тоже в полном слиянии с природой).
И вот, ранним утром 10 августа мы находимся в 65 км от Кунашира.
Туман начинает подсвечиваться солнцем, видимость растёт, мы замечаем впереди стайку ломаных досок. Дима ехидствует, что-де лесовоз утонул, а через несколько минут из тумана появляется в 20 м слева по курсу буёк с жёлтым флажком. Может правда, что-то утонуло?
Туман редеет и вот он, момент из литературы! — слабо видимый контур вулкана Тятя (как не удивительно, по-айнски – отец), довольно-таки высоко над горизонтом!
Господи, Курилы! Как же мы все дружно орали «Земля!» и всего-то 40 часов как расстались с Сахалином, а вот всё же... Остров потихонечку рос, туман уходил, мы смотрели кино... Для начала, пара касаток продемонстрировала местные приёмы рыбной ловли, потом стала видна растительность на склонах вулкана, это должно быть бамбук обвитый виноградом! Или баобабы обвитые бамбуком... А рядом, чуть выше, недвусмысленные пятна снега. Потом большой, видимый издалека водопад, падающий в Охотское море!
Вблизи этого водопада мы, в конце концов, и ступили на землю Курил. Метров 10 вода отвесно падала прямо в рыбу. Всё, значит правда, наверное, здесь так везде!
В соседней бухточке разошлись левыми бортами с моржом (ну, с сивучём, конечно), а на берегу разглядели хижину и тут же рядом разглядели медведя.
Пришёл проверять, нет ли в большом ручье рыбы. Рыбы не было. А до водопада с рыбой километра два. Лень топать?
На хижине табличка: «Кордон Нелюдимый». Точно, людей на Кунашире, к северу от Тяти мы не встретили. Да всё просто объясняется. Закрытых бухт нет, те, что на карте обозначены бухтами, по видимому, носят имена мореплавателей, угробивших здесь свои корабли. И все они сильно напоминают просто слегка изогнутый навальный берег. А дороги, указанные на 500 метровке, ближе к горам, давно не используются даже медведями и полностью заросли бамбуком. Вообще-то по табличкам, кое-где торчащим на берегу, понятно, что здесь заповедник. Передвижение по острову в плоской восточной части возможно по редким вездеходным следам или медвежьим тропам в шеломайнике. Такое подобие просеки в бурьяне.
Ошеломлённые впечатлениями первого курильского дня, мы, наконец, задумались о пристанище. Единственный очевидный вариант — попробовать зайти в речку Длинная через песчаный бар, не понравился. Выше устья начиналось озеро с берегами из болота и вообще не живописно. Погода хорошая, а не поискать ли что-нибудь получше? Хотя картплоттер ничего такого не обещал. Погода перестала быть хорошей, как только мы приблизились к исследуемому берегу на 500 м. Дунула настоящая байкальская горная! (Как её описывают). Отжимной штормовой ветер застал нас на мелководье, к счастью, с ровным хоть и скальным дном. Даже рули - только на половину, едва пробились, ревя мотором, к берегу через пену. Берег крутоват, ветер свистит, дуя сверху, день надумал кончаться. Прибоя нет никакого, но понятно, что так будет не всегда. Вера в свои силы по вытаскиванию корабля в гору ещё не появилась, и мы отвалили по ветру, слегка задев рулями синее скальное дно. Обострившаяся интуиция помогла вскоре обнаружить во внешне бесперспективном участке берега замечательное место, вполне укрытое от прибоя мелями и достаточно удобное для выкатывания лодки далеко вверх.
Там, у завалов плавника, в потёмках мы, наконец, в полной мере насладились сушей. Вскоре к нам пришла лиса, сначала заглянула в ближайший ручей — рыбы нет, имеется в виду сплошного слоя рыбы, типа сунул лапу и рыбалка закончена, отдельные крупные рыбины утром виднелись прямо у впадения ручья в море. Потом внимание лисы переключилось на нас, как на потенциальный источник еды номер 2. Вскоре появилась вторая лиса, первой это не понравилось и они устроили показательную драку за нашу любовь прямо около костра.
Утром обнаружился прибой, который до лодки не доставал, но на старте проблем добавил. Утро туманное перешло в солнечное с ветром, вполне яхтенное, но у нас в спутниковом телефоне нарисовался первый грустный прогноз. Цепочка привычных погодных параметров неожиданно начиналась четырьмя заглавными буквами «ЖОПА». То есть, наш синоптик Оля сомневалась, что увидев ветер в 50 узлов и волну 3,5м с коротким периодом мы сразу поймём, что к чему и написала вывод впереди. Может и права была. Попадая потом в похожие обстоятельства и выяснив, что они нас не убивают, мы к прогнозам без комментариев начали относиться спокойно. Так или иначе, хорошо бы сегодня куда-то спрятаться. Ветер предполагался с северо-запада, и решено было укрыться за Кунаширом. Здравствуй, Тихий океан! Путь лежал через знаменитый пролив Екатерины, разделяющий Кунашир и Итуруп. Знаменитый своей погодой, сулоями и рифами. Температура воды в проливе на пятнадцати километрах изменилась с 23 градусов со стороны Охотского моря до 10,5 в Тихом Океане. Но погода стояла тихая, мы даже решились срезать насквозь гряду рифов Моржовых с торжественными фонтанами брызг, под недовольный ор оных моржей, или кто они там. Клыки, вообще-то имеются.
Миновали островок Пико (неужели греческое «Пико»?)
В Тихом океане обнаружилась, причём как-то не сразу, пологая океанская волна и штиль. Измерения скорости стали носить ярко выраженную зависимость от фазы подъёма – спуска, на волну или с волны. Секунд 15 скорость падает чуть не до нуля, а потом столько же растёт до вполне приличных величин.
Так двигаясь вдоль восточного берега Кунашира добрались до большого открытого, к сожалению, залива Спокойствия.
Укрытие от прибоя предполагалось мелями и рифами посерёдке. Мы, собственно, размышляли, собираясь осмотреть берег и пройти подальше, там находилась более симпатичная бухта. Всё получилось иначе. Песчаный берег стремительно приблизился, а штиль с северо-востока превратился в 6 баллов, но с юго-востока, со шквалами. Стало видно прибой и оказалось, что он, почему то, не обращает внимания на мели и рифы, а лупит, будто их и вовсе нет. Рулевой зачарованный этим зрелищем двигался вдоль берега в бейдевинд и нашёл, в конце концов, мель достойную поломки шверта. На обратном ходе волны воткнулись в песок. Бейдевинд вынужденно, пока заводился мотор, сменился фордаком, шверт в виде многих кусочков метался где-то между баллонами, совсем рядом бесились прибойные валы... Нашлось-таки место чуть получше, чем вся остальная чума.
Там и выбросились на довольно крутой пляж, скорее склон. Могучий прибой помог загнать лодку повыше, ничего больше не сломав. Приехали. Без шверта хреново, конечно, но у нас с собой было… . В смысле запасной шверт. Брат близнец сломанного.
Так или иначе, жизнь наша устроилась: мы на горячем чёрном песке юго-восточного берега Кунашира, рядом живописные озёра, загадочные леса, вне досягаемости циклона и прибоя с северо-запада, медведи и люди нами не интересуются. Только слепни и комары. Разными составами расходимся в разные стороны, и получается одинаково недалеко.
Местную растительность не всякий медведь проломит, берег даже в отлив усложнён мощными скальными прижимами. Прилив, кстати, в этих местах и в это время был один раз в сутки. На дороге, японской, судя по форме и древности столбов, кое-где уцелевших, рос толстенный бамбук. Два, отмеченных на карте ручья, оказались высохшими, хотя снежники на склонах гор виднелись. То есть и с пресной водой при удалении от озёр всё не просто.
К 14 августа мы дозрели для продолжения путешествия с новыми силами и швертом. Отмечен исторический казус, что шкипер на вопрос «А далеко ли до Шикотана?» не глядя никуда, кроме синего в данный момент неба выдал «да километров тридцать, на вид». Это сильно подняло боевой дух экипажа, залезать далеко на суровый юг было боязно. Картплотер развеял полезную иллюзию уже в океане. 59 км. Чёрт, с определением расстояний в этих местах не тривиально. То не видно ничего, кроме белой простыни, то видишь далеко за горизонт. Где-то читал, что можно увидеть вулкан Алаид (2300м, высшая точка Курил) с материка. Это же километров 900!
Стартовали в прибой, другого состояния тихоокеанского бережка мы ещё не наблюдали. Не очень складно, с третьего раза, но без потерь и с возросшим опытом. Без ухищрений. Двое держат лодку носами против волны, один заводит мотор, одна помогает всем, потом все стремятся на борт, одновременно не попадая под винт. Саша Брискин довольно долго плыл за лодкой всего лишь потому, что снасть для вылезания шкипер приладил не с той стороны. Замёрз серьёзно.
