Итак, 19 декабря, в 10 часов утра, "Лоппан" снялся с якоря и отправился в океан. За кормой остался любимый Аргенигин, он становился все меньше и меньше, оставаясь белым пятнышком на фоне высоких гор Гран-Канарии.
На закате остров ещё был ясно виден, но утром следующего дня вокруг был лишь океан.
Пассат в первые дни взял выходной. Дул слабый северо-запад и для того чтобы выйти из зоны маловетрия, мы бежали на юго-запад под гротом и мотором.
Постепенно ветер вернулся к прописанному ему направлению и в работу вступила генуя. Мотор замолчал, сделав свое дело.
Пассат крепчал, к вечеру третьего дня пришлось даже зарифить этот единственный парус. Молодой пассат словно решил показать свою молодецкую силу, скорость его возросла до 12 м/с. Он развел волну, которая неприятно накладывалась на старую зыбь. Было видно, как один гребень накатывается на другой, подминая, давя его. Все в пене и брызгах.
А у меня начал отказывать Федя. Перо его руля выбивало из стопора и оно переставало работать. Поправляя его, я ложился в дрейф, каждый раз вспоминая сценку из "Кавказской пленницы", где Никулин отрезает буксир преследователей от своего автомобиля.
Перспектива остаться без авторулевого печалила, и заставляла всячески продумывать возможность ремонта на ходу. После бессонной ночи, в которую я насквозь вымок, я всё-таки нашел решение и справился с задачей, Федя заработал.
Неожиданным и неприятным открытием стала большая влажность. Старый непромоканец, вымокнув в солёной воде, уже не мог высохнуть, набирая влагу из воздуха. Все внутри было сырым и волготным. С этим нужно было что-то делать. Я пробовал зажигать ночью в каюте свечи, но парафин на качке выливался даже из "таблеток", а высокие свечи я жечь опасался - вдруг упадут. Вспомнил о газовом обогревателе. Он исправил положение. Странно, конечно, пользоваться им в тропиках, но оно того стоило. Да и ночи были поначалу весьма холодными. Знаете как остудить бутылку в жару? Об обмотать ее мокрой тряпкой и выставить на ветерок. Вот такой бутылкой я и был, поэтому мерз.
Грот стоял только первые сутки перехода. Потом только носовые паруса. Генуя, балун, штормовой стаксель. Иногда по отдельности, иногда "на бабочку", в самых причудливых сочетаниях.
Постоянная бортовая качка, хорошо, что меня не укачивает, но была бы понежнее кожа - весь ходил бы в синяках. Весь переход, кроме ночи, когда пришлось подменить Федора, я нормально спал. Судов практически не было, иногда я их не видел сутками, поэтому спал помногу, прекрасно высыпаясь.
Но вот, однажды, впереди увидел нечто. Издалека попеременно казалось, что это: спасательный плот, рубка подводной лодки..., но оказалось океанографическим буем. Увешанный отражателями, имеющий огонь, он должен быть виден и ночью, но дорогу, если ты спишь, не уступит.
Океан был удивительно пуст и в плане живности. Дельфины проводили меня с Канар и пропали до Кабо-Верде, летучие рыбы появились только в последние дни перехода. Крупные, с хорошую селёдку. Видел большую черепаху. Физалии. Рыба не ловилась.
Однажды ночью небо полыхнуло, как от молнии, осветившись на несколько секунд ярким белым светом. В нем отчётливо был виден след взорвавшегося метеорита, но звук до океана так и не дошел.
По ночам включал навигационные огни, солнечные панели исправно подзаряжали аккумулятор. За сутки проходил в среднем 90 миль по генеральному курсу, и явно более ста миль реально - Федя рулит зигзагом, поэтому набегает.
Вообще идти с авторулевым прекрасно. Занимаешься делами, а он рулит. Дай бог ему здоровья! Воды я истратил 20 литров (5 литров на помывку), выпил 4 литра молока, 4 литра сока и лимонада.
На десятый день плавания показалась земля. Остров Сан Антонио архипелага Кабо-Верде. В 16 часов "Лоппан" встал на якорь у марины в городе Минделу, что на острове Сан Винсент.
С интернетом здесь непросто, так что извините...