Всю дорогу шли в крутой бейдевинд почти по курсу, (волна 1,5м ветер 2-3 м/с, холодный туман, посерёдке дохнуло снегом!), переход был не быстрый.
Перед рассветом завели мотор и приготовились к первому ночному заходу в бухту по приборам. Можно было поболтаться в южнокурилиском проливе до света, но... Зыбь пришла откуда-то вполне океанская, ближе к берегу метра три, корабли, с которыми расходились, иногда полностью исчезали за волной, а значит нас им вообще никогда не видно, да и наелись мы океанской холодрыги. А с жутковатого берега веяло теплом. В общем, наладонник превращался в картплоттер при моём участии, и он, пока, не врал. Какое-то привидение, похожее на скалу с названием «Трезубец», начало проступать над чёрным туманом, и мы рискнули найти в скальной невидимой стене стометровую щель входа с мелью и рифом.
Всё-таки это всегда удивляет — внезапное исчезновение волны, холода, тумана и даже темноты. Торжественно прокатились мимо понижающихся скальных стен, пошли зелёные холмы с хвойным лесом, лужайки... Нуль переход.
Обследовали фьорд в поисках наилучшей стоянки, повернули обратно и увидели мужика на надувнушке, гребущего от нас прямо в камыши, а потом и по камышам с диким хрустом. Я так не смогу даже при риске навала на морскую мину.
Потом мы всё же познакомились. Опять нас приняли из-за странного вида и бесшумного двигателя за какой-то суперрыбчека. Дядя долго ещё на нас косился и даже выпивал как-то нерешительно, хотя и вытащил прямо при нас с пол-лодки крабов нам в подарок.
А как может выглядеть настоящий рыбнадзор здесь, похоже, никто не знает. Подтянулся ещё местный народ, с баками для варки и даже дровами, хотя этого добра тут как крабов. Налили тихоокеанской водицы и ещё её посолили! Вскипятили и туда отправились крабы. Обратно они вышли минут через 10 красными и вкусными.
Крабы двух слаборазличимых видов, большие, с толстыми мясистыми ногами и относительно небольшими клешнями. И их очень много, а наедаешься уже одним. Ну, двумя. А дальше только с водкой напополам. Народу на Шикотане немного, местные говорят, что тысяч 5, размещены в двух городках — Крабозаводске и Малокурильске. Соединены дорогой километров в пять. Остров сильно отличается от островов большой гряды. Есть большие фьорды, нет больших гор, скорее холмы с приятным хвойным лесом.
Бухта Отрадная, куда мы зашли, лет 25 назад была тёплой, местные теплолюбивые жители там купались, сейчас же вода всего 10 градусов. Перемена произошла внезапно, после землетрясения. Очень похоже на землю Санникова!
Пограничный режим, по рассказам, необычайно мягкий. Нас, кстати, ни по рации, ни живьём не беспокоили. Ну а сами мы – образец тактичного молчания.
Хотелось заглянуть на восточное побережье, там много небольших островов и совершенно дикие места, но мы уже спешили обратно в тёплое Охотское море.
Вышли вечером. Курс на пролив Екатерины, бейдевинд, 5-6 м/с, темно и пасмурно, волнение — уже привычные метра полтора, редко больше. Но к середине ночи всё разгулялось. Волн мы уже не видели, ветер гудел в снастях, штормовой стаксель и две полки рифов позволяли идти в полный бейдевинд по курсу, со скоростью, приближающейся к 20 км/ч. И тут мы, видимо (совершенно невидимо), въехали в сулой. Лодка изобразила с десяток прыжков по волнам, сломала шверт и устремилась боком в сторону неразличимого Кунашира. Далее под мотором, опять с обломками шверта под палубой. Рулёжка была очень тяжелой, под стать настроению. Волнение подутихло только к утру, а Итуруп, вдоль которого давно шли, выглянул вообще лишь к середине дня.
Стало пробиваться солнышко, в дальнейшем существовании стал проглядывать смысл. Попытались доесть ножки крабов, но макароны, несомненно, вкуснее. Побросали ножки рыбам, пусть у них тоже будет праздник.
Охотское море показалось необычайно тихим.
Подошли к Курильску ближе к вечеру 17 августа, обнаружили месиво из стационарных сетей, всё вокруг в тросах и поплавках, расставленных с непостижимой для нас логикой. Пробились и приткнулись к некоему открытому бережку с милитаризированным пейзажем недалеко (в километре) от устья Курилки. Пейзаж вокруг должен быть Курильском. Дима отправился на разведку и был мордой об капот арестован местной милицией, устроившей охоту на узбеков! Ни хрена себе узбек со спутникоой связью и рацией! «…Где в пасти эстрады туркмен в тюбетейке на скрипке играл Дебюсси...». Мы всё это флегматично переварили, нас, может, слегка и удивила бы летающая тарелка с экипажем из пингвинов... А узбеки, милиция и бред за гранью сюрреализма — это из прошлой привычной жизни. Попытались перейти в лучший, в смысле стоянки, мир.
Темень кромешная, запутались в сетях, чудом вернулись обратно. Легли спать, кто на лодке, кто на земле. Лодка была причалена в метре от троса, уходящего в море с целью лова рыбы и являвшегося серьёзным навигационным препятствием. Прибоя тут не должно быть, мели и многокилометровые сети. И некоторое время не было. Но утром мы проснулись на лодке по другую сторону от троса и слегка плавая. Водка не причём. Я довольно долго разглядывал наше положение и вспоминал предыдущее. После истории с Димой это было ещё одно подтверждение, что тут всё не просто. Нам надо было переставиться в устье Курилки, куда нас определило ФСБ, что мы по свету и выполнили, никуда больше не въехав и никуда не попав. После столь бурной встречи отношения с властями сложились просто идиллические. Видимо они потренеровались в гостеприимстве на Котоярви и мы попали на продолжение банкета.
В Курильске у нас пересменок. Двоих надо отправить в ЮжноСахалинск и соответственно, двое должны добраться до нас. Хоть тушкой, хоть чучелом... Помнится, промелькнуло в грустных обсуждениях планов под икру с водкой (довольно долго не было сообщений от наших новых участников, как они там), что, коли уж останемся вдвоём — на Камчатку не пойдём точно. Не потянем. Даже плыть своим ходом обратно на Сахалин робели. Сдохнем на вахтах. Ну, до Урупа вполне дойдём днями, а вот даже и Семушир виделся в немыслемой дали, типа, в другом океане.
Саша с Наташей поселились около аэродрома, что бы увеличить свои шансы на улёт. Никто ничего не мог пообещать, в том числе и погода. Корабля не видать.
Первая часть путешествия, собственно исходная экспедиция, закончилась. Местный народ дивился, как же всё это перенесла наша замечательная Наташа? А не так уж и плохо у нас на корабле жилось. Ну и Дима регулярно повторял одну и ту же шуточку, мол, вернуться назад никто не обещал. Это оказывало влияние на представления о комфорте. Ну и, всё же, это тёплая часть маршрута, мы даже отопитель по прямому назначению ещё не использовали. И половина одёжек, если и намокла, то по разгильдяйству, поскольку не надевалась. Вот дальше отсюда море быстро холодело, а океан уже был жидким морозильником.
И вообще, команда у нас кремень.
Чапаев стоит на песчаном пляже, на левом берегу речки Курилки, метрах в ста от устья. Рядом много чего ржавого, в частности полузанесённая песком гусеница непривычного вида, видать от японского танка. Не японские гусеницы, поновее, тоже присутствуют. Недалеко местное фундаментальное рыболовное приспособление для черпания рыбы из реки.
В реке виднеются килограммовые рыбёшки, на берегу — охранники Гидростроя, которому принадлежат места, где водится рыба и, похоже, всё, включая шкуры неубитых медведей. Если хотим поймать рыбку, спрашиваем разрешения у охранника. Местные ловят, когда охрана спит. Тут же хижина гидростроевского туалета. Починил в нём замок. Хорошая питьевая вода в ручье между рыболовным монстром и автомобильным мостом. Ближайшие магазины, и продуктовые и хозяйственные, на соседней горе, туда ведёт длинная лестница.
Приехать в Курильск примерно так же сложно, как и уехать. Я думал, что трудности у самолётов, и, в основном, с посадкой. Нет, и взлетается им как-то не очень. А пароходик вообще стремается соваться в Тихий океан, на побережье которого находится порт Курильска, и разгружается со стороны Охотского моря, просто стоя в нём невдалеке, без всякого порта. Людей и грузы возят плашкоуты. Часов пять. Что мешает пароходу ходить более регулярно мне неизвестно, наверное, и погода тоже.
Мы оказались окружены всяческой заботой в смысле ремонта, попыток посадки в самолёт, бань и экскурсий, (Итуруп можно с интересом исследовать и целый месяц, а после общения с археологом, хочется минимум год) и даже доставания бензина.
Всё, что здесь ездит, ездит на соляре. Бензин — экзотика. Тоже только в гидрострое. Чинить шверт нас пустили в столярные мастерские. А хотелось бы туда, где побольше железа. Ну, обошлись кровельной оцинковкой, она здесь не 0,55 мм, а потолще, 0,7 наверное. Корпели вдвоём с Димой семь часов. Обогнули обломки шверта в два слоя и стянули болтами. Весом устройство стало напоминать свинцовый киль. Впервые задумался, а не сломается ли теперь швертовая балка?
Пока мы везли в Курильск сломанный шверт № 2, он, плескаясь под палубой, утратил один талреп. Пришлось приобрести китайский легкомысленный талрепчик в хозяйственном магазине. Он быстро приржавел по месту и вполне выдюжил все грядущие приключения.
Сидение в Курилке дало возможность пообщаться со многими весьма интересными людьми. Чапаев был для этого подходящей приманкой. Народ подходил пообщаться, поразглядывать судно, узнать как ходится в этих местах под парусом, как с пограничниками, а чаще и просто пожаловаться на неправильности жизни и обобщенный «гидрострой». Через некоторое время начал вспоминаться Хлестаков.
Вскоре охранник гидростроя, здоровенный шварцнейгер с Сахалина, обнаружил возможность заняться чем-то полезным и, на общественных началах, взялся охранять наш корабль. Поклонники воровской романтики с берега исчезли (милые крошки, им же спининг стянуть охота, ну или якорь), на пляж около Чапаева допускались только юные девахи в купальниках для разжигания боевого духа двух оставшихся просоленных обмороков. И когда, поплескавшись рядом с забытой нами блесной, они мокрые топали в метре от боевой рубки, всё становилось на свои места: мы тут, потому, что нужно убить дракона или раздолбать хотя бы мельницу. Или фукусиму. Снимков нет, а то вы все ломанёте в устье Курилки.
Сергей Чехлов («Ёрш», спасибо ему за участие!) принёс распечатку новостей из под гика про Котоярви, про Чирпоев и Броутона. Вона где! А у нас всё пересменок никак не кончится. К тому же узнали, что дальше нас будет никак не больше трёх. Один участник так не смог кинуться в омут.
И, наконец, всё сдвинулось. Саше с Наташей, уже жившим в местном аэропорту, удалось благополучно улететь на Сахалин. А к нам приехал пароходик и привёз Сашу Чеботарёва, директора Сибката, наблюдать изнутри, как достойно ведёт себя детище его фирмы в мировом океане.
С собою он привёз пузатый генакер и новый шверт, оклеенный стеклопластиком (N4 в нашей иерархии швертов).
Проводы были хотя и экспромтом, но впечатляющие. Провожали: глава ФСБ Роман, начальник погранслужбы, даже мэр заглянул к нам на пляж. Водку, правда, не пил.
От Романа получили в подарок 20л бензина и морскую радиостанцию (наша заплесневела и работала только на приём), но, как выяснилось потом, работать в рассоле и эта новая чего-то не пожелала.
К концу 20-го августа привычно отчалили в ночь. «Сарафанная почта Курильска» сообщила, что мы можем встретиться с катамараном сахалинского клуба «Бумеранг», 28 сибкат, на котором народ ходит вокруг Итурупа. К сожалению, не состоялось, в потёмках особо не повстречаешься, да и шли ли они ночью…
Дул слабый попутняк, Саша воздвиг генакер (нечастое в этих местах событие, нам бы ещё одну полку рифов…), и, хотя меня грызла какая-то подцепленная на берегу холера, почувствовалось, что жизнь налаживается. Пятидесятый год моей жизни заканчивался сегодня под красивым парусом у красивейших берегов, своей вулканической суровостью сносивших голову в область поэзии...
Наутро пришли к устью речки Славной, по местным меркам судоходной, т.е. войти в неё могли не только мы или, скажем, утки, но и рыбацкий баркас.
Выше по реке виднелось уже знакомое рыбоподъёмное чудище и какие то строения. Ветер, как и положено в горной местности, отвальный, нарастающий по мере нашего приближения к устью. Природа почуяла, что мы хотим вторгнуться в пресную воду и погнала нас обратно. Песчаный бар перепрыгнули с красивой волной. Мерещились сложности, договаривался со всеми о порядке манёвров во время захода, а получилось совсем наоборот, но всё равно легко зашли и причалили недалеко от рыбацкого становища. Симпатичная пустыня с дровами, светит солнце, Чапаев легко выкатился на пологий бережок. Мне 51 год.
К нам заглянул рыбак Сергей. Совершенно превосходный человек. Из тех, с кем можно часами в удовольствие болтать, если делать нечего (а хоть бы и есть чего...). Вообще люди на Курилах, там, где они есть, удивляют уровнем интеллекта. Это не комплимент.
Как-то тут всё исторически сложилось нужным образом. Или природа так человеков усовершенствует. Тогда понятно, почему японцы полторы тысячи лет не могли согнать айнов с Хоккайдо и Курил.
Улучшили на лодке всё, что могли, вселили малый рундук-обогреватель в рубку. Уже хочется тепла. Починил топовый огонь и тоже топовую ёмкость.
Ну что ж, попрощались с Итурупом, впереди Уруп, между ними пролив Фриза. Второй и последний незамерзающий курильский пролив. Ну, нам в него не надо, пройдём рядом, хотя какие- то неспокойные мурашки грызут. Опять вечер, дует горная, летит песок — этакий самум. Вылетели из реки, как надувная пробка, вращаясь вокруг мачты, поскольку рули ещё берегли и не тыкали ими в дно раньше времени. Потом, впрочем, беречь перестали, поверив в их неубиваемость, и долбали сильно.
Укатились в море на 5км, померил ветер: 17 узлов. Некоторое противоречие с прогнозом. Должно быть вдвое тише, а до 17-20 разойтись сильно позже. Мелкие волны с барашками, но мы ещё под прикрытием оконечности Итурупа, дальше, конечно, будет серьёзнее и в первую половину ночи обычно раздувает посильнее.
Далее получился день сурка. Вернее вечер и не сурка, а шверта. Итак, повторяем: капитан спит, курс бейдевинд, ветер дует по нарастающей, паруса зарифлены уже на две полки, команда радуется большим ходам по генеральному курсу, вдруг, «откуда ни возьмись» густая, высокая волна, а самые высокие, пирамидальные волны, шастают поперёк остальных. Короче капитана разбудили, шверт №3 сломали, два слоя оцинковки не помогли. Как и в прошлый раз, поломке предшествовали около десятка сильных ударов, связанных, как мне представляется, с приводнением корабля после прыжка. Перелётов воды через рубку и больших кренов не было. Скорости, с течением времени очевидцами вспоминаются всё большие, но за 20 км/ч точно.
Про высоту волны никаких объективных данных, по ощущениям, регулярная — метра полтора, в сулое примерно на метр больше, отдельные пирамидальные, различимые даже в сумерках — ещё больше (нашёл в прогнозе на это место и время — ветровая волна 1,7м). День сурка перешел в ночь, сломанный шверт был подвязан, насколько возможно в этих условиях и всё равно, рулёжка оставалась тяжелой. Паруса убрали, завели мотор и мысленно попрощались с прорвой бензина. Пошёл дождь. На этом катаклизмы исчерпались. Часа через 4 дошли до волновой тени от Урупа и в нашем существовании появились симпатичные оттенки. На рассвете нашли пристанище за прибрежным архипелагом с названием Краб. Бухта «Незабвенная». Здесь же познакомились с неприятными плавучими водорослями, типа стометровая верёвка.
Причалили возле устья реки в очень красивом месте, за архипелагом. (А чуть подальше был мыс Предчувствий. Топонимы тут согласуются с нашими приключениями). А вот сама река напоминала несимпатичный ров, хотя и названа Кама. Она периодически меняла цвет от прозрачного до красного, в зависимости от того, что там размоют в верховьях дожди. На берегу Саша исследовал балок то ли геологов, то ли археологов с баней. Погода стояла приличная, и в балок вселяться не хотелось, а вот помыться в бане было очень приятно!
Опять замена шверта, борьба с электричеством и всяческие улучшения. Подкармливали лис жареной рыбой, птицы пытались съесть аккумуляторы — проклевали дырку в крышке герметичной пластиковой коробки. После дождя, соответственно, всё промокло и разрядилось.
Добавили новому шверту подобие полувант для большей уверенности, и из обломков старого родился запасной шверт, уменьшенный на треть и с изменённой подвеской, на нём написали маркером номер 5 и сфотографировали. Шаманство сработало: швертов больше не ломали.
Руководителя экспедиции догрызала «капитанская холера». Дима, к тому же, сыроед, даром, что наш кок. Но есть сырым было уже мало что. Банку мёда упёрли чайки, обилия ягод мы пока не наблюдали. Всякие семечки осточертели. То есть ему ещё и голодно было. В последнюю ночь погода загнулась совсем. Дождь в виде водопада загасил костёр из брёвен. Дима, размышляя в довольно больном состоянии, идти ли ночевать в балок, или спать в рубке, уснул около остатков костра и промок в корягу при ночном повторении потопа. Едва спасся забравшись в рубку в гости к обогревателю. Глинистая дорожка в хижину, где дрыхли мы с Сашей была уже сильно проблематична из-за потёмок с ливнем. (Там ещё и переправиться через речку надо, а она была способна неслабо разливаться). Такие вот сухопутные приключения...
Рано утром (я встал в 5, уж не помню, почему решили так рано) стремительно расстались с Урупом. Теперь вот очень хочется глянуть, что же там за раскопки вели археологи?
Погода отдыхала после своих предыдущих выходок и куталась в туман. В полном молоке миновали остров Уруп и пролив Уруп. Без приключений.
Оказавшись на рассвете вплотную к Брату Чирпоя, с охотской стороны не видели ничего. Не увидели и пролива между братьями. Тут проступили было чирпойские скалы, но нас тут же отогнала страшная водоросль.
Остров кончался полуостровом Лапка, огибали его с севера что бы зайти в большую бухту Песчаная, когда туман расслоился и мы начали смотреть кино под названием то ли «Рождение земли», то ли «Конец вселенной». Причалились на берег с лёгким прибоем (вредная водоросль всё же ощутимо гасит прибой), вытащились и начали радоваться новому твёрдому миру.
Я ринулся к предполагаемому устью речки. Карта её уверенно изображала. Глазами было видно, где бы это устье могло бы быть. Но его нет. Было постепенно крутеющее сухое русло, сначала заросшее непроходимым ольховником (ольховник всегда непроходимый), а повыше голое скальное корыто, 2-3 метра шириной. Быстро здесь всё меняется. Забрался на несколько сот метров, всё мерещилась какая-никакая лужа в выполаживаниях. Попались несколько грибов, вариации на тему подберёзовый и много крупных красных ягод, названия которых я не знаю до сих пор, но обнаружил очень похожие в магазинной квашеной капусте «по московски». (Во мы, москали даём!) Была и шикша, она же вереника, она же водяника. У нас и на Кавказе она мелкая и безвкусная, водянистая, чёрного цвета, на Белом море она бывает крупная и появляется приятный привкус, здесь ещё крупнее и вкуснее. И много. Но всё равно, воду-то надо добыть. Устроили послеобеденную экспедицию к указанному на карте озеру. 2 км пути оказались нетривиальными. Вначале нашли тропу участников экспедиции Котоярви, наверное, шедших на вулкан. Вскоре пути наши расходились. Мы взобрались на плато «восковых фигур», мертвецки синего цвета, моделями при их изготовлении служили динозавры в конвульсиях.
Вскоре выяснилось, что между фигурами находятся ещё и вертикальные входы в преисподнюю, прикрытые веточками. Когда я провалился в одну, долетел до сужения и вылез затем обратно, веточки за минуту опять затянули вход. Начали бояться подобных штук, но всё равно несколько раз находили такие же ловушки. В общем, читайте «Пикник на обочине», между двумя холмами не соваться...
Ягод была прорва, нажимали на шикшу, путь к озеру затянулся. Мы миновали одно плато жути, влезли во второе, ещё более рассечённое.
Картплоттер сказал, что мы на берегу озера... Ничего похожего даже на место для высохшей лужи на видимые километры вокруг представить невозможно! Через два шага за выступ окаменевшего чудовища я посмотрел под ноги и сначала подумал, что вижу с обрыва узкий залив, но это и было озеро.
В двадцати метрах под ногами. Склон крутой и предполагал спуск с использованием рук, высокой ботвы, а лучше бы верёвки. Воду достали. Дно сильно илистое, но вода чистая, прозрачная без осадка. Других источников пресной воды на архипелаге похоже нет. Видели след, намятый в траве, ведущий с горы к озеру.
Обратный путь опять был осложнён ягодами, а потом и вездесущими туманами. Среди чудищ попался один гриб, классический подосиновик. Поковырялся во мху и нашёл карликовую осину. После поедания ягод Дима начал оживать на глазах, и такое ощущение, что, когда подошли к лодке, был совсем здоров. Мелькнула ехидная мысль, что вот, классические верования позволяют любые попустительства на счёт еды, коль ты в пути, а современные взгляды на правильную жизнь требуют значительно больших жертв и силы воли…
День Чирпоя закончился, мы столкнули лодку в залив и в потёмках отправились пересекать пролив Буссоль. «... и карт не мусолим и ночи без сна... по нашей буссоли приходит весна...». Совсем не помню про что же песня, но сейчас она звучит в голове совершенно без моего участия. «Буссоль» преодолелась с подрабатыванием мотором при попутном штиле. Тихоокеанская зыбь нам тоже не препятствовала. Иногда шёл слабый дождь из тумана, но доставал не сильно. Вблизи Симушира обнаружили море плавающей травы, сытых, едва летающих тупиков, а потом ещё и сивучей, когда по досадной ошибке забурились в эту траву чуть не до берега. Сивучи, включились как ревуны на маяках и не дали нам ступить на Семушир раньше времени. Орут громко, громче тихоокеанского прибоя. Незадолго до погружения в ботву нас обследовала касатка.
Погрозила плавником и растворилась в тумане. Когда окончательно вернулись в любимое Охотское море погода и ветер дружно начали улучшаться. Появился генакер и фотоаппараты.
Семушир весь в туманную полосочку дразнил целый день своими пейзажами, но мы уже целенаправленно стремились к северо-восточной оконечности, бухте Броутона. Вулканическая кальдера, залитая через узкий пролом морем, с брошенным в 2004 году посёлком подводников.
А почему брошенным? Радиационая катастрофа?
У нас было чем померить радиацию, но сначала туда надо попасть.
Красивый закат вечера сменился ветреной дождливой ночью на последних километрах от цели - входа в пролив кальдеры, стометровые ворота с мелью и рифом посерёдке. И главное — плавучие водоросли! Те самые бурые веревки, которые нас уже ловили.
Вся драма захода развивалась в сотне метрах от входа, в темноте, под дождём. Ветер и течение встречные. Тут мы встретили траву, сразу повсюду и много. Она ждала нас, уложившись густыми лабиринтами и хищно блестела в свете фонарей. Даже прибой её боялся. Ревмя ревя мотором, вырвались на волю и попытались проломиться у берега, сначала у одного потом у другого. В общем-то уже было ясно, что ничего не получится, но очень хотелось внутрь. Вот же, даже сквозь ночную непогоду проступают очертания входа, за ним — счастье, а здесь мешает какой-то сим-сим... Выскочил из рубки, размахивая плоттером без чехла под дождём. Прибор сказал «спокойной ночи» и стих.
Пришлось включить мозги. Мозги сказали, что так и должно быть, надо вставать на якорь и спать. После остановки мотора сквозь звуки непогоды стал слышен прибой, плоттер, прежде чем промокнуть сказал, что до скал метров двести. Прибой звучал как раз примерно на столько. Правда, мы совершили ещё несколько манёвров... В общем, наша первая ночёвка на якоре. Якорь нашёл дно на 15-18 метрах и взял. Для пущей уверенности воткнули шверт в траву.
Утром было на что посмотреть. Мы на практически чистой воде, метрах в 50 от красивых скал. Прибой совсем небольшой, водоросли убивают волну, отлично виден вход совсем рядом, правда, водоросли всё же мешают, но их можно обойти. Якорь сказал, что ему и здесь хорошо. Натянули полиспаст и честно поупирались, пока не лопнула оплётка якорного каната. Лодка, к этому моменту, уже постепенно погружалась носами в воду.
Под мотором прошли неплотный лабиринт травы и оказались в заливе Кратерный.
Впереди ждала зона сталкеров. Я, в общем-то, спокойно относился к предстоящей экскурсии, военных городков я повидал много, все они одинаково печальны, а отсутствие обитателей их не должно портить нисколько. В таком состоянии я и вступил на берег возле пирсов. И тут началась та самая захватывающая чертовщина, которая заставляет человеков подолгу размышлять о всяких пустяках, типа кто мы и нахрена мы…
На бугорке в отдалении стоял ржавый, непривычного вида экскаватор. Ну и …? Тут в голове полыхнуло из «Пикника на обочине»: «Счастье для всех, бесплатно, пусть никто не уйдёт обиженным!»
Я вспомнил про Золотой Шар, почувствовал озноб, хмыкнул и отправился к близлежащему строению котельной. Тут уже началось всё по «Сталкеру» Тарковского. С высокого потолка капали струйки воды (дождя не было), всё было странно покорёжено, но висели неразбитые лампочки, капли стучались в кафельный пол, заросший мхом. Я ждал, что сейчас зазвонит древний телефон и ослепительно вспыхнет лампа… Дима всё кругом обмерил дозиметром - чисто, в Москве фон вдвое, а то и хуже.
Вернулся к экскаватору (собственно, это гусеничный кран), нашёл кувалду, проеденную коррозией таким образом, что на ней образовался рисунок панциря черепахи, начертанный глубочайшими бороздами. Дожди здесь из царской водки? Экскаватор обходить не решился, вдруг, правда, Золотой шар? Вернусь домой и обнаружу воплощение своих потаённых желаний. Ладно, если мешок золота, грустно, но хоть полезно, а если нечто иное, вместо «счастья для всех»? Отправился к гаражам. Помнится, Рэдрик Шухарт описывал гаражи, кругом там ржавая в труху техника, только бензовозы стоят как новые, аж лоснятся.
Так. Среди трухлявых машин стоял гусеничный вездеход, опять-таки необычного вида. Кузов почти рассыпался, а вот гусеницы, катки и вся нижняя часть чистого чёрного цвета, как резиновые. Только это холодный чёрный металл, лишь кое-где микроскопические язвочки ржавчины. Ржаветь он собирается со скоростью египетских пирамид.
Дальше произошла встреча уже с несколько иной литературной отсылкой, хотя «в круге первом» вполне созвучна зоне. Разбитая нечеловеческими усилиями, но всё же, человеческих рук, гнила на солнышке бывшая командно-штабная машина связи. Внутри кунга всё, что касалось раций и проводки было сметено и в этой пустоте одиноко валялись обломки электроакустического шифровального устройства, над которым и трудилась памятная по Солженицыну шарашка. Множество маленьких дюралевых рамок со звучащим стальным язычком внутри. Похоже на варган. Подобрал горстку. Помнится, за потерю такой машинки можно было сложить голову. И не одну.
Мы все разбрелись в разные стороны и бродили, хрустя артефактами. Вокруг зданий росла крупная, водянистая земляника. Совершенно невкусная.
Кстати, с рекой, протекавшей прямо через городок, опять облом. Нету. Толи где-то завернули в трубу, то ли увезли с собой. «...Вместе с тайгой и снегом...». Всё, что я смог добыть из бочажка, тщательно исследованного дозиметром — 5 литров. К счастью, Саша добыл пригодную для питья воду из ржавых бочек. Переночевали на бережке и рано утром покинули этот жутковатый музей. Всё казалось, что над ним летает «жгучий пух»...
29.08.11. Утро. Стартовали из Броутона в спокойную погоду, слушали завораживающий рокот сулоя у мыса Скалистый. Аналогичная картина возникает в Соловецкой салме к западу от входа в монастырскую бухту, которую многие видали, ну здесь побольше и погромче. Хоть и знакомо, и не опасно, но не по себе всё равно.
Видимо похоронная картина, в общем-то, безвредного сулоя спровоцировала напряженность и обсуждения стоит ли идти Тихим океаном или забраться подальше в Охотское море. Проливов-то дальше больше, чем островов. Вот в свежую погоду обсуждений бывает существенно меньше.
Ближайшая цель жизни — Матуа. Илье Лукомскому там бензин оставляли. А у нас чисто платонический заход, передохнуть от холодной солёной воды перед стокилометровым проливом Крузенштерна.
Погрузились в туман и постепенно пересмотрели свои взгляды на более близкий Расшуа с водопадом, горячей ванной и ещё всякими плюсами. Но получили щемящий прогноз, и полезли тут в голову грустные мысли, что в наших многочисленных проливах в пережидании погоды мы столкнёмся с вечностью. Рассуждения о том, что на континенте дела совсем хреновы, и спешить туда до зимы ни к чему, сменились противоположными, что де, если превысить скорость света в воде, время покатится вспять и можно всё успеть.
Нас как раз после штиля нагнал попутный штормяга. Ну, мы и превысили. Проливы щёлкали как орехи, кроме gps и волн ничего не видели. На одной из ночных вахт размышлял, что это за чёрные фигулины в большом количестве порхают за бортом? Методом исключения летучих мышей и рыбок сообразил, что дельфины. Не спится им.
Были у пролива Крузенштерна. Горланил на вахте соответствующую песню Городницкого под шипение и посвистывание: «…когда закипает у борта крутого посола волна…». Прогнозы звереют, реальность пока ничего. Мы тоже, пока, ничего.
Процесс рифления дошёл до рубки. Так и шли под ней, сначала 7-8, вскоре 9-10, потом 12-15км/ч. Ночью разминулись то ли с бревном, из которого торчала ветка, то ли с полуразрушенным деревянным поддоном (удар и скрежет были сложными, а увидеть было ничего невозможно. Команду в рубке разбудило, а для этого нужно что-то серьёзное). Я приготовил (второй раз в жизни) два по 20 м троса замедлять наше стремительное продвижение к невидимой цели, но постепенно процесс начал развиваться в обратном порядке и к середине ночи основные паруса вернулись на место, причём настроенные на бейдевинд.
Остров Анциферова. Это что ж, сюда Анциферов на байдаре доходил? Во давали шкиперы разборных судов 300 лет назад! В малый ледниковый период, между прочим.
Шквалило, вышли звёзды, сразу всем млечным путём. Курс на моей вахте совпадал со световой дорожкой от Венеры. Финал: полный штиль, минут 15 меня несёт течение обратно к Анциферову. Полез заводить мотор, но природа сказала, что ещё рано. Удар шквала был таков, что меня перекинуло через рундук чуть ли не с мотором в руках. Большие горки Парамушира варили погоду к утру. Сварили сначала южный попутняк с переменным «почти солнцем», потом с дождём, перешедшим в дикий ливень, потом, когда заходили в пролив между Парамуширом и Шумшу, парусное плаванье закончилось и мы под мотором ломились против крепкого ветра и течения тоже крепкого, и крепкой травы в Северо-Курильск. Не проломились.
Спрятались в мелкую бухту справа. У бухты был мыс с каменистой косой. При нашем приближении большая часть камней утонула и дала проход, а потом опять всплыла и, щурясь, высматривала какого чёрта носит в такую погоду. Вместе с нами в СевероКурильск рвались мириады птиц, уставали, садились побатальонно на воду и, отдохнув, летели дальше, скрываясь от штормового ветра за гребнями волн. Иногда было видно, что на шквалах некоторых птиц несёт клювом назад, хвостом вперёд. Прям как нас. Высмотрели на бугре машину, в ней местный охотник наблюдал сквозь струи дождя за нашими эволюциями. Когда закончится чума с встречным течением в проливе, он точно не знал, зато мы от прикуривателя подзарядили спутник и спросили Олю расписание движения воды в Севкуре. И что-то наш диалог защемило. То ли «иридиум» по обыкновению долго жевал смс-ку, то ли Оля решила, что пусть лучше в бухте поспят – целее будут. Дальше надо было двигать лодку с отливом от берега, а было уже темно и холодно, и чем темнее и холоднее становилось, тем больше верилось, что приливы двойные, и как раз утром будет полная вода, и Охотское море понесет нас на встречу с Тихим океаном, а пока можно поспать в тёплой рубке, если уж не на суше то на осушке... Ну и осохли.
Проснулись, однако, опять на суше, скатили лодку в остатки Охотского моря и помчались против только начинающегося течения, чуть опоздали, жались к правому берегу вместе с продолжающимся исходом птиц, огибали траву и корабли, севшие на рифы, и вот он, Северо-Курильск. Сдуру влетели прямо в ковш порта, ткнулись в ржавые железяки пополам с битым стеклом, стремительно поумнели и выскочили назад на пологий песчаный бережок за ржавыми сейнерами.
Приехали погранцы с жалобой на наше радиомолчание. Проверили пропуска и, справедливо молвив, что такие как мы даже гимсу не сгодимся, предложили подкинуть к портнадзору или еще куда и уехали. К нам потянулись гости. Самые разнообразные, но поголовно замечательные! Закончилось всё мэром. Мы уже попривыкли. Народ помнил про Котоярви, удивлялись, что тоже надувной, и про Фрези Гранд «Баламут» с мореходами из Иркутска, пришедший с Камчатки 3 года назад, тоже помнили.
Я впёрся в портнадзор с большой банкой пива, тут же извинился, а то смотрели на меня совсем уж мрачно. Потом заметил, что старпомы с сейнеров попросту оставляли початые банки и бутылки у порога портнадзора и шли отмечать приход-отход. Магазин был чуть раньше по дороге из порта. Нас пустили заряжаться электричеством, которое у нас иссякло напрочь. Через полчаса оно иссякло и в портнадзоре. Пришлось нагрузить солнце и автомобили тех, кто к нам заглядывал в гости.
Мы размякли от тепла внимания и тёплой погоды. Кроме того, нас одарили тревожными прогнозами. Толковище по их поводу вёл весь морской город. Саша принёс новости из столовой, где народ заключил, что опять всё смоет нахрен, а что не смоет – сдует. Затем Дима, скорешившись с руководством местной коммерческой фирмы узнал от них интернет-прогноз, из которого следовало, что ничего, жить можно, но пока. Я у портовых властей получил дипломатичную распечатку исходника для прогноза, «догадайся мол сама…». Из неё можно предположить, что тайфун, дойдя до нашей холодной воды, сдохнет, а если нет, то сдохнет кто-нибудь ещё… Саша решил, что с него приключений хватит и уплыл дальше в Петропавловск на судне побольше. Мы с Димой без Камчатки себя в дальнейшей жизни не представляли. Даже после бани.
Остались на корабле руководитель экспедиции и капитан. Руководили друг другом. Вышли из Северо-Курильска, провожаемые чудесными представителями местных властей, проводы были с водкой и ненавязчивыми предложениями погрузить нас на какой-нибудь пароход бесплатно, мол, славы и так достаточно.
Идем между Парамуширом и Шумшу в Тихий океан. Холодная темнота стала плавно колебаться под дыханием океана. Раздуло попутняк. Шкипер Миша уснул мертвецким сном и ему приснился замерзший шкипер Дима который не может его разбудить. А когда связь, хоть и с перебоями была установлена, капитан молвил слово, из которого следовало, что, рулить он сможет, только если лечь в дрейф. Ну, Тихий океан в тумане в районе Первого курильского пролива лучшее место для протрезвления, хотя именно этот нюанс нашего плавания как-то частенько вспоминается. Особенно Димой.
Помянутый Первый курильский пролив мистическим образом попытался нас засосать обратно в Охотское море. Мол, не ходите ребята дальше, хреново там, чё вам не сидится на бережку. Песни сирен слушать не стали. Рассвело, попутняк начал звереть и стал бакштагом, а зыбь говорила, что прогноз не врет. В гору, с горы, соответственно то 12, то 16 км/ч. Солнышко сквозь дымку кормит батарейки. Идем-то быстро, но что бы дойти до заранее намеченной бухточки засветло и 25км/ч маловато, нашёл на карте островки чуток поближе и за ними полуукрытая недобухта. Все равно далеко. А гарантий насчёт того, что там хорошо, в смысле прибоя, никто дать не хочет. Прокрутил видимый пейзаж с юго-запада на северо-восток и обратно и обнаружил зубы островков архипелага, периодически выглядывающие из-за гребней.
Во, нам туда. А где на карте это туда? В гнезде. Мистика в том, что в нашем атласе двухкилометровок не хватало одного листа, нужных именно сейчас 40мин., а в плоттере 500 метровки кончились после Лопатки. Т.е. на 50км ранее. В общем, дальше укрытие искали по 10-ти километровке, т.е. по пачке "Беломора". То, где мы, в конце концов спрятались на пачке нет. Есть мыс Жёлтый, за архипелагом Уташуд (это те самые «зубы»), от него 2км к северу.
Острова Уташуд оказались весьма и весьма интересными, со строениями воинственного вида, намекающими, что это входы в подземелья и все острова ими изгрызаны. Прибоя нет, берег - гладкая галька, но что-то нас толкает прочь... То ли то, что острова, а не настоящая Камчатка, то ли слишком тут кругом мрачно и торжественно для пережидания тайфуна. (Рядом ещё и труп корабля лежал на рифах).
Трудно объяснить этот поступок. Мы же видели зыбь, ещё пологую, но, несомненно, принадлежащую грядущему тайфуну, и в то, что в нашу честь сегодня отменят закат, тоже не особо верили. Наверно, эстетическая составляющая жизни стала главной. Прикольно было бы жить так всегда.
Берег архипелагом прикрыт слабо, слишком далёк, километра два. Сунулись в одну из бухт — прибой сказал, что он тут все занял. Ну и ушли вдаль, мимо цепи рифов со взрывами брызг. А солнце за гору заходит... Ох и пейзажи рисовал нам кто-то!
Мы уже и устали донельзя, и только что я, вполне разумно, боялся всяких напастей при высадке на неизвестный скалистый берег с океанским прибоем в сумерках, ввиду надвигающегося тайфуна. Хорошо не цунами. Ситуацию можно ухудшить лишь извержением вулкана... Всё это перестало быть существенным в гипнотизирующих красках тренировочного конца света.
И тут высветился потусторонними лучами красивейший мыс из столбчатого базальта. Собственно, искал я уже не красоту, но тут... Поворот к берегу за мыс, по пути соображаю, что на самом деле убежище не очень, и прибой заворачивает сюда, и может ещё прибудет, когда раздует, но красиво, чёрт!..
Причаливали на большой скорости, около 10км/ч, рассчитывая сходу выброситься из прибоя подальше, но в начале пляжика был крутой уступ и ничего не вышло, только я с чалкой улетел вдаль. Дима остался мокнуть с кораблём в прибое, пока я собирал полиспаст. Подразгрузили лодку и выдернули из прибоя, довольно шустро.
К этому моменту пришёл туман и тьма. Мы даже прокатили «Чапаева» вверх по склону мимо запланированной площадки, куда складировали снятое ещё при свете барахло и упёрлись в старый вал от цунами метрах в 50 от прибоя и на 3 метра выше. Впервые спали на суше после причала в посёлке Кратерный и именно спали, а не валились с ног после вахты. В Северо-Курильске-то получилась бессонная днёвка со сплошной беготнёй с утра до ночи. За это время прошли расстояние почти от Москвы до Питера.
Прибытие на землю Камчатки отметили выстрелом из ракетницы в уже свистящий непогодой туман. Выбрал зелёную, что бы инопланетяне (а больше здесь никого и быть не может) не сочли за просьбу о спасении. Аккуратные мы стали и предусмотрительные.
Заснули в блаженстве, уже под вой и грохот...
Весь следующий день гуляли, лазали по холмам, балдели от суши. Значительное время драили и приводили в порядок корабль. Было солнечно, хотя ещё заметно дуло. Тайфун дело быстрое. Раз не утонули, то скоро дальше поплывём. Это не буран какой-нибудь.
Без происшествий не обошлось. Гулял я по нашему необъятному пляжу, разглядывал медвежьи тропы и многочисленные дары прибоя. Нашлась, например, непочатая бочка солярки.
Подобрал большой надувной буй и дальше бродил с ним в руках, выбирая, где ноги поменьше вязнут в песке. От прибоя подальше. В какой-то момент, слежавшийся песок подо мной раздался, и я мгновенно погрузился в вакуум по самый буй. Не будь буя – ушёл бы дальше. Бр-р! Вот так, на ровном месте… Я даже не знаю, как назвать это явление. Зыбучий песок? Или это природа специально для меня одноразово слепила, и оно ещё никак не называется? Тогда пусть будет именоваться каким-нибудь женским именем. Как когда-то тропические циклоны. То есть, каждый раз, когда мужик гибнет, имя меняется.
В местной речке рыба отсутствовала, по крайней мере, вблизи устья, ну это отмечено так просто, есть её уже не хотелось. Медведи, по идее, тоже её отъелись, но к устью всё же ходили.
На следующее нераннее утро легко выпрыгнули в довольно тихий океан, попутный одно-двух бальный ветер и пологие остатки вчерашней волны. Шли под мотором, бензина наэкономили – до Берингова пролива хватит, не везти же его домой. Смотрели, как роет носом волну встречный пароход. А у нас спокойный океанский завтрак, яишница и всё такое, рулевой не дёргаясь фотографирует, рюмка водки стоит на рундуке не шевелясь. Процесс замедленного колебания зыби вверх-вниз катамараном неощутим.
Про выпивку. Кулик рассказывал, что в океане, через некоторое время, обнаружилось: водку пить никому не хочется. Только раны и ссадины протирали. И Карпенко по пути в Антарктиду и обратно удивлялся подобному явлению второй природы при длительном взаимодействии с первой. Наверное, и так находишься в изменённом состоянии сознания, дальше уже нельзя.
Ну, в целом, вдали от суши, так оно и было. На суше же всеми чувствовался недостаток влаги. Даже противниками того, чтобы капитан напивался как морская свинья.
Но я, поклонник творчества Фарли Моуэта (особенно «Шхуна, которая не желала плыть», это вообще про нас с Димой. Хотя, наверное, и про всех, кто читает этот рассказ. К тому же, Моуэт канадец, а все мои знакомые канадцы – чудесные люди!). А у Фарли часто упоминается некое морское таинство — плескание рома за борт морскому старику. Ходил он в районе Ньюфаундленда на корытце в половину «Чапаева». И в очень похожем стиле. И столько раз это действо помогало вылезти из задницы (и тут же влезть в другую), что я быстро стал его последователем.
Я только проснулся, отползши с последней ночной вахты. Светло. Похоже, Дима дал мне поспать сильно побольше, чем два часа, хотя вахты этой ночи были самые холодные. Океан едва дышит, будто собирается застыть. Сейчас солнце, +3 вода и воздух, хорошо не минус, и фантастический вид на берега Камчатки в 20 км к западу. Глаз должен был уже замылиться по отношению к красотам пейзажей, но, видимо, месяца недостаточно. И, кстати, такое ясное утро, по-моему, впервые. Вспомнил, что водку допил ночью, после ледяной вахты, один, морскому старику отдал только пустую бутылку. За это и началось: кончился газ в обогревателе, кончилось питание спутника, последние смс прочитать не успели, до этого отвалилась серьга гика-шкота. А чуть позже зверски вдуло в нос, направленный уже в Авачу, и с верхушки мачты улетел плафон топового огня, булькнув метрах в 20. Всё это прожило месяц и сегодня начало обсыпаться хором. Точно — морской старик. Ещё и пропуска в погранзону кончились вчера. Ну и коронный ход природы или еще кого, а скорее производителей нашего чудо-бензина. Мотор, именно тогда, когда очень нужен двум пингвинам, рвущимся в тёплую гавань, начал отключаться. Бензонасос нажрался грязи. Лавировать в этой проруби на судовом ходу не хотелось и я 4 часа работал бензонасосом — качал тугую грушу на шланге, заодно грелся, а Дима примёрз к румпелю навсегда. Всё это, тем не менее, освещалось солнцем.
Строгий диалог 2-х капитанов — Дима яхтенный капитан британской школы, я поморско-голландский шкипер: всегда ли надо расходиться портами (лев.бортами) со встречными судами, а то масса местных катеров и моторок прут прямо нам в надувные лбы, и что бы разойтись именно левыми бортами, надо или им взять правее или нам идти через рифы и даже мысы (мы-то входим с попутным течением, а выходящая публика пытается идти там, где потише встречное).
Выкатились на рейд в широкой части бухты, проблема умерла: все суда перли прямо куда им надо, расходясь чем придется. Ну и куда ж тут? Леса мачт яхтклуба не видать. Где стартовал «Баламут», я не запомнил. Прошли какую то древность на лесистом мысу, подумалось еще — а не старинная ли батарея? — точно, она. Долбала англо-французский десант в крымскую войну и вполне себе задолбала, хоть и реликтовым даже на тот момент оружием. Нарисовался пляжик, за ним дорога, рядом ларьки, по виду с пивом. Пахнуло шашлыком и общественными туалетами. Решили, что нам сюда точно. Мужик, не знающий, есть ли у его джипа какой-нибудь рым для буксировки, выкатил «Чапаева» поближе к ларьку…
Всё свершилось…
Обратно в Торбу-над-кручей.
Народ опять нам помогал. Через10 минут появился парень из яхтклуба (марины у которого уже нет; попёрли владельцы яхт без парусов). Предложил помощь — увидел из машины как мы причаливаем, проезжая мимо. Ник в КИЯ «авача». Ещё и товарища вызвал. Рядом вездесущий гимс. На всякий случай яхтеры договорились о возможности оставить наше бескрайнее барахло там на ночь. Погранцы, оказывается, обиделись, что мы с ними не поговорили при входе в бухту, но подъезжать не стали. Только пожурили по телефону, опять-таки через яхтеров. А могли и по шее... Всё же народ тут человеческий. Наверное, само географическое положение обязывает.
Разбирались и упаковывались с 12 дня до ночи. Водитель транспортной компании («Армада Карго») безвозмездно помогал. Подарили ему 22литра оставшегося бензина и сахалинскую железную канистру, аж за 900(!)р.
Надо было бы найти дикую бухточку с травкой, такие здесь есть, паковаться не спеша, сдать все спокойно транспортной компании, которая, хоть бы и катером, всё и вывезла куда надо. По прикидкам даже сэкономили бы на ночёвке.
Разброс цен в транспортных компаниях впечатлил. Некоторые брались везти самолётом дешевле желдорэкспедиции. Может и она самолётом, только на скорости доставки это не сказывается...
Самолёт с Камчатки действительно летит через устье Лены, Хатангу, Норильск и лишь у основания Каниного Носа сворачивает на юг, в Москву. Внимательно разглядывал реку Мезень...
Ну и чего мы добились?
Котоярви не обогнали, хотя из-за того, что ребята причалили не прямо у дома правительства, как мы, а в сторонке, они остались незамеченными, а мы пожинали через два дня лавры. Очень типичная ситуация. Мы спросили у яхтеров, но те про прибытие лодки Ильи ничего не знали. Мы с Димой переглянулись и, не то чтобы поздравили друг друга, но алчно хмыкнули. Потом даже поволновались: а куда же они делись? Остались пожить где-нибудь на Лопатке? Ну, так История, подлая, всё время всё расставляет на свои места. Нас, соответственно, на второе.
Ну ладно, в настолько тёмные стороны моей души вы с полным правом можете не верить.
Но что-то родственное деяниям Анциферова со товарищи, Евреинова, да и голландца Фриза, и других, открывавших эти места, мы вкусили. Ну не на государевой службе и не на жаловании, и даже как бы наоборот, не в этом дело. Налогов с местных в казну не собирали (их, кстати, по крайней мере айнов, от налогов-дани в 18 веке освободили, если википедия нам не врёт) – и слава Богу! Но какая-то заинтересованность в нашем деле у народа и у властей ощущалась. Эти две части человечества здесь гораздо больше похожи друг на друга, и на человека вообще. Хотя конечно, с вариантами. Трогательный рассказ про то, как сама природа заботится о высоких качествах людей: «Вот завёлся плохой человек, так через два года вдруг утонул. А в другой раз завелся совсем уж никудышный, так пошёл чёрти куда, наверно за ягодами и медведь задрал. В марте…» Правда, ведь, ничего нового?
Исследовали? Это да. И, конечно, в первую очередь «Края Дозволенного». Но и нечто полезное, тоже:
1.Радиации нигде нет, прибор адекватный, методикой точных измерений владеем. В Москве всё хуже вдвое (даже хуже чем вдвое, но это уже отдельная лекция).
2.Вода в озере на Чирпое есть (была информация, что нет). Вполне себе географическое открытие. А те, кто захотят его принизить, будут возить с собой цистерну от Урупа до самого Симушира.
3.Дима доказал, что можно долго и в весьма тяжёлых обстоятельствах питаться исключительно правильной едой, не прошедшей традиционной термической обработки, даже природной. И при этом двигать в сторону успешного завершения сильно нетривиальные экспедиции. Для тех, кто спросит: «А на хрена так?» ответа у меня нет. Я не сыроед и менять водку, которая, неизбежно, проходит высокотемпературную перегонку, на правильную, в высшем смысле, бражку, пока не готов. Просто уважительно отношусь к экспериментам, направленным на улучшение себя и резко отрицательно – если они направлены на улучшение других.
4.Лодка. Исследовательский момент понятно в чём: месяц в стрёмных местах серийная лодка с репутацией конструктора «сделай сам». Ну и сделали. За 300 тысяч. Т.е. примерно, 300 тысяч (для лодки с подобным водоизмещением) мы сэкономили. А надо было экономить? А это кому как, тут всё понятно. Сыроеду на свёклу, морковку и семечки на три года хватит, между прочим.
Суда меньшего калибра не рассматривались вообще. И не рассматриваются теперь тем более. Лучше бы большего, но не сильно. Поскольку главе экспедиции, который платил деньги за судно, рекомендовал его я, мне и радоваться больше всех. Мореходность СК24 оказалась не ниже всяких похвал. Уже в нескольких местах писал фразу «Волна ни разу не перелетала через рубку, носы ни разу не зарывались в волну, волна лишь дважды захлестнула в кокпит с кормы и с боку. Не сильно». Из известных мне вариантов носов: «морковки» хороши для подводных лодок и технологичны. «Двухстволки»: при малом нижнем стволе, волны стремятся разделить поплавок на отдельные стволы потому, что не видят большого верхнего объёма.
«Штевни»: брызгаются и ещё втыкаются в волну. Когда волна маленькая – это плюс, когда большая – это водопад через рубку в кокпит. (А как, помнится, хвалил штевни!) И лишь благородный «банан» покорил моё сердце! Корма, кстати, не банановая, а толстая транцевая, транец над водой. (Короче, спорить со мной по поводу обводов крейсера некоторое время будет невыносимо).
Набор лодки тщательно изучался на антистапеле: не погнут нигде, разбирался руками, без кувалды. Защитное покрытие в местах взаимодействия с трамплином потёрлось зверски. Будем восстанавливать с помощью малярного валика и автогрунтовки. Попривыкши. Внутри покрытие цело, кроме втулок. Ими тоже придётся заняться. Но что-то подобное предполагалось. Паруса, мачта, такелаж – всё оставляем без изменений. А нет, не всё. Петля крепления гикашкота к гику отпала от своей сварки. В последние часы плавания. Придётся варить, а, скорее оставим петлю из стропа. Её и переставить легко, правда, не знаю зачем. Но оторвать уже нельзя.
Рули порадовали, вообще про них забыл бояться. Баллоны: это просто Баллоны с большой буквы! Они ещё и не сдуваются, и не дырявятся о стёкла, арматуру и деревянные поддоны. (Хотя я знаю, что это лотерея…).
Зато три раза ломали шверты. (Два штатных, один отремонтированный в Курильске). Первый раз не в счёт – в смысле счёт отослать рулевому. Лодку долбанули вертикально об дно, медленно идя в бейдевинд в прибое. Второй и третий разы, ситуация свойственная для поломок швертов в гонках: стартуем в свежий ветер, летим, всех делаем, вылетаем на волну, в бейд… привет шверту. Все, кого перед этим сделали, чинно скрываются за горизонтом. Совершенно не осуждаю, но всему своё место. Азартный крейсер – это, с неизбежностью, грядущий «летучий голландец» (голландец Фриз мрачно бы хмыкнул). Следующий шверт будет стальной, или подвеска его резиновая. А зачем нам вообще гоночный шверт с самонастраивающимся углом атаки, если мы не в гонке? Такие, вон у касаток вверх торчат, так и то сломанные попадаются. Возможно лучше даже шверцы, а ля Простор. Ну, только железные. Плюсы для плаваний в этих местах очевидны. Они вдвое короче, а глубины в местах причаливания отсутствуют, бора всегда дует с берега, т.е. в морду. Большинство приемлемых парковок связаны с прохождением песчаных баров, мелей, рифов, водорослей (мы же хотим за них спрятаться от прибоя?). А мы ведь ещё и отчаливать собираемся. А мотор всегда заводится, и бензина в море море? А если море по колено? Метров 500. А прибойная волна, тем не менее, по горло? А как тогда быть с полутораметровым рогом шверта, если выходишь в навальный ветер? Изображать веслом шестисильный моторчик?
Во, я кошмаров понарисовал для убедительности своих теперешних взглядов. А чего ломиться-то в таких условиях?
(Статистика: бора (она же горная, а для некоторых - мистраль) нам подула, когда надо было выходить с мелководья, лишь дважды, а когда надо было заходить — четырежды.)
Нечаянно сам себя убедил, пусть будут два симметричных откидывающихся шверца. Плюс бонус: их, шверцов, уже сразу два. И если сломаем, хоть обломки можно вынуть, а не вздрагивать от их долбания о баллоны километров сто. Нет, точно, шверцы!
Остальное в нашем конструкторе оставим как есть.
(Хотя и распирают всякие идеи. Ну, может чуть-чуть всё же переделаем.)
Стартовали 7 августа, утром, финишировали 6 сентября, тоже утром. То есть ровно тридцать суток, то есть 720 часов. Из них на берегу провели 400 часов, соответственно двигались в генеральном направлении 320 часов. Почти 2 недели ходу. Пройдено 2100 км. По генеральному курсу, опять-таки. Усреднённо 6,5 км час. Ничего выдающегося, поскольку кроме «генерального», двигались и во всех прочих направлениях, «если бы змея плыла в нашей кильватерной струе, она бы сломала себе хребет». Особенно по ночам. Рулевым ещё есть, куда расти.
Бензина ушло 115 литров, под мотором прошли около 700 км, 1400 под парусом. Средний расход получается на одном литре 6 километров. На гладкой воде расход был на 1 литре 10 км на скорости 8 км/ч.
Парусности 16 м кв. с избытком. Три четверти времени ходили зарифленные. Две полки чаще, чем одна, и штормовой стаксель тоже чаще. В южной части больше бейдевиндов, на севере больше попутных нам ветров. Тревожные прогнозы получали трижды, два раза прятались (оба раза, типа ветер 50 узлов, 4м волна, период порядка 8-ми секунд), один раз долго убегали. Убежали. Это и был самый большой переход, 500 км за 80 часов. Трое с лишним суток ходу произвели впечатление! Из них полтора суток в весьма свежую погоду, ведь под голой рубкой временами шли со средней скоростью около 10км.ч. То есть убежали, но не совсем. В затылок нам в проливе Крузенштерна дышали 39 узлов на порывах и 2.7 м волна с периодом всего 6,8 секунды, и так выглядела прелюдия…(основная часть, на следующий день, 52 узла и 4,3 м, но уже без нас).
Из принципиальных доработок и оснастки корабля, а так же всякие полезности:
Снаружи авизентовый чехол, около 80 литров. Пережила падение корабля набок на суше, но пережила лишь частично. Улучшал монтажной пеной в Курильске. Получилось плохо. Ну, не отвалилась.
С интересными векторными картами всё тихо. Из-за трудоёмкости в Европе к их созданию привлекали зеков. А у нас, когда начнут сажать тех, кто может слепить приемлемую векторную карту? Откупятся же, негодяи!
И про сулои ещё: они привязаны не обязательно к местному рельефу дна, глубины могут быть хоть километровыми и на дне никакого вулкана не наблюдаться, а кругом сущий ад, но имеющий видимые границы. (Или невидимые, но если вами стучат об крышу, значит сулой есть). Т.е. это, всё-таки, взаимодействие течений. Ветер, конечно, вносит в процесс своё очарование, но и в штиль наблюдалось тоже будь здоров чего! Даже при солнце настроение портилось. Ну а если без прогнозов? По-честному, как встарь? Недавнюю… Не знаю… Те катаклизмы, от которых прогнозы нас избавили, мы могли и пережить, а могли и нет. Причём я допускаю, что лодка останется цела, или повреждения не будут фатальными, а вот команда просто рехнётся и сделает чего-нибудь не то. Такой мысленный эксперимент, вот на фото в районе Кунашира есть водопад, прямо в море. Подплываем к нему и, периодически, раз в десять секунд въезжаем под струю. Ненадолго. И так дня 2-3. Ну хорошо, один. Это мы, типа, на плавучем якоре дрейфуем вместе с тайфуном. Как говорила четверть века назад моя дочка Сашечка: «Аба-дяба-дяба-дяб!...». По моему, это круче, чем площадная ругань? С другой стороны, божество землетрясений у айнов относится к добрым, а к злым божествам, например, огромный горный заяц. Может мы чего-то не того боимся в жизни? Поэтому, если вы не собираетесь жить вечно, то может и без прогнозов?...
Две солнечных батареи по 7 вт , если есть солнце, и универсальный преобразователь с накопителем, плюс два аккумулятора по 12в, 6 а/ч, свинцовый и литиевый и штук 20 аккумуляторов АА по 2а/ч. А если солнца давно нет, и даже прогноз его не видит, в накопителях выросли красивые кристаллы, а на контакты аккумулятора на минутку поставили железный термос? Возводите «пи» в степень «пи», выковыривайте из чего-нибудь малоценного диод, соединяйте две солнечных батареи вместе с ним последовательно, чтобы зарядить от чёрных туч хотя бы два элемента АА для GPS (перед этим надо вспомнить электрические законы и придумать, если каких не хватает). Плоттеру выкрутить яркость в ноль, и днём смотреть, что он там кажет под спальником. СМС-ки типа «Целую. Пух» придётся отменить совсем. А любителей присылать послания, типа «Гипс снимают, клиент уезжает» или «Ты где?» надо оторвать от тёплой стенки и приставить к холодной. Временно. Для улучшения взаимопонимания.
Я на полном серьёзе прикидывал, как бы покрутить шуруповёрт двигателем или водопадом. Зверька какого-нибудь припахать, «а то их вона скоко скачет по полянке…». Крутить надо долго, часов 10, что бы из шуруповёрта что-то вытекло обратно в аккумулятор. «На вопрос — Как дела? — стал визжать, биться головой об стену, в общем, ушёл от ответа». Надо составить корабельный цитатник.
Но и в нашем стиле «заводных зайцев» есть прелести. Мне, например, нисколько не надоело. Думаете, пора к психиатру? Не, теперь я и сам знаю, где лечить голову…
На дворе конец ноября 2011 года.